Фонарь, блуждающий в ночи

Холодные рассветные лучи касаются его лица. Августовские росы покрыли траву, землю и его самого. Ци Жун равнодушно смотрел на утреннее небо, сидя под кроной большого дерева. От легких порывов ветра роса на листьях и наливных яблоках тяжелыми каплями падала на землю и на Ци Жуна. Капли тихо катились по его лицу и одежде. Он ничего не чувствовал. Сколько времени он провел здесь? Кажется, около восьмидесяти лет. Некогда маленький росток превратился в большое дерево. Их с Гуцзы дерево. Ци Жун закрывает глаза и погружается в воспоминания. Снова. Радостный ребенок бегает вокруг и бесконечно щебечет как счастлив, что отец вернулся. Вот они селятся в какой-то хижине в лесу недалеко от деревни. Как же тяжело оказалось ухаживать за ребенком. За ним нужно смотреть, кормить, а еще он то и дело получает синяки из-за своих шалостей, и часто болеет. У Ци Жуна голова идет кругом, но будь этот ребенок хоть вполовину не таким смышленым, демон вряд ли бы стал заботиться о нем. Гуцзы болеет, Ци Жун ворчит и лечит его. Гуцзы страшно спать одному ночью, Ци Жун тяжело вздыхает, но пускает его к себе. Гуцзы просит сказку на ночь, Ци Жун рассказывает о своих великих подвигах благодарному слушателю. Гуцзы растет умным ребенком. Вот уже Ци Жун учит его писать. Гуцзы с сияющими глазами показывает ему свои первые кривые иероглифы, где написано его и Ци Жуна имя. Они вместе готовят какие-то блюда и съедают их тоже вместе. Ци Жун больше не ест людей. Планы по захвату Призрачного города отходят на десятое место. Демон распускает большую часть своих слуг. Чтобы вырастить своего сына. Это странно, но он чувствует, что так правильно. У него кроме Гуцзы никого нет. У Гуцзы кроме него тоже. Ци Жун упивается этим ощущением. Он впервые кому-то по-настоящему нужен. Проходят годы. Они дружно живут, Гуцзы любит читать, они учатся вместе. Изучают свитки, растят овощи, ведут домашнее хозяйство. Наполненные счастьем тихие будни. Гуцзы становится лекарством для Ци Жуна. Его сын. Демон не помнил, когда последний раз серьезно бранился. Они вместе идут на фестиваль в деревню. Улицы украшены цветами и лентами, а лавки наполнены различными вкусностями. Юные девы поют и танцуют, услаждая глаза зрителей. Скоро должно начаться представление. Гуцзы уже подросток, но его глаза все также по-детски горят. Ци Жун лишь посмеивается, присматривая за ним. Гуцзы дарит Ци Жуну зеленую шелковую ленту. Собирает часть его волос в небольшой пучок, концы ленты красиво смотрятся на фоне черных волос демона. «Отец, тебе так идет! Даже больше, чем Мусорному гэгэ!» В ответ демон что-то бурчит. Они вместе сажают маленькую яблоню. С тех пор мальчик оберегает саженец от непогоды. Деревце крепнет и на следующий год приносит плоды. Кисло-сладкие яблоки кажутся лучшим угощением для них обоих. Проходит еще несколько лет. Гуцзы вырос из подростка в прекрасного юношу. Все такой же добрый и смышленый. В свободное время он спит под небольшой кроной яблони. Ци Жун открывает глаза. Он не хочет вспоминать то, что было дальше. Но воспоминания словно живые предстают перед глазами. Он видит Гуцзы. Своего сына. Мертвым. Внутри что-то с треском ломается. Вопль демона разносится по округе. Ци Жун задыхается. Он лишь ненадолго отлучился из дома. Этого не должно было случиться. Не с Гуцзы. Его душат слезы. Он не верит своим глазам. Но тело в луже крови говорит об обратном. Демон проверяет остывшее тело хоть на один признак