Начало вращения

Хэлянь И глянул с долей иронии и насмешки, когда Бэйюань поздно ночью ворвался к нему в комнаты в Восточном дворце. — Наньнин-ван не ошибся резиденцией? Здесь нет увеселительных стишков и песен, танцоров и других молодых особ. Как и вина. Этот принц не может порадовать и поприветствовать тебя должным образом… Быстро пробравшись внутрь и вытолкнув наружу Юй Куэя, слугу Его Высочества, за порог, Бэйюань запер дверь на замок и выдернул ключ. — Ваше Высочество наследный принц, я прошу выслушать… — склонился тот перед ним. Выбраться в Восточный дворец, владения наследного принца — одна из его сумасбродных затей. Узнай о ней император, тот бы и Бэйюаня запер под арест. Или сделал бы ещё что похуже. Ведь Хэлянь И нельзя было навещать. — Мы оба знаем, что я — больше не наследный принц. К чему эти притворные церемонии, если ты даже не известил заранее о своём прибытии? — Хэлянь И бросил на него нахмуренный взгляд и, отвернувшись, прошествовал к креслу, чтобы усесться. Потом отказывался поднимать на него глаза, как если бы его вовсе не волновало, что он пришёл. Повисло тягостное молчание. Что чувствовал Хэлянь И, когда его пристыдили при всём дворе? Насколько сильно было это ощущение неизбежности и беспомощности? Но Бэйюань не мог допустить, чтобы того обвинили в попытке установить связь с поместьем Времён года, даже если она была. А она действительно была. Но многим ранее, и ответа Хэлянь И так и не получил. Третий принц перестал быть в глазах двора претендентом на престол. Теперь Хэлянь Чжао и Хэлянь Ци должны были поубавить пыл в отношении него и усилить его — друг к другу. Цзин Бэйюань развернул маленький свёрток, принесённый с собой. — Вы всё ещё остаётесь сыном императора. А значит — не всё потеряно. Ваше Высочество, — он поднёс печать к его лицу, и только тогда Хэлянь И вновь взглянул в его сторону. Его брови нахмурились в непонимании, а глаза, покосившись на свёрток, медленно наполнились праведным негодованием и горьким чувством. — Я сделал это, Ваше Высочество. Забрал её, — кивнул Бэйюань на печать, — простите, что не предупредил… — Какие у тебя были причины? — хрипло выдохнул тот, принимая из рук вещицу, осматривая. Хэлянь И готов был Бэйюаню простить многое, если не всё. Но это… Князь Наньнина ходил по тонкому лезвию между доверием и недоверием. У Хэлянь И не было много сил при дворе. Но пара-тройка людей имелась. Уже сейчас, как выяснил Бэйюань, за время его отсутствия тот наладил контакт с юным учёным Лу, которого хорошо встретили при дворе, и несколькими другими. И при должном старании они могли бы стать его полноценными союзниками. Все старые служащие были подкуплены Хэлянь Чжао и Хэлянь Ци. Бывший наследный принц мог полагаться разве что на свою харизму, безупречность манер и на новых чиновников, которые стали лучшими на императорском экзамене. И на самого Бэйюаня, к которому многие не знали как относиться. Потому что он — не императорских кровей. Но воспитывался как принцы. Жил во дворце как принцы. Имел титул первого князя не императорского рода. И к нему, как и к кровным сыновьям Хэлянь Пэя, надлежало обращаться «Ваше Высочество». Ранее он был совсем юн и мог позволить себе появляться в увеселительных заведениях или же хандрить, хотя и не сильно светился перед кем-либо. Это, к тому же, сбило с толку и заставило потерять бдительность всех, кто когда-либо пытался оценивать его. Но тогда он из себя ничего путного не представлял. Но он всё ещё был Наньнин-ваном. Который, с каждой аудиенций, проявлял себя сильнее. И давал понять, что у него была одна цель в жизни, и это явно не протирание дорогих шелков в кресле какой-либо праздной должности при дворе. Первое дело, пускай и нераскрытое им, оставило свой отпечаток. И на приемах во дворце заговорили: «Князь вырос, стал так проницателен, сразу понял, что дело было нечисто с печатью». Но у этого была и другая сторона. Пускай