Работа Спектра

                    Экран мелко мерцал в ожидании ответа на вызов. По краю рамки окна текла статусная строка с информацией о вызываемом абоненте, о состоянии сигнала и прочих технических характеристиках, за которые бездумно цеплялся взгляд. Мгновения текли один за другим: мужчина не ждал, что ответ придет немедленно. Слишком много прошло времени между первым вызовом и его ответом. Но… он не мог себе позволить поспешности на чужих глазах, хотя ему дорого стоили его спокойствие и невозмутимость.       Тяжело было заставить себя не спешить, выходя из опостылевшего Зала Совета. Сложно было сохранить вежливость и бесстрастность, ровно отвечая на чужую истерику: слова его Спектра разрушили не только его спокойствие, но некоторые… коллеги не привыкли сдерживать свои порывы. Далатресса была в ярости. Тевос — напугана. Азари знали больше, чем говорили другим. Это общеизвестно. Возможно, в словах Шепард было нечто, о чем они знали или догадывались. Не зря Тевос настолько перепсиховала и так сильно испугалась, что утратила свою невозмутимость.       Мигнул индикатор сбоку от окна вызова: появился коннект с другой стороной. Кто-то активировал парный передатчик. Советник подобрался, силой выкидывая из головы ненужные мысли и воспоминания о том, что произошло между двумя сеансами связи с его новым подчиненным. Не так важно, что было сказано на Совете. Важно лишь то, что он услышит сейчас.       Наконец, связь установилась, экран замерцал и показал ему цветное изображение: чуть осунувшееся лицо молодой женщины, с которой ему по произволу коллег повезло встретиться. Возможно, через какое-то время он выскажет Валерну свою благодарность за ту подставу с передачей проблемного Спектра. Но пока каждая встреча и общение с этой женщиной привносят раздрай в его разум и вынуждают раз за разом пересматривать своё мнение и привычный взгляд на мир.       – Советник. — в голосе — радость и откровенное удовлетворение. — Прошу прощения за задержку. У нас случился небольшой… инцидент с кроганами и саларианцами. Пришлось вмешаться и, соответственно, задержаться.       Хэймон устало прикрыл глаза. Иногда её объяснения запутывали сильнее, чем молчание. И он не был уверен, что для его спокойствия полезно это лишнее знание. Однако…       – Инцидент исчерпан? — обтекаемо поинтересовался он.       – Он будет исчерпан после допроса капитана Киррахе. — усмехнулась женщина. — Если, конечно, вы не пожелаете использовать информацию о несанкционированном Советом распространении нового штамма генофага на Тучанке. А я полагаю, что лично вы подобного разрешения не давали. Если вообще знали о таких планах, одобренных вашими чудными коллегами.       Спаратус медленно втянул воздух и так же медленно выдохнул: Шепард его вновь не разочаровала. Хотя именно сейчас он бы хотел ощутить это разочарование от отсутствия… неожиданных новостей. Виан, стоящая у стены за пределами видимости камеры, демонстративно приложила руку ко лбу: даже эта информация о генофаге — достаточный повод для начала разбирательств и причина для грандиозного политического скандала, от которого может содрогнуться вся галактика. Особенно, если Примарх посчитает подобный инцидент достаточным поводом для выхода Иерархии из скомпрометировавшего себя Совета и самого Пространства Цитадели.       – Допрос капитана Киррахе? — Спаратус вопросительно приподнял надбровные пластики, демонстрируя свое изумление от услышанного: на его памяти широко известный в узких кругах Киррахе еще ни разу так не попадался.       Шепард уселась удобнее перед передатчиком.       – Всё верно, советник. Капитан саларианской Группы Оперативного Реагирования Киррахе прилетел на Вермайр вслед за кроганками, которые прибывают на эту планету в надежде на исцеление от генофага. Но у Сарена прекрасное ПКО: корабль ГОРа был сбит, бойцы застряли на пляже. Сделали из обломков корабля грязную бомбу. Её уже обезвредили и разобрали, саларианцев переловили кроганы. Очень злые кроганы! — Имрир Шепард широко улыбнулась. — Мне пришлось немного… повздорить с Мастерами Войны, чтобы они не сильно мяли саларианцев, иначе допрашивать будет некого.       Сказанное лишь укрепило его в нежелании погружаться глубже в этот гнойный нарыв, любезно вскрытый перед ним его же подчиненной. Однако…       – Информация о генофаге проверена? — уточнил он.       – Практически — да. Неизвестные или спорные моменты я уточню при допросе. Что известно: новая версия была разработана доктором Мордином по приказу далатресс. Подробностей точно не знаю, но скоро узнаю. — улыбка Спектра стала плотоядной. — Если вам это требуется, мы можем провести допрос… наглядно, и я могу для вас сделать запись этого допроса и переслать пакетом.       Заманчиво, однако…       – Перехватят.       – Не перехватят. — женщина отмахнулась. — Его привезет наш че… турианец. — поправилась она. — Официально он прилетит к вам от нас с Найлусом со списком медицинского и лабораторного оборудования, которое я прошу у вас разрешения взять на складах Спецкорпуса. Заодно этот турианец привезет для вас наши отчеты и записи допросов, ну и проверит, как там мои люди и корабль.       Идея с гонцом — здравая и более привлекательная. Потому как у гонца можно узнать еще немного больше, чем будет в самом отчете. Однако, высказанная вскользь просьба об оборудовании едва ли не рассмешила тем, как была сказана мимоходом как несущественная деталь.       – Я дам разрешение на отгрузку оборудования. — Спаратус даже не стал спрашивать списки: при той информации, которую лично ему щедро выдает его новый Спектр, стоимость даже самого специализированного и дорогого оборудования становится несущественной.       – Тогда я пришлю список в конце сеанса связи.       Советник согласно склонил голову.       – Какова судьба ждет капитана Киррахе? — ровно полюбопытствовал мужчина.       – Если он вам очень сильно нужен живым, я сохраню ему жизнь и отправлю к вам на Цитадель вместе с нашим курьером.       Ответ его несказанно порадовал своей постановкой: прежде всего учитывалось его мнение и пожелание как советника и непосредственного начальства. Но продолжение порадовало еще более своей практичностью и взвешенностью:       – Однако, если он вам не нужен по какой-то важной причине, я бы предпочла его по-тихому притопить где-то в океане Вермайра. — честное высказывание позабавило. — Потому как после сделанного Киррахе станет моим врагом. Нашим с Сареном и Найлусом врагом, и тогда мне придется его убить где-то в другом месте. — Спектр поморщилась. — После того, как его получится поймать второй раз и, скорее всего, после того как он нам как-то фигурно и с выдумкой нагадит. Если вы не возражаете, советник, я предпочту пропустить все эти гипотетические, но весьма вероятные сложности, и решу проблему мстительного саларианца сразу.       Решение более чем оправданное и резонное, а лично ему широко известный капитан недружественной ГОР ни к чему. Особенно, на Цитадели с той информацией, которую он сумел получить на Вермайре. Однако, при наличии записи допроса, которую он планирует использовать в будущем, у его Спектров появятся не самые приятные последствия.       – У вас будут проблемы с саларианским ГОР. — предупредил Спаратус.       Предупреждение молодую женщину не впечатлило:       – Советник. У нас по-любому будут проблемы с ГОР. — Шепард вздохнула. — Не из-за Киррахе, так из-за лекарства от генофага, которое пытается разработать кроган-ученый у Сарена на базе. Не из-за лекарства, так мы как-то по-другому где-то наступим далатрессам в кладку или на хвост их оперативников. Не важно. Найдется причина.       Лекарство от генофага…       Шепард остается верна себе, выдавая новости по нарастающей и мимолетно, словно они не стоят даже упоминания. Как и будущая вражда с весьма мстительной структурой.       Спаратус устало шевельнул мандибулами, не находя слов для ответа. Всё было уже озвучено самой Имрир Шепард. Добавить сверху нечего. С саларианским ГОР проблемы есть практически у всех его Спектров.       – Полагаю, мне стоит готовиться к проблемам еще и с юстициарами. — радостно добавила Шепард.       Советник вопросительно склонил голову. На его памяти, Шепард с юстициарами еще не пересекалась.       – Хотя бы из-за Найлуса. Они хотят его голову. Отдельно от остального. После первой же стычки, они захотят и мою голову. — она развела руками.       – Справедливо.       К азари сочувствия мужчина не испытывал, однако, юстициары могут стать серьезной проблемой.       – Однако, одного Найлуса недостаточно для полноценной охоты.       – Ничего! Мы дадим им много поводов, когда до Омеги доберемся! — радостно заявила неугомонная особа. — Все равно половина путей сходится на этой станции. А у меня есть много вопросов к матриарху Арии, которая там правит. Не считая того, что на этой станции можно выйти на Коллекционеров, которые скупают людей колониями или выставляют заказы на поиск особых разумных по некоторым критериям.       – Коллекционеры? — решил уточнить Спаратус, хотя о чем-то подобном слухи доходили. Однако, они были, мягко говоря, весьма смутные.       – Все верно, советник. А где Коллекционеры, там есть след Предвестника.       Мужчина нахмурился.       – Причина?       – Хаски протеан. — лаконично ответила Шепард. — Коллекционеры — это подчиненные Предвестнику хаски протеан. Довольно самостоятельные и разумные, как и ваши Валлувианские жрецы, однако, от этого и первые, и вторые не перестают быть хасками.       В зале воцарилась тугая глухая тишина. На какое-то мгновение Хэймон даже перестал дышать, так его огорошили эти слова. Хаски… Валлувианские жрецы… Почему-то у него не возникло даже тени гнева на такие слова. Не было удивления или шока. Только усталость. Тяжелая. Как давящая на голову Цитадель.       – Вы не знали? — тихо-тихо, как-то подозрительно-виновато прошептала Имрир, даже втянув голову в плечи.       Мужчина коротко покачал головой.       – Простите… Я думала, вы это знаете…       – Откуда бы…       – Ну… Брат Сарена стал таким Жрецом… после того, как Харпер толкнул его в Монолит Арка… На Шанси… — промямлила Имрир. — Или… вы этого тоже не знали? Что Десолас получил индоктринацию из-за прямого контакта с Монолитом? Из-за этого же Сарен отдал приказ бомбить Храм… Чтобы похоронить под завалом и Монолит, и порожденных им хасков. Но Гаррус сказал, что они уцелели. Видел, когда лазил в руины ребенком… Монолит всё так же стоит в зале, а Жрецы сидят вокруг него кольцом.       Каждая фраза, каждое сказанное слово словно загоняло кол ему в разум, кроша понимание мира и его собственного народа. Но и это он тоже обдумает после. Когда погаснет экран связи, а у него появится время.       – Продолжай. Что еще известно?       Шепард ощутимо мялась, но… но она продолжила говорить:       – На Палавене, насколько мне известно, есть два Храма. В каждом — свой Монолит, оставленный Жнецами, полагаю, еще во времена инусаннон. И его стража в виде разумных хасков. В чем именно задача Жрецов — мне не известно. Но известно, что именно из-за ментального поля этих устройств, биосфера Палавена настолько агрессивна. Включая вас.       Хэймон молча смотрел на экран.       – Что еще?       Тихий шепот аловолосой женщины прозвучал как реквием:       – Титаны до неба, ходящие по земле…       Он мелко дрогнул от этих слов… знакомых любому турианцу. Но сейчас звучащих зловеще.       – Жнецы были на Палавене во время уничтожения протеан. Но они… ничего вам не делали. Как не тронули кроганов, успевших самостоятельно вбомбить себя в доиндустриальную эпоху до начала Жатвы. Не тронули и людей, которые были слишком… примитивными. Но они остались в легендах…       – Однако, они уничтожили других. — голос прошелестел глухо и тяжело.       – Мне еще предстоит узнать, за что. — Шепард вздохнула. — Простите, советник. Я пока не могу дать ответ о причинах начала Жатвы в каждом из случаев. Я этого не знаю. Но я постараюсь узнать. Если это вообще возможно узнать у Властелина.       