****
— I'm the bad guy… duh! — Хатсу легко ударила ладонью по рулю, ей же — нарочито выпендрежно выворачивая руль влево, сворачивая в очередное «черт пойми куда», и я вздохнула, искоса поглядывая на неё, — Что? — Да так, просто, — пожав плечами, я удобней приткнулась к дверце, стараясь найти максимально комфортное место на пассажирском кресле. Уже клонящееся к закату осеннее солнышко мягко припекало в лобовое стекло, отчего мне безудержно хотелось спать. — Не нравится Айлиш? — Отношусь нейтрально, — я с трудом подавила зевок и поежилась, поглядывая на дорогу: за окном уже начали проноситься кукурузные поля, о наличии которых в Спэлл Кейв я даже и не подозревала, — кстати, ты на нее чем-то похожа. Тебе не говорили? — Пф. Нет, — она усмехнулась, кидая беглый взгляд на зеркало заднего вида, — меня чаще сравнивают с персонажками из аниме, ну, ты понимаешь, — она поднесла руку к лицу, и потянула один свой глаз за краешек века, делая его совсем узким, будто иронизируя над своим происхождением, — но, спасибо. Мне приятно такое сравнение. — Люди — бестактные ублюдки. Ничего нового, — я хмыкнула и перевела на нее взгляд, — если бы не твое имя, я бы подумала, наверное, что ты просто девчонка из Сан-Франциско, с небольшой примесью островной крови. Хотя, конечно, твоя молочная кожа отрицала бы эту теорию. — Да, с загаром у меня отношения не построились. Да и папа вечно твердит, что ультрафиолет быстро старит мой тип кожи, — она вздохнула, чуть кривя нос, — но боги, какие же классные летние фестивали Танабата, на Окинаве! Я бы хотела там остаться навсегда, среди всех этих бумажных фонариков, роскошных юкат и теплого, мать его, сакэ. — Так ты действительно из Японии? — наконец, начало происходить что-то интересное: я развернулась к ней сильнее, стянув кеды и забираясь на кресло с ногами, — Знаешь, когда я тебя увидела в первый раз, мне, извини, но показалось, что ты богатенькая доченька какой-нибудь неудавшейся актрисульки или модели, рано выскочившей замуж за толстосумого японца, занимающегося продажей машин, или биржевого магната. — Ахахах! Честно? Ну у тебя и фантазия, забористо, — Хатсу звонко рассмеялась, запрокидывая голову назад, но тут же снова устремила взгляд на дорогу, — воу! Ну, я теперь даже боюсь разочаровать тебя своей скучной историей жизни. — Брось. Не думаю, что она будет скучней, чем моя, — усмехнувшись, я поджала губы: не знаю, готова ли я сама рассказывать Хатсу о своей жизни? Оставалось только надеяться, что она не попросит этого в ответ. — Ну… что ж, — пожав плечами, она невольно покусала губы, и я уже начала думать, что зря затеяла эту тему. Но наше общение выглядело несколько странно: ни я, ни она, ничего друг о друге практически не знали, хотя довольно много времени стали проводить вместе, — я родилась в Филадельфии, но вот мой папа — родом отсюда. Из семьи основателей, если быть точней. Правда, в то время это был вовсе не тот Спэлл Кейв, который мы привыкли видеть сейчас… впрочем, не суть. С восьми до девяти с половиной лет, я жила и училась в Японии, — кинув беглый взгляд на заднее сидение, Хатсу шумно выдохнула и кивнула мне, — там в холодильнике «Редбулл» без сахара, достань, будь добра. И себе возьми, конечно, если хочешь. — Мгм, — перегнувшись назад, я залезла в небольшой автомобильный холодильничек, от начала до основания обклеенный объемными стикерами с «Хеллоу Китти» и «Покемонами». Помимо энергетика, в нем лежали крошечные бутылочки, с яркой надписью: «Соджу». «Вот же заноза», — я усмехнулась, доставая две баночки «Редбулла», и захлопывая дверцу, — «Соджу у нее остынет, как же!» — Прошу, — я протянула Хатсу баночку энергетика и, под ее благодарный кивок, уселась обратно на свое место, — а, если не скерет… где именно, в Японии? — О, ну, — она будто стушевалась, стараясь подобрать ответ, который меня устроит, — остров Хонсю, центр префектуры Хёго. Если тебе эта информация о чем-то говорит. — Только не говори, что в Кобэ! Не-е-ет, ты… ты шутишь? — я едва ни прыснула энергетиком через нос, стараясь держать себя в руках. — Ммм? — она сделала большой глоток энергетика, и перевела на меня расслабленный взгляд, видимо, не совсем понимая реакцию, — Да, ты угадала. Но что в этом такого? — Ты прикалываешься? — усмехнувшись, я покачала головой, — Да каждому фанату детективной манги известно, что в Кобэ просто запредельная концентрация самого большого и влиятельного мафиозного синдиката Японии! И ты хочешь сказать, что это — «ничего такого»? Ты целый год прожила в городе, где каждый второй может оказаться якудза, и никогда об этой особенности не слышала? — Не понимаю, о чем ты, — она зациклила на мне взгляд, да такой, что по моей спине пробежал холодок. Затем — она коротко улыбнулась и пожала плечами, снова смотря на дорогу. — Хатсу… ты же не хочешь сказать, что твои родственники из Японии… — За полгода до моего десятилетия, мы переехали в Спэлл Кейв. Папа не мог больше находиться в нашем особняке в Филадельфии, так что, он продал всё, что у него самого было в собственности, и что он унаследовал от… отца, — она парировала мой вопрос, и сделала небольшую паузу, будто раздумывая, стоит ли мне вообще об этом рассказывать, — кхм. Моего отца. Второго, — она не посмотрела в мою сторону, но я заметила, как она с силой сжала пальцами руль, уходя на очередной поворот дороги, — и мы переехали сюда. Он выкупил всю недвижимость, перешедшую городу, после смерти фамилии моего деда. Что-то сравнял с землей, что-то — реорганизовал и направил на развитие бизнеса. Вложился в восстановление и развитие города в том числе — в наш «Миднайт Лайтс». Так что, папуля сейчас у всех на виду и слуху. К сожалению. — Не знала, что ты такая весомая шишка в городе. Может быть, я бы