ему многое спускали с рук: оскорбление чиновника, путаница с бумагами, походы в публичный дом... Пока он исправно выполнял роль второй майны для императора, отвлекая ярким оперением внимание от Хэлянь И, но не затмевая его светлый лик — ему можно было очень многое до поры до времени. Как только он перестал бы быть удобным — Бэйюань тут же был бы удачно отправлен куда-либо. Преподанный Его Величеством урок дал хорошо это понять, именно поэтому он отправил Бэйюаня на расследование. Желая показать, что если ты бесполезен — ты не нужен. И это то, чего не понимал Хэлянь И. Бэйюань учился плести интриги, но эта появившаяся расчётливость казалась наследному принцу остриём, направленным в его собственную спину. Всё трещало по швам. Хотелось схватить эту ладонь, держащую на весу печать, разгладить эти намечающиеся борозды морщинок. «Раз братец-кролик, два братец-кролик…» — Бэйюань опустил голову, но не прикрыл упрямого взгляда. Он старался защитить его и сделает это всеми возможными способами. Если Хэлянь Ци будет подкупать чиновников — он будет их держать страхами, сплетнями, положением в семье и при дворе. Если Хэлянь Чжао, как сейчас, продолжит вставлять ему палки в колёса — он завербует его слуг, служанок, подавальщиц, дворецкого, соберёт его врагов в один большой чан с кипящим маслом и выльет ему на голову. Так же беспощадно, как тот предал Фэн Юаньцзи, друга его отца, которого он так и не увидел перед его смертью, хотя тот приходил на похороны родителя. Бэйюань был слишком слаб в свои десять лет. Но с тех пор минуло достаточно времени. И у него теперь были силы. — Бэйюань, я спросил, какие у тебя причины?! — шепча потребовал ответа Хэлянь И. Но он не мог ему рассказать. Потому что ему нужна была его идеальная правдоподобная реакция на всё, что он собирался устроить дальше. Хэлянь И мог сдержать чувства, когда его самого оскорбляли. Но не мог не выдать себя, когда дело касалось самого Бэйюаня. Руки наследного принца должны быть чисты перед лицом людей и Неба. Даже если тот лишился титула. «В следующей жизни я буду насекомым, которое ты убьёшь не моргнув глазом», — тот погнал его прочь и князь Наньнина, сцепив губы в тонкую линию, поклонился. Выйдя за дверь и прислонившись к ней спиной — увидел вопрос в глазах преданного Юй Куэя. Но и ему не мог дать ответов. Бывают моменты, с которыми ты должен справиться сам. И это — один из них. — Бэйюань, что бы ты не задумал… Останься живым, — услышал он тихий голос стоя уже за дверьми. — Делай как знаешь, но просто останься живым. Любой ценой. Раз братец-кролик… два… Раздавшийся вдруг горький смех Хэлянь И отравлял изнутри, пробираясь в уши. «В следующей жизни я буду лисой, и с меня сдерут шкуру. А ты отдашь приказ это сделать — Бэйюань тихо выбрался за пределы дворца — и я думаю, что готов к этому». У него были все причины так считать. Потому что... что ещё могло светить тому, кто планировал уничтожить часть императорского рода? Пожертвовать всеми и всем ради одного единственного человека. Стоило ли оно того?Бэйюань поднял глаза к ночному небу, с которого падало множество снежинок. Провидение молчало. Боги молчали. Природа отвечала снегом. Мягким, нежным, пусть и холодным. Заволакивающим каменные улочки главного города Великой Цин своей белизной, сквозь которую пробивались вымощенные плитами дороги для повозок. Столица утопала в роскоши. Подобных дорог было всего лишь три за её пределами. Во время расследования Бэйюань видел, что в других городах, уездах, разве что мосты были каменными, в то время как остальное, уж коль проходил нещадный ливень, превращалось в грязь. Экипажи пробирались по дорогам с большим трудом. Мир был широк и не ограничивался только тем, что он видел сейчас перед глазами. Правильно ли пожертвовать и им? «Будь я снежной лисицей, сейчас бы сумел затеряться среди снегов, и точно бы не захворал», — тихо кашлял Цзин Бэйюань, пробираясь как вор