Под знаменем дракона

Луна прошла мимо мохнатых ёлок на соседнем холме и наполовину утонула в лесной кроне. Где-то над головой ухала сова, от спальников доносилось сопение. Акирос не спал, сидел на коряге в отдалении от всех у реки, смотрел, как по её черной поверхности танцуют звезды. Ветви ивы скрывали его от лунного света и взглядов подчиненных. Он вспоминал погибших, но не смел молиться Эрастилу за их покой. Душа его за годы злодеяний истлела, и кроме тела — пустой оболочки, ничего больше не осталось от Акироса Инсморта, паладина Эрастила, а ныне — правой руки Рогача. И все же что-то в его груди саднило, не позволяя забыться беспокойным сном. Должно быть все дело в вине, в горьких воспоминаниях о прежней жизни, что мучают его до сих пор. Рядом раздались шаги. Акирос обернулся. Незнакомка стояла у края поляны, на самой кромке света, там, где за кустами начинался лес, темный и сырой. Не узнать её Акирос не мог. Крессль достаточно чётко описала посланницу Алдори, прежде чем исчезнуть в ночи. — А вот, должно быть, и рестовская гостья! Что ж, всегда предпочитал решать дела лицом к лицу. Я — Акирос Инсморт, правая рука Рогача, — представился он. — Нам стоит поговорить. Она подошла ближе, ступая голыми ногами по холодной весенней земле. При каждом движении браслеты на её запястьях и лодыжках издавали едва слышный звон. — Можешь звать меня Кай. Она села рядом на корягу у воды и приготовилась слушать. Оружия при ней не было, но такая близость Акироса беспокоила. Крессль рассказала, что посланница Рестова — колдунья, но что-то он сомневался, что будь она простой магичкой, даже очень сильной, так легко сократила бы дистанцию. Достать меч он успеет быстрее, чем она сотворить заклинание. Остаётся лишь два варианта: либо она дура (но будь она таковой, не положила бы на посту дюжину человек), либо у неё есть причины для такой беспечности. Молодая, совсем ещё девчонка, ему в дочери годится. И она умрет, не от его руки, так по приказу командира. Если только не прислушается к его словам. — Ты наверняка слышала много историй о людях Рогача, выставляющих нас настоящими безумцами и людоедами, — начал он. — Не все из этого — правда. Мы хотим не больше и не меньше, чем те, кто послал тебя — владеть этой землей, взимая небольшую плату с тех, кто намерен здесь жить и работать. Украденные земли — не часть Бревоя, кто бы там что ни думал, и мой командир имеет на них не меньше прав, чем Джаманди Алдори. Пока он говорил, Кай достала длинную трубку из бархатного мешочка на поясе, набила табаком из золотой табакерки и принялась раскуривать. Богачка. Есть деньги и на золотые побрякушки, и на дорогой гарундийский табак. Отчего же тогда она ходит по лесу без обуви, оружия и сопровождения? — Я лично запретил людям Крессль причинять вред хозяевам торгового поста. Они платили положенное и работали дальше… Пока не появилась ты. И не нарушила равновесие. Акирос сделал паузу, давая ей возможность поспорить или оправдаться. Кай продолжила молча попыхивать трубкой. — Но подумай, кому из нас нужна лишняя кровь? Рестов слишком далеко и никогда не сможет по-настоящему управлять этими землями. А я не хочу терять людей. Поэтому говорю тебе — оставь Рогача в покое и уходи с миром. — Хорошо говоришь, складно, — она одобрительно кивнула. — Мне нравится тебя слушать. Но ты ошибся, Акирос, я не «рестовская гостья». Я местная. И к Рогачу у меня есть личный счёт. Кай скосила на него взгляд. Моргнула третьим веком. Человеческий глаз сменило живое пламя, разделенное надвое чёрной полосой змеиного зрачка. Она выпустила дым изо рта, даже не прикладываясь к трубке. Акироса обдало жаром, запахом горячего камня и медной окалины, точно дохнуло от кузнечной печи. — Сам догадаешься кто я? Или подсказать? Акирос узнал её. Не мог не узнать. — Дракон. Время извинений прошло, я верно полагаю? — Верно. Надеюсь, теперь тебе понятно, что так просто я свои сокровища не отдам. И Алдори здесь ни при чем. Это не их земля. Это не земля твоего самозваного рогатого лорда. Это МОЯ земля, — её голос превратился в шипение, — мои охотничьи угодья. И отдавать право на них я никому не собираюсь. Последняя надежда решить конфликт миром исчезла. Да и надежда на победу тоже. Рогачу придётся сидеть на драконьем золоте под защитой тумана до конца жизни или умереть в первой же битве. Сколь бы силен он ни