относилась к тебе по-другому, — сощурившись, я хмыкнула, — хотя, нет… дичь какая-то. Не относилась бы. — И не нужно, — усмехнувшись, Хатсу покачала головой, — ты меня, если честно, и зацепила тем, что не блеешь, как овца перед нашей компашкой, но и не навязываешься только потому, что стала ближе. Это очень выделяет тебя из школьной толпы. — Приятно знать. Наверное, — я нервно хохотнула, не совсем еще понимая: комплимент это или…? — Приехали, — наконец, машина затормозила: мне начало казаться, что мы ехали не меньше часа по проселочной дороге. Как далеко мы от дома?.. — пошли, — она заглушила мотор и вытащила ключи, тут же отстегивая ремень безопасности, и выходя из машины. Я последовала за ней и, в ту же минуту, обомлела: перед нами возвышался трехэтажный особняк в стиле раннего Юга, с традиционными колоннами и вагонкой, окрашенной в пастельно-мятный. Правда, невооруженным взглядом было видно, что фасад особняка знал и лучшие дни. Причем, уже давно. — Добро пожаловать в Либерти Мэннор, мисс Новерли, — заметив мой ошарашенный взгляд, Хатсу усмехнулась, окинув взглядом припаркованные неподалеку машину и мотоцикл, затем — неспешно направилась к парадной, — жемчужина, утерянная посреди табачных и хлопковых полей. Давай, шевели булками. Нас уже, наверняка, заждались.****
— Да ты гонишь! Не, я ни за что не поверю, — Мор звонко рассмеялся, тут же прикладываясь губами к прилично початой бутылке бурбона, — она не могла, так сказать. Не в лоб, так точно. — А ты сам у нее спроси, — Джон усмехнулся, склонив голову на бок, буравя Мора прямым взглядом, — посмотрим, может быть, и тебе что перепадет. Ну так, по рекомендации, два по цене одного! Громкий мужской смех снова сотряс гостиную второго этажа, где обосновалась вся честная компания. И, к несчастью, я. Куда мне было деваться, разу уж мы были посреди бескрайних фермерских угодий окраины Спэлл Кейва. — Меня сейчас стошнит, — я поморщилась, едва сдерживаясь от того, чтобы ни заткнуть наушники в уши. Волна мизогинных, сексистских и гомофобных шуток лилась с такой силой, что терпеть было практически невозможно, — а репертуар будет сегодня меняться, или обсуждение собственного мнимого превосходства над «тупыми бабами» — это все, на что вы способны? На пару секунд в гостиной повисла тишина, и все глаза устремились в мою сторону. Все четыре пары, исключая лишь одну. Обладательница которой сидела по правую руку от меня, увлеченно смешивая в своем бокале соджу с розовым тоником. И первым засмеялся Джон. Это было не удивительно, от слова совсем. — Черт подери, ты и вправду бесстрашная! Знаешь, мне это реально нравится. Это твоя «дурная» ведьминская кровь, о которой вся школа талдычит, начинает меня прям заводить, — Джон широко, совершенно по-дурацки улыбнулся, но заметив, что я с неприкрытой угрозой потянулась к ближайшему стулу, тут же взмахнул руками, — понял, понял! Не нужно сразу хвататься за тяжелые предметы, когда тебе делают комплимент! — А ты, я смотрю, на своих ошибках не учишься, Штейн, — наконец, замешав коктейль и сделав глоток, Хатсу довольно сощурилась, будто сытый кот, и влезла в разговор, — впрочем, чему я удивляюсь. Только смотри, игра не за горами, а такими темпами, от твоей и без того дурной головы, мало что останется. Рука-то у нее тяжелая, судя по твоему… лицу. — Не то слово, хах! — не переставая улыбаться, Джон дотронулся до повязки, покрывающей половину его лица, и часть носа, но тут же отдернул руку и зашипел, — Зарядила она знатно, сильный хаммер! Будь у нас в распоряжении женская команда по волейболу, ее способностям цены не было. — Это уже больше похоже на комплимент чем то, что ты выдал минутой ранее, — хмыкнув, я скрестила руки на груди, и удобней подобрала под себя ноги, — попробуй иногда анализировать то, что вылетает у тебя изо рта. Особенно, когда собираешься назвать кого-то «ведьмой». — А че такого-то? Я думал, что это ни для кого не секре… — Джон, заткнись, — Мор нахмурился, отставляя бутылку и толкая Джона под бок, отчего тот даже «ухнул», — ты уже перегибаешь, не смешно. — Давайте лучше начнем играть! — Так, а в чем проблема? — перебив инициативу Линдси, Карен, до этой минуты молча пялившаяся на меня, и попивающая свое пиво, скривила лицо, звонко цокая языком, — Настало то время, когда мы больше не можем вслух обсуждать сумасшедшую старуху с окраины, ворующую детей? Нет, мне просто интересно, какие еще ограничения теперь действуют в нашей компании, по поводу появления в ней «ее сиятельства Новерли». Ну так, чтобы я была в курсе, за что меня могут заткнуть в следующий раз. — Если ты не прекратишь, то следующего раза дожидаться будет не нужно, — Хатсу отставила своей стакан, и чуть привстала, хмуро окидывая Карен взглядом, — у нас еще разговор на последней тренировке был не окончен. Хочешь выйти и пообщаться, или здесь всё решим? — Девочки, девочки, спокойней, — в диалог вклинился Джон, неловко улыбаясь и взмахивая руками, стараясь заполнить пространство между девушками, казалось, готовыми вцепиться друг другу в лица, — мы еще слишком трезвые для кулачных боев, вам не кажется? — Кажется! — Линдси повела плечами и шумно выдохнула, но тут же натянула на лицо привычную приветливую улыбку, и выдвинула несколько бутылок с алкоголем вперед, в центр круга, который мы образовывали на полу, — Давайте уже напьемся, и сыграем в игру, ради которой приехали! — Каждый год одно и тоже, — Карен, которой вдруг резко перестала быть интересна перепалка с Хатсу, надула губы и отвернулась от неё, — ну давайте, что на этот раз принесли? — Ритуал призыва не упокоенной души, — Линдси нарочито понизила голос, стараясь звучать как можно загадочней, — нашла на «Ибей». Двадцать долларов, между прочим. — Что ж, через пару минут