в собственную резиденцию. Пин Ань расторопно подал горячего чая и лекарств. Молчаливо взирал на него со страхом. Это чувство не сходило с его лица с тех самых пор, как он приказал украсть печать. Верный друг боялся его, но всё равно остался рядом. Бэйюаня же волновало только одно: Хэлянь И. Методы были не важны. Приложенные усилия были не важны. Пока он жив… да даже коль умрёт, если понадобится — он станет призраком, преследующим врагов Его Высочества и после смерти. Удостоверившись, что князь в тепле и выпил лекарства, Пин Ань ненадолго вышел. А потом втолкнул внутрь старика Чжана. — Ваше Высочество, вы просили сообщить о деве Су Цуй-эр… — прервал затишье Пин Ань. Наньнин-ван тут же отреагировал вежливым вопросом: — Что известно? — После того, как Вы распорядились, я навёл справки. Говори, — подтолкнул он слугу Чжана. И тот, нервно глянув на Бэйюаня, опустил глаза в пол. По возвращении в резиденцию полгода назад Бэйюань лично застал его за просмотром своих документов. И, сделав знак рукой, Пин Аню, отдал приказ. Пин Ань тогда взял вазу с тумбы, тихонько подкрался и обрушил на старика, отчего тот упал и отключился ненадолго. И тогда они связали его и допросили. «Пытки запрещены Министерством Наказаний до особого распоряжения! Вы не можете!..» — кричал тот тогда. Не дающая дышать мокрая тряпка на лице, на которую вновь плеснули водой, со временем разубедила старика Чжана. «Если ты не вернёшься, то кто об этом узнает? Стоит мне случайно обмолвиться, что мой слуга куда-то запропастился... Да даже если все узнают, что это сделал я. Лао Чжан, слуга — не чиновник. Этому князю ничего не сделают за одну замученную душу. Второй принц же чуть ли не каждый день убивает юношей. Хоть кто-то ему сказал слово против?» К тому же, у старика Чжана была дочь. Которой, как пообещал Бэйюань, было бы устроено хорошее будущее, если её отец согласится служить князю. Именно поэтому старик Чжан стоял сейчас здесь, а не был сброшен где-нибудь с берега Ванъюэ. — Цуй-эр была начинающей певицой и актрисой у приютившего её после смерти родителей владельца труппы лет семь назад. Но в один день она просто исчезла, после четвёртого сольного выступления… К тому же, она... — старик замялся. — Что? — потребовал ответа Бэйюань. — Её предки родом из Наньцзяна. Родители Цуй-эр в своё время помогли даосу Ли. А Его Высочество второй принц... он давно связан с варварами, — едва слышно прошептал Пин Ань и зажмурился. Говорить подобное — всё равно что подписывать себе приговор. — Ваше Высочество, даос Ли прячет тёмных шаманов в храме, куда постоянно наведывается. Второй принц всецело полагается на них. Вам следует быть осторожнее. — Этот слуга подслушал, что, — тихо взял слово слуга Чжан, — что Цуй-эр нужна была, чтобы внести разлад между вами и наследным принцем. Что Цуй-эр похожа на… — На кого? — спокойно развернулся Бэйюань боком, и новая аккуратная чаша с лекарством выпала из рук Пин Аня, когда перешедший на их сторону старикан выудил маленький лист бумаги и развернул перед ним. Бэйюань махнул рукой, чтобы ему дали взглянуть поближе. — На вас, князь, — старик Чжан задрожал, — вот её старый детский портрет. Профиль, господин. Один в один как ваш… Взглянув, Бэйюань втянул воздух поглубже и медленно выдохнул. Даос Ли очень хотел найти Цуй-эр, чтобы… как-то завлечь Хэлянь И. Она не представляла опасности, потому что не была родовитой. Единственное, что светило бы Су Цуй-эр — место майны, как и у самого Бэйюаня. Но… зависело тоже от способностей птицы. Высок ли был её полет или хорош голос и… оперение. Стало на мгновение смешно. Он и Хэлянь И сами не знали названия своей тяге друг к другу и привязанности. Никогда не смели говорить о ней, хотя порой, пересекаясь взглядами, понимали друг друга без слов. Но другие заметили её и уже сделали свои далеко идущие выводы. Но если в сердце Хэлянь И он занимал куда более прочное место, то... Тепло