Под знаменем дракона

Кай стояла на пригорке и наблюдала, как на поляне у корней Старого плана разворачивается драма, достойная воспевания в эпических поэмах. Вождь Углекож, кобольд с черной чешуей, предводитель племени имени себя, обвинял клопов в воровстве. — Трусссливые предатели! Щщщучьи дети! Верните сссвятыню! — Труссс! Щщщуч! Тыню! — с энтузиазмом подхватил его глашатай. Королева клопов синекожая, маленькая и уродливая, как все представители своего народа, смеялась в ответ. — Глупый-глупый кобольд, иди ищи свой святыню в свой пещера! Под кровать своя ищи, под стол. Ха-ха, у глупый кобольд нет кровать и стол? Ищи свой кладка! Сам терял святыню, а ругать клопов! Хулить Королеву! — Лошшшь! Вошшшдь Углекош не глуп! — оскорбился он, потрясая оружием. — Лошшшь! Вошдь! Кош! — Кобольд-глашатай старательно копировал слова и жесты вождя, размахивая оружием. Выглядел он скорее забавно, чем угрожающе. Харрим тяжело вздохнул и покачал головой. — Такие крошечные создания, и такая гордыня… Но, по правде сказать, разве наши владыки хоть чем-то лучше? — Ага, — согласилась Линдзи. — Они такие воинственные! Прямо-таки хроники талдорских императоров в миниатюре! Люди, кобольды и клопы похожи. Все они воюют за территорию, делятся на сословия, торгуют, поклоняются богам. Разница только в масштабе. Как бы Харрим ни любил ныть о грядущем конце мира и приходе к власти Гротуса, на некоторые вещи они смотрели схожим образом. Регонгар рассмеялся и скаламбурил: — Как говорится, война — дело клопотное, ха-ха-ха! — Знаешь, за что Хорал Завоеватель сжёг половину Ростланда? — с притворной строгостью сказала Кай, старая сдержать улыбку. — Вот за такие каламбуры! — Хе-хе-хе, да уж, этот парень знал толк в зажигательном юмора. Ну ладно, пошутили немного и хватит. Кай изменила связки, чтобы её голос более походил на драконье шипение, как делала всегда при общении с кобольдами в гуманоидной форме. Голос низким рокотом прошел по Платану и заставил в страхе смолкнуть как кобольдов, так и клопов. — Углекож, что происходит? Кобольды все, как один, упали на колени и радостно начали шипеть «хосссяйка». Напрямую обратиться к ней решился только вождь: — Хосссяйка! Я молилссся! Я шшшдал и вы пришшли! Клоп вор! Похищщщать наш святыня! — Вор! Щщщать! Тыню! — с энтузиазмом подхватил глашатай. — Ой не могу больше! Он так мило все повторяет! Октавия не сдержалась и захихикала, прикрыв улыбку ладонью. Глашатай надулся от гордости. — Ряет! Всссе! Святынями кобольдов и клопов были две старые ветви Старого Платана. Их сделали давно прежний вождь кобольдов и король клопов в знак своей дружбы и союза. Углекож как-то показывал её Кай. Обычная деревяшка, носящая на себе след фейской магии, тогда не заинтересовала её. Все что она могла — это отпирать дверь в особый зал среди корней Старого платана. Ничего интересного. Клопы знали, кто покровительствует племени Углекожих, видели Кай, как в полиморфе, так и в настоящем теле, и поэтому в страхе сжались вокруг своей королевы. Королева Бдаа, маленькое существо в волчьей шкуре напоминающее меховой шар, боялась, но, к своей чести, не стала прятаться за спинами своих подданных и вышла вперед. — Дракон, слушать меня! — обратилась она к Кай и сокрушенно покачала головой. — Ты знать. Мы жить здесь давно, кобольды и клопы. Жить мирно, дружить, торговать. Вместе охотиться хороший мохнатый зверь, потрошить его. Славно! У нас быть святыня, и у кобольд святыня. Недавно кобольд приходить, кричать что мы вор, отбирай наш святыня! Глупый кобольд. — И почему кобольды думают, что вы украли святыню? — спросила Кай. — Кобольд Вождь глупый уродливый старик. Последний разум он теряй, слушай во всем свой новый шаман Тартук. Шаман не такой уродливый, — Бдаа одобрительно причмокнула. — Но злой, хитрый, наговаривай на клопов. Я хотеть ловить его и делать себе корона из его