ты поймешь, что могла потратить двадцатку более продуктивно, — Карен хмыкнула и выдернула из рук Линдси распечатку, тут же опуская на нее взгляд, — опять латынь? Или что это за каракули? — Не думаю, что это — хорошая идея, — я поежилась, чувствуя себя не в своей тарелке. Длинные языки Джона и Карен меня бесили до ярости, но перспектива чтения непонятных заклинаний, купленных онлайн… вызывала подташнивающее чувство необъяснимой тревоги, — я не знаю ни одного сюжета, который бы заканчивался хорошо, после таких вот «игр». — Меньше смотри ужастики, Венсди Аддамс, — Карен закатила глаза и скривила нос, — мы делаем это каждый год, вот уже пять лет, и еще ни разу ничего не происходило. Сегодняшний день не будет исключением. «Что может пойти не так, верно?» — я с трудом подавила в себе желание начать спор, наблюдая за тем, как Хатсу неспешно зажигает толстые черные свечи — ровно шесть. «Что вверху — то и внизу… действительно, ЧТО может пойти не так?!» — я сглотнула, когда Карен начала читать, и до меня внезапно дошло, что и сидим мы все ровно напротив каждой из этих самых свечей. — А где Мей? — нахмурившись, я покосилась на Хатсу, стараясь шептать так, чтобы не перебивать злобно поглядывающую на меня Карен, — и Бойд? Их что, внезапно, не пригласили? — Мей занята. Готовится к очередному своему журналистскому конкурсу школьных изданий. А у Бойда сестра заболела, с ней некому было остаться, — Хатсу пожала плечами и повернулась ко мне, — а что? — Да так. Забавно. Получается, что нас ровно по числу свечей. Так всегда было, и одна куда-то завалилась, или это именно то, что сегодня идет «не как обычно»?.. — я нервно хихикнула, поняв, что Карен уже дочитала, и протягивает листик Хатсу. — Не говори ерунды. Это всего лишь игра, — она хмыкнула и опустила взгляд на лист, тут же принявшись читать. «Всего лишь игра» — я повела плечами, устремляя взгляд на огонь. Хатсу дочитала свою часть, и за ней последовала Линдси. Глазами я отчертила невидимые линии, соединяющие нас шестерых, в той последовательности, в которой ребята передавали друг другу слово. Два треугольника, пересекающиеся вершинами. Символ алхимии. Круг, мать его, преобразования, способный «отпереть» проход к сакральному. Преобразить старое в новое. Очередь неуклонно подходила ко мне и, когда листик попал в мою руку, я снова поёжилась. Очень остро ощущалась неправильность происходящего, и мне хотелось просто встать и убежать. — Фелис? — голос Хатсу прозвучал прямо над ухом, и я едва сдержалась, чтобы не дернуться, — Давай же, ну. «Это очень, очень плохая идея», — шумно выдохнув, я опустила взгляд и… прочла «заклинание». Три строчки плохо рифмованной, какой-то странной латыни, будто с примесью другого, звучащего более грубо и гортанно, языка. Но, мы все, будто точно знали, как правильно произнести каждое слово. Когда я закончила читать, все замолчали. Минуту мы пялились друг на друга, с совершенно невыразительными лицами. Наконец, Карен заговорила. — Ну вот. Очередные десять минут жизни потрачены зря. Черт! — договорив, она встала, но, как только это произошло, сильный порыв леденящего, гулкого ветра, внезапно ворвался в гостиную, вздымая вверх ее легкую бирюзовую юбку, — Вот же! — Как-то похолодало, вам не кажется? — голос Линдси дрогнул, и она невольно подсела ближе к Джону, — Прям могильный холод. — Не пори чушь, ссыкуха, — Карен одернула юбку и скривила лицо, — это старый дом, здесь постоянно сквозняки. Чт.?! — но она заткнулась на полуслове, когда свечи резко, одновременно потухли, а, вместе с ними, звонко лопнули лампочки во всех светильниках, которые были включены в гостиной. Все снова замолчали, но взгляды, на этот раз, были ошарашенные. — Не хочу душнить, но я говорила, — я первая вышла из ступора, теперь щурясь в полумраке гостиной, — или у вас так всегда, в этот день? — Ну нахрен, я сваливаю, — Карен подхватила с пола свою куртку, резко взмахнув ей, и едва ни заехав Мору по лицу рукавом, — нет, знаешь, у нас так «не всегда». Раньше мы не привечали ведьм у себя под крышей! — Боже, да заткни ты уже помойку, Карен! — Мор встал во весь рост, теперь горой нависая над девушкой, — От твоего бесконечного яда проще не станет. Видимо, скакнуло напряжение и вырубило пробки. Я схожу проверю, а вы посидите здесь. Не хватало еще, чтобы кто-то что-то себе сломал в темноте. — Лучше пойду я, — Хатсу шумно выдохнула и тоже встала, — я здесь с закрытыми глазами могу перемещаться, ты же знаешь. Да и не сказать, чтобы ты разбирался в электрических щитках, — усмехнувшись, она похлопала брата по плечу, забирая из его рук бомбер, — это я возьму, здесь и правда стало холодней. — Я всё равно с тобой. Не хочу, чтобы… — С ней пойду я, — вздохнув, я поднялась с места, неловко разминая ноги, — не хочу оставаться здесь одна. Без обид, — не видя, но кожей ощущая взгляды Карен и Джона, я фыркнула, цепляя пальцами Хатсу за предплечье, — да и в электрических щитках я, кажется, неплохо разбираюсь.****