ласковой ладони в волосах, и она же — держащая кувшин, пока он не выпьет всё до конца. «Выживи, Бэйюань. Любой ценой». Он готов был заплатить любую цену. Кроме Его жизни. — А что с шаманами? — Цзин Бэйюань не дал себе задуматься о взаимоотношениях с Хэлянь И больше, чем следовало, — они всё ещё там? В храме? — Да. Я притворился, что принёс новые сведения… а даос Ли очень негодовал, что девушку так и не нашли. Цзин Бэйюань удовлетворённо улыбнулся, а у Пин Аня, кажется, будто мурашки пошли по коже: его словно слегка тряхнуло. С некоторых пор его улыбка была не более чем какой-то иронией над самим собой. А Пин Ань был слишком впечатлительным. У самого Бэйюаня не было даже сил, чтобы к чему-то столь ярко проявлять чувства. Майне они не нужны. Остатки тёмных шаманов, которых он никогда не видел, или Хэлянь И? Хэлянь И или Хэлянь Ци? Хэлянь И или Его Величество? Собственная жизнь или жизнь Хэлянь И? Цзин Бэйюань всегда выбирал Его. Даже если тот ему не верил как раньше. — Старик Чжан... Кто из слуг в поместье Хэлянь Ци стал шпионом Хэлянь Чжао? — Я не знаю... — от резко стукнувшего кулаком по столу Бэйюаня он отшатнулся. — Этот Чжан клянётся, что!.. Дикарка! Возможно... Ваше Высочество, возможно, это дикарка. Она — подавальщица чая... по ночам порой уходит из дворца, отговариваясь тем, что ей надо помолиться за брата... — Сделай так, чтобы она узнала о храмах и рассказала о них Хэлянь Чжао. Проговорись при ней невзначай. Пин Ань окаменел. — Ваше Высочество... Вы понимаете, что будет? Бэйюань глянул на клеть Цензора, бьющего крыльями по ней, взбудораженного ударом по столу. Он прекрасно всё понимал. Ушедшие Пин Ань и старик Чжан оставили Наньнина-вана в одиночестве. Почти. — Цензор хочет арбузные корки! — заголосила птица ворчливо, стуча после клювом по клети. — Цензор хороший мальчик, Цензор умный, у Цензора красивые пёрышки… Что ж, хотя бы кто-то из них двоих был доволен собой. Хмыкнув, Бэйюань накинул на клеть ткань, чтобы неугомонная птица замолкла. Эту майну очень сильно разбаловали за время его отсутствия. Она ела и требовала больше, чем сам князь. — За то, что ты не слушаешься, Цензор, никаких корок тебе. Будешь есть остатки со стола. Птица встревоженно забила крыльями и выдала какое-то нечленораздельное слово. Бэйюань порой пытался заставить её летать к Пин Аню и обратно, но та постоянно сопротивлялась и говорила только о еде, хоть больше и не поносила дурным словом чиновников. Как и не сообщала ничего существенного из разговоров того же императора, когда он хотел её разговорить. Возможно, он — плохой учитель для майны?

***

Его Величество прожигал тяжёлым взглядом. Скорее считал, что Бэйюань по недоразумению подставил наследного принца и его самого. Но птицу обратно не требовал, хотя грозился проверять успехи. Личных аудиенций ему больше не устраивали. Он своё задание выполнил отвратительно, ничего толкового не сообщив. К тому же пострадал наследный принц. Но теперь князю Наньнина было проще отвлекать от Хэлянь И внимание. Несмотря на недовольство Хэлянь Пэя, с этой ролью он справлялся лучше всего. Снова змей вился на потолке с раскрытой пастью. Снова Хэлянь Чжао глядел на него широко распахнув глаза, будто тот нашёптывал ему одному понятную мудру. Хэлянь Ци мерзко посмеивался, кидая непонятные взгляды. Казалось, что случай со сбежавшим наньцзянским заключённым ничуть не изменил их. И всё же это было не так. Чиновник Су, подконтрольный Хэлянь Ци, был лишён своей должности. И на его место поставили чиновника Чжу, отличившегося при ведении дела Времён года. С самим стариком Бэйюань не увиделся, да и смысла ему задерживаться в столице не было. Но он передал послание, в котором было всего четыре предложения:

«Без помощи извне практически нереально выбраться оттуда. Только боем. И только при наличии боевых навыков, оружия и духовной силы. Благодарю за милость, оказанную мне, я этого не забуду».

