Лучшие друзья

      Первые лучики улыбчивого солнышка освещали чуть припорошенные подтаявшим снежком верхушки сосен и елей в сонной Ромашковой долине. За окном был конец апреля - закат весны и начало солнечного лета, которое в этом году предвещало много замечательных событий: Бараш должен будет надолго уехать в Большой город, чтобы представить свой новый роман "Перо и Войны" и подать свою анкету в крупнейшее сообщество писателей. По этому поводу смешарики решили отпраздновать День Рождения Бараша по-особенному в этом году - "Отпраздновать так, чтобы и через несколько лет вспоминать с улыбкой" , - как говорил Карыч.       Крош сегодня проснулся необычайно рано - в пять часов утра, что было для кролика моветоном, ибо любой уважающий себя кролик, а особенно кролик с именем "Крош", обязан спать хотя бы до одиннадцати часов, ну в крайнем случае, до десяти. Но сегодня Кроша разбудил не предательское солнце или крик Ёжика, нет, сегодня он проснулся от ужасной тянущей боли внизу живота...       -Только не сейчас, - тихо простонал Крош, - почему именно сегодня? Я же посчитал этот дурацкий цикл, все день в день...       Кролик поудобнее завернулся в одеяло и мягко опустился на пол, он начал рыскать по полкам в поисках своих таблеток, которые хотя бы немного помогают ему скрывать свою истинную сущность от друзей. В очередной раз штурмуя завалы на полках, Крош обнаружил пустую пачку блокаторов течки. Крошу приходилось получать эти таблетки самыми изощренными путями, поэтому запасы он совсем не держал, ранее ему помогал идеально просчитанный ритм циклов, но сегодня произошла та непредвиденная ситуация, которая всегда пугала голубого кролика.       -Эх, совсем ничего не осталось, - сказал Крош, подбрасывая пустую коробочку, - но сегодня же День Рождения Бараша! Я так долго готовил ему подарок и вот он уедет неизвестно насколько, может быть навсегда, а я даже не успею с ним попрощаться. - Крош печально посмотрел в окно: горизонт был тускло освещен восходящим солнцем, крыша домика Ёжика была немного присыпана неуверенным ночным снежком, который уже совсем скоро растает. -Хотя черт с ним, - подумал Крош, - не умирает же. Скажу всем, что серьезно заболел, ну или, на худой конец, у меня начался гон, а подарок отправлю почтой. Некрасиво, конечно, получится, но уж лучше так, чем идти с течкой в компанию альф.       Крош распахнул окно и позволил прохладному утреннему воздуху наполнить пропахшую феромонами комнату, - Все равно сейчас все спят, - подумал кролик. Морские волны тихо плескались, ветер напевал свою извечную загадочную песнь в ветвях деревьев, мир потихоньку просыпался и наполнялся счастьем, только Крош оставался печальным. С самого детства Крош думал, что является такой же альфой, как и все его друзья, ну или в худшем случае - бетой, что было практически невероятно, ибо за всю историю в Ромашковой долине не рождалось ни одной беты, уж что говорить об омегах. Кроша с детства воспитывали как альфу, да так хорошо, что зачастую Крош проявлял больше лидерских качеств, чем тот же Бараш или Ёжик. Жизнь тогда представлялась Крошу в красочных тонах: вот он повзрослеет в компании своих друзей-альф, станет настоящим лидером и сразу после школы отправится покорять мир омег своими навыками и амбициями. Крош рос с такой мечтой, он всегда и везде старался успеть первым и быть самым лучшим, но при этом никогда не забывал о своих друзьях. К своим товарищам Крош питал глубокие теплые чувства и всегда старался во всем им помогать, помогать даже себе в ущерб, поддерживать из во всех начинаниях и... вообще это и стало первым звоночком для Кроша. Порой Крош замечал, что испытывает несвойственное альфам благоговение перед друзьями, но он легко придумывал оправдания, что он просто "более чувствительная" альфа, что может стать хорошим подспорьем в будущем. Но все смелые