Чужие

Капитан боялся входить в Тибу с ночным приливом, но упустить такое полезное природное явление, как наплевать на явное благоволение и милость Рейды, может и местью обиженной богини обернуться. Грозно приказал готовиться оседлать большую приливную волну. Норвику с коллегами такой вызов только в удовольствие, любят авестийские механики нетривиальные задачи. Поделили посты, чтобы корректировать корабль магически, если навигаторских талантов капитана не хватит и он нас на мель посадит или опасный топляк на пути попадется. Опытная команда на гребной палубе с магически усиленными шестами расположилась. Впередсмотрящими и освещающими путь назначены умелые авестийцы. Неуверенные в своих силах, зелье ночного зрения и тонизирующее под рукой держат. Хотел приказать клефтов под палубу загнать, чтобы под ногами не мешались. Поискал взглядом Саэнреда. Перед ужином все клефты усидчиво старались расширить свои знания и зубрили непривычные цифры. Мне эти символы тоже ни о чем не говорили, но мало ли у дикарей «великих тайных знаний». Главное, вместе с таинственными арабскими ёжик показывал и ретийские, значит дикари хоть чему-то правильному учились. После ужина клефты не расползлись по всем доступным закоулкам корабля, а собрались на носу, по кругу ходила пара дикарских музыкальных инструментов и аэрвира, которую пейранец когда-то выпросил для Сэна. Когда я всмотрелся в него, оказалось, что клефтеныш уже не слушает выступления своих родичей. Отвлекся на засуетившуюся команду, встал, оглядывая палубу и близкий берег, задумался и кажется понял, что сейчас будет происходить. Надо же, какой сообразительный «видящий» нам достался. Жалко стало лишать его зрелища слаженной работы опытных имперских магов, умело использующих себе во благо божественные силы природы. Да и остальным клефтам не вредно будет посмотреть и подумать, стоит ли и дальше отвергать Законы Магии. Надо только отправить дээр Вейна предупредить, чтобы не пугались и не путались под ногами у команды. Капитан Кливий отдал команду поднимать якоря, и мы вошли в лабиринт речного устья. Фарватер для движения верх по Тибе, обозначенный магическими метками, пролегал не по самым широким протокам, а там где большая волна прилива была наиболее эффективна в эту навигацию. Как долго причитал Кливий за обедом, своенравная река постоянно меняла русло. После весеннего ледохода приходилось заново разведывать и размечать безопасный фарватер. Да и летом лоцманам на реке приходилось быть всегда внимательными. Блуждающие мели, плывущие вниз по течению полузатопленые коряги, скалы и прижимы Отвесного хребта, что мешали реке пробиться прямо на север к океану и заставляли сворачивать на восток в обширный, но мелкий Тибестийский залив. Скоро стало ясно, почему имея под началом великолепное быстроходное курьерское судно и умелую команду, Кливий планировал так долго добираться до столицы провинции. Магических сил корабельного мага, да и самого капитана просто не хватало, чтобы эффективно использовать все заложенные в этот корабль возможности. Они выдохлись задолго до того как исчерпал свои силы прилив. Не имея сил отслеживать магические метки и управлять кораблем, эти задохлики обычно вставали на якорь до того, как пополнят свой резерв. В этот раз я взял на себя управление кораблем, а авестийские механики отслеживали метки. После окончания прилива команда взялась за весла и через тридцать деций привела корабль к удобной стоянке. За полночи, используя магию и силы природные, мы преодолели путь, на который капитан планировал потратить двое суток, преодолевая течение полноводной реки с помощью весел и паруса при попутном ветре только в светлое время суток. Потеряв лицо, не сумев самостоятельно оседлать большой прилив, Кливий, похоже решил показать всю свою искусность завтра. Его маг предсказывал с рассветом попутный ветер, и капитан не собирался терять ни деции светового дня. Он погнал на берег дежурных по котлам, чтобы они приготовили еду на завтра в темноте, а остальной команде приказал отдыхать, обещая с рассветом много работы с парусами. Я приказал проследить, чтобы