— Что вы мне можете сообщить, бесполезные чиновники? — Хэлянь Пэя явно одолевала головная боль. Каждый раз просыпаться поутру, собираться, двигаться из своих покоев сюда, чтобы провести собрание, которое навевало откровенную скуку и вызывало лишь желание ещё поспать… И ни один из сыновей не радовал успехами. Сплошное разочарование. Бэйюань думал, что понимал его. Он бы тоже поспал жизнь-другую. Или целый век. Но у него была здесь своя роль. И пока на его собственную клетку не накинули покрывало, ему следовало выступать и говорить. — Ваше Величество, этот смиренный просит возможности допросить забранного из Поместья Секретов мальчишку. Ему не позволяли этого очень долгое время. Он просил об этом чиновников Чжу, Ши, Гу. Всех тех, кто остался расследовать дело Времён года дальше. — Насколько Нам известно, он уже был несколько раз допрошен по приказу второго принца, — Хэлянь Пэй явно сомневался теперь в нём. Стоило ли подкидывать корм птице, которая уже сказала не то, что нужно, при дворе? Давать ли ей ещё один шанс? — Именно так, Ваше Величество. Князь, верно, был не в курсе… — подал голос Хэлянь Ци, — всё же чиновник Ши лично присутствовал при его нахождении, а раз князь был отстранён, то это дело оставалось вести только господам Ши и Гу. Не считая, конечно, Чжу из Министерства Наказаний… Цзин Бэйюань наигранно громко хмыкнул. — Бэйюань, ты что-то хочешь поведать Нам? — напряжённо заметил Хэлянь Пэй. — Ваше Величество, у меня появились сомнения насчёт этого расследования. Должен дерзнуть и сообщить, что чиновник Ши вызывает мои опасения. Потому что этот князь теперь припоминает, как он и задержанный переговаривались втихаря, хотя это и не запрещено… Складывается впечатление, что меня ввели в заблуждение. И что чиновник Ши был знаком с найденным учеником задолго до того, как этот князь вообще прибыл в Поместье Секретов. — Клевета! — выступил чиновник Ши, потрясая длинной шапкой. — Ваше Величество, думается, Наньнин-ван неверно понял этого… Хэлянь Пэй вперился глазами в Бэйюаня, не слушая оправдания чиновника. Сколько корма сегодня отсыпят майне? Вкусного ли? Съедобного ли? — Что ты пытаешься этим сказать? Бэйюань не мог обвинить во всём сразу Хэлянь Ци. Но испортить его имидж, скомпрометировать его людей… на это у него должно хватить голоса, пока не вырвали язык. — Что чиновник Ши с самого начала саботировал расследование. Хэлянь Чжао стоял задумчивый, потирая большим пальцем указательный и обдумывая, вмешаться ли. — Отец-император, думаю всё же в словах Бэйюаня есть здравое зерно, однако… — первым принц, не разгибаясь из поклона правителю, повернулся к князю лицом. — Чем Наньнин-ван может подтвердить свои слова? — Этот князь, с позволения правителя, хочет вызвать сюда ученика поместья и допросить при всех, чтобы процесс был максимально открыт. Это не займёт много времени. Я должен задать ему всего два вопроса и попросить об одной маленькой демонстрации. Хэлянь Чжао вряд ли видел в этом что-либо зазорное, а потому не стал противиться. К тому же, что ему было сказать против, чтобы не навлечь на себя беду? Его взгляд снова обратился к императору, а тот, не видя ноты протеста среди сыновей, кивнул и велел послать за мальчишкой. Когда того наконец привели, то он заозирался по сторонам. Глупый юный ребёнок. Которому надлежало послужить на благо. «Чьё?» — задавал себе вопрос Бэйюань. Рот же Наньнин-вана вслух говорил: — Тебя привели сюда, чтобы разрешить спор. Мои вопросы не должны вызвать у тебя затруднений. Хэлянь Пэй начинал терять терпение: — Ближе к делу! Развернувшись вновь к испуганному юноше, у Бэйюаня в груди ничего не дрогнуло. Так было нужно. Шаманы приносили жертвы своим богам в виде черепов поверженных врагов и их крови. Бэйюань приносил в жертву всех, кто мог встать на