жизни. Но нет. Жизнь покинула его сына. Ему остается лишь беспомощно обнимать его холодное тело. Ци Жуну хочется умереть вместе с ним. Умереть снова и уже на совсем. Он хоронит его под яблоней. Их дерево цветет красиво. Гуцзы оно нравилось. Ци Жун долгие дни и ночи оплакивает своего сына. В одиночестве. Он молится, чтобы его душа очистилась от всего мирского и получила перерождение. Кому он молится? Ци Жун и сам не знает. Но точно не Небесам. Мысль приходит демону внезапно. Руки дрожат. Он хочет мести. Хочет крови. Гуцзы не любил насилие. Но Ци Жун не такой. Он демон. И он готов утопить в крови любого, чтобы отомстить за своего сына. Ци Жун призывает оставшихся слуг, велит разузнать, кто это был. И они находят. Это сделали люди. Шайка разбойников давно околачивалась возле деревни. Но у Ци Жуна и Гуцзы не было никаких богатств. В их доме нечем поживиться. Гнев словно морскими волнами затапливает разум. Он их найдет. Маленькие демоны сообщают Ци Жуну, что в нескольких километрах на юго-востоке появилось разбойничье поселение. Убийцы находятся там. Как только гаснут последние солнечные лучи, демон пробирается туда. Тенью скользит между домами и деревьями. Кажется, что в этой деревне раньше жили люди, а потом она опустела. Мысли об этом наводят потрепанные временем дома, заросшие травой и сорняками тропы, и гнилые доски, которые когда-то можно было назвать забором. Ци Жун обходит дома, украдкой заглядывает в каждый. Разбойники расположились лишь в нескольких на окраине, остальные пустовали или были забиты хламом, который они награбили. В одном из домов Ци Жун замечает связанных людей. Среди них только женщины и дети. В синяках и грязи они дрожат не то от холода, не то от страха. Что разбойники собирались делать с ними? Ци Жун никогда не был борцом за справедливость и защитником слабых. Ему и сейчас плевать. Но что-то внутри заставляет его войти в этот заброшенный дом на окраине уже разбойничьего селения и освободить этих людей, приказав бежать отсюда изо всех сил. Эти несчастные смотрят на него как на небожителя и тихо скрываются в лесу. Ци Жун расставляет свои огни вокруг поселения. Никто не выйдет отсюда живым. Разбойники словно уродливые пьяные свиньи вываливаются на улицу и начинают что-то визжать. Темное удовлетворение плещется в груди демона, а руки уже дрожат от предвкушения. Как же медленно и мучительно он будет убивать их. Среди призрачных огней они, наконец, замечают его. Демон спрашивает, кто убил его сына. Толпа разбойников мерзко хихикает, явно не осознавая в каком положении находится. Один особенно смелый бросается на Ци Жуна с кинжалом, но так и не достигнув своей цели сгорает в зеленом пламени. Без остатка. До разбойников начинает доходить суть происходящего, большая часть их смелости вместе с алкоголем растворяется в воздухе. Теперь очередь Ци Жуна смеяться. Несколько человек из толпы бросаются прочь, но тут же сгорают в демоническом пламени. Демон повторяет свой вопрос. Дрожа от страха, разбойники выталкивают вперед одного парнишку, а сами падают на колени в грязь моля о пощаде. У Ци Жуна вырывается первый безумный смешок. Он его знает. Эта тварь ходила вместе с его сыном учиться кузнечному ремеслу в деревне. Кто бы мог подумать. Он помнил, как Гуцзы рассказывал, что нашел себе друга. Гнев захлестывает Ци Жуна с новой силой, как же беспечен он был. Не досмотрел, не уберег, не разглядел гадюку. Призрачный огонек загорается над головой юноши, демон оставит