— Правда разбираешься в щитках? — подсвечивая себе путь фонариком смартфона, Хатсу неспешно брела по темному коридору первого этажа, аккуратно ступая на скрипучие доски пола, — Мне почему-то представлялось, что в Чикаго ты жила в квартире. — Да, в квартире, — я поежилась от очередного промозглого сквозняка, и тихо выдохнула, удобней цепляясь пальцами за подол бомбера Мора, который сейчас был на Хатсу, — это всё Бинс. Точней, её дом, — хмыкнув, я сощурилась и опустила взгляд, пытаясь понять, на что так хрустко наступила, — во время грозы постоянно выбивает щитки. Пришлось учиться в полевых условиях. — Понимаю, — усмешка мелькнула в голосе Хатсу, и она плавно завернула за угол, отчего мы обе погрузились в такую кромешную тьму, с которой сумерки коридора было не сравнить, — реконструкция Блум Гарден заняла много времени, там чуть ли ни стены новые ставить пришлось. Так что, пока мы жили в более или менее пригодной к этому части дома, каждая гроза была как испытание, — я не видела, но, кажется, она кинула взгляд через плечо, — почти пришли. Чулан сразу за кухней. — Мгм. Жуткое местечко, конечно, — я повела плечами, щурясь, будто слепой крот, стараясь понять, где мы вообще находимся, и как Хатсу понимает, что вот это все — еще не кухня. Я оглянулась, чтобы проверить, как далеко мы от ближайшего источника света — хотя бы окна — но, стоило мне вернуть взгляд туда, где, предположительно, должна была быть спина Хатсу… как я поняла, что стою совершенно одна, посреди непроглядно темного коридора, который, кажется, не имел начала и конца. — Что за… — я замерла с вытянутой рукой, в которой секундой ранее сжимала подол бомбера. Ни единой ниточки. Будто бы Хатсу никогда и не было рядом со мной, — Хатсу? — я сделала шаг вперед, и старые доски под моими ногами скрипнули, — Хатсу, это блять не смешно! Если вы заманили меня сегодня сюда просто, чтобы поржать или наказать за разбитый нос Джона, то, богами клянусь, я… — но договорить я не смогла, потому что слова застряли у меня в миг пересохшем горле. Слева от меня, на расстоянии вытянутой руки, практически под потолком, парила невысокая женская фигура, облаченная во что-то, напоминающее старинную белую сорочку. Сердце пропустило удар, после — бешено заколотившись, и я с силой зажмурила глаза, тут же мотнув головой. Но это не помогло: стоило мне открыть глаза, как фигура мало того, что не исчезла, так еще и дернулась, будто картинка старого лампового телевизора, доживающего последние дни. Я снова моргнула, и фигура уставилась прямо на меня, медленно поднимая руки и протягивая их в мою сторону. — Ну уж нет… — я рефлекторно отступила назад, и в этот самый момент, призрак издал жалобный стон и взметнулся вверх, ударяясь о черное пространство, будто там был потолок, исчезая из моего поля зрения. Только я хотела выдохнуть, как что-то пронзительно заскрипело прямо передо мной, и я едва сдержала пронзительный вопль ужаса, отчаянно рвавшийся из моего горла. В десятке сантиметров от меня оказалась лестница. И давно она здесь? Я так засмотрелась на фантома, что не разглядела лестницу, возвышающуюся прямо передо мной? Я поморщилась и встряхнула головой: от всего происходящего, у меня начиналась мигрень. Теперь я заметила и то, что, по всей видимости, издало скрип: под лестницей открылась небольшая дверца, вероятно, ранее скрывавшаяся за обоями. Теперь же, дверца была распахнута настежь, а прямо за ней теплился блеклый свет, идущий из непонятного источника. Но его совершенно точно хватало, чтобы я поняла: в этом небольшом чуланчике скрывался проход, вероятно, ведущий куда-то наверх, вглубину дома. — Н-нет, Фелис. Даже не думай, — я переступила с ноги на ногу, заводя диалог сама с собой, — мы смотрели сотни и сотни фильмов о призраках и демонах. Ты же помнишь, что лезть в такие места нельзя, верно? — невольно хихикнув, я потерла запястья, чувствуя, как нервный зуд прокатывается по телу, — Но, черт подери, куда же запропастилась Хатсу? Может, щиток где-то там? — сама не веря своим умозаключениям, я поежилась, заглядывая в чуланчик: по всей видимости, ничего, кроме лестницы и вековой пыли, в нем не было. Вероятность того, что Хатсу успела нырнуть туда и додумалась меня здесь бросить — была не так высока. Но… что мне остается?.. — К черту. Призраков не существует, — я фыркнула, будто специально храбрясь, — это просто преломление света с дороги. А четкий силуэт… мне просто показалась, от страха. Не стоять же здесь весь вечер, — я шумно выдохнула и, помедлив, зашла в чулан. Едва я успела моргнуть, мне открылась небольшая, но светлая комнатка с одним окном: кажется, она находилась под самой крышей дома. Деревянные стены, кое-где, перемежались с бумажными обоями в мелкий цветочек. На деревянном же полу — выгоревший, но чистенький ковер, с уже не читаемым геометрическим узором. Скромная односпальная кровать у дальней стены, аккуратно заправлена и накрыта кружевным покрывалом. На стене две полки — на них с десяток книг и несколько фарфоровых кукол. На полу — коробка с деревянными игрушками и набивными куклами. Чуть поодаль — большой кукольный домик, на вид — будто инсталляция того здания, где мы сейчас находились. Замерев на пороге, я огляделась: казалось, что той женской фигуры, что привела меня сюда, нигде было не видно. Но, мне так только показалось. Она отделилась от стены, у самого окна, своим движением всколыхнув лёгкую ткань шторы. Теперь она выглядела более осязаемо, и я могла рассмотреть ее лучше: девушка казалась совсем юной, возможно, моей ровесницей. Она плавно скользила от окна — к кровати, и дальше — к кукольному домику, совершенно не обращая на меня никакого внимания, будто призраком в этой комнате была вовсе не она. Странно, но я сама не чувствовала никакой тревоги или страха: эти чувства отступили, и все происходящее казалось совершенно нормальным. — Эм… привет? — я неловко повела плечами и улыбнулась, стараясь привлечь ее внимание, — Я… прости, я не хотела тебе мешать, просто мы… — Лаки! — внезапный звук низкого, мужского баритона, раздавшийся за моей спиной, заставил меня крупно вздрогнуть, и я едва ни подпрыгнула на месте, — Лаки Коттон Смит! Ты опять не откликаешься, когда тебя зовут, несносная девчонка! — я оглянулась в попытке понять, что за мужик внезапно появился в этом доме, но, заметив его, обмерла: силуэт высокого, плечистого мужчины, явно за пятьдесят, вибрировал, троился и «шумел», будто экран старого лампового телевизора, доживающего последние дни, а его лицо и вовсе