пути. — Первый вопрос. Кто напал на Поместье Секретов? — Все кто мог, тот и напал. Я видел прислужников горы Эмэй. Видел главу Тайху. Хуашань… — юноша перечислил все известные школы, которые только были. — Хорошо, — Бэйюань этим удовлетворился. — Ваше Величество, князь просто тратит наше время впустую этими вопросами. Это же известно всем! — возмутился Хэлянь Ци. — Продолжай, Бэйюань, — Хэлянь Пэй выглядел как тот, кого заставляли чувствовать себя дураком, который вскормил двух бесполезных птиц. А тот ненавидел, когда его выставляли дураком при всём дворе. У Наньнин-вана оставалось ещё две попытки. — В таком случае… Этот князь слышал одну интересную вещь… У Поместья Секретов была особая техника шагов. Они должны быть похожи на плывущее облако. Может ли ученик поместья показать её нам? — Моя техника не столь хороша… Я не так давно начал обучение у мастера… — проблеял юноша, глянув просяще на Хэлянь Ци… а потом, к удивлению Бэйюаня, так же и на Хэлянь Чжао. «Вот оно как… В таком случае, я не буду снисходителен». — Ладно. Последнее. Как выглядит флаг Времён года? Вы же помните, что это основное наименование поместья? — Там… Цветы. Много цветов. — Какого цвета? Сколько их? На каком фоне? — не унимался Бэйюань. — Князь, вы говорили, что зададите два вопроса, а это уже несколько больше, — напомнил мягко Хэлянь Ци и, выйдя вперёд, покровительство положил ему руку на плечо. — Вы слишком наседаете на мальчика, он уже напуган сверх меры… — Говори, — жёстко прервал того Хэлянь Пэй, уцепившись рукой в трон и подавшись вперёд. — Говори сейчас при всех или ты никогда не посмеешь исторгнуть и слова! — Ваше Величество! Пощадите! — тот бухнулся на колени. Этого было бы достаточно. Этой малости бы хватило. Но если натянул лук, то нужно выпустить стрелу во врага. Иначе не стоило и браться за него. — Первый вопрос я задал, чтобы все убедились: этот человек знает только общедоступную информацию. Он не назвал ни одного ученика из тех школ, что напали. Демонстрация нужна была для того, чтобы все увидели, что этот человек — не из Поместья Секретов. Каждая школа уникальна в воспитании своих подопечных, но одно у них едино: основы. Манипулирование ци, умение контролировать её. Но так, как предписывает самая главная техника. Если он не столь долго проучился, то мог показать хотя бы её часть. Но он этого не сделал. К тому же, книги с техникой были испорчены кем-то до нашего появления. Возможно кем-то из жильцов поместья, чтобы их тайны совершенствования не были использованы самозванцами. И последнее, — Бэйюань вынул из-за пазухи белый платок и раскрыл его. — Как ученик поместья может не знать как выглядит собственный флаг?! Окроплённый кровью, грязный и истерзанный, порванный чёрный флажок с тремя золотыми цветами упал на каменный пол тронного зала, погружая его в тишину, нарушаемую всхлипами мальчишки. — Ваше Величество… я… я… Весь вид Хэлянь Пэя говорил о том, что тот вынес уже приговор. Его осталось только озвучить. Либо он поднимет на смех Бэйюаня и накажет запереть того, либо же… Наньнин-ван прикрыл глаза. Он чувствовал волны ненависти, исходящие от Хэлянь Ци. Холодный изучающий взгляд Хэлянь Чжао. Невидимую натянутую тетиву в свою сторону. Чиновник Ши опустился на колени и начал просить о снисхождении. Хэлянь Ци склонился рядом, словесно выражая уверенность в своём подчинённом, говоря о простом недопонимании, которое наверняка имело логичное объяснение… Невидимая стрела изменила направление и вонзилась отравленным остриём во второго принца. Ледяной тон Хэлянь Пэя заставил Бэйюаня распахнуть веки. — Ци-эр, ты готов разделить наказание вместе с чиновником Ши и этим мальцом? — видя, что тот молчит, император хмыкнул. — Увести чиновника Ши и это… «недоразумение». Пойманные на лжи продолжили врать Нам, Сыну Неба. Если