Мужчина медленно кивнул, мучительно-тяжело приводя мысли в относительный порядок. У него будет время обдумать услышанное наедине с собой. Но сейчас — не место и не время для саможалости от краха мира.       – Вы сказали, Властелин покинул Вермайр.       – Верно. Я сообщила ему информацию о предполагаемом выживании Левиафанов и указала планету, где они прячутся. Как минимум три особи, если полученная мною информация верна. — Имрир усмехнулась. — Учитывая, что Властелина до сих пор нет, он… проверяет эту информацию. Если он злобно не нарисуется над нами в течении недели, то они их там нашли. А если нашли, то Жнецы будут заняты какое-то время: они перевернут всю галактику вверх дном, заглянут под каждый камень и на дно самых глубоких океанов, чтобы выковырять оттуда этих тварей. — голос женщины сочился злым злорадством и удовлетворением. — Как я сказала Назаре, я хочу, чтобы эти твари были уничтожены до самой последней особи теми, кого они породили. Я хочу, чтобы Предвестник отловил каждого из них. Они это заслужили. Хотя бы тем, что он, Предвестник, появился. Миллиард лет тому назад.       Раз за разом выдаваемая информация требовала всё больше сил для доверия, однако… он не сомневался ни в едином сказанном слове. Видел, что в словах Спектра Шепард нет ни тени лжи. Она, бывает, недоговаривает и скрывает информацию до нужного времени. Это он знал и видел. Однако… информация всегда своевременная. Всегда — шокирующая. Но она… полезна. И Спаратус отчетливо понимал, что с каждым разом он будет получать всё больше и больше важных данных. Постепенно. В нужный момент.       При других обстоятельствах он бы заподозрил своего Спектра в двойной игре. Если бы не увиденное единожды то, что не предназначалось для чужих глаз.       – Вы уверены?       Голос мужчины был тихим-тихим.       – Нет. Я не уверена. Информация сомнительная, но это единственное, что у меня есть. И это единственное, что удалось узнать. — Имрир смотрела прямо в глаза. — В любом случае, Назара сорвался с места, когда получил эту информацию. Если он отреагировал так… ярко, то узнанное — правда. Однако, я не могу до сих пор найти ответ на один простой вопрос: кто такой Предвестник и откуда он появился. Потому как то, что мне удалось узнать про его создание… мягко говоря, не выдерживает банальной логики. Ну или Предвестник настолько невероятно крут, что смог уничтожить цивилизацию Левиафанов и всех их рабов из космических цивилизаций галактики в одиночку так, чтобы спасти беззащитного Каталиста, прикованного к какой-то луне.       Спаратус молчал, жестом предлагая продолжать.       – Именно потому я и сказала вам, что мы не сможем их победить. — Спектр покачала головой. — Никто не смог. Потому что есть Предвестник. И сотни тысяч других Жнецов послабее. И с каждым Циклом шанс победы у всех остальных всё более призрачный, ведь их становится всё больше. Однако. Мы все живы.       – Это дает некоторые надежды. — иронично произнес мужчина.       – Бесспорно. — Шепард улыбнулась, но улыбка быстро погасла. — Простите, советник, но информация о Левиафанах уже бесполезна: она потеряла ценность, как только я слила ее Назаре. — выразительное лицо чуть потемнело. — Но зато она принесет пользу в будущем. Думаю, если будет подтверждение моих слов, он отнесется с большим интересом к тому, что я могу ему сказать еще. А там… кто знает, возможно, я узнаю что-то важное.       Возможно… От этого «возможно» зависит их выживание. Их цивилизации. Миллионы жизней. Всё зависит от того, что удастся узнать этой женщине.       В этом есть некоторая… ирония.       – Ваши слова о Спектре Артериусе. — Спаратус отложил на будущее размышления об ироничности жизни и вернулся к более простым вопросам.       Имрир вопросительно склонила голову в характерном жесте, незаметно для нее самой подхваченном у напарников.       – Вы можете подтвердить, что он — не предатель?       – Ну… мне так показалось.       Он ожидал… иного ответа. Не «показалось». Чего-то поточнее, чем можно успокоить свою совесть и Примарха.       – О его логике и мотивации я с ним поговорю, когда Сарен встанет на ноги и будет морально и психически готов продолжать выполнять работу Спектра. — Имрир вздохнула. — А не будет пытаться снова пустить себе пулю в голову.       Спаратус мелко выдохнул, стиснув пальцы на кромке стола до боли. Он не знал, понимает ли Шепард истинный смысл подобного решения и действия, или нет, но достаточно, что он знает.       – Ему это не удалось? — в голос против воли просочилась ирония: редко кому удавалось промахнуться мимо собственной головы.       – Ну почему же? Удалось.       Мужчина лишь вздернул надбровную пластинку в понятном обоим жесте.       – Четыре минуты клинической смерти, пока мне и Назаре не удалось залатать дыру в его черепе и получилось запустить сердце. — Имрир прогребла волосы, хмуро глядя на советника. — Мне понятна суть этого его действия, однако, я не считаю, что у него есть надобность выкупать жизнь и честь своих подчиненных ценой собственной жизни. Бесспорно, его несколько… занесло не в ту равнину, но я не вижу в его действиях предательства. Всё же, Жатва пока ещё не началась, а желание спасти хоть кого-то на предательство не похоже.       Советник молчал, вновь предлагая своему необычному Спектру говорить. Когда она начинает рассказывать сама, в её словах проскальзывает информация, с которой, говоря откровенно, не всегда ясно, что делать и как на неё реагировать. Или как жить дальше, сохраняя спокойствие и веру в других. Потому он не задавал лишних вопросов, вновь жестом предложив Шепард поделиться своими выводами и их причинами.       Она и поделилась:       – Знаете, советник, когда кто-то хочет предать всех вокруг ради личного выживания, он не расстается так легко с собственной жизнью. — голос женщины звучал мрачно и глухо. — Сарен был даже рад, что мы всё знаем. Она была отчетлива даже для меня. Но эта такая себе радость. Сомнительная и близкая с облегчением, что это всё, наконец, для него закончится.       Он мог бы многое ответить на такие слова, но в общем Спектр права. Когда хотят выжить любой ценой, не стреляют себе в голову при первой же встрече.       – Продолжайте. Что еще вы заметили?       – Заметила? — она покачала головой. — Это… не совсем правильно, потому как такое сложно не заметить.       – О чем вы?       – О его травмах. — пояснила Имрир. — Я ещё тогда, на том первом Совете, обратила внимание, что Сарен весь в каких-то имплантатах. Но голограмма, она хорошо скрадывает внешность, а его личная харизма не дает понять его настоящее состояние. Зато, когда я смогла увидеть его живьем… — она покачала головой. — Даже то, что я видела из памяти Найлуса, не дает полного понимания сути проблемы.       Он это видел сам. Не единожды. Но не вмешивался. Возможно — зря. Но… Артериус умел увиливать от неудобных вопросов и держался так, что не возникало сомнений в его… функциональности.       – Насколько всё плохо?       – Советник. В нем собственного мяса меньше, чем синтетических тканей и имплантатов! — выпалила Имрир. — Я бы сказала, в нем едва ли треть родного тела осталась кое-как целой! Остальное… Его лечить — это как сделать заново!       Состояние подчиненного он замечал, но как-либо повлиять на Артериуса, не появлявшегося на Цитадели последние года, он не мог.       – Это возможно?       – Вполне. Это будет долго, тяжело, но это возможно. Для того я и прошу оборудование. — Имрир немного помялась и уточнила: — Часть пойдет в лабораторию, но часть — в медкрыло. Что именно куда — не знаю. Это то, в чем я совершенно не разбираюсь и мне не стыдно это признать вслух перед вами. Я не ученый и не медик. Но здесь есть прекрасный врач с большим опытом и она же — ученая-генетик, которая тоже желает видеть Сарена, как она выразилась, более эффективным и здоровым. Потому как хочет жить не в выжившем анклаве разрушенной цивилизации, а в полноценном галактическом сообществе, в котором будет кому похвастаться своими открытиями.       – Резонный довод. — мужчина позволил себе мелкую усмешку. — Сколько у вас это займет времени?       – Минимум два месяца. — четко ответила Шепард. — Это только на физическое лечение. Когда Сарен сможет самостоятельно встать на ноги, тогда я буду решать проблемы с его головой, а там не всё так хорошо, как с его физическим состоянием.       Учитывая, что обсуждаемый Спектр едва ли может претендовать на обозначение хотя бы калеки, то сказанное — не радовало.       – Что вы узнали?       – Пока — ничего особенного. Я ещё не делала его полного сканирования и не проверяла состояние разума. Однако, постоянное присутствие менталиста класса Назары не проходит бесследно. Даже с учетом того, что Сарена он берёг и старался ему на мозги не приседать. Тогда как неинтересных ему разумных он сводил с ума за пару недель чисто своим фоновым давлением. А тут… восемнадцать лет в непосредственной близости и из последствий только депрессивный психоз. И то, если этот психоз был вызван именно Властелином, а не стал последствиями его работы и полученной информации. Но об этом я смогу узнать уже у него самого.       Уверенность Имрир в том, что ей удастся что-то узнать у Артериуса, умиляла. И не знай Хэймон о некоторых… особенностях Спектра, он бы усомнился в успехе её авантюры. Но… разве у него есть выбор?       – Действуйте как посчитаете нужным, Спектр. Я вас поддерживаю и надеюсь увидеть Спектра Артериуса на Цитадели на докладе.       Шепард склонила голову.       – Я сделаю всё, что только возможно, но Сарен явится на Цитадель и к вам на доклад. Однако… не ждите этого слишком быстро. Возможно, даже после отправки с Вермайра на Цитадель, у нас получится очень… своеобразный маршрут.       Шепард вновь недоговаривает, увиливая от прямой лжи, однако, желая предупредить, ударяется в сомнительные иносказания. За время их общения советник уже успел заметить эту забавную манеру его Спектра и… смирился с ней.       – Делайте что должно.       Шепард едва заметно улыбнулась с ощутимым облегчением, тенью промелькнувшем на выразительном лице.       – Я выйду с вами на связь, когда отправлю курьера. — разговор приблизился к своему завершению. — После его возвращения я лично стану недоступной до завершения лечения Сарена, поскольку не смогу от него отойти. Однако, если что, с вами на связь будут выходить Найлус и Гаррус. Они сообщат вам, если у нас появится какая-то еще информация.       – В таком случае, до связи, Спектр Шепард.       Женщина улыбнулась уже в открытую.       – До связи, советник Спаратус.       Изображение мигнуло и связь прервалась.       Мужчина мелко выдохнул, автоматически сворачивая окно и переводя инструментрон в дежурный режим. Накатило какое-то странное состояние, словно все эмоции он растратил в этом странном разговоре. Настолько, что не было сил ни на удивление, ни на нервозность, ни на мысли о том, что ему предстоит в скором времени рассказывать Федориану.       На стол подле него с тихим стуком опустился небольшой стакан. Хэймон поднял взгляд на супругу, устало вздохнул.       – Выпей. — женщина присела подле него на соседний стул. — Успокоительное.       – Дожился… мне требуется успокоительное после отчета Спектра. — тихий голос окрасился ворчанием, но предложенный напиток он принял.       – После такого отчета успокоительное потребуется не только тебе. — мудро заметила супруга. — Когда пойдешь к Федориану?       Хэймон залпом выпил безвкусную жидкость, прикрыл глаза, откинулся на спинку кресла.       – Сейчас и пойду. Он захочет узнать, что мне доложила Шепард.       Ему надо немного времени, чтобы привести себя в порядок, а после он пойдет к Примарху и отравит ему настроение записью столь… занимательного отчета. И после, когда они смогут обдумать и обсудить услышанное, они будут решать, что делать дальше и как быть, если Имрир Шепард не справится хоть в одном из её заданий.       