мечты Кроша разбились вдребезги, когда на переломе 16-17 лет, вместо горячо ожидаемого гона, у него случилась первая течка... Тогда мир для Кроша разрушился, может быть в любом другом месте он мог бы провести пару месяцев в глубокой депрессии, но потом перешагнуть через себя и продолжить жить, также питая надежды на светлое и успешное будущее, но только не в Ромашковой долине... Нет, нельзя сказать, что тут ужасно и каждый день похож на пытку, но, когда восемь альф переживают гон за гоном не получая никакой разрядки уже в течении многих лет, то появление омеги может серьёзно изменить весь порядок вещей... и эта омега явно не будет этому рада. Крош боялся, что при разоблачении разрушится та теплая семейная атмосфера, к которой он давно привык, и жизнь явно станет сложнее.       Вдруг в окнах Ёжика загорелся свет. Крош обмер от страха, - А он-то, что делает так рано с утра?! - На плотных нежно-персиковых шторах начала вырисовываться маленькая, неловкая игольчатая тень, которая сонно копошилась в шкафу, как вдруг силуэт резко замер. Ужас сковал подтянутое голубое тело, но в малый миг озарения, Крош резко захлопнул окно и задернул шторы. Крош тяжело дышал, пот градом покрывал его разгоряченное синее тело, мышцы наливались свинцом и Крош только и мог что сидеть в максимально уязвимой позе на полу, не переставая постанывать. Во время течки любая сильная эмоция могла вызвать невероятное возбуждение, поэтому Крошу стало безумно жарко под одеялом, в которое он все сильнее заворачивался, чтобы хоть как-то подавить желание пойти и отдаться первому встречному.       Крошу надо было разрядиться, поэтому он начал своими дрожащими руками легко растягивать кожу на своем горячем пульсирующем пенисе. Каждое прикосновение к карманному другу обжигало и приносило неимоверное количество удовольствия, вынуждая наращивать темп. Крош аккуратно оттянул крайнюю плоть и смочил головку слюной, потом он нежно обхватил член левой рукой, подобно рукояти первоклассного стилета, и начал неторопливо и чувствительно мастурбировать. Пульс участился, дыхание стало сбивчивым, Крош начинал медленно терять связь с реальностью: для кролика во всём этом гребанном мире остался только он и неимоверное удовольствие. В возбужденном порыве Крош грубо шлепнул себя по ягодицам и, издав громкий стон от удовольствия, засунул два пальца в истекающий смазкой анус. Ощущения стали намного ярче и сильнее, горячая кровь как будто под давлением приливала ко всем эрогенным зонам. Крош возбужденно стимулировал свои чувствительные места трением о грубые швы на одеяле и постоянно звонко шлепал себя по упругим ягодицам. Он хотел, чтобы его отодрали грубо, как самую последнюю и грязную сучку в Ромашковой долине, коей он в данный момент и являлся. Яичники начинали тяжелеть и с каждым возвратно-поступательным движением сдержаться было все сложнее и сложнее, вплоть до момента, когда из пульсирующего пениса Кроша брызнули первые капли предэякульта, тогда кролик резко ускорил темп, а из его пениса мощными потоками начала истекать очень жидкая и почти бесцветная сперма, заливая собой все одеяло Кроша. Когда из пениса вышла последняя порция спермы Крош оглядел все что натворил со своим любимым одеялом и от мысли, что на месте этого одеяла когда-нибудь мог оказаться он, Крош поймал небольшое возбуждение, но когда дыхание выровнялось, а кровь немного отошла от всех самых интересных мест, кролику пришлось лицезреть ужасное месиво, которое было порождено им в ходе столь чувственного акта самоудовлетворения: легкое пуховое одеяло насквозь пропиталось спермой, теперь его было легче сжечь, чем отстирать, а пол на метр в округе был залит каплями кончи. Крош быстро привел все в порядок, а одеяло с нескрываемым отвращением сунул в темный непрозрачный пакет и убрал подальше от глаз. Утренняя рутина была закончена....