было нечитаемым, — Чем ты тут занята? — Простите, отец, я… Он оказался с ней рядом так быстро, что я даже не успела понять, как он умудрился пробежать мимо меня. Звук сильного удара сотряс воздух в комнате, и Лаки вскрикнула, отлетая к кровати, закрывая лицо руками. — Сколько раз тебе повторять: не смей меня так называть! — девушка попятилась на кровать, сминая покрывало, выставив руку вперед, чтобы закрыться от агрессора, но это ей не помогло: второй удар с нахлеста, пришелся снова по лицу, рассекая ей губы, — Мелкая приблудная тварь! Я научу тебя манерам! — Простите, господин Динкси! Клянусь, я больше никогда.! Нет, прошу, нет! — ее голос сорвался на визг, но мужчина, кажется, не обращал никакого внимания на ее слова: он грубо заломал девушку, задирая подол ее ночнушки. — ЭЙ, УБЛЮДОК, А НУ ОТПУСТИ ЕЁ! — злость переполняла меня, пульсируя в висках, и я сжала кулаки, резко шагнув вперед, но в этот самый момент комната закружилась передо мной, погружая во тьму. Я с силой зажмурилась, стараясь скрыться от тошнотворной тряски пространства вокруг меня. Наконец, крики и пыхтение на фоне стихли, в, вместе с ними — успокоилось и всё вокруг. — Лаки? — я открыла глаза, щурясь от яркого света, вмиг заполнившего комнату. Девушка сидела на краю своей кровати, и смотрела в окно. На этот раз, на ней было платье: персиковое, по моде двадцатых годов. Она неотрывно смотрела куда-то в сторону полей, поглаживая свой… беременный живот. — Черт, — я зашипела, чувствуя, как желание что-нибудь разбить нарастает. Я уже поняла, что смотрю панораму событий, и никак не могу на них повлиять. Но это чувство было невыносимым. Удостоверившись, что, на этот раз, я могу свободно перемещаться, я двинулась вперед, подойдя прямо к девушке. Ее кожа, цвета крепкого кофе с молоком, сияла в свете солнечных лучей. Она поглаживала живот и, будто что-то шептала. Прислушавшись, я поняла, что это были за слова: «Не волнуйся, я не допущу этого. Никогда. Не допущу этого». Я качнула головой и сощурилась. Было ясно, что добром дело не закончится. Да и сейчас, добра здесь было мало. Лаки неспешно встала с места и, вдруг, устремила на меня свои васильково-голубые глаза, отчего у меня мурашки стадом побежали по спине. — Ты впустишь Его. Нет ни единой причины думать, что кто-то в силах это предотвратить, — она не мигая смотрела мне прямо в глаза, чуть щурясь, — вечный сумрак придет в Спэлл Кейв, и реки крови прольются на его проклятых улицах. Он воцарится вновь, и в этом будет лишь твоя заслуга. Ты и сама знаешь. Всегда знала. Это твое предназначение, твоя Судьба, маленькая ведьма, — едва договорив, она сделала шаг вперед, и я почувствовала, как воздух застревает у меня в легких, будто превращаясь в бетон. Призрак прошел сквозь меня, и послед оказался тяжелым, словно гранитная плита, и горячим, как раскаленное железо. Комната снова погрузилась во тьму, но на этот раз, я еще и не могла дышать. Я стояла посреди пустоты, такой черной, что не было видно собственных рук, скребя пальцами горло и хватая воздух, как рыбка, выброшенная на берег. Но я не могла вдохнуть. Казалось, это длится вечность, и сознание начало меня покидать. Но раздался хлопок, и в комнате резко включился свет. — Фелис?.. Что ты здесь… ох, нихрена ж себе, — раньше, чем осознание, что я снова могу дышать, я поняла, что за моей спиной стоит Хатсу, — ты… черт, как ты нашла эту комнату? Я понятия не имела, что она все еще существует… — Что? — кажется, в моей голове была сейчас такая каша, что я не могла внятно вести разговор. Что это вообще такое было? Здесь где-то источник газа или черной плесени? Мне что-то подмешали в содовую, и я словила приход? — Что ты… где вообще ты была? — Прости? Где я была? — Хатсу хмыкнула и скрестила руки на груди, чуть склонив голову на бок: теперь она рассматривала меня с легкой ухмылкой, — Вопрос очень интересный, я как раз хотела его задать тебе. Потому что фразу «подожди здесь» ты явно поняла как-то не так. — Ммм, — я сощурилась, стараясь сконцентрироваться на ее лице. Свет от одной единственной лампочки, висящей под потолком, казался мне сейчас невыносимо ярким, — я шла след в след за тобой. А потом ты будто сквозь землю провалилась. И еще эта девушка… тц, нет, это какой-то бред. Вы что-то подмешали мне в сок? — Девушка? Какая еще девушка? — в голосе Хатсу мелькнуло раздражение, — Только не говорите мне, что сюда опять наведываются бродяги. Будто в прошлый раз им было мало, — девушка цокнула и покачала головой, — и что вообще за вздор про сок? Мы что, по-твоему, клуб анонимных клофелинщиков? — Хатсу… — наконец, я смогла сфокусировать взгляд на фигуре девушки. И сказать, что я об этом пожалела — значит, не сказать ничего. Она, как и раньше, стояла в дверях, на самом пороге комнаты, скрестив руки и прислонившись плечом к косяку. Хатсу разглядывала меня с немым вопросом, неспешно жуя жвачку. Но сейчас это все было не важно. Важным было лишь то, что за ее спиной, возвышаясь над девушкой не меньше, чем на метр, грозовой тучей нависала другая фигура. Вернее сказать — огромная, темная, как пещерная мгла тень, дымом клубящаяся от потолка к полу, обвивающая фигуру Хатсу, скользящая по ее плечам, бедрам и ногам, то и дело — слегка будто потрескивающая яркими вспышками, похожими на ярко-алую грозу. Я замерла, не в силах вымолвить ни слова, уставившись на неподдающееся логике явление. Но, вдруг, тень вздрогнула и будто заметила моё пристальное внимание: мне показалось, что клубы тумана образовали нечто, похожее на голову, из которой моментально прорезались рога, два ярко-алых глаза, и неестественно широкая, жуткая ухмылка. «Ты видишь нас, девочка? О! Теперь ты можешь видеть весь этот мир так четко, верно?» — взгляд горящих глаз не