чешуя. Красивый корона, фиолетовый! Кай начала понимать, чего хотел добиться гном. Он пошел на этот маскарад ради добычи ветви, значит своя ценность в ней была. Или же ценностью было нечто, что хранится в Платановом зале, путь к которому отпирает ветвь? Кай не могла даже представить, что такого особенного может быть у кобольдов. Золото? Древний артефакт? Оружие? Она сильно сомневалась, что в местных пещерах можно найти что-то ценнее угля или серебряных самородков в заброшенной шахте. Хотя, была у неё одна идея… Платан — самое большое дерево, которое она когда либо видела в своей жизни. Возможно тут не обошлось без магии. Семечко выросло рядом с какой-нибудь волшебной штукой и теперь король Питакса хочет получить её себе в руки чтобы… Ну, человек с фантазией найдет применение в хозяйстве для любой вещицы. — Углекож, ты действительно забрал святыню клопов? — Месссть! Клоп труссс! — зашипел он. — Кобольд прийти, клоп бешшшать! Мы сссайти, всссять их святыня, уйти. Пусссть вернут наш святыня, мы отдать их! — Откуда такая уверенность? Вождь надулся от гордость за себя и свое племя. — Клоп хитрец! Но Вошшшдь Углекош хитрец больше! Я сссвать. Новый шаман приходить. Шшшаман Тартук уссснавать, кто украл сссвятыня. Хорошшший шаман! Кай кивнула кобольдам из своего сопровождение. Они все вместе подбежали к Углекожу и начали жаловаться на «шамана Тартука», который приказал им напасть на «хосссяйку», обманул их и хочет забрать себе сокровище. Между собой кобольды перешли на драконий язык и понимать их могла только Кай. Углекож пытался оправдать шамана, но сдался под напором соплеменников и грозным взглядом Кай. Она сложила руки на груди и приняла самый внушительный вид, какой только могла. — Кобольд, которого ты зовешь своим шаманом — мелкий вредитель, который уже дважды перешел мне дорогу. Третьего раза я не допущу. — О да, шикарная фраза, не зря она её подсмотрела в том романчике о Следопытах. Кай протянула руку и приказала: — Отдай мне ветвь, я спущусь в зал и лично разберусь с ним. До этого момента я запрещаю вам трогать клопов. Ты понял, Углекож? — Да, хосссяйка. Он почтительно поклонился, не скрывая благоговейного страха, и передал святыню. — Бдаа, — Кай обратилась к королеве клопов, — Углекож, предупреждаю вас обоих, если я вернусь и увижу хоть одного мертвого кобольда или клопа, то спалю весь платан. Обе группы, ещё недавно готовые вцепиться друг в друга, опустили оружие и медленно направились каждый к своему входу в пещеры. Кай шла с кобольдами и рассказывала Углекожу усеченную версию её знакомства с «кобольдом» Тартуком, который попытался подставить её и использовал его племя. Племя Углекожих заняли старые серебряные шахты талданцев. Руда давно закончилась, люди ушли и подземные переходы заняли кобольды. Они вели вперед сквозь нехитрые ловушки, на которые человек может легко наступить во тьме. Шахты вели мимо обрыва, который вел в глубокую дыру в земле. Амири подошла ближе присвистнула. Кай всегда было интересно, как Старый платан ещё не обвалился вниз. Неужели его корни настолько крепки, что способны удержать ствол над дырой? Или же сам платан и его желание добраться до подземных рек стали причиной образования провала? По пути к Кай подошел Тристиан, подстроился под её шаг и тихо спросил: — Ты в самом деле хочешь уничтожить Платан? — Конечно нет, — Кай фыркнула и понизила голос. — Но это единственная угроза к которой они прислушаются. Не хочу, чтобы началась бойня. Взгляд Тристиана переменился, он как-то иначе посмотрел на неё. — Ты врешь потому что хочешь спасти их. Мне сложно понять, как ложь может служить во благо. — Благо не благо, но так они десять раз подумают, прежде чем бросятся друг на друга, и удержат своих сородичей. Все живые существа боятся потерять свой дом. Кобольды и клопы не исключение. Тристиан некоторое время раздумывал на её словами. — Поэтому