***

             – Тебе его совсем не жаль.       Ироничный голос проворковал над головой. На плечи легли тяжелые ладони: Найлус подошел как тень, стоило только оборвать связь.       – Нет, не жаль. — я улыбнулась. — Чего его жалеть, если я и так берегу его нервы, насколько это вообще возможно. И Спаратус, полагаю, об этом уже знает.       Найлус тихо вибрирующе рассмеялся, но согласился.       – Что там с этими болезными? — настроение резко посыпалось вниз, стоило только вспомнить о тех, кто решил нас всех тут кинуть и свалить с гостеприимной планеты.       – Джон выдал два корабля. — рослый турианец обошел меня и присел на край массивного стола. — Скоро их пригонят к внутренней причальной площадке: она всё равно пустует, а Крас желает проверить каждого, прежде чем позволит подняться на борт.       Сатис и его паранойя…       – Резонно. — я улыбнулась, хотя настроение с каждой минутой становилось всё говёнее и говёнее.       Сейчас мы находились в одном из центров связи в личном крыле Сарена: здесь всё так же не было никого лишнего. Местные избегали эту часть базы и предпочитали вообще не помнить о ее наличии. Словно даже мимолетное присутствие могло привлечь к ним внимание пугающего хозяина базы и его чудовищного корабля. А Сарен всех уже по-настоящему начал пугать. Своим видом, поведением и тенью Властелина над головой.       Чего удивляться, что его личное крыло медленно, но верно ветшало и зарастало пылью: с момента постройки этими помещениями почти не пользовались. Сюда никто не заходил. Никто не занимался уборкой и мелким ремонтом. В некоторых комнатах и залах пол покрылся слоем нетронутой пыли, просочившейся несмотря на все фильтры в системе вентиляции. Где-то плохо работали двери. Где-то механизм вообще заклинило непонятно как давно, и… никого это не взволновало. Как это произошло с этим центром связи: из-за мелкого повреждения оплетки окислилась проводка и начал разрушаться кабель. Судя по его состоянию, это началось года три-четыре назад, а дверь с той поры не открывалась ни разу.       С каждым годом личное крыло Сарена Артериуса на его же базе всё отчетливее напоминало… склеп. Могильник. Артефакт погибших надежд и чаяний. След разрушенных проектов, не принесших результатов.       В какой-то момент Сарен просто… всё забросил. Исследования. Попытки что-то выяснить или как-то излечиться. Исследования бросили на полпути, даже не потрудившись привести лабораторию в порядок. Элисана, когда увидела царящий в некогда безупречном комплексе бардак, схватилась за голову. По разным причинам. Не только из-за воцарившегося здесь срача и не из-за безалаберности хозяина базы. Нет. Она лучше многих видела состояние легендарного Спектра, и то, что она увидела в его части базы, лишь подтвердило ее безрадостные выводы. Тогда она сказала мне, что, если у меня получится вытащить Артериуса из пожирающей его депрессии, это станет чудом.       Наверное, это и будет чудом…       – О чем задумалась? — тихий вибрирующий голос вынудил очнуться и всплыть из безрадостных мыслей.       – О том, что мне предстоит сделать. — я вздохнула, прогребла волосы. — Это будет… тяжелый отдых на тропической планете…       Найлус согласно склонил голову.       – И это пока еще даже Назара не вернулся. — казалось, депрессия Сарена заразна. — Посмотрим, что он выдаст, когда явится.       – Он явится?       – Да куда он денется? — вот в этом сомнений у меня не было ни на мгновение. — Конечно, он явится! Хотя бы для того, чтобы проверить нас всех и узнать что-то еще. Полагаю, Наблюдатель жаден до новостей о том, что ему не известно.       Хандра разжимала когти очень натужно: слишком уж это место пропиталось настоянным негативом и безграничной безнадежностью.       – Назара живет так долго, что он… утратил возможность удивляться. Мало что может его удивить, застать врасплох или как-то… взбодрить. Мне это удалось неожиданными новостями. Так что он явится. Как только сможет, так сразу и вернется. — я фыркнула. — Ты же не думаешь, что он оставит своего любимчика без присмотра?       Темная пластинка брони медленно поползла вверх.       – Любимчика?       – А как еще его назвать? — я вновь поморщилась. — Сарен — его избранник. Любимчик. Называй как хочешь. В любом случае, Назара его не бросит и явится на Вермайр хотя бы для того, чтобы проверить его состояние. Но я обещала Старшему, что Сарена он найдет живым.       Найлус склонил голову чуть набок, как они часто делают: по-птичьи. Возможно, именно эта их манера послужила причиной распространенного по разного рода Вики маразма о их птичьем происхождении.       – Когда ты начнешь его лечение?       – Как только наведу порядок на базе. — твердо ответила я, глядя в яркие зеленые глаза. — Этого всего говна быть здесь не должно. Никаких беглецов, никаких идейных диверсантов на пляжах или по кустам. Никаких бомб. Никаких недовольных или жаждущих чего-то эдакого доказать, особенно, в среде кроганов. Ну и заодно Нелик успеет смотаться на Цитадель за оборудованием. Оно очень надо. — я кивнула куда-то в сторону стены по направлению постоянно отслеживаемой слабой сигнатуры. — В нем проще половину вырезать сразу, чем потом иметь проблем с отторжением тканей.       Состояние друга и наставника Найлуса дергало при каждом упоминании: чем дольше мы рассматривали легендарного мужика, тем страшнее становилось на него смотреть. Раз за разом взгляд находит всё новые и новые следы старых травм. Чудовищных травм!       Ощущение было, что у него перед носом взорвалась как минимум противопехотная мина…       – Ладно. Когда дойдет дело до лечения, тогда посмотрим, что там с ним можно сделать. — я устало потерла лицо. — Киррахе когда доставят?       Устан Гранд очень сильно проникся деятельностью саларианца на родной Тучанке и крайне близко к панцирю принял проделанную ими работу. Так что хитрожопых земноводных уже переловили. Хотя те сопротивлялись как могли. Как сказали бы на Земле: дрались аки львы. Но… саларианцам это не помогло, и более сильные кроганы вновь наглядно продемонстрировали, за что от них ссалось всё Пространство Цитадели до того, как черепашки врезались в Иерархию.       – Уже везут.       – Чудно! — я хлопнула ладонями по бедрам. — Как раз пообщаюсь с этой жабой и развеюсь.       – Скорее, ядом нальешься. — цинично заметил Найлус, вставая.       – Не исключаю. — зная, что там может содержаться в лупоглазой башке, я даже как-то не сомневаюсь, что узнанная информация станет просто сказкой. — Вопрос в том, что у него спрашивать. Эта скотина будет молчать.       Найлус согласно склонил гребенчатую голову.       – Саларианцев вообще сложно допрашивать.       Встав, я потянулась всем телом. Даже если у меня ничего не залеживается, не засиживается и не клинит, всё равно это приятно.       – Это лишь вопрос правильного подбора химии. — цинично ответила я. — Где там наша красавица-азари?       О ком я говорю, напарник отлично знал, а потому лишь вежливо повел рукой, предлагая выметаться из центра связи, дабы запустить сюда группу гетов. Пусть ремонтируют. Им я как-то больше доверяю, чем всей популяции этой базы. Хотя… подчиненные Дарруса вроде как адекватные и работают за какую-то идею. На этой базе они вполне добровольно, да и Назара им не слишком сильно на мозги приседал, так что они вменяемые и без проблем с головой. Вот пусть вместе с гетами и занимаются ремонтом…       Устало потерев лицо, я мрачно глянула на веселящегося Крайка через раздвинутые пальцы. Ему-то весело, а вот мне — не очень…       – Забавляешься? — мрачно спросила я.       – Немного. — оскалился тот. — Но меня радует твоя… вовлеченность в проблемы моего наставника.       Эк он вежливо выразился…       – Да? Тогда, полагаю, ты составишь мне компанию в этой «вовлеченности» и поучаствуешь в допросе лупоглазых партизанов?       Найлус согласно склонил голову: он и не отказывался от желания участвовать в допросах саларианцев. У него, полагаю, очень много занятных вопросов. Как и у Гарруса. Правда, наша прелесть больше неровно дышит на доктора Солуса, но… пусть развлекается, раз уж выпала возможность задать вопросы капитану ГОР.       Еще бы Киррахе знал ответы на нужные нам вопросы…       Примерно в таком настроении я покинула центр связи. Группа гетов, кучковавшаяся в коридоре подле двоих турианцев в спецовках техников, проводила меня взглядами, откровенно поворачивая удлиненную башку. Геты вообще за мной повадились наблюдать на грани откровенной слежки после инцидента с Властелином, но пока никаких действий не предпринимали. Зато слушались и выполняли приказы молча, точно и быстро. Вот как сейчас: стоило нам выйти из зала, как они закопошились и направились в центр связи восстанавливать его и приводить в порядок.       Но дойти даже до двора спокойно не вышло: из-за распахнутых настежь дверей лабораторного крыла на меня вышла красавица-азари с лицом темным, подобно грозовым тучам в ночи: Элисана, видать, завершила проверку новой вотчины.       – Имрир! — общаться мы договорились более… неформально, раз уж это так её грело и резко повышало градус доверительности.       – Элисана? — я остановилась, повернулась к синекожей красотке. — Радость моя, да вокруг тебя воздух горит от твоего… негодования! Что случилось?       Она, всё же, улыбнулась, накал гнева спал, уступая место легкости и присущей ей токсичной иронии:       – Ничего нового. — она помахала тонкой планшеткой. — Однако, признаю, я была исполненная совершенно бессмысленного оптимизма, заходя в эту обитель разрухи.       Эк она загнула…       – А если без лирики?       – Без лирики? — прелестные бездонные синие глазки сузились. — Всё менять!       Найлус только приподнял надбровные щитки.       – Совсем всё? — осторожно уточнила я: стоимость наполнения лабораторного крыла я могла себе представить только гипотетически, но даже в этой абстракции у меня кружилась голова от вершин ценовой астрономии.       – Можно оставить… систему очистки лабораторной посуды и автоматических уборщиков. — милостиво дозволила стальная леди. — Это единственное, что дает хотя бы штатный ответ на все запросы и в тестировании не показало откровенных ошибок. Тогда как всё точное оборудование…       Матриарх в отчаянии всплеснула руками.       Потеря второго комплекта лабораторного оборудования ее сильно… взволновала, ведь она надеялась получить его хотя бы работоспособным и без ощутимого износа, который начал накапливаться на наполнении её вотчины. Но то, во что Сарен превратил точную аппаратуру своим попустительством и безразличием…       – Спектры. Часть даже не включилась! — помня моё клиническое непонимание частностей и незнание оснащения любой нормальной лаборатории в общем, Элисана выражалась обобщенно, не вдаваясь в бессмысленные для меня подробности.       – Вы составили списки необходимого оборудования? — я решила прервать её страдания и немного порадовать эту даму, раз уж она тоже… вовлечена в наши проблемы по самые кончики гибких отростков на голове.       Вместо ответа мне царственно подали планшетку.       – Чудно! Советник Спаратус обещал оборудование дать.       Точеная бровка медленно изогнулась птичьим крылышком, тонкие пальчики дрогнули и… планшетка качнулась к хозяйке.       – Мне стоит перепроверить списки и уточнить их, — мне мило улыбнулись, — раз уж советник столь… щедр.       – Он очень хочет увидеть своего самого… известного Спектра на докладе в Совете. — я зубасто улыбнулась в ответ: склады и мошну Спецкорпуса вообще не жаль, даже если стоимость барахла в списках нашей красотки соразмерна цене «Пути Предназначения».       – Всё, что в моих силах… и в возможностях оборудования. — матриарх вновь качнулась в хищную деловитость. — Возможно, советник, помимо оговоренного оборудования, позволит отгрузить некоторые… вещества?       – Впишите в список. — я пожала плечами. — Обещал выдать всё необходимое.       Коварная улыбочка вновь вернулась на пухлые губки: кого-то на Цитадели прихватит где-то в ливере от вида номенклатуры. Но да это — не мои проблемы.       – Элисана, солнце наше синее. — на это матриарх лишь изумленно приподняла обе брови. — Порадуй меня несказанно и скажи, что у тебя в твоем научном царстве есть… нечто, что заставит наших саларианских… гостей стать несколько более разговорчивыми и честными, чем они хотят быть.       Солнышко весело и звонко рассмеялась, искренне и чисто фонтанируя колкой радостью и удовлетворением от… своей нужности. К ней так давно не обращались с настоящим делом. Так долго накапливалось ощущение… бессмысленности и бесполезности её действий, что настоящая работа дарила ей удовольствие, близкое к предоргазменному. Полагаю, если Нелик привезет весь её список в материальном воплощении, то оргазм она словит вполне нефигуральный.       – Имрир, свет очей моих, совершенно случайно, но у нас есть одна… разработка. — матриарх веселилась уже неприкрыто. — Мы разработали этот… состав как побочный продукт исследований… — она осеклась, видя мою искреннюю заинтересованность, но с полной готовностью к непониманию далее сказанного, — не важно, каких. Важно, что мы выделили несколько веществ, которые могут воздействовать на мозг подоп… пациента, — поправилась красотка, — и ощутимо снижать критичность мышления. Вкупе с добавлением серии гормонов, которые вводят жерт… пациента в состояние эйфории, получается эффект доверительности и доверия.       О как! Какие чудные оговорочки, какая экспрессия, какие образы… расчлененок. Огонь-женщина! Яркая, вспыльчивая и опасная! Зато полезная.       – Твои слова как бальзам на мою душу! — патетично выдохнула я. — Собери сколько есть, а то скоро наши брутальные рослые панцирные красавчики приведут нам драгоценных гостей. И мы, как гостеприимные хозяева, сделаем им жизнь в нашей обители как можно более… приятной и наполненной эйфорией.       Элисана звонко рассмеялась, чуть запрокидывая голову.       – Спектр. Общение с вами — бальзам уже на мою душу. — ирония и колкое предвкушение плеснуло в грудном голосе красотке. — Я соберу необходимое для допроса и буду ждать вас в командном центре: мне есть о чем поговорить с милашкой Сатисом.       На этом роковая красавица возрастом в половину срока жизни нынешней земной цивилизации, фонтанируя весельем, предвкушением и просто отличным настроением, удалилась по коридору на выход из нашего крыла базы.       – «Милашка Сатис»? — иронично протянул Найлус, когда двери захлопнулись за точеной спиной опасной красавицы.       Я развела руками.       – Она его так называет периодически. Даже в глаза…       – Я полагал, это разовое выражение.       – О, нет! Это у нее устойчивое определение. — я фыркнула, жестом приглашая Найлуса продолжить путь. — А еще она начала ему строить глазки уже по-настоящему и на серьезных щах.       – Теперь понятно, отчего он такой… — темнокожая когтистая ладонь неопределенно взмахнула, — нервный.       Я развела руками: что уж поделать, если синекожая красотка после нашего прибытия и общения воспрянула духом и решила, что жизнь в ближайшие годы не закончится и вообще перспективы какие-то нарисовались, а потому эту жизнь надо разнообразить личной. Азари к подбору партнера относятся придирчиво, особенно, такие требовательные леди как наша ученая. Чего удивляться, что ее вдумчивый взгляд остановится на Красе, раз уж тот умудрялся всё это время как-то держать порядок в этой богадельне? Другое дело, что сам Крас от этого не в диком восторге, но да терпения Элисане не занимать, мозгов тоже, так что за выдержку Сатиса я не дам даже стреляной термоклипсы: рано или поздно, но мужика возьмут измором или грамотным продуманным подходом. Что занятно, Найлус был со мной солидарен. Более того, он настроился за этим всем наблюдать с каким-то странным азартом.       – Ты ж, вроде как, азари терпеть не можешь? — иронично кольнула я.       – Не могу. — он клыкасто ухмыльнулся, останавливаясь у двери.       – Но ты явно желаешь Элисане успеха в ее начинании.       Он лишь усмехнулся, не потрудившись озвучить очевидный ответ: длительный недотрах и одиночество еще никому на пользу не шли и характер не улучшали. А что до Элисаны… то это редкий случай азари, которая прониклась чуждым ее народу мировоззрением других видов, сделав странную выборку и сформировав свой циничный подход к жизни.       Мы уже успели понять, что она любит свою работу, ей нравится Вермайр, её устраивает жизнь на этой станции, а присутствие Властелина — бодрит и заставляет раз за разом ярко чувствовать вкус жизни. Нам с ней по пути. Она желает нам успеха. Она жаждет перемен. Она горит яростным пламенем в душе. И потому она не нашла себе места в родном государстве, во всем Пространстве Цитадели и вообще в среде нормальных обитателей галактики, предпочтя откликнуться на запрос легендарного Спектра и уйти на темные тропинки науки под его молчаливым покровительством. Теперь же, когда её жизнь едва не завершилась оглушительным крахом, появились мы и приоткрыли ей новые горизонты. Элисана уже высказала свою позицию в отношении нас и Сарена. Она высказалась однозначно и недвусмысленно, и я её услышала.       – Иногда нужные разумные приходят сами. — тихо произнесла я слова Эстуса. — Надо лишь не проявить слепоты…       Найлус согласно склонил голову, сделал пару шагов, вынуждая дверь распахнуться и открыть нам выход во внутренний двор.       – Идем. Кроганы скоро прибудут. Нужно подготовиться к допросу.       Согласно кивнув, я вышла из здания на свежий воздух под яркие лучи полуденного солнца.       – Что если бы у Элисаны не оказалось ее чудесного средства? — тихо спросил Найлус, опираясь ладонью о перила.       – Тогда я бы создала его сама, подключившись к какому-то саларианцу. — так же тихо ответила я. — Просто, надежно и удобно: организм сам знает, что отключит волю его водителю и убережет от лишних… травм. А у каждого вида есть свои природные наркотики, которые его же организм в состоянии вырабатывать самостоятельно. При… определенном воздействии на нужные части мозга.       Зашелестела дверь за нашими спинами: на пандус вышли Гаррус с Аэтерой. Неожиданно, но оба сообщили, что у них есть вопросы к саларианцам, а мы с Найлусом не нашли ни одной причины им отказать в удовлетворении любопытства.       