те из любознательных клефтов, которые еще не уснули, тоже отправились на боковую, а сам решил проинспектировать местный маяк. Хотелось призвать к себе Саэнреда и вызвать его на откровенный разговор. Вот только совсем не уверен, что такая поспешность до добра доведет. Приказать отвечать мне правду я могу, вот только чтобы задать правильные вопросы, надо примерно представлять о чем хочешь спрашивать. Как же нужен сейчас разговор с Тирием и его бесстрастный научный подход к личным отношениям. Но заряд переговорного артефакта нужно беречь, я хоть и сильный маг, но на подзарядку таких тонких вещичек моих талантов никогда не хватало. В юности мои артефакты заряжал Тирий, потом Ай… Десятки последних сезонов это было одной из обязанностей моих оруженосцев, но Моринил погиб в битве за перевал Ош, а Карт слишком неловок, чтобы доверять ему такие дорогие вещицы. Возможно, наш мудрый лекарь опять прав, мне нужен еще один оруженосец, спокойный и более дисциплинированный. За маяком и стоянкой следил смотритель Бейвий дээр Елан, магически малосильный старик, никогда бы не получивший эту должность, если бы через устье Тибы проходило большое количество кораблей. Но при современном положении дел его способностей было вполне достаточно. Каждый год после половодья и разметки нового фарватера, смотритель заново строил себе летнее жилище рядом с удобной стоянкой для кораблей и грубую вышку маяка с площадкой для разведения обыкновенного костра, так как на поддержания магического света его сил не хватало. Огонь ночью он зажигал только если получал сигнал от мага с корабля собирающегося передвигаться в зоне его ответственности в темноте, а так как большинство кораблей на Тибе плавали только днем, Бейвий не так уж и перетрудился и обычно спал по ночам. Но не смотря на то что маяк зажигался редко вокруг жилища смотрителя выстроился целый лабиринт дровяных поленниц. Словоохотливый старик доложил, что заготавливает плавник во время дневных объездов сигнальных меток, которые он обязан проверять и подзаряжать. Такое грандиозное количество топлива объяснялось тем, что смотритель в больших количествах коптит рыбу и птицу не только себе и ученику на пропитание, но и продает копчености и вязанки дров экипажам проходящих мимо кораблей. Никаких законов своей подработкой смотритель не нарушает, довольствие от провинции за свою работу он получал настолько мизерное, что если бы не инвалидная легионерская пенсия, на этой должности оставалось только умереть голу и босу. Но Бейвий выглядел довольным своей жизнью. Его семья живет на хуторе выше по течению. Сыновья и племянники справляются с обширным хозяйством и без помощи и надзора хромого инвалида, но так как глава семьи занимает официальную должность, налоги со своего хозяйства они платят минимальные. Родственники и старые приятели еще и регулярно наведывались к смотрителю на рыбалку и охоту, благо заветных местечек в малолюдном устье за многие сезоны службы он вызнал немало. Гости привозят хлеб, сыр и всяческие дары полей и огородов, в том числе и хмельные, а увозят свою добычу и заготовленное хитрым инвалидом продовольствие и какие-то лекарственные травки, которые его родичи потом на ярмарке продают. Вот и на ночной стоянке нашего корабля он немного подзаработал и совсем не тяготился сегодняшним ночным дежурством у маячного костра. Охотно показывал и рассказывал о своем хозяйстве и окрестностях, шпынял ученика, требуя принести какую-то по-особому копченую рыбу, чтобы угостить «настоящих легионеров, хлебнувших крови, как я». Зазывал воспользоваться гостеприимством его хутора, который стоял на западном берегу реки, в удобной бухте и путь до него и занимал примерно дневной переход против течения. Хвастался, что его старшая невестка печет замечательные пироги, таких и в самой столице империи не найдешь, а младший внук подумывает записаться в легионеры, но родители боятся отпускать мальчишку из родного дома, вот если бы ему хорошего Старшего найти, то можно хоть в легион, хоть Ворту в зубы. За рассказами и угощениями старый вояка не преминул доложить, что в устье Тибы частенько заходят