Сообщения

Курапика был потерян в круговороте своих мыслей. Снова и снова, каждый раз он возвращался к тому, с чего начинал. Месть должна быть осуществлена. Глаза должны быть собраны, а погибшие соклановцы оплаканы. Но слёз у него уже давно не было. Курапика подавил возможность плакать, чтобы сохранить свою скорбь, а потом изменить её на злость. Злость помогала ему двигаться дальше и не сойти с ума. Ведь пока он ненавидел пауков и всех людей, которые были причастны к резне в его клане, он мог двигаться дальше. У него не было иных целей. Смыслом жизни стала месть. И только благодаря ней Курапика просыпался каждое утро. Курута как мог пытался убедить себя в том, что он уже достаточно черствый, чтобы не чувствовать что-то другое. Но каждый раз ему приходится ударяться о реальность, где телефон трещит от звонков и сообщений, а Леорио в их совместном чате устроил изливание души. Курапика не мог не улыбаться, пока читал весь этот несвязный бред и напористые компульсии. Его друг пытался достучаться до него и делал это в своей привычной и несуразной манере. От этих сообщений теплело в душе, а сердце, окаменевшее и уже забывшее о хорошем вдруг начинало что-то чувствовать. Курута держался до самого победного конца. Думал, что может уберечь и себя и его от ужаснейшей ошибки, но соблазн был слишком велик. Велик настолько, что он не удержался и, взяв телефон в руки, написал: — Не пиши сюда больше, никогда. Глупо было полагать, что это поможет. Это сделало только хуже. И Леорио, который на протяжении всего этого длительного времени не прекращал написывать Курапике ответил моментально. — Господи, ты живой… После этого сообщения сразу раздались гудки и Курута совсем не собирался брать трубку, но руки его не послушали, и дрожащие пальцы уже жали на кнопку «принять вызов». — Я не верю, не вздумай бросать трубку, Курапика! — его голос был полон отчаяния и надежды. Спустя столько лет его друг наконец вышел на связь. Курапика и не знал, что отвечать. Потерялся во времени и пространстве и замер на месте, услышав такой до боли знакомый голос. — Ещё одно сообщение… Ещё один звонок и клянусь… — ему было сложно говорить, но Курута старался как мог, — и я заблокирую тебя, Паладинайт. — Я не прекращу. Я столько лет пытался до тебя достучаться. И я знал! — в его голосе звучало ликование, — я знал, что ты ответишь мне. А теперь говори свой адрес и не ёрничай. Я приеду к тебе. — Тебе не нужно этого делать, — Курапика тяжело вздохнул и опёрся о стену. Стоять стало тяжело. Ноги его не слушались. — Плевать я хотел на твой отказ, ты взял трубку - значит ты хотел меня услышать. Уже нет смысла это отрицать. Ты всё ещё ценишь нас. Дорожишь мальчиками, мной. Иначе зачем это всё? — Это… — дышать стало ещё тяжелее, а вихрь мыслей в голове только усилился. Ему нельзя было позволять себе расслабляться. Любая привязанность убивала его злобу. Делала мягким и податливым. В окружении любящих людей он становился слишком слабым. Это было непозволительной, но одновременно самой желанной мечтой. Наконец расслабиться и позволить себе быть обычным человеком, а не гоняющимся за местью убийцей. Он ведь не убийца и никогда им не был. В Курапике не было желания лишать людей жизни. Этого требовала месть, которая им двигала. Но ведь у него всё ещё оставался выбор. Он может позволить себе любые чувства, если сейчас примет Леорио. Согласится с его наглым предложением. Дыхание окончательно сбивается, пока Курапика дрожащим голосом произносит: — Я пришлю тебе адрес сообщением. Приезжай, только пожалуйста, скорее.