***

             Тихий гул. Едва слышный, на самой границе доступного людям диапазона. Он всегда рядом на Цитадели. Его можно было заглушить музыкой, звуками или шумом, но он никогда не исчезал. Всегда рядом. Каждое мгновение, вгрызаясь в мозг подобно сверлу. Джон устало прикрыл лицо руками, тщетно пытаясь абстрагироваться от этого звука и как-то выкинуть его из головы, но эта вибрация, казалось, ложилась каким-то особенным образом на его разум и вздроченные нервы. Она вплеталась в его мысли, она была рядом каждую минуту. Даже во сне. Рядом. В голове. Сводя с ума и разрушая последнее, что еще хоть как-то держалось в рассудке.       Зато этой вибрации не было на корабле. На «Нормандии» его окутывала благословенная тишина. Даже сейчас, когда фрегат стоял на верфях, на его борту было тихо. Даже во время работ по его перестройке. Даже когда техники пилили крепкий каркас, а дисковая пила заливалась визгом, было тихо. Потому что не было этого особого низкочастотного гула.       Еще недавно он хотел покинуть фрегат Спектра и забыть его как чудовищный сон. Но сейчас… сейчас он не хотел его покидать. На его борту наступало спокойствие. Тишина для разума. Джон отчетливо осознавал, что ведет себя странно, а его провожают полные тревоги взгляды сослуживцев. От этого он тоже пытался абстрагироваться. Не обращать внимания на чужую тревогу. Не реагировать на осторожные вопросы. Не отвечать.       С каждым днем это становилось тяжелее, а сослуживцы — настойчивее и настойчивее. Особенно, Джейн.       Вспомнив про однофамилицу, он не смог сдержать тяжкого вздоха. Она оказалась весьма… непостоянна. Еще совсем недавно она его терпеть не могла и не упускала возможности поязвить или как-то пройтись по любой его ошибке. Теперь же она не давала прохода, пытаясь понять, что с ним происходит. Словно ей не всё равно. Хуже, что в своей настойчивости она оказалась весьма упряма.       В голове вновь предательски стрельнуло острой болью в затылке, а в глазах заплясали коварные пятна инверсной засветки.       Его снова вызывал посол. Снова задавал вопросы про Спектров, про отношение к ним. Спрашивал, чем они заняты, словно он не задавал эти же вопросы три дня назад…       – Джон?       От тихого женского голоса, раздавшегося из-за спины, мужчина мелко вздрогнул, нервно дернул пальцами, но тут же сжал их в кулаки, скрывая предательский тик.       – Коммандер… — голос звучал устало и отчетливо хрипло.       Раздались едва слышные шаги, и миловидная женщина подошла ближе. Он даже не повернулся, всё так же глядя в огромное панорамное окно с видом на туманность. Это невежливо. Обычно она всегда… раздражается от подобного пренебрежения. Говорит очередную… что-то неприятное и уходит.       Но не в этот раз…       – Джон, что происходит? — Джейн обошла его и буквально вклинилась между ним и окном, вынуждая отступить, чтобы не оказаться с ней нос к носу.       – Я не понимаю вашего вопроса, коммандер. — ровно и равнодушно ответил Джон, надеясь, что Джейн от него отстанет: она терпеть не может такую принципиально-уставную манеру разговора.       Но… видимо, действительно не в этот раз.       – Джон, что с тобой происходит? — голубые глаза смотрели, казалось, в душу, полные тревоги и непонятного чувства, которое Джон не хотел понимать. — Не пытайся меня отшить своей уставной вежливостью! Я же вижу, что с тобой что-то случилось! Ты уже неделю сам не свой.       Джон молчал, не желая вступать в полемику или вообще хоть что-то отвечать.       – Джон! — неожиданно она обхватила его за плечи и с силой тряхнула, от чего у него поплыли цветные пятна перед глазами. — Ты себя в зеркале видел?       В зеркале он себя видел: брился утром. Каждое утро… видит.       – Вас что-то не устраивает в моем внешнем виде, коммандер Шепард? — сухо спросил он, отступая на несколько шагов.       Хотелось быстрее закрыть этот бессмысленный разговор и уйти.       – Меня всё не устраивает!       Тревога Джейн была ему не совсем понятна. Они не ладили с момента первой встречи в училище, и с тех пор каждая их встреча заканчивалась скандалом и склокой. Сколько было ругани, скандалов и разбирательств, оставивших… неприятный осадок. Но то было тогда. До Новерии… А после нее, после всех разговоров… после его высказываний по отношению к услышанному от асура… отношения испортились окончательно. Они даже не разговаривали сверх необходимого.       Зачем она пришла сейчас?       – Не в моей компетенции вам помочь, коммандер. — голос, казалось, трещал от сухости речи. — Полагаю, по возвращении Спектр Шепард сможет помочь Вам в решении Вашей проблемы. Прошу прощения, но мне пора идти: посол вызывает.       Он соврал: у посла он уже был, и от этого до сих пор темнело в глазах. От нервов и постоянного напряжения из-за фактического допроса, устроенного ему особистом, к которому Джейн так на разговор и не пришла, хотя её вызывают каждый день.       Развернувшись, он молча направился к выходу из обзорной галереи. Надо найти место где-то в стороне от общежития Спецкорпуса: подобные встречи ни к чему хорошему не приведут, как и… непонятная заинтересованность коммандера его здоровьем.       Еще недавно ей было плевать, жив он или его пристрелили на какой-то очередной вылазке. А теперь её волнует его внешний вид…       Вспышка раздражения стрельнула в голову острым раскаленным гвоздем, от чего мужчина зажмурился. Пробило сильнее, чем раньше… Это плохо. Острая боль в голове — первый признак проблем с мозгом. Он слышал о таком. О таких случаях с отключками… из-за перенапряжения нервной системы имплантатом до сенситивного шока. Видел последствия и то, к чему это… привело.       К деградации нервных тканей…       В глазах всё отчетливее плясали темные пятна. Он пришел сюда успокоиться, привести в порядок мысли, но пришла Джейн, остро напомнила о его состоянии, о проблемах в отряде. Об их вопросах, на которые пока ни он, ни Нико не ответили.       А что он им скажет?       Что всё, закончился он и как командир группы высадки, и даже как простой боец? Скажет, что он уже непригоден к военной службе из-за побочного действия L2? Или, может, сразу сказать, что с таким прогрессом побочных эффектов он может…       Мужчина даже в мыслях запретил себе об этом думать.       Надо дождаться возвращения Спектра… Он… придет к ней, объяснит, что происходит… попросится в отставку. Она не откажет. Возможно, поможет как-то обойти тягомотину с военным ведомством, чтобы не пришлось проходить все проверки, процедуры установления непригодности к службе из-за L2 и допросы.       Проклятые допросы…       Гулко стучало сердце, казалось, в горле. Пульсация крови отдавалось в голову, от резко подскочившего давления сильно сдавило виски. Надо сбросить… иначе он даже не дойдет до выхода из галереи… Таблетки уже поздно — не помогут. Нужна инъекция…       Он едва смог достать автоматический аварийный инъектор, который ему с долгими объяснениями выдал Вивьен на крайний случай. Свинтил колпачок, приставил тонкий шприц к ноге, но… стоило наклонить голову, как его ощутимо повело, да так, что пришлось отступить к стене и привалиться к гладкому стеклу, чтобы переждать накатывающую темноту…       Укола он не почувствовал. Но накатывающая тьма, бухающая в такт биению пульса подобно отбойному молоту, медленно отступала. Эмоции притупились, накатило глухое ватное безразличие: инъекция была сделана, приступ — купирован.       – Джон…       Он моргнул, наводя фокус на испуганное лицо Джейн. Она видела… плохо…       – Джон, что с тобой происходит? Тебе надо в госпиталь! Я вызову помощь…       – Не надо. — голос был едва слышен. — Не надо в госпиталь.       Джейн запнулась.       – От этого… не лечат. Не помогут. Выпишут таблеток и отправят… обратно.       Она поняла: лицо дрогнуло, губы мелко затряслись, словно она пыталась что-то сказать, но не смогла.       У нее ведь тоже… есть такие предписания и свои таблетки…       – L2…       Он прикрыл глаза: кивать поостерегся, как и лишний раз шевелить головой.       – Но почему? Было же нормально! Не было таких последствий!       Не было. Внимательная. Заметила.       – Посол. — прохрипел он. — Вызывает почти каждый день. Задает вопросы. — он мучительно сглотнул: мощное успокоительное вызывало сухость и жажду. — У него уже давно особист сидит…       Она ахнула, прижала ладонь, прикрывая губы.       – Тебя… допрашивали?       – Мягко… да.       Джейн выругалась. Глухо, грубо. Грязно. По уличному.       – Перестань туда ходить!       – Я должен…       – Ничего ты не должен! — Джейн, увидев, как он поморщился, продолжила шепотом: — Не смей больше ходить к послу! Я пойду вместо тебя, он все равно меня вызывает. На меня это так не действует: мне уже без разницы, что они там мне припишут. Так или иначе трибунал будет!       Джейн растерянно теребила в руках инъектор. Потом спохватилась, собралась его убрать, автоматически глянула на маркировку.       – Красный класс… Ты используешь красный класс… — она подняла на него растерянный взгляд. — Джон, как же так… Почему ты не сказал…       – Не сказал что? Что у меня начался неконтролируемый резонанс по нервной системе? Что он приводит к сенситивному шоку и обморокам? — в хриплом голосе проявилась язвительность и злая ирония. — Не всё ли равно, Джейн?       – Нет! Не всё равно! — тонкий пластик хрустнул в ее пальцах. — Мы можем сраться сколько угодно, но это уже перебор, Джон! Я никогда не желала тебе смерти. Я не хочу видеть, как ты тут загибаешься из-за этих мудаков!       К чему приводят перегрузки до сенситивного шока она знала не хуже него самого: им всем читали одну и ту же базу про последствия работы биотического имплантата второго поколения…       Включив инструментрон, Джейн кинула аварийный вызов по своему отряду. Мгновение, и пришел ответ:       – Джейн! Что случилось?       – Рунэ, Молот. На мой пеленг немедленно! — голос мелко вздрагивал. — Прихватите Вивьена и Николауса. Скажите, Джону пришлось использовать инъектор. Они поймут.       Джон прикрыл глаза, устало и с каким-то унылым смирением. Всё. Поздно… молчать. Узнают… Уже узнали. Будут вопросы. Придется отвечать, что-то делать.       Возможно, сейчас, когда стали явными последствия, получится немного побыть в тишине? Пока есть возможность обратить ситуацию и не дать побочным эффектам стать постоянными. Возможно, удастся… восстановиться.       Возможно, так будет проще… потому как он так и не научился врать в глаза.              