ты так хочешь отомстить Рогачу? — спросил он. — Месть слишком сильное слово. Я просто хочу вернуть украденное. Он забрал мое золото, уничтожил мой дом, убил моих кобольдов. Он принес мне много зла. Но я добрая и в ответ заберу у него только его рогатую голову. Это было правдой, но лишь отчасти. На самом деле Кай просто весело проводила время в компании новых спутников. Меланхолия отступила. Кай вынырнула из череды пирушек, случайных связей, незнакомых лиц и безымянных тел, которые слились в один бесконечный унылый серый день, который растянулся на всю зиму и начало весны. Прошло меньше недели со знакомства, а личный летописец, варварша с севера, жрец-нытик, милый жрец, добрая волшебница и буйный наследник синих драконов обрели для Кай имена: Линдзи, Амири, Харрим, Тристиан, Октавия, Регонгар. Уже глубоко под землей, в той части пещер где обитало племя Углекожих, кобольды оставили их, сказав, что для «хосссяйки» у них есть подарки. Кай села на один из шедевров кобольдского столярного искусства — трехногую табуретку с резьбой в виде листиков. Рядом примостился кобольд-бард и принялся тихонько напевать (точнее шипеть) песню о слезах Дахака, аккомпанируя себе на бубне. Линдзи зашептала Кай на ухо: — Я ни слова ни понимаю, но из этого кобольда вышел музыкант лучше, чем из половины моих однокурсников из Академии. А это кое что значит! — Ты учишься в Академии Питакса? — Нет, меня оттуда выгнали, — она захихикала, — но это ничего. Главному меня научили, а дальше, даст Шелин, я и сама как-нибудь справлюсь! При упоминании богини красоты на душе у Кай потеплело. Почему-то большая часть знакомых ей артистов и художников предпочитала Калистрию. — Шелин? Так ты поклоняешься Вечной Розе? — Поклоняться? Вот еще! Я и так маленькая — если поклонюсь, меня в траве ни один бог не разглядит… А молиться Шелин я начала еще подростком. Так-то у нас в деревне все Эрастила чтили — вот скукота! Кай искренне улыбнулась. — Рада встретить сестру по вере! — Я тоже! — Линдзи оглянулась на Тристиана и Харрима и чуть понизила голос. — Пускай другие боги не обижаются, но Шелин — самое важное из божеств. Все остальные боги покровительствуют миру, какой он есть. И только Вечная Роза зовет нас в мир, каким он должен быть! Кай и Линдзи некоторое время говорили о Шелин, искусстве и книге, которую она пишет. Огонь мерно трещал, маленькие тени кобольдов метались по стенам пещеры, дым тонкой струйкой уходил вверх и терялся среди переплетения корней, образующих потолок. Большая часть племени спряталась в палатках из выделанных шкур. Ещё один углем рисовал на стенах дракона больше похожего на крылатую корову. Кай надеялась, что это не её портрет. Небольшая группа разбирала завал в дальней части пещеры. Рядом с Кай в круге свечей лежал драконий череп и пялился на костер пустыми глазницами. Она так и не узнала его имя. Кобольдам он позволял называть себя исключительно «хосссяйном». Взрослый черный дракон, скорее всего из выводка Илфалиак, обитал в этих землях долгие годы, пока не напоролся на Кай. Это было глупым стечением обстоятельств. Случайностью, которая круто изменила её жизнь. Мастер Нейрис заказал кое-какие реагенты для своего очередного эксперимента. Их ни в коем случае нельзя было подвергать воздействию магии, а цена была настолько нелепо высокой, что Кай решила лично отправиться за ними в Нумерию через полмира. И заодно решила сделать небольшой крюк до Украденных земель, чтобы навестить Анориэль. Она едва успела приземлиться на берегу Клыководного озера, как в небе раздалось хлопанье крыльев. Хозяин этой земли атаковал без предупреждения. Противник был старше и злей, но Кай превосходила его размером и силой. Он пытался пикировать сверху, она рывком ушла в сторону, взлетела. Он не успел увернуться, когда Кай взяла его на таран. Вместе они ударились о землю, рвали друг друга когтями