клефты и дети льда, и если первые только за добычей, то островитяне плавают и вверх по реке. Свободно бывают на базарах в прибрежных селениях, и по слухам, даже добираются до столицы провинции. Вот так так! Дикари с неизученных Северных островов, плавают по имперской реке, как у себя дома, спокойно покупают и продают, а провинциальных чиновников это вообще никак не колышет! Вот только в свете заключенного в Ликтуине договора, теперь дети льда имеют право свободно плавать по Тибе на своих лодочках и торговать беспошлинно. Ай, хитрованы! Кто ж знал, что они не пару раз за лето к нам приплывают. Надо бы чиновников за речной путь и торговлю ответственных наказать. Пренебрегли безопасностью имперских территорий и торговые пошлины упустили. Время до традиционной легионерской побудки еще оставалось, чтобы немного поспать. Но если призову Сэна, да попытаюсь разговорить, отдохнуть нам точно не удастся. Хорошо, что еще вчера приказал Норвику разбить своих умников на рабочие группы в помощь речникам и для изучения реки, не все же самолично капитана заменять. Похоже, наш капитан не самый слабый на Тибе, и если остальные еще хуже, придется с арендованными судами авестийских магов отправлять, для быстроты и безопасности перевозок Тибестийского легиона. Карту приказал проследить за утренней тренировкой Сэна, меня же не будить, если ничего катастрофического не приключится. Надо хорошо отоспаться, может хоть во сне милостивая Рейда надоумит, как с недоверчивым ёжиком обращаться. Спал беспокойно. Под утро забарабанил дождик, с рассветом поднялась суета, команда забегала, поднимая паруса, качка неприятно усилилась. Зря, наверно, внимание богини к своим проблемам привлек, снились какие-то сумбурные обрывки. То спешил и догонял кого-то, то ругал, отец приснился заинтересованно беседующий с пейранкой Анной и островитянкой Айяогой. Бред полный, особенно если знаешь, как он женщин ненавидит. Потом так и не замерзшее толком зимнее болото и Ай, отрешенный как Саэндред, я его таким и не помню, мне он всегда вспоминается нервничающим или испуганным, а тут смотрит на меня спокойно и улыбается. Какие-то тени и темные, бесконечные лестницы… плачущая женщина за стеллажами с таинственными свитками и книгами... Если предсказателя вызвать, можно полсезона в этой мешанине разбираться и предсказать все что угодно – от скорой смерти до тайного взлета к вершинам власти. Не надо мне высшей власти, мудрые боги, дайте разумения и удачи хоть с этой провинцией управится. И достаточно свободного времени, чтобы разгадать, не сломав, Шкатулку с секретами. *** Проснулся с тяжелой головой и безрадостным настроением. По правому борту медленно уплывали назад угрюмые и непроходимые стены Отвесного хребта, по левому шелестели камышами и осокой бесконечные болота. Ветер был не совсем нам попутный и приходилось искусно лавировать. Сейчас капитан Кливий был в своей стихии и показывал себя и команду с самой лучшей стороны. Если и дальше все так хорошо пойдет, хутор Бейвия мы проскочим еще до заката, да и часть ночи можем двигаться искусством авестийских механиков. Карт присоединился к моей поздней утренней тренировке и сразу доложил, что Саэнред, как положено, занимался на рассвете, а ведь мальчишка тоже полночи не спал. Потом я завтракал, отмахиваясь от навязчивого оруженосца, прогулялся по палубе, переговорил с капитаном и Норвиком. Моим мечтам о непрерывном движении не суждено было сбыться сегодня, как сглазил. После полудня всякий ветер стих и команда, и пассажиры взялись за весла. Полдня гребли, даже в три смены, требует хорошего ночного отдыха. Оказалось, к тому же, выше хутора Бейвия находится россыпь скалистых островов, маневрировать там ночью против течения очень опасно. Ушлый инвалид с умом выбирал место для своего хутора. Идущие с верховий, с трудом пройдя опасное место, причаливали передохнуть к гостеприимному хутору. Горячего поесть, новостями обменяться, продать-купить. Идущие от устья сворачивали набраться смелости и отдохнуть перед серьезным испытанием. Было бы движение в нижнем течении Тибы поинтенсивней, давно бы городок