отрывался от меня, но голос, я была совершенно уверена, звучал у меня прямо в голове, — «бедная, бедная маленькая мадзюцуси. Границы миров так сильно истончились. Теперь тебя ждут только страдания. Много-много страданий, мадзюцуси!» — кажется, в этих словах прозвучала угроза, и я невольно отступила назад, когда тень, в очередной раз, вздрогнула, будто готовясь пойти в атаку. - Границы миров?.. — я двигала губами, но, кажется, ни единого звука не произнесла. Более того, я снова перестала понимать, где реальность, а где — иллюзия. Но Хатсу, совершенно точно, была здесь. Потому что ее пальцы с силой, чувствительно впились в мое плечо, тут же встряхивая меня, чтобы вырвать из пелены наваждения. — Боже мой, а ведь ты даже не пила, — заметив, что я сморгнула и вопросительно уставилась на нее, Хатсу покачала головой и широко оскалилась в улыбке. Она никогда в этом не признается, но мгновение назад, на ее лице была четко отражена тревога, — что такое, птичка? Голова помутнела от вековой пыли? Не удивлюсь, если в старые времена эту вагонку просмаливали чем-то крайне токсичным, — она похлопала меня по плечу и огляделась. И только сейчас я поняла, что больше не вижу то существо, что минуту назад парило за ее спиной, — комната-тюрьма самой малышки Смит, с ума сойти. — «Малышки Смит»? — я нахмурилась, ловя взгляд Хатсу, тут же повернувшейся ко мне, — Ты знаешь, чья эта спальня? А этот дом? Почему вообще мы…. — Ммм. Это долгая история, — или мне показалось, или Хатсу как-то неловко улыбнулась и повела плечами, тут же отводя взгляд и обходя меня, направляясь в сторону двери, — долгая, запутанная и… неприятная. Я расскажу ее как-нибудь потом. Если не забуду, — хмыкнув, она подцепила мою руку пальцами, и потянула на выход, — пойдём. Не хочу здесь оставаться лишнюю минуту. «Долгая и неприятная — уж точно» — вспомнив то, что мне привиделось в этой комнате, я невольно дернулась. А что, если это была не моя разыгравшаяся фантазия? Неужели, все шутки про «ведьмину кровь», которые я успела услышать от местных — могут оказаться вовсе не шутками? Что, если… — Ай! — решив ни о чем не говорить Хатсу, пока сама не разберусь в произошедшем, я снова погрузилась в свои мысли, и молча следовала за девушкой, выбираясь из скрытого помещения. Оказалось, ход в комнату был скрыт меж стенами старого дома, что для архитектуры времен бутлегеров — совершенно нормальное явление. Глядя себе под ноги, я совсем не заметила, как мы оказалась в коридоре. А еще — что Мор внезапно оказался здесь же, и преградил мне дорогу, — Ну, ты чего? Не видишь, что люди идут? — Я-то вижу, — он усмехнулся, глядя на меня сверху-вниз. В очередной раз, я отметила, как они с Хатсу похожи: улыбка, манера говорить, общий «фасад». Но, как это возможно, ведь они не кровные брат с сестрой? Всё дело в мимике или флёре дома Колдбоунс, который создает его глава? — но дело в том, что я здесь уже стоял, когда ты вылетела из двери, и врезалась в меня, Новерли. — Ничего я не врезалась, — я уже привычно фыркнула и одернула худи, — это… это ты стоишь тут, как столб. Подраться хочешь?! — Воу-воу, тише, куколка, — он улыбнулся шире и отступил назад, поднимая руки ладонями вверх — в жесте капитуляции, — я пришел с миром. Точней — с сообщением. — Че там? — Хатсу, все это время просто наблюдавшая за нами, кивнула на загоревшийся экран смартфона брата, — Чет в городе? — Не совсем, — он скривил лицо и повел плечами, — Калеб скинул сообщение. Походу, кто-то накапал старому псу, и теперь он едет сюда. Один или нет — хрен знает, но нужно валить, и в темпе — это факт. — Черт, — Хатсу закатила глаза и фыркнула, — вечно этот Агент Оранж испортит всю малину. Прям бесит, — цокнув языком, девушка прошла вперед, будто приглашая нас за собой, — остальным сказал уже? — Да. честно сказать, все уже свалили, — он усмехнулся, наблюдая за реакцией Хатсу, — да-да, перед лицом закона, каждый сам за себя. — Крысы. Я им это еще припомню, — Хатсу делала вид, что крайне раздражена, но, на самом деле, будто забавлялась ситуацией, — больше ни одного запасного тампона для Карен, в моей сумочке не будет. Пусть переходит на силикон, как все нормальные люди. — Звучит, как мучительно жестокий план, сестренка, — галантно пропустив меня вперед, Мор качнул головой, будто сам наслаждаясь своим широким жестом. — А кто этот «Агент…», как ты там сказала?.. — как только я поравнялась с Хатсу, ожидая ответа на свой вопрос, гостиная, в которой мы находились, внезапно наполнилась ярким светом, будто от прожекторов, а все пространство вокруг прорезал гулкий звук полицейской сирены. — А вот и Джонни, — резко навалившись на нас сзади, и едва не повалив на пол, Мор навис над моим ухом, отчего я рефлекторно дернула плечом, — бегите в сад, и дальше — через ферму Уолисов. Я отвлеку их, и встречу вас на перекрестке. Ну, в темпе! — его громкий шепот обжигал мое вмиг вспыхнувшее алым ухо, и я была готова в голос заорать на парня, но Хатсу резко дернула меня в бок, всё также — на полусогнутых ногах, утаскивая куда-то к противоположной стороне дома. По всей видимости — к выходу на задний двор. Небольшой, но раскидистый сад, встретил нас запахами ранней осени: отдыхающая после жаркого денёчка земля чуть парила, взметая в воздух нотки прелых листьев, давленных ягод и пряных яблок. Дверь «черного хода» глухо скрипнула, когда мы выбежали во двор, небрежно ее оттолкнув. Точней, бежала только Хатсу, я, скорей, плелась за ней, будто прицеп от пикапа. — Хатсу, притормози! Я не успеваю! — я дернула руку на себя, но подруга даже не подумала разжать пальцы, — Ты вспомни, что ноги у тебя длинней, чем мои! — Да, и если мы будем убегать с реального места преступления, это может стать проблемой, — она повернула ко