***

             Вызов от Удзана Сурда поймал нас на выходе во внутренний двор: инструментрон запиликал, показывая имя абонента и его выразительную рожу. Цветную! Спектровское устройство радовало меня каждое использование нормальным интерфейсом, полноцветностью и отсутствием противной мелкой ряби на мерзком рыжем экране. Вот и сейчас я искренне наслаждалась возможностью беглым взглядом определить, кто из кроганов со мной связался хотя бы по цвету гребешка, раз на рожу они были пока еще практически одинаковыми.       – Шепард на связи. — ответила я на вызов.       – Мы привели саларианцев. — после характерного причмокивания произнес рослый громила. — В пятом блоке содержания, Спектр.       Пятый блок… я бы еще знала, где это.       – Поняла. Сообщите Элисане о доставке саларианцев.       Кроган коротко кивнул и отключился, уже стабильно не утруждая себя лишней словесной мишурой. В этом черепашки удобны.       – Найлус, ты знаешь, где этот пятый блок? — погасив экран, я подняла взгляд на спутника.       – Как и ты — теряюсь в догадках. — промурлыкал он, чуть щуря на ярком солнце зеленые глаза. — Однако, полагаю, наша милая азари должна это знать.       Темная рука взлетела в выразительном взмахе, указывая направо в сторону лабораторного крыла, откуда уже спешила к нам синекожая красавица, несущая в левой руке небольшой металлический бокс. Пока мы дружной компанией неспешно прогуливались в сторону двора в ожидании доклада кого-то из Мастеров Войны об успешной доставке саларианцев, матриарх успела сбегать в свою лабораторию, достать необходимое вещество из хранилища и приготовить всё необходимое для экспресс-допроса.       Когда это необходимо, Элисана действует по-военному быстро и не тратит время на бесполезные слова и метания.       – Спектры. — азари догнала нас, резко выдохнула, восстанавливая сбитое спешкой дыхание. — Вам уже сообщили, куда привели подо… саларианцев?       Я согласно кивнула.       – Некий пятый блок содержания.       Женщина нахмурилась, что-то прикидывая, а потом мелко кивнула сама себе, бросила на нас рассеянный взгляд и сухо произнесла:       – Следуйте за мной. — после чего пошла куда-то через двор очень быстрым шагом на грани с бегом.       Наверное, люди и правда соскучились по нормальной работе и по какой-то цели, потому как мне сложно было представить, почему еще местный гарнизон с таким ажиотажем проникся происходящим. Сейчас, следуя за нашей, уже — нашей азари, я отчетливо замечала поднимающийся азарт и какое-то нездоровое оживление. Да, разумные реагировали по-разному: кто-то нервничал, кто-то откровенно психовал, а кто-то, наоборот, словно очнулся от сумрачного липкого сна и теперь с каким-то недоумением и детским ожиданием чуда смотрел по сторонам.       Не знаю, что стало причиной.       То ли спешное отбытие Властелина, улетевшего без лишних спецэффектов, но на волне откровенной ярости, направленной на кого-то другого, но не на них всех. То ли слухи про состояние хозяина базы, отлеживающегося в собственном крыле под присмотром Элисаны, которую хоть и здраво опасались, но которой верили и в ее профессионализме не сомневался даже самый распоследний кроганский малолетка. То ли мои слова про будущую работу, то ли вообще наше дружное явление и последовавшая после встряска так повлияла на разумных. Не знаю. Но те, кто не пожелал покинуть базу и сбежать, они начинали ощущаться иначе. Словно с них медленно осыпалась ранее беспросветная безнадежность и какая-то бессмысленность всех их действий.       С каждым часом эти различия становились явнее. Нас узнавали. Нас провожали взглядами. Все! И представители видов Пространства Цитадели, и геты, молчаливо присутствующие и вроде бы никак не проявляющие своего отношения к происходящему, но их постоянное внимание стало нашим бессменным спутником, куда бы мы ни отправились в пределах периметра базы, они следили за нами неотрывно. И все чего-то ждали!       – Сюда. — Элисана коснулась карточкой сенсора дверного замка, индикатор сменился на зеленый, массивная дверь скользнула в сторону, открывая нам путь куда-то во внутренние этажи базы, ведь двор был лишь крышей для массивного практически монолитного строения, целиком заполнявшего внутреннее пространство стен. И только в одном месте был сохранен выход скальной породы: его использовали как внутреннюю причальную площадку для кораблей легких классов.       – Насколько велика база? — тихо спросила я, когда мы вошли в прекрасно освещенный широкий тамбур лифтовой площадки.       Азари тронула нужный символ минус восьмого уровня, двери неспешно закрылись, и массивная платформа мягко пошла вниз.       – Три яруса под поверхностью внутреннего двора — это наземные части, ограниченные стенами. И еще семь под землей. — любезно ответила она. — Там располагаются основные технические зоны, машинный отсек с силовой станцией и всеми системами базы, зоны удержания для подопытных, часть лабораторий и мастерских, а также внутренние ангары, в которых хранятся боты и катера.       Лифт остановился на нужном этаже, двери распахнулись, выпуская нас в просторный коридор, освещенный уже привычными световыми панелями. На стене возле выхода из лифта висела табличка с планом этажа без лишних подписей, но с циферными обозначениями всех помещений, а чуть дальше коридор вливался в просторный квадратный зал с постом охраны и какими-то офисными стойками с мелким барахлом, возле которых стояли бессменные автоматы с водой и мелким перекусом для тех, кто не выползает из лабораторий в столовку.       К моему удивлению, здесь оказалось довольно оживленно: в своеобразном холле помимо троих кроганов и двоих турианцев при оружии, сновали разумные в характерных форменных одеждах. На наше прибытие дружно повернулись, но, опознав Элисану, служащие тут же потеряли к нам явный интерес и старались не пялиться совсем уж откровенно. Хотя… на нас всё равно глазели, ведь слухи о явившихся в урагане Спектрах дошли до многих. Что удивительного в том, что мы стали главной темой всех сплетен? Ведь за долгие годы здесь ничего не менялось.       – Здесь довольно просторно. — тихо сказала я, когда мы вошли в холл.       Я откровенно глазела по сторонам, совершенно не смущаясь и не пытаясь выглядеть вежливее и культурнее, чем есть. Я никогда ранее не бывала в такого рода местах, а потому мне было всё интересно. Новерия не в счет: там лабораторный комплекс был разрушен и больше напоминал заброшенные руины в каком-то постапокалипсисе, чем действующую лабораторию. А здесь всё целенькое, даже персонал живой и занят непосредственной работой, а не щемится за спинами бойцов в попытках выжить.       Справедливости ради стоит заметить, что глазела не только я: Аэтера тоже с интересом разглядывал интерьер и настороженных разумных. Ведь эту базу не только я считала нашей общей собственностью, неважно, будет с этим согласен ее реальный хозяин или нет. Даже Гаррус был заинтересован, и только Найлус оказался равнодушен.       – Эта база считается самой крупной на планете, хотя по суммарной площади она уступает питомникам кроганов и генетическим лабораториям, в которых их выращивают. — в Элисане неожиданно включился экскурсовод. — Но по полезной нагрузке и по разнообразию она действительно крупнейшая и менее специализированная.       – Сколько здесь реально разумных? — тихо спросила я, откровенно разглядывая интерьер и народ.       – За все время существования базы — почти десять тысяч. — со вздохом произнесла азари, а я изумлено выдохнула от такой цифры. — Но за семь лет подавляющая часть персонала… пострадала из-за чрезмерного влияния Властелина.       – Вы хотите сказать — тронулись умом? — уточнила я вежливый оборот.       Женщина вновь вздохнула.       – Симптомы были различные, но, если обобщить, — да.       Об этом и в каноне что-то такое было. Ну, если бы я не придушила ту малохольную азари, она бы жаловалась, что ее предшественник сошел с ума и стал подопытным. Вроде бы такое было, но… с каждым днем память о каноне все призрачнее и призрачнее, словно разрушение Цитадели несколько повредило эти знания, и в голове осели только важнейшие вехи.       – Сколько осталось сейчас?       – Без учета тех, кто готов покинуть базу? — въедливо поинтересовалась ученая.       – Без них.       – Шесть сотен. — ровно произнесла она. — Не считая кроганов и бойцов: они к влиянию Властелина оказались менее чувствительными.       Это она так вежливо высказала предположение, что то ли бойцов Властелин бережет как полезных, то ли в них мозгов нет, чтобы было с чего сходить?       – Но на вас Властелин не оказал настолько радикального воздействия. — негромко произнес Найлус.       Элисана бодро прошла холл и свернула в боковой проход.       – Это… не совсем корректное высказывание, Спектр. — наконец, ответила она, когда мы вновь оказались в уединении очередного лифта. — Влиянию Властелина подверглись мы все. Однако, по некоей причине, на части из нас его воздействие приняло… нестандартные формы. Если говорить обо мне, то влияние Властелина утратило свое давящее и губительное воздействие, стоило мне окончательно выбрать свой путь в будущем и откинуть лишние сомнения и тревоги. Отчего возникло предположение, что сила его… воздействия зависит от лояльности к нему и к его… — красавица запнулась, осторожно подбирая слова.       – Избраннику. — подсказала я, чуть улыбаясь. — Полагаю, это будет самым верным определением.       – Вероятно, — да. — согласилась она. — Однако, за все время я так и не приблизилась к пониманию мотивов этого существа. Как и причин, по которым он избрал Спектра Артериуса для неких своих целей.       – Как и мы все…       Лифт качнулся, останавливаясь на нужном нам уровне. Мы прибыли в зоны содержания. Или, попросту, в тюрьму и в местный обезьянник для тронутых умом. Двери распахнулись, открывая нам проход в сумрачный однотипный коридор. Он был освещен так же ярко, как и предыдущие, но что-то в его атмосфере было не так, отчего он казался… мрачным. Но то ли это игры уже моего разума от понимания того, куда он ведет, то ли доносящиеся до нас приглушенные стенания и крики добавили красок для воображения. Наверное, для создания антуража это всё было бы прекрасно и уместно, и, бери я это место штурмом, я бы прониклась ужасом и беспощадностью творимого и окончательно бы удостоверилась, что Сарен — чудовище, как это должно было быть по замыслу разработчиков игры-прародителя, но…       – Пристрелите их всех. — ровно приказала я, слушая приглушенную какофонию воплей разной тональности и голосов.       Гаррус мелко вздрогнул. Аэтера наоборот, согласно кивнул, вслушиваясь в бессвязные крики.       – От них нет практической пользы: их бессмысленно изучать. Им просто сломали рассудок ментальным давлением, а знание того, что именно им Назара повредил в голове, никак не приблизит вас к пониманию сути этого процесса.       Азари помрачнела, бросила осторожные взгляды на моих спутников, и если Гаррус с его распахнутыми в шоке глазами еще хоть какие-то надежды подавал, то Найлус был безразличен к страданиям этих существ. Аэтера же…       – Разрушенный рассудок не поддается восстановлению. — ровный голос асура прозвучал приговором. — Сохраняя им жизнь, вы продлеваете их страдания.       – Аэте прав: они находятся в своем личном кошмаре каждое мгновение существования. — добавила я, глядя женщине в глаза. — Сумасшествие не лечится. Потому — пристрелите их.       – С этим вам стоит обратиться к кроганам. — Элисана ответила с тяжестью в голосе и со спорными чувствами. — В них вовсе нет сочувствия к этим бедолагам…       – А в вас? — тихо спросила я.       – Я с ними работала. — в мягком голосе просочилась усталость. — Они все сошли с ума на моих глазах, и это было… тяжелое зрелище, Спектр. Ведь все мы ждали, кто станет следующим.       Жизнь под тенью Властелина…       Понять, что пережили обитатели этой базы — сложно. Сложно для тех, кто никогда не видел, как кто-то теряет рассудок на глазах, а ты можешь лишь беспомощно за этим наблюдать, будучи не в силах помочь. Но… такова плата за пребывание в этом месте. Такова плата за сомнения и за… бесполезность в глазах древнейшего существа.       Наверное, у Назары были свои мотивы для такого молчаливого террора. Или так выглядит его безразличие к жертвам своего воздействия? Но ведь для некоторых он был более милостив, чем для тех, кто заходится криком и невнятными словами в камерах где-то дальше по коридору…       – Но вы не стали «следующим». — мягко сказала я в тщетной попытке ободрить эту сильную духом женщину. — Наверное, была причина, по которой вас пощадили. Чем-то вы отличались в его глазах от тех, кто для него лишь «рудиментарные существа из плоти и крови». Так он выразился…       – Он нас презирает… — тихо выдохнула на озарении ученый.       – Есть за что.       Элисана взглянула мне в глаза. Какое-то время она молчала, пристально всматриваясь в меня.       – И вы тоже… — мелодичный голос дрогнул.       – Есть за что… — всё тот же беспощадный ответ.       – Но не все такие…       – Не все.       Были бы такими все, меня бы здесь не было. Как не было бы оттягивания приговора.       – Нас ждут. — мягко укорила я.       – Вы правы… — красавица устало повела плечами, отвела глаза. — Полагаю, то, что мы вскоре услышим, лишь укрепит вас в верности вашего мнения относительно нас всех…       – То, что мы услышим, не станет для меня великим откровением. — я легко коснулась изящного плечика, отчего азари мелко вздрогнула. — И не обобщайте: в галактике достаточно тех, кто является украшением своего вида. Надо лишь счистить окружающее их дерьмо, и тогда, возможно, у нас будет больше шансов на выживание перед взорами Старших.       Элисана покачала головой.       – Вы знаете больше, чем говорите, Спектр.       – Все мы знаем больше, чем говорим. — я улыбнулась. — Разве важно, что мы знаем и говорим? Важно только то, что мы делаем. Потому как можно знать всё и говорить красивые, даже правильные слова, но плыть по течению как дерьмо по реке. И тогда не важно, каков ты внутри. Потому, радость моя синяя, пора бы нам что-то делать, а не покачиваться на поверхности в попытках не утонуть.       – Вы предлагаете начать с допроса оперативников ГОР? — ирония блеснула в прекрасном голосе.       – Да. Потому как они уже сделали слишком много того, за что нас считает выбраковкой древний Наблюдатель. — я вздохнула. — Сложно беречь мир в галактике, когда так много уродов хотят его разрушить.       Азари вновь начала улыбаться.       – Вы красиво говорите, Спектр. Мне даже нечего вам возразить. Вот только есть у меня сомнения, что вас так волнует мир в галактике.       Сомнения у нее есть…       – Элисана, меня волнуют исключительно дорогие мне разумные, но, чтобы они могли жить, мне приходится спасать шкуры совершенно никчёмным существам, которые моего милостивого поступка не оценят и осудят в благодарность за то, что я делаю для их благополучия. Такова правда моей работы. А ваша работа прямо сейчас в том, чтобы я получила нужную мне информацию с минимальным насилием.       – Что в моих силах. — красотка покачала чемоданчиком.       Где-то за стеной громко и протяжно завизжали. На одной ноте, надрывно, с диким ужасом, звенящим в каждом мгновении пронзительного крика. Звукоизоляция этого места была на высоте, но все равно надсадный ор донесся до разума, дернув по телу раздражением.       – Вероятно, вы правы… — Элисана дернула плечиком. — После допроса я отдам необходимые распоряжения, и все непригодные… особи будут ликвидированы. Если не возражаете, тех, кто подходит для работы, я оставлю для лабораторного использования.       – На ваше усмотрение.       Мне бледно улыбнулись и милостиво взмахнули ладошкой:       – Нам сюда.       Пятый блок содержания оказался довольно просторным сектором тюремного блока: центральный восьмиугольный двухэтажный внутренний отсек вел к пятнадцати камерам по восемь на втором и семь на первом этажах. Кто содержится в каждой из них было прекрасно видно через силовую завесу, надежно запирающую заключенных в персональном отсеке. Но на случай потери питания сразу за силовым полем темнели тонкие полимерные прутья диагональной решетки. Чисто так, на всякий случай. Вдруг кто-то повредит энергоцентраль? Тогда пропадет удерживающее противовесы поле, и решётки автоматически упадут. Ну или если содержание предполагается длительное, то закрывают сразу на решетки, а силовое поле используется, если предполагается частое использование пленников или их краткосрочное удержание. Как в нашем случае.       В самом блоке нас терпеливо дожидались пятеро кроганов, все как на подбор — древние и сильные Мастера Войны, все — матерые и поразительно злобные. И все очень сильно нас ждут, чтобы получить возможность услышать допрос ГОРовцев. Из знакомых мне был только Удзан Сурд, еще четверых я не видела, но они, похоже, очень хотят познакомиться. Вон как оживились, стоило только нашей компании войти в блок удержания. Да и пойманные саларианцы тоже перестали изображать высокомерный стоицизм и подошли ближе к силовой завесе.       – Спектр. — без лишнего бла-бла выдал Сурд, стоило нам подойти. — Мы переловили всех. — рослый громила причмокнул, зыркнул на свою добычу. — Троих убили — проблемные были. Шестерых добили — поломанные после тайфуна, везти было сложно.       Н-да… А если бы мне надо было Киррахе дружить и сделать его союзником? Как я бы это сделала после того, как они у него почти десяток бойцов пришибли? Ну хоть сразу отчитался о количестве наделанных трупов. Которые, кстати, они тоже приперли, но сгрузили в местный морг при лабораторном комплексе в медицинском крыле. Об этом сообщил второй кроган с черным гребнем.       Впервые вижу крогана с черным гребешком…       – Капитан Киррахе выжил, надеюсь? — ровно спросила я, хотя и сама знаю, что выжил: вон он, стоит у стены и мрачно на меня смотрит.       Кроган мне не ответил вслух, только коротко кивнул. Как он узнал, выжил нужный мне мужик или нет — не знаю: копаться в голове крогана мне было лениво, да и надобности особой не было: ответ уже у меня был, хоть отличить одного саларианца от другого довольно сложно с непривычки, но Киррахе был единственный с синими пятнами ороговевшей кожи на голове и на рожках. Или как там эти уплотнения на коже называются? Досье на сего бравого капитана у меня не было, как не было никакого его изображения, однако, беглое ментальное сканирование быстро дало результат и из почти четырех десятков выживших саларианцев я безошибочно нашла единственно-нужного.       – Давайте сюда этого деятеля. — я мило улыбнулась настороженно глазеющему на меня саларианцу. — Надеюсь, капитан, мы обойдемся без ненужного насилия и подручных средств, и поговорим как разумные… существа.       На это я вообще не надеялась.       – Открывайте.       Вот что мне нравится в кроганах, так это оперативность, с которой они работают, и абсолютная беспощадность. Никакого нытья про негуманность, жестокое обращение с пленными и прочее. Какая, к ебеням, гуманность, если эти рогатые красавчики поколениями травят их народ генофагом и убивают детей десятками тысяч? Вот и сейчас эти на удивление проворные громилы сняли силовую завесу и быстро разделили сплотившихся было саларианцев на группы, прекрасно обходясь массивными кулаками и грубой силой пресекая любое сопротивление.       – Не этот. — на мой громкий голос громила с зеленым гребешком отшвырнул тощего салара в сторону. — Вон тот, с синими пятнами на голове и зеленой кожей.       Кроган сплюнул, протолкался сквозь саларианцев и без какого-либо усилия выдернул нужного мне мужика из толпы его подчиненных как котенка из корзинки. А всё сопротивление сломалось на грубой физической силе и на нескольких тумаках, буквально отшвырнувших тощих существ от массивного Мастера Войны.       Разница в габаритах всегда решает, как ни крути. Это ж не игра, в которой размер — это только хитбокс. В жизни всё иначе… И кроганы не зря вздрочнули всё Пространство Цитадели, не сильно при этом вспотев. Только на турианцах сломались чисто потому, что те настолько же физически сильные и довольно тяжелые из-за физиологических особенностей. А саларианцы… они мелкие, легкие и для кроганов слабы как дети. А все попытки оказать сопротивление или как-то ударить крогана…       Н-да…       В итоге саларианцев вновь запихали в камеру и закрыли силовую завесу. Некоторых немного помяли, кому-то даже что-то вроде как вывихнули или сломали. Неважно. Зато Киррахе вот он, стоит передо мной. Даже без наручников или чего-то, что сковывало бы его движения. Толку от них?       – Капитан. — я мило улыбнулась большеглазому существу, смотрящему на меня как на кусок говорящего говна. — Не могу сказать, что рада вас видеть, но раз вы оказались столь любезны, что прибыли на эту планету…       – Избавьте меня от лишних слов. — резко произнес саларианец довольно высоким голосом, характерным для его народа. — Вы. Спектр. Человек.       – Слышали уже, да.       Салар лупнул глазами и чуть дернул губой.       – Я полагал, это дурная шутка. — вежлив прям как Анолеис, чтоб ему… — Но вы здесь. На Вермайре. На базе отступника. Вы с ним?       Надо же… решил, что может меня сперва искупать в дерьме, а потом допрашивать… Прекрасное начало нашей беседы… Может, стоит сразу перейти на химию и поберечь свои нервы?       – Капитан. Вы меня изумляете. — я покачала головой, глядя в большие темные глаза вконец оборзевшего существа. — Я не совсем понимаю вас и то, что вами движет. На что вы рассчитываете, откровенно хамя тому, кто взял за труд с вами хотя бы попытаться поговорить? Или вы ждете некоей гипотетической помощи от Совета?       На этих словах саларианец чуть поджал губы. Помнится, было что-то такое в каноне. Какой-то сигнал о помощи, что ли, по которому игрок вообще находит этих мудаков на пляже.       – Я вас порадую: это нас Совет Цитадели отправил на Вермайр, чтобы мы разобрались с тем, что здесь творится.       Киррахе откровенно… растерялся. Хоть внешне это было не особо заметно из-за непонятной мимики, однако, эмоции не лгут. Он был в растерянности. Я — определенно не то подкрепление, которое он бы желал увидеть.       – Эта планета, насколько мне известно, принадлежит Спектру Артериусу. Потому у меня закономерный вопрос: что вы здесь делаете?       Тот поток бредятины, которую выливал в уши игровой Киррахе, я помню довольно хорошо, как и странную мотивацию его действий. Да, по игре в разрезе всей и без того сомнительной истории с травлей Артериуса, это все смотрелось и слушалось еще хоть как-то удовлетворительно и не выбивалось из контекста всего общего бреда. Но в условиях реального мира…       – Объясните мне, капитан, что делает группа саларианского ГОР на планете Спектра Совета? Как вы объясните ваши попытки нападения на моих бойцов?       На эти вопросы я и не ждала ответов, потому как их быть не может. Киррахе нечего делать на Вермайре по закону, ведь это — нейтральная территория, более того — частная территория, принадлежащая Спектру Совета. Предъявить что-то Сарену невозможно по той же причине: он Спектр, а они неподсудны и могут творить что угодно и как угодно, пока это всё подходит под определение «сохранения мира в галактике».       Оперативник ГОР ничего не может законно сделать Спектру Совета.       Ни-че-го!       Хуже то, что из-за меня все его попытки собрать какую-никакую бомбу и как-то повредить лабораторию, недавно окончательно развалились на его же глазах, а теперь он стоит передо мной и ничего не может с этим сделать.       Я ему даже сдохнуть не позволю, пока он не даст мне все нужные ответы.       – Полагаю, искренности и честности мне не стоит ждать, как и ответов вообще. — я вздохнула, вновь покачала головой.       Киррахе гордо молчал, источая презрительность вкупе с безнадежностью, но он был гордым, смелым, сильным и… откровенно проблемным мужиком, который ради выгоды собственной расы подставит кого угодно.       – Элисана, солнце наше синее. Будь любезна…       Азари молчаливо присела, поставила кейс на пол, открыла его и достала уже заряженный инъектор. От вида сего девайса Киррахе ощутимо напрягся, но…       В общем, пара кроганов решили вопросы сопротивления и нежелания одного саларианца сотрудничать, а инъекция, вкатанная точной рукой нашего научного светила в тощую шею, поставила точку на всех попытках бравого капитана геройски молчать и делать из себя великого мученика и стоика. А когда взгляд больших темных глаз «поплыл», тело обмякло, а сам саларианец безвольной амебой растекся на ступеньках, я передала право допроса Найлусу.       Ему было, о чем спросить неспособного умолчать или солгать офицера ГОР. Информация полилась полноводной рекой, направляемой короткими простыми вопросами. Иногда в допрос вмешивался Гаррус и кроганы. Пару раз даже Элисана не удержалась и спросила о чем-то мне непонятном. Ответ ее шокировал до глубины души и остатки жалости у милого матриарха испарились подобно воде в кратере действующего вулкана.       Я особо не вслушивалась в этот поток информации: большинство рассказанного касалось событий, мне неизвестных. Или личностей, о которых я не слышала и не знала. Какие-то операции, непонятные мне дела и события, о которых я даже не слышала. Реальность достаточно развилась, чтобы весь мир достроился как положено, а потому у моих мужчин было что спросить у капитана Киррахе. Как было что спросить у кроганов, которые мрачнели с каждой сомнительной плюхой говна, щедро выливаемого опытным и хитрым командиром довольно успешного отряда.       Наверное, я давно не слышала такого потока сомнительных откровений. Я даже не была уверена, что хочу знать про все эти лаборатории, контракты с работорговцами, списки диверсий и оплаченных террористических актов, часть из которых выполняли разномастные банды, часть — незабвенный «Цербер», а часть сами оперативники ГОРа, подставляя других и переводя ответственность на совершенно невиновных разумных. Жаль только, Сарен не может присоединиться к этому празднику откровенностей, но держать взаперти хитрожопого Киррахе пару месяцев, которые мне понадобятся для лечения легенды Спецкорпуса, я бы не рискнула. Разве что в управляемой коме. Чисто так, для нашей же безопасности. Но, думаю, он нас простит, а запись, которую вели все мы, даст ему много компромата и полезной информации.              Допрос шел несколько часов. Я даже потеряла течение времени, пока мне на инструментрон не пришло сообщение от Краса о том, что корабли с беглецами готовы отправляться, но без моего присутствия и разрешения он не даст добро на старт.       – Я разберусь. — тихо сказала я Найлусу, сворачивая окно вызова. — Продолжайте допрос. Полагаю, это важнее отправки пары сотен бегунов.       Напарник сумрачно кивнул и вернулся к допросу:       – Капитан, что вам известно о происшествии в колонии на Травеси Три?       В ответ саларианца я не вслушивалась: узнавать раньше времени о проведенных экспериментах я пока не хотела. Это Элисана должна присутствовать при допросе и вовремя поддерживать уровень доверительной эйфории у нашей жертвы, и неважно, что к вечеру он помрет от отказа печени. То, что я уже услышала… смерть капитана будет довольно… щадящей, пусть и совсем непафосной и негеройской.       – Я знала, что услышу кучу дерьма, но я недооценила его качество и количество. — тихо сказала я, когда за нашими спинами захлопнулись двери лифта.       Асур положил мне ладонь на плечо, чуть сжал пальцы в поддержке.       – Мне будет тяжело найти причину, по которой Пространство Цитадели должно получить шанс на выживание… — я смотрела на сменяющиеся цифры, а в голове царил тугой вакуум.       Аэте улыбнулся.       – А оно этот шанс получит?       – Пока не знаю. — я улыбнулась в ответ. — Не одним Пространством Цитадели, как говорится…       Тихий смешок древнего монстра совпал с пиликаньем лифта.       – Ладно, посмотрим, что нам Сарен расскажет. А там уже будем думать, как решать этот ребус на выживание всея Пространства Цитадели… если мы к тому времени не придем к единому решению, что спасти его обитателей можно только развалив тут все.       – Сарен не сторонник радикальных решений. — резонно заметил асур.       При всей его одиозности — да. Тут Аэте совершенно прав. Но… без радикальных действий не получить радикального результата, а полумеры в нашей ситуации не спасут.       – Знаешь, Аэ, если ничего не менять, то не получить эффекта. Если позволять всем вокруг жить как они живут, то никаких изменений не произойдет. — мы прошли холл быстрым шагом, провожаемые пристальными взглядами бойцов. — А если не будет никаких изменений, то рано или поздно Назара разочаруется окончательно, и тогда…       Что будет «тогда» я уточнять не стала.       – В любом случае, он прав: Цикл не может быть нарушен. Что-то всегда происходит, и любая цивилизация и государство рано или поздно разваливается: от старости, от внутренних тёрок, от внешней угрозы или от какого-то политика или одиозного деятеля, несущего перемены. Развалится и Пространство Цитадели. Или от собственных внутренних политических дрязг, или из-за внешнего удара, или от какой-то войны, неважно, вооруженной или информационной. Всегда может всплыть какая-то куча вонючего дерьма, которая поднимет волну негодования.       – Как информация о новом штамме генофага? — ирония скользнула в бархатном низком голосе подобно монстру в темных глубинах.       Я остановилась у входных дверей, подняла на него взгляд. Аэтера улыбался. Искренне, весело и с непередаваемой иронией в ярких фиолетовых глазах.       – Как информация о генофаге. — я улыбнулась в ответ. — От нас зависит, разнесут ли наши Мастера Войны эти сведения по своему народу и начнутся ли новые Кроганские войны из-за деятельности капитана Киррахе на Тучанке… А там, кто знает. Возможно, в этот раз Иерархия останется глуха к просьбам о помощи…       Аэте хмыкнул, открыл дверь, приглашая меня покинуть эту обитель скорой скорби и массовых смертей.       – Кто знает…       Яркое дневное солнце резануло по глазам, вынуждая зажмуриться, но после тяжести блока содержания гомон внутреннего двора успокаивал вздроченные нервы, аромат моря и свежей зелени сбивал медицинский привкус с языка и вязкую стерильность внутренних лабораторных помещений.       – Спектр Шепард! — вибрирующий голос Краса донесся откуда-то со стороны, а через мгновение он сам появился, выйдя из-за прикрытия опоры командного центра и быстрым шагом направился к нам. — Корабли готовы к отправлению.       – Прекрасно. — настроение у меня резко пошло вверх, словно я вышла из-под давящего пресса. — На кораблях есть ваши люди?       – Только пилоты и техники.       Я довольно щурила глаза, подставляя лицо приятному теплому вечернему ветерку, дующему порывами с океана.       – Замените их на гетов. Извозчиков им никто не обещал. Я им вообще ничего не обещала кроме возможности взлететь. — я улыбнулась сумрачному турианцу. — А поднять корабли с планеты и геты вполне в состоянии, как и довести до реле. Дальше уже — не мои проблемы.       Крас спорить не стал: тронув передатчик, он отдал несколько приказов, а потом жестом пригласил нас следовать на командный центр. Он все равно не одобрял мое распоряжение отпустить всех желающих с планеты, здраво опасаясь утечек информации, слухов, сплетен и кучи проблем, которые могут прийти после того, что эти красавчики понарассказывают всем желающим задать вопросы. А такие будут. Взять тех же ГОР. Уверена, что и саларианские оперативники, и азарийские, да даже церберовские не упустят возможности полюбопытствовать, что тут творится.       Не зря говорят: ни одно доброе дело не останется безнаказанным… Так и это не останется без последствий.       Пока шла замена экипажа, мы дошли до командного центра и дальше ждали в молчании под тихий размеренный гомон персонала. Народ был занят какими-то делами, никак не связанными с отлетом бегунов, а потому во всей подготовке участия не принимали. Только уже непосредственно перед стартом кораблей Сатис снова решил уточнить:       – Вы уверены в своем решении, Спектр?       – Я уверена. Крас, пусть взлетают.       Его это вообще не порадовало, но спорить он не стал: посыпались команды на пропуск кораблей для систем ПКО, далее диспетчер дал отмашку, и два корабля с желающими покинуть базу, наконец, медленно поднялись над причальной площадкой и начали набор высоты. Сатис рядом клубился недовольством и мрачным раздражением, и лишь Аэтера был спокоен как паковый лед. Я же стояла и смотрела, как темные тушки неспешно уменьшаются по мере удаления кораблей от нас, поглядывая на огромный монитор состояния защитных систем базы. Совсем скоро они достигнут границ зоны охвата систем ПКО и покинут гравитационный колодец планеты.       – Крас. — умиротворение плескало в голосе как воды океана.       Рослый турианец повернул голову, а я коротко и резко отдала последний на сегодня приказ:       – Сбить.       Желтые глаза расширились в изумлении, мужчина растерялся, тратя бесценные мгновения.       – Сбить их.       Крас очнулся от ступора. Раздались короткие команды. Одно из массивных орудий пришло в движение, разворачиваясь и поднимая толстую морду. Мгновение наведения… Выстрел. Выстрел. Выстрел. Только яркие голубые птицы с испуганными криками разлетелись со стен базы да где-то далеко вверху вспухли темные клубки взрывов.