вырос. Мы тоже не миновали маленькой, но крепко сбитой пристани. Осмотрел хозяйство, поговорил со старейшинами. Хоть и привилегированные, но тоже налогоплательщики. Хутор оказался многолюдным. Бейвий был младшим из четырех братьев основавших этот хутор почти шестьдесят сезонов назад. В молодости свой слабый дар он рассчитывал развить на службе в легионе, но прослужил недолго, сильным магом не стал. Ветеранские права на землю и полное освобождение от налогов выслужить не успел, но ранение на поле боя тоже дает кое-какие льготы, особенно при освоении приграничных земель. Залечив раны и оформив пенсию шустрый инвалид сманил половину своих старших, уже семейных братьев на север, где земли много. Их семья имела неплохой надел на Еланском нагорье, но уж слишком много родичей толкалось локтями на ограниченном клочке земли, а на заработки надо было отправляться подальше, у всех соседей сыновей и внуков хватало. Вот и рады были отдать одного-двух из поколения в легионеры в надежде, что выслужит льготы и уведет часть родичей, новые земли осваивать. Вспомнился старший лекарь Сейр дээр Вард с его откровениями, кто и зачем идет в легион. Но Тибести провинция малолюдная, земли много, леса и болота, охота и рыболовство, работящий человек на пропитание найдет как заработать. Получается и желающих за льготы податься в легионеры не может быть много. Старейшины, сыновья братьев-основателей, мои данные уточнили. Земли-то может много, да больше болота и неудобья, да и те просто так не выделяют. Если хочешь заниматься сельским хозяйством, либо чиновникам в Тибести хорошо заплати, либо имей ветеранскую или инвалидную бумагу. Можно, конечно, охотником или рыболовом, да хоть гончаром записаться, дом поставить на любом неудобье или в селе, но ведь с промыслов и ремесла тоже налог платить надо. Детей учить, дело им подыскивать, женить. Бывают еще и неурожайные годы, ураганы, моровые поветрия, да прочие несчастья. Так что многодетные семьи и роды привыкли подстраховываться, отправляя родичей в легион, на регулярную зарплату, с понятными перспективами и льготами на сезон семье за каждого новобранца. Знают, что вернутся немногие, но зато в легионе можно бесплатно магии поучиться, с учителями в глухих хуторах и селах обычно проблема. Десятник Рин дээр Пайт, опытный ветеран, которому до выслуги осталось всего пару сезонов, любит об Авестийском легионе только хорошее рассказывать, а потом поработать рекрутером. Почему бы нет, за это же хоть небольшая, но премия полагается. Вот и здесь, после его побасенок трое юнцов в новобранцы навострилась. Тот внук о котором старик поминал – младший сын младшего сына, мальчишка имеющий неплохой потенциал, но дед уже научил его всему, что сам знал, а более умелых магов в округе не было. С юным магом увязался дружок погодок. Третий родич постарше, по весне жениться собрался, да любимая девушка сватов завернула, заявила, что выходит замуж за лучшего друга неудачливого ухажера. Вот парень с горя побузотерил, другу нос набок свернул и решил отправиться на ближайшую войну. Пайт переговорил с претендентами и их родителями, доложил, что младших мальчишек надо с собой забрать, а юного драчуна, неплохо подготовленного физически, зачислить в Тибестийский и забрать, когда транспорты мимо поплывут. К этому времени новобранец может и еще парочку приятелей вместе с собой отправиться уговорит. Один или пять новобранцев Тибестийскому погоду не сделают, но почему бы и нет. Даже если не удастся нанять достаточно судов, уж курьер-то с распоряжениями вниз по реке пойдет и этого рекрута доставит куда надо. Заключили стандартные договоры и хуторяне устроили новобранцам шумные проводы, с обильной едой, напутственными речами и многочисленными тостами. Я немного посидел во главе стола, а потом оставил за себя Норвика и дээр Пайта, ушел в свою каюту и отправил оруженосца за Саэнредом. *** Клефтеныш явился быстро, застыл посреди каюты, глазки в пол. Где тот искренний, самую чуточку скрытный мальчишка, рассказывающий правду о себе, но обходящий молчанием секреты рода и врага, которому клятву дал? Стоит кукла куклой. Вот