ОН

Пран   Пат ведет себя странно. За ужином сидит, как воды в рот набрав, а потом накладывает вето на мое предложение выбраться в город в кино, сказав, что просто хочет вернуться в комнату.   Пока мы в молчании поднимаемся по лестнице общежития, мне очень хочется выяснить, что происходит в этой его сексуальной голове. Он не выглядит ни рассерженным, ни расстроенным. Скорее обеспокоенным, и это настолько не похоже на Пата, что беспокоиться начинаю я сам.   — Так о чем хотел поговорить с тобой П’Тонг? — Я пытаюсь завязать разговор, но почему-то добиваюсь противоположного эффекта.   — О всяких тренерских делах, — отвечает он. И опять наглухо замолкает.   Я сдерживаю вздох. Иду за ним на второй этаж, попутно любуясь тем, как его задницу облегают потертые джинсы. Мы проходили все лето в шортах и шлепках, но сегодня вечером неожиданно похолодало, так что мне выпал шанс посмотреть на него в джинсах. И, блядь, он выглядит идеально.   — Хочешь, покажу на ноуте кое-что? — спрашиваю я, заходя в нашу комнату. — Вай скинул одно ржачное видео, где…   Мне не дают договорить его губы, впившиеся в мои.   Пат пришпиливает меня к стене и вторгается мне в рот языком, а я — несмотря на все звенящие в голове тревожные колокольчики — непроизвольно отвечаю на поцелуй. Сжав мою талию, он трется о меня, глухо стонет.   Черт. Я не вполне понимаю, откуда взялся этот неожиданный приступ страсти, но мой член без вопросов его одобряет. Спустя одну-две минуты я натягиваю молнию, словно у меня там железный прут. Заметив это, Пат трясущимися руками неуклюже расстегивает пуговицу моих джинсов.   — Я должен тебе минет, — бормочет он.   Точно. Штрафные. О призе я и забыл. Мы ведь и безо всяких штрафных регулярно отсасываем друг другу.   Стягивая мои штаны с боксерами вниз, он с каким-то почти отчаянием опускается на колени. Тревога у меня в голове воет все громче.   — Эй. — Я погружаюсь пальцами ему в волосы, приостанавливая его. — Что в тебя вселилось?   — Пока ничего. — Он облизывает мою головку, и я вижу звезды. — Но я надеюсь, что в ближайшее время в меня вселится вот это.   Он забирает меня в рот целиком, доказывая на деле, что за лето научился нескольким новым трюкам. Теперь он заглатывает как чемпион, до конца, и обычно я только за…   Но сегодня у меня есть чувство, будто что-то не так.   От его нетерпения сгущается воздух. Я откидываюсь на дверь, пытаюсь отдаться ему, но сосредоточиться не выходит. Скользнув пальцами Пату под подбородок, я прошу его встать.   — Иди сюда.   Пат еще раз глубоко, до дрожи в ногах, засасывает меня. Когда он поднимается, я разворачиваю нас так, чтобы у двери теперь оказался он. Взяв его щеки в ладони, я всматриваюсь в столь любимое мною лицо. Его скулы горят, в карих глазах плещется эмоция, которую я не могу распознать.   Я собираюсь выяснить, что происходит, но сначала целую его. Один раз. Два раза.   — Пат, — шепчу. — Мы не станем трахаться, пока ты не скажешь, что там у тебя в голове.   Он опускает взгляд. Потом говорит хриплым голосом:   — В следующем году я скорее всего буду тренировать.   — Правда? — Я и не знал, что он рассматривает такую идею, но в целом эта работа может стать интересным решением проблем. Хоть в глубине души мне и кажется, что надо быть сумасшедшим, чтобы отказаться от карьеры профессионального регбиста. — А где?   — Я буду координатором защиты одной из юниорских команд… — Он сглатывает. — В Нонтхабури.   В Нонтхабури. Эти слова рикошетом проносятся сквозь мои мысли, и на кратчайшую из секунд мое сердце ракетой взмывает ввысь. Я бы, наверное, дошел до того, что издал бы ликующий вопль, если б меня отпустил его настороженный взгляд. И уже через полсекунды у меня все стягивает в груди, а руки соскальзывают с его лица. Он даже вздрагивает, когда они падают вниз.   Я не могу быть с Патом в Нонтхабури. Ведь, если о нас узнают, у меня вообще не останется причин находиться в том городе. Я ебаный новичок, который надеется, что ему повезет, что он станет ценным членом команды.   Пока я собираюсь с духом, чтобы изложить ему это, проходит еще несколько секунд. Ведь речь не о ком-то, а о моем Пате. Вероятность того, что я полюблю кого-то другого, примерно равны шансу встретить единорога.   В Нонтхабури.   Но вероятность того, что Пат переживет наш разрыв, несоизмеримо выше. Нам было хорошо этим летом, но для него оно необязательно имеет такое же значение, как для меня. Этот прекрасный мужчина скорее всего натурал. И даже если я ошибаюсь, то теперь на планете у него в два раза больше потенциальных партнеров, чем полтора месяца назад.   Он может заполучить кого угодно. И я не стану просить его ждать меня.   — Скажи что-нибудь, — сквозь зубы бормочет он.   Не хочу. Мои веки горят, горло сжимается, но я не стану юлить. Он заслуживает того, чтобы я хоть раз был с ним честен.   — Мы не можем быть вместе в Нонтхабури.   Всего семь коротеньких слов. Но от них его глаза становятся красными.   — Я сожалею, — добавляю я. Но это слово и близко не описывает мое состояние.   Он обходит меня, отходит от двери. Я пользуюсь моментом, чтобы заправить себя обратно в штаны. Пока я застегиваю молнию, Пат в лихорадочной спешке надевает шорты для бега. Потом засовывает ноги в кроссовки и, даже не завязав шнурки, возвращается к двери.   — Я на пробежку, — глухо буркает он.   Я отхожу с дороги. Делаю совершенно противоположное тому, что мне хочется сделать, и мое сердце кричит на меня, требуя, чтобы я не дал Пату уйти.   Но дверь распахивается, потом захлопывается, и его больше нет.   У меня начинается паника. Я срываюсь к окну. Через минуту он слетает вниз по крыльцу и убегает дальше по улице, сзади болтаются так и не завязанные шнурки.   Он уже давно скрылся из виду, а у меня все никак не получается успокоить дыхание и взять себя в руки. Я не могу поверить в то, что я сейчас сделал. Я же этого не хочу. Мои мысли скачут как шарик в пинболе, пока я пытаюсь нащупать решение этой проблемы.   Но решения нет. Я потратил десять лет своей жизни на то, чтобы получить эту работу в Нонтхабури. У меня есть диплом архитектора. И мать, которая вываляет меня в смоле и перьях, если я облажаюсь в Нонтхабури.   Пат был моей первой влюбленностью и первой любовью. Но ему не суждено стать моим.   Утешает только одно. Да, прямо сейчас Пат злится. Оказаться отвергнутым всегда тяжело. Но я нутром чувствую, что он это переживет. Его возвращения ждут все Джун этого мира. Не пройдет и недели, как его внимание привлечет какая-нибудь симпатичная девочка, и через несколько месяцев сегодняшняя катастрофа станет просто неприятным воспоминанием.   Как и я.   Я сглатываю эту мысль, а потом открываю шкаф и достаю со дна чемодан.