и зубами. Он лишился преимущества в маневренности, поэтому когда Кай навалилась сверху, изломала его крылья, прижала к земле и впилась зубами в глотку, высвободиться он уже не смог. Когда он издох, а ожоги от кислоты на шкуре Кай затянулись, кобольды Старого платана пришли к ней с дарами и стали называть своей новой «хосссякой». По праву силы она получила территории черного, его золото и рабов. Людей она отпустила, поскольку хоть и разделяла любовь сородичей к красивым смертным, не хотела держать их в цепях. После этого ей оставалось только найти пещеру для своего нового логова и перетащить туда все свои трофеи. Кобольды освежевали тело своего прежнего господина, а из черепа сделали алтарь — знак её силы. Череп также привлек внимание Регонгара. Он присел напротив него и принялся рассматривать зубы. — Эй, Кай, как ты себя подчинила целое племя кобольдов? — спросил он. — Убила их прежнего хозяина. Кай похлопала ладонью по выбеленному черепу. Даже пять лет спустя она помнила вкус его крови, едкой и зловонной, точно кислота. Регонгар рассмеялся, решив, что она так пошутила. — Целого дракона? Должно быть отличная была битва! — Просто зажигательная. Кай потерла ребра в том месте, где покойный черный все же достал её. Ожоги от кислоты долго сходили с её шкуры. Поднялся шум. Кобольды принесли «подарки». Мертвая эльфийка и красавица-рыцарь шли в окружении разноцветного шипящего конвоя. Кай сверилась со списком Линдзи, вспомнила, что первую зовут Джейтал, а вторую — Валери. Как удобно иметь под рукой Линдзи и её черновики. Забудешь чье-то имя — всегда можно подсмотреть. — Вот! Подарки хосссяйке! — Углекож гордо представил свои трофеи, — Тартук привесссти. Они ссснать сссекреты предателя! — Хорошие подарки, Углекож, — похвалила она его, все также сидя на табуретке, как на троне. — Мне нравится, одобряю. Уверена, они многое смогут рассказать. Но перед этим освободи их. Кобольды сняли путы с обеих пленниц. На прекрасном лице Валери остался отпечаток плена. Скорее всего последние сутки или двое она почти не спала и ничего не ела. Зная рацион кобольдов, ей предлагали редиску, но ей особо не наешься, и насекомых, причем самых невкусных. Кай не понимала почему, но такими блюдами большинство людей брезговало. На её взгляд это было то же мясо, только в хрустящей оболочке. Жареные скорпионы и муравьи в пряностях очень даже вкусные. Она протянула Валери бурдюк с водой и половинку буханки хлеба, оставшийся с последнего привала. Та благодарно кивнула. Несмотря на голод она ела, откусывая маленькие кусочки и тщательно пережевывая, как настоящая леди. А может она ею на самом деле и была. — Благодарю, — сказала она. — Не уверена, что буду вспоминать об этих днях как о славном подвиге. Кай все ещё была немного расстроена. Такая редкостная красавица, умелая воительница, и предпочла ей наглого гнома! А ведь именно она помогла ей вытащить из огня тех бедолаг-стражников. Ну и где тут справедливость? К Джейтал таких претензий у Кай не было. Та ещё в самом начале показала себя как женщину, которой плевать на окружающих, поэтому и каких-то ожиданий на её счет она не строила. Да и какие вопросы могут быть к последовательнице Ургатоа? Мёртвой эльфийке не нужна была еда, поэтому она молча оправляла одежду, пытаясь скрыть любые следы пребывания в темнице кобольдов. Если у них и были вопросы вроде, почему кобольды подчиняются Кай, обе благоразумно молчали, понимая, что сейчас не их очередь спрашивать. — Итак, расскажете что-нибудь полезное? — спросила Кай, когда обе привели себя в порядок. — Рассказывать тут не о чем. Гному нужны были слуги для поиска некоего артефакта. Безгласные, исполнительные, многочисленные. — Джейтал презрительно нахмурилась. — Он подчинил кобольдов болтовней и трюками. Жалкий фигляр. Валери дожевала последний кусочек хлеба и отряхнула ладони от крошек. — Это история