как с таким говорить? Уточнил, опустошил ли он сегодня свой резерв. Ёжик вежливо подтвердил, что резерв пуст. Проверил резерв и ауру старинным семейным артефактом. Резерв действительно пуст и сегодня измерить его не удастся, надо будет завтра не забыть замерить и свериться с данными Тирия. Аура цела, никто на дикаренка в последние сутки не покушался. Приказал раздеться. Сэн безмолвно подчинился. Осмотрел обвязку. Клефтеныш сегодня тоже на веслах работал, мне об этом надо было еще днем подумать и обвязку ослабить. Из-за моей невнимательности на гладкой коже проступает несколько синяков. Надо все переплести, но лучше утром. Освобождаю мальчишку от шелковых шнуров и приглашаю устроиться на пушистом ковре, чтобы я мог обработать синяки и сделать расслабляющий массаж. Пришлось приложить много сил, чтобы заставить ёжика по настоящему расслабиться. Наконец добился поставленной перед собой цели, закутал расплывшегося медузой клефтеныша в мягкое покрывало и перенес на кровать, прислонив к спинке усадил в подушки. Сам устроился напротив. Яркие магические светильники высвечивают каждую эмоцию промелькнувшую на застывшем лице, сокращение мышцы, взмах ресниц. Не так уж безразличен и спокоен ёжик, как хочет казаться. Губы не кусает… Но вот дрогнули ноздри… Дернулось веко… Глазки не поднимает, пристально изучает покрывало в районе своих коленок. - Саэнред, - говорю строго. – Посмотри на меня. В глаза. Ты действительно думаешь, что связав тебя узами, признав Младшим, я могу в любой момент тебя бросить, отказаться от своего слова? Смотрит глаза в глаза спокойно, как человек, которому нечего скрывать и отвечает свою правду. - Я не знаю. - Что ты не знаешь? - Я не знаю, как долго будете учить… Плохо буду учиться… и наказания не помогут, бросите? Устанете возиться… Найдется хороший ученик… быстрый, большой резерв… Недоверчивый ёжик! Так и не поверил, что Связь - это серьезно, а с таким, как у тебя резервом, очень надолго, ведь на раскачку уйдет не один десяток сезонов. Я знал об этом, но только сейчас до конца осознал, как надолго мы связаны. Как будто долгий супружеский договор заключили. Меня эта перспектива долгой совместной жизни совсем не тяготит. Не потому, что я всегда смогу командовать дикаренком и он будет подчиняться, связанный договором и долгом. Понял, что командование безропотной куклой меня мало привлекает. Учить учил бы, но и вправду тяготился. А вот живая душа под безропотной маской подстегивает мой азарт охотника. Подкараулить, вытащить чувства и мысли на поверхность, научить наслаждаться своим телом и телом партнера, познать и принять магию всей душой. Доверие ёжика не завоевать вкусной едой, красивой одеждой или дорогими побрякушками. Но мой умный дикаренок берет плату объяснениями. Я помню как светились его глаза в ночь ритуала Уз, от того, что он получил объяснения, от понимания что с ним делают и для чего это надо. С тех пор я пренебрегал разговорами, опять забыл как мало он знает о имперских традициях. Неуверенность опять победила отрывочные знания и небольшой опыт. Или опыт достаточный, чтобы понимать, что красивые слова обещаний не всегда выполняются. Значит надо напомнить, что ритуал - это не простая говорильня. - Ты помнишь, мы прошли через ритуал, связались нерушимыми узами Старшего и Младшего и поклялись, что пока твой резерв не станет достаточным для самостоятельного развития дара, мы будем хранить эту связь? - Да… - Твой резерв очень мал, но я знал об этом, когда принимал на себя ответственность за твое обучение. Я знал, что Связь продлится много сезонов и предупреждал тебя, что раскачивать резерв будет нелегко, и я буду руководить и направлять тебя, наказывать и поощрять, пока не выполню клятву, не помогу стать тебе полноценным магом. Связь обоюдная и боль одного станет болью другого, а смерть одного станет мучительной для выжившего. Ты помнишь, я говорил об этом? - Да. - Так почему ты сомневаешься в нерушимости моей клятвы? - Я… Простите… Я плохо говорю… Вам не точно передали... Клефты не понимают, что это для обмена энергиями, для развития магии. – Вот и треснула маска