мне голову, чуть притормозив, и усмехнулась. — Реального… что? — я нахмурилась, невольно фыркнув, — Хотя, чему я удивляюсь? С тебя станется и в такую переделку нас затащить. — Разумеется. Вездесущее зло Колдбоунс. Всё, как по учебнику инспектора Блэкхорса, — она хмыкнула и потянула меня вперед, — не успеваешь — беги впереди. В таком случае, мы хотя бы… ах, черт! — Хатсу! — едва я успела обойти ее, как девушка будто обо что-то споткнулась, кубарем полетев на землю, — Хатсу! Ты как?! — Да, черт, — она зашипела, перекатившись на спину, подтягивая к себе согнутую ногу, — колено ушибла, — опустив ногу, она звездой раскинулась на газоне, устремляя взгляд на меня, — беги без меня, Новерли. Я останусь и задержу их! — Боже мой, — я уставилась на нее, смотря сверху-вниз, не понимая, шутит она или нет. Наконец, Хатсу не выдержала, и с ее лица слетел налет суровой серьезности: девушка звонко рассмеялась, всё также не сводя с меня взгляд, — вот ты.! — Ахахах, видела бы ты свое лицо! — она помотала головой, явно радуясь своей шутке, — Но если серьезно, то у меня нет сил бежать. Голова дурная от коктейлей, и нога гудит. Я останусь здесь — а ты вали. Тебя никто не видел, так что… — Боги! Что за чушь ты несешь! — взмахнув руками, я фыркнула, тут же грузно приземляясь на заднюю точку, рядом с девушкой, — Никуда я без тебя не пойду. Если ты остаешься, то и я остаюсь. — Офигеть. И давно ты так предана делу чир-сестринства? — Хатсу повернула ко мне голову, приподнимаясь на локте и щуря глаза, — Мы с тобой едва начали общаться ближе, а ты уже готова сесть со мной в тюрьму? — В тюрьму? — я вопросительно взглянула на нее, чуть ухмыляясь, — А что, за такое сажают? Подростков? — Понятия не имею, — она хмыкнула и качнула головой, подбираясь чуть ближе ко мне, — но шериф постоянно этим угрожает. — Постоянно? — я невольно улыбнулась, наблюдая за ее заинтересованным лицом. Лунный свет мягко скользил по ее идеальной коже, будто и вовсе отражаясь от нее, а пухлые губы девушки, даже не очерченные яркой помадой, очень контрастно выделялись в этом полумраке. — Да. Ловил он нас уже здесь… пару раз, — качнув головой, Хатсу попыталась убрать с лица выбившийся из прически локон, но не смогла, отчего нахмурилась, стараясь сконцентрировать на нем взгляд, что выглядело весьма забавно. — Давай помогу, — я протянула руку к лицу, убирая локон за ушко, и в этот момент моё тело дало сбой: сердце глухо, с силой ударило о грудную клетку, затем — сделав паузу, и, когда забилось, то трепетало, будто сумасшедшее. Невольно выдохнув сквозь приоткрытые губы, я тут же их облизала: ощущение сухости было не только на них, но и во рту, — Хатсу, я… — Замолчи, — отвлекшись на свои ощущения, я даже не заметила, что девушка все это время смотрела прямо на меня, будто впитывая мои эмоции. Она резко подалась вперед, касаясь губами моих губ, и я от неожиданности широко распахнула глаза, но не отодвинулась и не оттолкнула ее. Поймав себя на мысли, что, где-то на подсознании, я сейчас чувствовала себя очень уязвимой и ранимой, и правда хотела бы ощутить что-то подобное, обещающее защиту и умиротворение, я поддалась ее порыву. Мои пальцы скользнули по линии ее челюсти, и ладонь легла под щеку. Она мягко, неспешно целовала меня, как-то совсем невинно, вовсе не так, как, мне казалось, должна целоваться Хатсу Колдбоунс. Я отвечала ей неловко и, наверное, скованно: не то, чтобы у меня был огромный опыт в поцелуях. Точней, он начинался и заканчивался на попытках обучиться этому «искусству» с парой моих лучших друзей из Чикаго. Но, вряд ли, попытки в первые поцелуи с другом-геем или подругой-хиккой, можно было сравнить с тем, что происходило сейчас. — Хатсу… — Не нужно. Ты просто выглядела так мило и невинно, будто щеночек под дождем. Я не смогла сдержаться и не попробовать, — она шептала мне в губы, касаясь лбом лба, не отодвигаясь от моего лица, — такие мягкие губки, я просто… — Оу, у вас тут намечается вечеринка? Местечко для братика найдется, м? — Мор возник так внезапно, что я подпрыгнула на месте, не в силах себя удержать. Он навис над нами, стоя посредине, и растянул губы в широкой, хищной улыбке, — Я честно его заслужил, петляя по двору соседнего дома. — Да что ты говоришь, — Хатсу усмехнулась, отталкивая его, чтобы освободить наше личное пространство, — наш герой, жаль, что медаль дома забыли. Хер ли ты сюда поперся-то? От тебя ж парфюмом разит на километр, не думаю, что старый… — Я на сто сорок девять процентов уверен, что сбил старика Рузвельта со следа, — он выпрямился и, достав из кармана вейп, запарил, — я сжег пучок сена у поворота дома, так что, он точно не… — ВСЕМ СТОЯТЬ НА МЕСТЕ И НЕ ДВИГАТЬСЯ! — яркий, направленный свет фонарика резко возник меж ближайших деревьев. Он сопровождался звуком ветвей, хрустящих под тяжелыми сапогами, и собачьим гулким лаем, так что, было очевидно — план Мора не сработал, и шериф нас нашел, — ПОДНЯТЬ РУКИ И НАЗВАТЬ СЕБЯ! — Шериф, да бросьте, Вы же не… ох, прямо в глаза, ну, спасибо! — Мор стоял над нами, в полный рост, поэтому, свет фонаря уперся прямо в его лицо, — Опустите, прошу! — Ну, разумеется. Кого еще стоило здесь ждать в это время, — мужчина стоял в тени, и мне было не разглядеть его лица, но фигура была весьма внушающая: высокая, широкоплечая, явно крепкого спортивного сложения, — юный мистер Прайнс, — он опустил фонарик вниз, и теперь он скользил по плечам и лицу Хатсу, — мисс Колдбоунс, разумеется. И… — он перевел фонарик на меня, и я невольно отгородилась от яркого света ладонью, — мисс, о которой я ничего не знаю. Пока что. Назовитесь. — Новерли. Фелис Новерли, — горло снова пересохло, и я кашлянула, стараясь выровнять голос. Адреналин с бешеной силой стучал в висках: никогда