бесчестья и лжи! Тартуччио обманывал всех, шпионя на Питакс и разыскивая неведомую реликвию. Он использовал доверчивость неразумных существ для этого, а кого-то, кто мог задавать вопросы и разоблачить его, просто преподнес Вождю кобольдов как охотничий трофей. — Ох, ну зачем же вы так говорите о моих маленьких друзьях? Они очень даже разумны, верно Углекож? — Мы расссумные! — подтвердил вождь. — Сссумные! — повторил глашатай. — Вот видите, — Кай улыбнулась. — Но сейчас вопрос стоит в другом: что мне с вами делать? Я могу отпустить вас на все четыре стороны, а могу принять в свои ряды. Лишние руки никогда не помешают. Какой вариант вам нравится больше? Валери опустилась на одно колено. — Мой меч в твоем распоряжении. Пусть же это принесет мне больше чести, чем служба лжецу Тартуччио! Кобольды ободряюще зашипели. Джейтал отвлеклась от рассматривания своих ногтей, внимательно оглядела Кай, словно видела её впервые. Задержала долгий взгляд на её когтях, присмотрелась к раболепному восхищению кобольдов, к драконьему черепу. Хмыкнула. Догадалась, кто она такая на самом деле? Кай особо не пряталась, поэтому была очень удивлена, что её никто ещё не раскрыл. Линдзи знает. Амири задавала вопросы, но догадок не строила. Харриму плевать на все, кроме его бога и грядущего конца света. Тристиан юн и наивен, и скорее всего не может даже представить в чьей компании проводит время. Октавия и Регонгар только освободились от рабства и наслаждаются свободой, а она лучше любого вина может туманить разум. Валери… ну, Кай уже поняла, что она не очень умная. — Битва с самозваным разбойным царьком меня развлечет, — решила Джейтал. — Я следую за тобой. Пока. Кай хлопнула в ладоши и встала. — Тогда собирайте вещи. Скоро я разберусь с нашим общим фиолетовым другом, и мы все вместе вернемся на пост. Надеюсь к тому времени туман уже рассеется окончательно. * * * Джейтал и Валери разумно предпочли холодной весенней ночи компанию кобольдов. Теперь как «сссоюсницам» им оказали намного более теплый прием. С ними остался Тристиан, залечивать раны и присматривать, чтобы они не натворили ещё больше дел. Кай оставалось только надеяться, что решение оставить последовательницу Урагота и жреца Саренрей наедине не приведет к ещё большей крови. Ну, в крайнем случае Валери и углекожи их разнимут. Наверное. Мост между пещерами кобольдов и клопов был поднят, а единственный прямой проход завален, поэтому пришлось идти в обход. Не через нижние пещеры, там душно, холодно и куча пауков с многоножками, а через поверхность, обойдя Старый платан с обратной стороны. Октавия сотворила шар света, который освещал им путь в ночной тьме и среди подземелий. Клопы пропустили их внутрь, недовольно прикрывая выпученные глаза маленькими синими лапками. Они прошли через поселение клопов. Королева Бдаа убрала стражу от ворот Платанового зала и позволила пройти внутрь. Двери представляли собой плотное переплетение корней, но стоило только коснуться их святыней, и они разошлись в стороны. Кай опоздала лишь на мгновение. Небольшой зал осветила вспышка портала и тут же погасла. Удалось разглядеть лишь силуэт неизвестного артефакта, прежде чем он исчез на той стороне. Вытянутый, несколько кривой. Жезл? Свиток? Просто кривая волшебная деревяшка? Оставалось только гадать или же выбить ответы из Тартуччио. Хотя вряд ли король Питакса будет посвящать своего шпиона в такие тонкости. Его задача передать вещь, а вопросы вроде «что», «зачем» и «почему» его не касаются. Гном все ещё выглядел как кобольд, но больше не считал нужным притворяться. — Ааа, моя нерасторопная соперница. Ты опоздала! Впрочем, как и всегда. Маленький совет: никогда не участвуй в бегах или скачках. Быстрота — это не твое. Что ж, своя правда в этом была. Кай была довольно крупной для своего возраста и сородичи из иных стай превосходили её в маневренности