безразличия, мальчишка заволновался, подбирая слова. - Сэн! Мне никто не передавал. Я сам слышал, и я достаточно знаю клефтский. Ты сказал: «Поиграет пока интересно, надоест игрушка - выбросит». Объясни, почему ты все свел к пошлому любовному романчику, напирал на свободу имперских нравов. У клефтов до смерти верные пары тоже редко встречаются, Матери рожают от сильных и нужных партнеров, при выборе руководствуются не чувствами, а голым расчетом. - Родичи видят, как вы меня… ласкаете. Они думают это так… такие чувства, неправильные чувства… неправильная дружба! Кто негодует, а кто и завидует. Думают, это как к Матери ласками в доверие втереться и получить покровительство. Умные Матери достойных выбирают, а сильные всегда первыми беды или врага встречают … чаще гибнут… Бывает Мать устает от потерь, берет под покровительство ласкового да хитрого, хранит его от невзгод. Не любят таких хитрецов, обзывают наложниками… - Сэни! – от неловких объяснений мальчишки так и просится улыбка на губы, держу серьезную мину. – Ты в меня… не втирался. Я тебя сам выбрал. Сам стал твоим Старшим и тебя Младшим объявил, эта связь навсегда. Даже когда я выполню обязательства, и ты станешь свободным магом, мы все же останемся немного связаны. Как учитель и ученик, как родственники по магии. Я могу взять еще Младших, но я никогда не откажусь от тебя. Почему ты не сказал про наши узы родичам? - Вы запретили говорить про… Связывание. Я не говорю и не показываю знак. Я пытался объяснить… предупредить, что их тоже будут учить. Мать Анна говорила, как учат молодых магов в империи, но никто не принял это на свой счет, клефтов редко магии обучают. Я маленький резерв… понимаю, другие родичи больше достойны хорошего Старшего. Мальчишка от волнения даже руки выпростал, помогает себе жестами. Подковырнул маску? И сразу кровь побежала, черная, гнойная. Тирий позубоскалил о том, что ты дикарь, недостойный знак Айнов носить, и приказал никому не показывать. И ты не показываешь, ни вчера, ни сегодня купаться не полез, чтобы знак не светить, и об Узах молчишь, и кто твой Старший ни слова. Говоришь только об очевидном для клефтов - ты мой наложник. И об очевидном для тебя – ритуал не был настоящим, раз знак рода Старшего приказано скрывать. Игрушечные узы, играют, пока интересно, надоест – выбросят. Да уж, какое тут может быть доверие, так, робкая надежда, что хоть чему-то научат, пока издеваются, делая серьезный вид. И придумываешь, чем заняться тебе и другим бездарным заложникам, когда бесстыдным имперцам надоест над вами на ложе издеваться. Руки чешутся поучить вбивательницей разума самого себя и Тирия заодно, с его глупыми шуточками. Выражение моего лица окончательно напугало клефтеныша. Он протягивает ко мне ладони в жесте мольбы. - Пожалуйста, не наказывайте других! Я виноват, что завел разговор про обучение магии! Все заложники понимают, что будет за невыполнение приказа. Некоторые юные… Пожалуйста, дайте немного времени... свыкнуться… понять… Все примут связывание или что-то еще! Вортовы причиндалы! У меня на совести десять готовых на все дикарей! Ну, если кто еще не готов, судя по вчерашним высказываниям Яргана, свои же быстро мозги прочистят и повиноваться заставят. Любовался вчера умненьким и ответственным дикаренком? Поздравляю! Ты никогда его таким близко не увидишь. Он же боится не только того, что я могу сотворить с его душой и телом, но и того, как могу наказать его родных. Значит, никогда рядом со мной не будет самим собой. Всегда будет подстраиваться под мои желания, изображать того, кого по его соображениям хочется видеть мне. Хорошую игрушку, чтобы подольше не выбросили. - Саэнред, я не буду никого наказывать за безобидные разговоры. Мне больно, что ты не веришь в истинность моей клятвы. Наши узы не игрушечные. Тирий приказал прятать знак не потому, что ритуал был ненастоящий. Если тебе будет грозить опасность, или будет больно, надо дотронуться до герба на любой из пластин и позвать меня. Я почувствую, как бы далеко не был и постараюсь прийти на помощь, просто даже сильнейшие маги не всемогущи. У меня есть враги, а