его напоследок. Как десерт на этом пире из крови и плоти этих тварей. Этот человек, которого Ци Жун скорее бы охарактеризовал как «грязный сопляк» не выказывает и тени страха. Из его рта льются помои, что-то о гордости и несправедливости. Демон не желает это слушать. Жертва смотрит дерзко и даже призывно. Не боится смерти. Ци Жун чувствует себя хорошо, чем больше показной смелости, тем приятней ему будет разорвать эту тварь кусочек за кусочком, смотреть как искажаются черты лица от невообразимой боли. Демон безумно смеется. Земля окрашивается кровью под симфонию диких криков и проклятий из уст так называемых людей. Кругом валяются куски плоти. Демонический огонь медленно сжигает поселение, превратившись в обычное пламя. Ци Жун не оставит здесь и камня на камне. Его руки в крови, босые ноги покрыты грязью, ханьфу ободрано и залито брызгами крови, а лицо искажено восторженным безумным оскалом. Демон продолжает смеяться. У убийцы его сына уже нет смелости в глазах. Ци Жун медленно склоняется к сидящему на коленях и нарочито спокойно говорит: — Плачь. Юноша заходится в рыданиях, умоляет пощадить, ползает в грязи, где ему самое место. Демон наслаждается этим жалким зрелищем, потому что они оба знают. Пощады не будет. Начинает светать. Первые солнечные лучи дарят надежду отчаявшемуся человеку. Но человеку ли? Ци Жун свершает свою месть. Как и хотел, разрывает плоть голыми руками кусок за куском и слушает дикие вопли. Он сделал это. Отомстил за своего сына. Обернувшись, он увидел пепелище. Ци Жун смотрит, как солнце освещает эту пустошь, покрытую пеплом и кровью. Демон не может перестать смеяться. Безумный оскал не сходит с его лица. Но как же мало этого было, чтобы заглушить его скорбь. Неожиданно он слышит шаги, а потом крик: — Что здесь случилось? Се Лянь. С благородным видом праведника хмурит брови и вот-вот накинется на Ци Жуна. Позади него, его вечный спутник Хуа Чэн. — Что, венценосный брат, пришел выгуливать своего паршивого пса? — с тем же оскалом хихикает демон. Лицо небожителя мгновенно мрачнеет. Хуа Чэн подходит к Ци Жуну и валит его на землю, пинает ногами. Ци Жун смеется. Он уже давно ничего не чувствует. — Ты сжег целое поселение?! — гневно выпаливает Се Лянь. Праведный гнев так и кипит в нем. Он ведь не знает ничего, от этого Ци Жуну еще смешнее. Хуа Чэн продолжает избивать его ногами. Громкие вопли разносятся вокруг. Се Лянь подходит ближе и нежно берет Хуа Чэна за руку, тот мгновенно теряет интерес к Ци Жуну. Небожитель отводит его подальше и лишь своим взглядом говорит «не пачкайся об эту грязь». Ци Жун, наконец, замолкает, но оскал остается. Ему нечем защититься от этих двоих. Он лежит избитый в ободранном ханьфу, весь пропитанный пылью, пеплом и кровью своих жертв. Как и положено такому демону как он. — Отвечай! Что… Ци Жун устал. Оставьте его наконец. Он хочет вернуться и продолжить оплакивать своего сына. Он не собирается выслушивать от нового Верховного небожителя его бред, поэтому демон берет комок грязи под рукой и кидает прямо в грудь Се Ляню. По белоснежным одеждам растекается грязно-кровавое пятно. Его снова избивают. Ци Жун уже не обращает внимание кто: Хуа Чэн, Се Лянь или они оба. Он лишь продолжает вопить и смеяться. Они пытаются что-то спрашивать. Ци Жун их не слушает. Так и не добившись от него ничего внятного, они оставляют его одного. На небе уже давно нет солнца. Солнце Ци Жуна тоже угасло. Он поднимается на дрожащих ногах и