был, сколько бы волшебных секретов ему ни поведала его невидимая королева, совладать в битве с разъяренным драконом не выйдет даже у него. Акироса охватила обреченная весёлость. Тут же вспомнилась распространенная бревойская присказка. — Легче убить дракона, чем украсть его золото. Кай рассмеялась и выпустила вверх кольцо дыма. Оно растворилось между ветвей ивы, в ночном сумраке и колдовском тумане. — Хорошие слова! Акирос смотрел в лесную тьму. Если всадить ей кинжал в живот и броситься в туман, то… Нет, не уйдет. Как бы хорошо он ни знал эти леса, сбежать не выйдет. В гонке между крыльями и ногами всегда побеждают крылья. — И что ты теперь сделаешь? — спросил он и сам же удивился, как спокойно звучит его голос. — Схватишь меня и будешь пытать, пока я не расскажу, как пройти сквозь туман? Кай замотала головой. — Нет-нет, мне нравится с тобой разговаривать, и я не хочу делать тебе больно. — Но всех кто пришел на пост ты убила. — Они начали меня оскорблять. В отличие от них ты вежливый. Эрастил милостивый, она же не серьезно? — Тогда почему ты отпустила парней, которые тебя обокрали? — О ком ты? — переспросила Кай. Она растерянно смотрела на него, потерла затылок. Неужели и в самом деле забыла? Что это: глупость или пренебрежение смертными и их жизнями? Она звонко хлопнула себя по лбу. — Точно, ты, о кучке тех идиотов, что встали лагерем напротив моего логова? Ну, я забрала у них все свое золото, а никто среди них не мог рассказать мне ничего полезного. Один, конечно, попытался соврать. Земля ему пухом. Зачем мне было убивать остальных? Я же не дикий зверь и не чокнутая, чтобы резать окружающих ради веселья. Люди вообще живут немного, зачем укорачивать вам срок ещё сильней? Странная, нечеловеческая логика. Но стоит ли требовать иного от разумной рептилии, способной прожить тысячи лет? Стоит ли доверять словам красного дракона? За годы владычества Хорала Завоевателя жители Бревоя как никто лучше узнали, как жесток, непредсказуем и коварен их род. Рогач, сколь бы безумен ни был его разум — человек и его срок на земле отмерен Фаразмой. Драконы же не знают старости и увядания, и с годами становятся лишь сильней, опасней и злей. — Да и к тому же, — Кай вновь затянулась, — не буду оправдывать твоих людей, уверена, что среди них есть свои паршивые овцы. Но за годы в Украденных землях я хорошо узнала местный народ. Здесь нет ни законов, ни властей. Любой мужик превращается в бандита, стоит ему взять в руки вилы или топор. По-другому тут не выжить. Рогач лишь объединил всех этих мужиков в одну банду и выставил против всего мира. Но что-то я сомневаюсь, что будь у них выбор, они бы пошли так легко резать собственных соседей ради пары грошей «налога», который все равно отойдёт атаману. Это было правдой. Акирос готов был назвать с десяток имен тех, кто готов променять копье на соху. — И что ты предлагаешь? — спросил он. — Предлагаю изменить Украденные земли. Алдори уже обещала мне титул баронессы. Не скажу, что он мне особенно нужен, но признание со стороны соседей будет не лишним. А когда они узнают, что я не человек, будет уже поздно рвать союзы. Кай злорадно захихикала. Акирос тоже усмехнулся при мысли о перекошенном лице владыки мечей, когда она узнает, что признала равной себе своего кровного врага — красного дракона. — А с туманом я уже разобралась. Акиросу показалось, что он ослышался. Кай продолжила говорить, не давая ему опомниться. — Так что недолго осталось Рогачу топиться на дне бутылки, а тебе — быть его правой рукой. — Это угроза? Предлагаешь мне предать командира? Впервые за весь разговор Кай повернула к нему свое красивое лицо и посмотрела в упор звериными глазами. — Я предлагаю спасти твоих людей. Я вижу, как ты беспокоишься о них. Разве тебе не будет жаль видеть, как они умирают ради жалкого пьяницы и вора? Даже если я внезапно передумаю возвращать свои сокровища и улечу прочь, не пройдет и года, как Рогач сопьется, а следом за ним в могилу отправишься ты и все, кто ему служит. Все, кого ты так хочешь защитить. Акирос и сам давно уже это понял. Он назвал Рогача своим командиром, стал его правой рукой, потому что знал — у них одна цель. Они оба, изгнанники, преступники, отребье всего Голариона, что хотят укротить Украденные земли, создать место, которое смогут назвать домом. Не важно какими методами. Время показало цену