ты останешься в Тибести на несколько десятков дней один. Не надо дразнить шакалов. Ты мне веришь? Моргает, сдерживая слезы, зябко кутается в покрывало и пристально вглядывается в меня. Что ты видишь, клефтский Видящий? Что поймешь? Как себя поведешь? Знаю, мой приказ для тебя закон, но как бы ты поступил по своей воле? Можно приказать поверить или полюбить, вот только выполнить такой приказ невозможно. Ты, конечно, попытаешься изобразить веру или любовь, как ты ее понимаешь, вот только это будет намного хуже чем недобровольное согласие на секс. Хорошо я сегодня поохотился на твои чувства, опять узнал о себе кое-что неприятное. Удалось ли хоть немного клефтеныша успокоить? Спросил, как дурак о доверии, вот только этого зверька очень трудно поймать, еще сложнее приручить. Он помнит каждую ошибку охотника, боль и страх от которых пострадал сам. Все несчастья, что обрушились на его близких. Вот и вглядывается в меня ёжик, молчит, врать не хочет, но и правду сказать боится. - Не бойся говорить мне правду, Сэни. Пока ты мне еще не веришь. Но я все равно твой Старший, я учу тебя и защищаю. Я понимаю, что для тебя многое в империи непонятно и неприемлемо. Я твоя защита и опора, наедине ты можешь спрашивать меня о чем угодно. Не бойся задавать мне вопросы. Не бойся говорить о своих страхах. - Глаза ежика мерцают, какой-то вопрос уже рвется на язык, но начинает он с благодарностей: - Спасибо, сильномогучий господин, за позволение вопросы задавать. Премудрый лекарь хороший приказ отдал, и среди моих сородичей есть те, кто мне навредить мечтает, а уж если через меня можно хоть легонько укусить главного человека провинции, любую плату сочтут оправданной. – От его серьезности и потешных величаний хочется схватить и защекотать, чтобы беззаботно смеялся и забыл обо всех сложностях и неприятностях. Почти сдерживаюсь, только перетаскиваю к себе на колени, обнимаю и разрешаю: - Говори. - Правда, что если отмеченного даром не обучать, резерв всегда выжигает его изнутри? - Кхм! – как всегда в первую очередь заботится и боится ёжик не о себе, а о всех клефтах скопом. Мог бы уже и привыкнуть. – Не то чтобы всегда… Но если резерв достаточно большой, а человек им вообще не умеет управлять и никогда не опустошает, то возможны спонтанные магические выбросы. Они случаются, как правило, под воздействием сильных эмоций и могут быть разрушительными, как для окружающего мира, так и для самого носителя. Поэтому в империи всякого, кто светлячок может зажечь, нескольким полезным в быту заклинаниям обучают. Ну а если резерв очень большой, а у адепта нет средств для обучения, то такого мага принимают в академию бесплатно, с условием отработать или возместить по окончании потраченные на него деньги. Сейчас никто из имперских учителей не посмеет на Скалистом клефтов магии учить. Разрешено только увозить особо талантливых учеников-инородцев на территорию Ретии, при заключении договора на обучение с жестким условием многосезонной отработки обучения на благо учителю и империи. Фактически, учитель обязывается воспитать лояльного к империи мага и проследить, чтобы он после обучения остался в империи. На таких условиях Матери отпускали немногих. Но если наш договор не будет нарушен несколько сезонов подряд и даже дополнится новыми обязательствами, можно будет применить закон о обучении магии союзников империи. Он позволяет первичное обучение и в местах проживания инородцев. Клефтеныш слушает очень внимательно. Даже под моими ласками не зажимается, как обычно. Чую уже думает, как такую информацию Матерям побыстрее передать. Не собираюсь ему запрещать в этот раз, вот только надо бы проследить, как он это делать будет. Но хватит разговоров! Важность передачи энергий для раскачки резерва ёжик отлично усвоил, не буду пренебрегать обязанностями Старшего! *** После любовной игры заснул, притянув клефтенка под бочок, но до утра мирно проспать не получилось. Проснулся резко, будто холодной волной окатило. В каюте, насколько можно разглядеть в предрассветном сумраке, все спокойно, ёжик все так же замер у меня под бочком, с палубы и берега