бы они соврали единожды, то только лишились бы языка. Но они, подрывая веру в Нас, осмелились продолжить свою гнусную ложь. И потому… Казнить обоих. Его Величество покинул их, раздражённый. Зал наполнился встревоженными криками чиновников. Смотря прямо в испуганные глаза мальчишки, внутри Бэйюаня что-то робко вновь спросило: «Стоит ли оно того?». Он не глядел на трон, на шумных людей, пытающихся перекричать один другого, на Хэлянь Ци, который, так же спешно как и его отец-император, оставил их. На Хэлянь Чжао, предающегося своим непонятным мыслям и переглядывающегося с советником Чжо Сылаем. Этот взгляд: расширившиеся в страхе глаза, бегающие зрачки… испуг и знание смерти. Невольная жертва. Не невинная, но просто пущенная первым и вторым принцами в расход. Однако именно Бэйюань нажал на спусковой рычаг. Запустил колесо, дёрнув за повод событий. Когда мальчишку выволакивали под руки стражники, то он пытался вырваться и кричал, что ни в чём не виноват. Чиновник Ши же смиренно шёл следом, не говоря ни слова, просто опустив голову вниз. Этот знал, на что шёл. Бэйюань наблюдал не смакуя. В этом не было радости или вкуса победы. Только привкус пепла, который оставался от всего рано или поздно. Люди умирали, города разрушались, страны погибали… он чувствовал себя находящимся в этом пепельном вихре. Не участником происходящего, а тем, кто просто видел. И изредка мог что-то менять. Но конкретно сейчас — нет. Оставалось лишь смотреть на тех, кого утром казнят. Стоит ли… «Что бы ты ни задумал, Бэйюань, просто останься в живых», — всплыло вмиг сказанное даже не в спину, а в дверь, за которой он стоял. Выйдя во двор он вновь столкнулся с Хэлянь Чжао. — Отличное выступление, князь. Вам не жаль этого юнца? — по его лицу нельзя было понять, действительно ли первый принц печалился или же просто праздно интересовался. — Ваше Высочество знает лучше этого князя, что нельзя давать слабину перед врагом. Этот князь помнит рассказы о том, как вы воевали с Наньцзяном. Так что этот смиренный пытается учиться у лучших. Но, к сожалению, не всегда получается спасти всех. — Врагов нельзя щадить. Иначе они вырастут и отрастят когти. — В таком случае, нам всем повезло, что вы стоите на страже порядка. Простившись после этого короткого диалога, Бэйюань направился обратно в спасительные стены своей резиденции. А Хэлянь Чжао остался смотреть ему вслед. Через пару недель был отдан указ об освобождении Хэлянь И из-под ареста. Но титул наследного принца ему не вернули. Смотря на следующем собрании на Хэлянь И, видя в его глазах немой вопрос, Бэйюань покачал едва видно головой и отвернулся, снова внимая голосу Хэлянь Пэя, комментирующего зачитанный слугой указ об освобождении бывшего наследника. «Что ты сделал?» — читалось в том взгляде. Что он сделал? Всего лишь то, что должно было тому, кто знал с детства Хэлянь И, кому тот лохматил волосы, кого мог ткнуть пальцем в лоб… кто пришёл за ним и в его резиденцию-усыпальницу после кончины отца, и в публичный дом. Кто забрал его оттуда и стал… всем в его жизни. Что у него было до Хэлянь И? Отец, который оплакивал смерть матери и старался лишний раз не глядеть на сына? А что ещё? «Я сделал всё, что мог, Ваше Высочество. И отдам ради вас всё, всех и самого себя». Этот встревоженный взгляд осязался на спине, на затылке пото́м, но Бэйюань не оглянулся, чтобы вновь встретить его. Потому что если бы он сделал это, то точно бы пропал. Он хотел встретиться с ним один на один когда будет готов. Когда эмоции утихнут. Когда его устами будет говорить разящий врагов острым словом Наньнин-ван… а не просто Цзин Бэйюань, преданный до мозга костей, до каждой крупинки праха предков в родовой усыпальнице и не имеющий ничего, что можно было бы предложить. Ничего за душой, кроме преданности.