бредет обратно. Слезы беззвучно катятся по его щекам, у него уже нет сил кричать. Под кроной яблони он продолжает оплакивать Гуцзы. Время безжалостно бежит вперед. Крона их яблони устремляется ввысь. Сезоны сменяют друг друга. Ци Жун все также остается под деревом. Слезы больше не текут из его глаз, они закончились. Се Лянь приходил к нему. Пытался что-то сказать, лепетал что-то про соболезнования. Ци Жун послал его к чертям собачьим. Небожитель молча ушел. Наверное, раньше он бы порадовался, что его не убили за это. Но у демона больше не было жажды жить, да и жизнь ли это? Он ведь уже и так давно мертв. Так прошли годы. Восемьдесят лет минуло с тех пор. Некогда свирепый демон превратился в тень себя самого. Его тело покрылось грязью, было надето то самое перепачканное кровью ханьфу, а бледная кожа посерела. Из глаз ушел огонь. Ци Жун моргает в попытке отогнать непрошенные воспоминания, предаваясь лишь самой приятной их части, где они мирно жили вместе с Гуцзы. Этот день ничем не отличался от всех предыдущих. Но демон понимал, что больше не хочет так продолжать. Он хочет пойти вслед за своим сыном. Он должен был сделать это еще в самом начале. Эта мысль набатом звучит в голове, и демон корит себя, но лишь за то, что не подумал об этом раньше. Стоит ли ему навестить Храм Водяных каштанов? Мысль до ужаса абсурдна. Но может хотя бы в конце жизни они с Наследным принцем смогут поговорить. Один единственный раз. Ци Жун сдается этим мыслям и как есть бредет туда. Он и понятия не имеет, что надо сказать. Деревня Водяных каштанов встречает его разукрашенная на все лады. Кажется, проходит какой-то праздник. Люди шумят, кругом царит жизнь и раздаются веселые писки детей. Ци Жун отвык от шума людей. У него кружится голова. Он доходит до храма, останавливаясь за деревьями неподалеку. Се Лянь весело болтает с гостями, рассыпаясь в любезностях, невооруженным глазом видно, что он счастлив и вполне себе доволен жизнью. Возле него ошивается Хуа Чэн. Как всегда. Ци Жун тяжело выдыхает и встречается взглядом. Не с Се Лянем. Хуа Чэн мгновенно мрачнеет. В его взгляде читается «только попробуй подойти, убирайся, тебе здесь не место». Ци Жун понимает, что с Се Лянем он поговорить не сможет. Он просто молча уходит оттуда. У него даже нет сожаления о напрасно потраченном времени. Он вернулся глубокой ночью. Тишина спящего леса прерывалась лишь шелестом ветра и стрекотом сверчков. Ци Жун аккуратно вытащил шелковую ленту из волос. Этот подарок Гуцзы он хранил с особой тщательностью, несмотря на то что забросил все остальное. Демон вызывает призрачные огоньки, те светятся мягким зеленым светом, освещая пышную крону дерева. Плоды уже созрели. Ци Жун крепко завязывает ленту на одной из веток, пытаясь оставить хоть одно напоминание о себе рядом с могилой сына. Слезы, которые исчезли много лет назад вновь катятся по щекам. Впервые за долгое время он чувствует облегчение. В его руках блестит небольшой шарик. Его прах. Обычно демоны прячут его, чтоб никто не нашел. Не напрасно же его называют безумцем? Ци Жун всегда держал свой прах при себе. В свете луны он кажется жемчужиной на ладони, красиво переливаясь. — Прости Гуцзы, твой отец такой глупый. Неожиданно для него самого на лице появляется легкая улыбка. Ци Жун сжимает сверкающий шар в руках, и он покрывается трещинами. Призрачные огни гаснут, а теплый августовский ветер треплет зеленую ленту на ветке и старое выцветшее ханьфу под кроной дерева.