не доносится тревожных звуков. Что же меня разбудило и заставляет сейчас лежать неподвижно, изображая спящего? Дикаренку надо выспаться, он со своими переживаниями наверняка вчера всю ночь не спал. Капитан у нас модник, в каюте, что он мне уступил, аж три зеркала. Вглядываюсь в одно из них, отражающее осунувшуюся мордашку прижавшегося ко мне мальчишки. Так бы и умилился сонному любовнику если бы он спал! Не шевелится, дышит размерено, взгляд рассеянный. Думает о чем-то серьезном. Вот ведь умник на мою голову! - Саэнред, о чем ты думаешь? – Почти не вздрогнул, наверно почувствовал, что я уже не сплю. Ответил сразу: - Боюсь. - Чего ты боишься, Саэнред? – губу закусил, опять слова подбирает. - Не можешь по-ретийски, скажи по-клефтски, я пойму. Ну, или переспрошу. - Я … опасаюсь… Я боюсь, что по незнанию или сгоряча совершу что-то, что в империи считают преступлением. Тогда пострадаю не только я сам, дурак, но и мои родные. - Твои опасения справедливы. Многое из того, что допустимо у тебя на родине, в империи наказывается, и для заложника наказание вдвое тяжелей. Могу помочь с изучением наших законов, и тогда ты будешь точно знать, что запрещено, и не совершишь преступление по незнанию, а со злости... Многие достойные ретийцы совершали преступления под влиянием сильных чувств. Это не спасало их от наказания, но учитывалось судьями. Выдержку тоже важно тренировать, холодная голова - достоинство настоящего мужчины, но если случится несчастье и ты все же сорвешься под влиянием чувств, помни, в ближайшие сезоны судить тебя буду я. Я обещаю, что перед вынесением приговора, учту все обстоятельства. - Я с благодарностью приму помощь, Старший. - Ты благодаришь, но до конца я тебя не успокоил, не протестуй, я же вижу. Ты умный мальчик и вряд ли всерьез опасаешься, что не разберешься в хитросплетении законов. И в приступах неразумного бешенства ты не замечен. Так чего же ты опасаешься, мой разумник? - Отрицательно трясешь головой и пытаешься улыбаться, значит действительно мне о этих страхах говорить не хочешь. Боишься меня? Если и опасаешься, то как-то мало, гордый мой. Других ретийцев? О! правда умный, не зря тебя Тирий расхваливает. - Ты правильно понял, ты можешь стать жертвой интриг других людей против меня. Поэтому ты должен быть очень осторожен и полностью доверять мне. Потому что в имперских играх я могу надежно прикрыть тебя, только если знаю все, что с тобой происходит. Кто-то может подойти с заманчивым предложением или подарком, а иногда просто с невинным разговором, и даже не всегда приятным. Могут и в ссору или драку втянуть. Ты понимаешь, что в непривычной и непонятной тебе имперской действительности разобраться и помочь найти свое место могу только я? - Да, Старший. - Начинаю задумываться, стоит ли оставлять тебя в Тибести одного. Не повезло тебе со временем начала Уз, я слишком занят Тибестийским легионом и интригами Матерей. - Не беспокойтесь, Старший. – Опять напрягся. Что тебя еще беспокоит? - Я подожду вашего возвращения, как и другие заложники. Никто же не знает, что я с вами связан. - Младший, что тебя беспокоит? - Если Мать нарушит договор вам же придется меня казнить, а вы сказали узы передают боль и смерть. Зачем вам такая возможная неприятность? - Мать Майзи собирается нарушить договор? - Я не знаю. Ближайшие весны две не вижу существенных причин… Но дальше… многое может случиться… я многого не знаю… Сказали узы надолго… За десять весен риск возрастает… Навредить попытаются и другие Матери, и ваши враги… Вы не хотели связывать! Лекарь настоял… Можно разорвать узы сейчас? - Сэни, ты так мало веришь моему слову! Да, ты заложник, и мне придется проследить, чтобы Старшая Мать Майзи четко блюла договор, если не хочу пережить мучительную боль от твоей смерти, и за своими врагами внимательней следить, чтобы тебя не потерять. Это и составляет обязанность Старшего. - Это очень сложно… предвидеть и контролировать все! – серьезно говорит ёжик, мне померещилось в его взгляде сочувствие. Он берет мою ладонь в свои ладошки и прижимает к своей груди, там где бьется сердце. – Спасибо, Старший.