обещаниям Рогача. — Ты правда думаешь, что одного моего слова хватит, чтобы удержать от боя всю банду? Кай фыркнула, и из её носа вырвались две дымные струйки. — Нет, ты мне нужен не за этим. Лучше расскажи, что случается с теми, кто сомневается в силе Рогача. — Таких он казнит на месте. — И никто не вмешивается? Акирос кивнул, смутно подозревая к чему она клонит. — Скажи, Акирос, кто-нибудь в банде бросал Рогачу вызов? План был рискован, и все же он мог сработать. Кай в любой момент может обернуться драконом, спалить Рогача и всю банду дотла, и раз она все ещё этого не сделала, значит чем-то все же отличается от прочих представителей своего злобного рода. Акиросу тоже нечего было терять. Он ставил на кон жизни своих подчиненных, которые и сами не знали, что этим он пытается их спасти. Они заключили союз по талдорскому обычаю: выпили по чарке вина под старой ивой и пожали руки. Прежде чем уйти, Кай щелкнула пальцами, точно вспомнила о чем-то. — Акирос, отдай жреца. * * * Странная женщина тащила Джода сквозь лес, закинув на плечо, как мешок картошки. Двигалась она быстро, намного быстрее чем позволено человеку, едва заметно пружиня при каждом шаге. Ей не мешала ни непроглядная тьма, ни туман, ни густой дикий лес. Джод боялся даже предположить какой силой нужно обладать чтобы тащить на своем горбу его вес одной рукой и при этом сохранять такую скорость. Он понял, что она не человек при одном только взгляде на ноги — когтистые лапы, покрытые красной чешуей до самых бедер. Подобные конечности он видел однажды у раптора, которого охотники привезли на ярмарку из джунглей Мванги и выставили в клетке на потеху публике. Джод не надеялся дожить до утра. Он не сомневался, что бандиты продали его, как кусок мяса какому-то монстру. Их главарь, Акирос, некогда служивший паладином Эрастила (не узнать падшего рыцаря Оленьего бога Джод не мог) здорово разозлился, когда он попытался убедить его сдаться правосудию. Но Джод никак не ожидал, что его попытка вернуть бывшего соратника на праведный путь обернется таким страшным концом. Поначалу тот сказал, что доставит Джода к своему главарю, чтобы он занялся его ранами. Сама мысль об этом приводила Джода в ярость. Сила, дарованная ему Эрастилом, предназначена для помощи честным людям, а не грабителям! Теперь ему придется умереть за свои идеалы. Акирос растолкал его посреди ночи и передал на руки этому существу в обличье женщины. Ещё и пожелал удачи на дорожку. Никогда прежде Джоду не приходилось сталкиваться ни с кем подобным. Кто она? Оборотень? Вампирша? Фея или болотная кикимора? Ещё какая местная дрянь? Джод готов был выть от бессилия. Но железная хватка женщины лишала даже призрачной надежды вырваться. Поэтому ему оставалось только молиться. Иногда его мысли прерывали страшные воющие звуки, которые издавал монстр. Вскоре он различил в них кабацкие песни самого непристойного содержания. Поначалу Джод пытался бороться, но теперь смирился со своей судьбой. Это расплата за его ошибку. Некогда он неверно истолковал знаки Эрастила и обвинил невиновного человека в оборотничестве. Да, тот оказался бандитом, но разве может паства следовать за жрецом, который даже не может верно толковать послания своего бога? Какая злая ирония, что теперь он окажется съеден настоящим оборотнем! Когда он пришел в эти дикие земли, ведомый видениями, ниспосланными Оленьим богом, то был уверен, что его ведет Эрастил. Джод верил, что это его шанс искупить вину и поэтому не сворачивая шел к древнему и оскверненному святилищу Храма Оленя. Во снах он видел руины храма и хищные тени, рыщущие в колдовском тумане, ощущал отголоски зловещих ритуалов, творимых в некогда благословенном месте, и был уверен — Эрастил открыл ему путь, желая, чтобы он остановил богопротивное колдовство, оскверняющее древний храм! Но Джод вновь ошибся. Эрастил окончательно отвернулся от него. Будь иначе, разве попался бы он в руки сначала разбойникам, а теперь и монстру? Разве не отвел бы Эрастил своей божественной силой все эти напасти? Или он более недостоин его милости? Внезапно женщина остановилась на поляне, поставила его на ноги, легко разорвала веревки на его руках и ногах, встряхнула пару раз, как котенка. — Все, дальше пойдешь сам. Тут недалеко осталось, — сказала она. Джод кивнул и со всей возможной скоростью рванул в противоположном направлении