в своей жизни я не попадала в переделки с полицией, и я жутко нервничала, хоть и понимала, что Мор и Хатсу выглядят совершенно спокойными, — простите, мы не… — Мисс Новерли, кхм… Вы случайно не та осиротевшая девочка, которую взяла под опеку мадам Фоксберри? — Д-да. Я, — я опустила взгляд, чувствуя, как стыд накрывает меня с головой. Ну вот, теперь и у Бинс будут из-за меня проблемы. Чудно. — Ясно-ясно. Ну, что сказать. Компанию Вы себе выбрали, конечно, — он усмехнулся, покачав головой. Огромный бладхаунд, глухо ворчавший всё это время у него на поводке, чуть дернулся в нашу сторону, издав непонятный сдавленный звук, — а где остальные? Уже успели удрать через соседние фермы? -Остальные? О чем Вы, шериф? — не опуская рук, Мор улыбнулся, смело вступая в саркастическую конфронтацию с шерифом, — Понятия не имею, о ком Вы говорите. Все мы здесь, как Вы видите. — Ну да, разумеется, — шериф помедлил, будто разглядывая нас. Но неловкую тишину разрезал звук вибрирующего телефона, который ярко засветился в кармане брюк полицейского. — Черт. Да, Рузвельт, чтоб тебя! — пёс снова дернул поводок и недовольно заворчал, и мужчина, едва не выронивший из-за этого смартфон из рук, выругался, — Да иди уже, иди. Рожа предательская. Шериф Дункан слушает! Да, да, они уже у меня. Сейчас упакуем и… Он так непринужденно ответил на звонок, в тот момент, когда отпустил поводок, что у меня волосы на голове зашевелились. Вся жизнь пронеслась перед глазами, когда огромная, хрипящая на бегу псина, молнией устремилась в нашу сторону. Не меньше пятидесяти килограмм ярости, с пеной у рта, неслось прямо на меня, и я уже успела попрощаться со своей жизнью, лишь прикрыв голову руками. И… ничего не произошло. Я кожей почувствовала, как он обжег меня горячим дыханием из пасти, но до цели пёс так и не добежал. Точней, его цель была мной неверно расценена. — Кто хороший мальчик? Рузи хороший мальчик? Ах ты мой пират, мой разбойник! — медленно убрав руки от головы, я повернулась назад: Мор стоял коленями на газоне, и самозабвенно тискал псину за бока, голову и бедра, отчего тот вилял всем псом, довольно прихрюкивая и метясь упасть на бок, чтобы подставить живот. Я также медленно вернулась к Хатсу, которая, будто ни в чем не бывало, наблюдала за этой картиной. — Что здесь?.. — Ммм? А! Да. Ты же не в курсе, прости, — она шумно выдохнула, переводя взгляд на мужчину, говорящего по телефону, — шериф Дункан — отец Калеба, нашего хорошего друга. Ты еще с ним не знакома, он… у него что-то вроде домашнего обучения, — она пожала плечами и принялась неуклюже подниматься с земли, — на самом деле, он вроде как… гений. Мог окончить школу еще два года назад, но остался. Не знаю, почему. Я бы на его месте уже давно отсюда свалила, — она встала и отряхнула шорты, которые все равно остались перемазанными в траве и земле, — говорит, что хочет попасть с нами на выпускной. Как по мне — причина странная. — Кто знает… — я снова посмотрела на Мора, который, кажется, был предельно счастлив. Пёс лизал его лицо и постоянно норовил проверить, не таит ли парень в ладонях лакомство, — возможно, он просто более сентиментален, чем ты. — Это точно, — он хмыкнула и перевела взгляд на шерифа, который только что положил трубку, — ну что? Мы арестованы? — Разумеется, мисс Колдбоунс, — он усмехнулся и свистнул, — Рузвельт! Перерыв окончен. Давайте, все в машину, — дождавшись внимания пса, он подцепил поводок, притягивая заинтересовавшегося мной Рузи ближе к себе, — отвезу вас домой. Доктор Колдбоунс уже ждет, — переведя взгляд на меня, шериф тихо выдохнул и кивнул, — а потом поедем — обрадуем вашу тётушку, мисс Новерли. — Шериф Дункан! — Мор, внезапно оказавшийся рядом со мной, сделал шаг вперед, привлекая внимание мужчины и будто бы чуть отодвигая меня за свою спину, — я думаю, что будет разумно, если мы все вместе поедем в Блум Гарден. Нет никакой необходимости беспокоить мадам Фоксберри так поздно. Более того, Фелис заранее сказала своей тётушке, что останется ночевать у Колдбоунсов, так что… — Никаких сделок с совестью, мистер Прайнс, — шериф достал из кармана жвачку, и отправил пару подушечек в рот, — закон четко предписывает… — Ой, да бросьте, шериф, — Мор чуть склонил голову на бок, игриво улыбаясь и заглядывая в глаза шерифу, — неужели, нет совершенно никакого способа решить наш вопрос? Мм? Шериф замер, неспешно жуя жвачку и рассматривая лицо Мора. Меня с бешеной силой колотило от адреналина, и я реально боялась, что Мор сделает только хуже, этими своими играми. Наконец, мужчина хмыкнул и кивнул в сторону другой части двора, где, вероятно, была припаркована его машина. — Что ж, способы всегда найдутся, Прайнс. Реши этот вопрос с отцом — потом и поговорим, — он мелком глянул на меня, из-за плеча Мора, и усмехнулся, качая головой: кажется, вывод, к которому он пришел, его или позабавил, или разочаровал. В любом случае, в центе этого вывода была я. — Мор, что за?! — мы пошли вперед, шериф же — шел позади, следя, чтобы мы не дали дёру. Хотя, никто из нас и не собирался, — Какого черта? Я могла просто поехать домой, и объяснить Бинс, что… — Не хочу, чтобы у нее складывалось о нас плохое впечатление, — он все еще ослепительно улыбался, будто бы вся эта ситуация его вовсе не напрягала, — раньше времени. Твоя тётушка и без того имеет повод ненавидеть семью моей сестренки. Не хочу, чтобы ваша дружба пострадала из-за какой-то тупой шалости, как сегодня, — он цокнул языком и снова запарил вейп. Я нахмурилась, совершенно не понимая, о чем говорит Мор. Садясь в полицейскую машину, я вдруг осознала, как много необъяснимой чертовщины произошло всего за один единственный день. Точнее — вечер. И как много вопросов к тётушке Бинс у меня накопилось.