и скорости полета. Что никак не помогало им победить её в бою. — Скажешь что-нибудь полезное, или сразу перейдем к основной части? — спросила она. — Не держи меня за идиота, я не собираюсь ничего тебе рассказывать, — гном-кобольд неприятно осклабился. — Даже несмотря на то, что собираюсь тебя убить. Кстати, ты в курсе, что я собираюсь тебя убить? Кай закатила глаза. О Шелин, откуда такие самоуверенные идиоты только берутся? Кобольды, которых гном так неосмотрительно взял с собой в качестве охраны, упали на колени и в фанатичном восторге начали прославлять «хосссяйку». — Взять его, — приказала Кай. Ей оставалось лишь наблюдать, как кобольды поднимают копья и пронзают своего бывшего шамана. Он не успел сотворить ни одного заклинания. Кай взяла с его тела вторую ветвь. — Какая жуткая смерть! И такая поэтичная. Он обманул кобольдов, натравил на соседей и принял смерть от рук тех, кого хотел использовать! — глаза Линдзи загорелись и она начала рыться в кармашках на поясе в поисках карандаша и бумаги. — Хорошая фраза, нужно записать. На выходе из зала их уже ждали. Королева Бдаа и Вождь Углекож косились друг на друга с едва сдерживаемой яростью, но не нападали. — Все как я и сказала. Шаман вас обоих обманул, обокрал и устроил войну. Эти храбрые воины, — Кай показала на кобольдов, — убили его по моему приказу. Теперь обе священные Ветви у меня. Она помахала палками в воздухе. Обе белые, как кости, покрытые каплями золотистого янтаря. Красивые. С каждой секундой Кай все меньше хотелось с ними расставаться. Что бы такое придумать… — Теперь вам нет нужды почитать старые святыни. Я открыла вам глаза и изменила вашу историю. Что до реликвий… — Кай прикинула, что можно отдать на замену, — браслеты подойдут. Она сняла с запястий два широких браслета-наруча из золота. Не самый честный размен (золото на волшебное дерево), но реликвии должны соответствовать её имени. Углекож и королева Бдаа приняли украшения с благоговейным трепетом. — Клоп принимай этот дар! Чтить твоя как герой! — Ссслет! Великий тыня! Хосссяйка! Октавия с восторгом наблюдала как кобольды и клопы, готовые только минуту назад наброситься друг на друга, теперь дружно хвастаются новыми реликвиями. — Ух ты, тебе все-таки удалось их помирить! Ты просто умничка! Я думала, без большого кровопролития не обойдется. * * * Сороконожки оплели маленький изувеченный труп своими длинными телами, впились жвалами в остывшую плоть. Гном, при жизни носивший имя Тартуччио, забытый, как своим хозяином, так и врагом, стал кормом для подземных червей. Лошадиный череп, за которым он прятал свое лицо, отлетел в сторону, стал пятнистым от бурых капель засохшей крови. От еды сороконожек отвлекло чужое присутствие. Из тьмы вышел силуэт. По форме и виду он принадлежал человеческому мужчине, но суть его была далека от смертной природы. — Какое печальное зрелище — сказал он, если понятие пола возможно применить к подобному существу. — Вероломный слуга вероломного короля, который и сам — лишь слуга иной силы… Умирает, притворяясь столь малым созданием. Он с притворной задумчивостью смотрел на тело у своих ног. Сороконожки рассыпались в стороны, точно не встречали в своей кроткой жизни никого страшней. — Хорошая шутка — могучее оружие. А плохая может стать судьбой шутника. — Его лицо исказилось в подобии улыбки. Он махнул ладонью и сказал: — Да будет так. Восстань же, мой неудачливый шут. Твое представление еще не окончено. Раны на мертвеце затянулись, фиолетовые волосы вернули яркость, сердце, дважды пронзенное копьями, обрело целостность и сделало первый удар, разгоняя по венами кровь. Чужая воля изменила его внешность, а вместе с ней и его суть. С земли поднялось ящероподобное существо с фиолетовой чешуей. Оно неуклюже встало на задние лапы, повело хвостом, подняло с земли лошадиный череп и скрыло за ним свою клыкастую морду.