***

Поздней ночью Наньнин-ван разбирал донесения, когда Пин Ань указал, что необходимо с этим всем быстрее разобраться. И Бэйюань честно корпел над ними. Вчитываясь в каждый столбец, до сухости в глазах. — Господин Пин Ань! Вас зовут! — тихо кликнул один из слуг. Не успев толком выйти из дома, Пин Ань оторопел: на пороге стоял третий принц. Хэлянь И. Нижайше поклонившись ему, слуга спросил вполголоса, оглядываясь по сторонам: — Ваше Высочество, мне... доложить князю? — Не стоит, просто проводи меня к нему, — тот ступил внутрь, не снимая капюшона дорожного плаща. Пин Ань понял, что тот не хотел, чтобы об этом визите знал кто-либо ещё из слуг, а потому быстро всех начал отправлять по срочным делам. — Пошевеливайтесь, лодыри! Чтобы к завтрашнему утру одежды князя были готовы! И сапоги! И птице купите корма! Да, старик Чжан, прямо сейчас, ночью. Думаешь, этой майне будет дело до того, какое сейчас время суток, когда она начнёт мешать нашему господину? Всё время, что он всех выпроваживал, бывший наследный принц молчал. А после, дожидаясь приглашающего жеста, проследовал за Пин Анем. «Если бы только господин брал пример с третьего принца, то, может, поместье не нищало бы с такой скоростью», — сокрушался верный слуга своего господина, отворяя двери в кабинет и приглашая позднего визитёра. Майна молчала, запертая в клети с накинутой на неё тканью. Молчал и князь: с кистью в протянутой на столе руке, он, ещё недавно бодрствующий, спал, растянувшись на столе. Большие тени залегли под его глазами. Сердце Пин Аня дрогнуло, и он поспешил взять ближайшую накидку, сброшенную князем ранее, чтобы укрыть его. Но тут ладонь перехватил Хэлянь И. Он не видел озадаченного лица слуги, весь его взор был обращён к Цзин Бэйюаню. Тусклый свет свечей на лике князя, играя и переливаясь в своей пляске, завораживал Хэлянь И. Слуга почтительно отступил в сторону и скрылся за дверью, не желая быть обвинённым… казалось, скажи он хоть слово, то точно в чём-нибудь был бы обвинён без суда и следствия. Хэлянь И укрыл Бэйюаня, поправляя волосы и забирая кисть из упрямых пальцев, которые даже на столе, с которого во сне были скинуты документы, пытались что-то выписывать. Желание взглянуть на бумаги было велико. Разгоралось с каждым мигом. И всё же облик Цзин Бэйюаня притягивал глаза больше. Игра свечей казалась красными цветами гибискуса, в которые князь будто бы уткнулся, как если бы прилёг посреди наполненной ими поляны, как на покрывало. А тени вокруг причудливо ассоциировалась с водной гладью, ничем не похожей на реку Великой Цин, Ванъюэ. Скорее уж с другими тёмными водами. Возможно водами реки забвения. Моргнув, Хэлянь И, хотевший провести пальцами по чужой гладкой щеке, осёкся. И всё равно услышал привычную в чём-то возню и неясное бормотание. Как когда-то, когда мог позволить себе спокойно зарыться пальцами в эту растёкшуюся по столу шевелюру из-за покосившегося на бок гуаня. — Бэйюань… Почему ты — Бэйюань? — почти неслышный вопрос был лишён смысла, так что, даже будь князь в сознании, — он бы на него не ответил. Притворив за собой дверь и наткнувшись на слугу, готового слушать указания, Хэлянь И просто выдохнул: — Не говорите ему, что я приходил. Зная об особой дружбе между ними двумя, Пин Ань закивал. — Конечно, господин. Бэйюань продолжил спать в неведении, а поутру сонное очарование, которое излучало его лицо, исчезло. На Хэлянь И и на всех остальных в тронном смотрело то же лицо, но с привычным, за последнее время, взглядом. Непреклонным. Непоколебимым. Сосредоточенным. Опасным. Цзин Бэйюань ли был перед ними? Или ломающий судьбы Наньнин-ван?