Особенный доктор

Гарри не успел подумать, как ему стоит извиниться перед Драко. Поддавшись благородному порыву, он выкупил колье Паркинсон и вернул хозяйке, взяв обещание ничего не рассказывать другу. Тот мог подумать, что Гарри сделал это специально. Ну или ещё какие-нибудь глупости, которые могут зародиться в белобрысенькой головушке. Возвратившись на работу, Гарри полностью окунулся в насущные проблемы — на него написали жалобу. Миссис Андерсон, мать Райана, сочинила целый опус в четыре страницы на имя главного врача, где обвиняла Гарри Поттера в некомпетентности и предвзятости. Женщина писала, что мистер Поттер якобы специально не взял её ребёнка на терапию, потому что тот был слишком сложным и попортил бы прекрасную статистику волшебных исцелений. Гарри ожидал неприятный разговор с главным врачом, где он вынужден был оправдываться, доказывая нецелесообразность физической терапии на данном этапе, то есть, до установления верного диагноза. Главный врач доводы принял, но премии всё равно лишил, аргументируя тем, что Гарри не смог доступно донести до родителей свою позицию. На деньги было плевать, а вот от несправедливости стало обидно. Данные выяснения задержали Гарри дольше обычного, но Милли должна была предупредить Драко, чтобы они с Диланом подождали. Он спешил, сбиваясь с ног и путаясь в полах халата. Шнурки на кедах развязались, и Гарри чуть было не навернулся раз десять, пока бежал. Драко, Пэнси и Дилан находились в зоне ожидания с оборудованным детским уголком. Гарри чуть притормозил, завидев их, и решил немного понаблюдать за обстановкой и настроением. Драко был взъерошен и всплёскивал руками, что-то пылко говоря подруге. Пэнси закатывала глаза и лениво возражала. Гарри подошёл ближе. — Пэнс, я миллион раз говорил, что не стоит давать Дилану леденцы. Потом замучаемся лечить кариес! — Драко укоризненно смотрел на Дилана, у которого во рту торчала белая пластиковая палочка. Ребёнок громко причмокивал, а из уголка рта вытекала липкая слюна. — Драко, это, конечно, не сахарные перья, но, поверь, леденцом изредка можно побаловать малыша. Я взяла с ксилитом; знаешь, такие даже стоматологи рекомендуют, — уверяла Пэнси. Драко с видом нахохлившейся курицы-наседки взирал на Дилана. — Это никуда не годится. Испортится аппетит. К тому же, сейчас занятия, он измажет сладкими слюнями весь стол, а мы приклеимся к нему! Он сел на корточки перед Диланом и протянул к нему ладонь. — Малыш, дай, пожалуйста, леденец папе. Дилан нахмурился, а Драко беспомощно оглянулся на Пэнси, та лишь пожала плечами «мол, разбирайся сам». Он снова повернулся к малышу и попросил более жалобно: — Зайчик, поделись с папочкой. Я тоже хотел бы попробовать. Дилан недоверчиво посмотрел на отца, затем левой рукой вытащил изо рта круглый леденец и отдал Драко. Гарри усмехнулся — вот же хитрый слизеринец, знал, куда надавить, чтобы ребёнок выполнил просьбу. Драко взял сладкое и огляделся — в ближайшем доступе урны не было. Он хотел было завернуть в какую-нибудь бумажку, как вдруг натолкнулся на внимательный взгляд Дилана. — Папа не ест? Они глядели друг другу в глаза: серые смотрели в карие, а карие — в серые. Пэнси удовлетворённо хохотнула. — Ест, конечно, малыш, — ответила она ребёнку. — Да, Драко? Ну же, ешь. Дилан с тобой поделился, как ты и просил. Драко бросил злобный взгляд в сторону Пэнси и обречённо сунул леденец в рот. Дилан расцвёл в улыбке. — Тебе нравится? — искренне поинтересовался ребёнок. — Да, — ответил Драко, одновременно втягивая в себя слюну с хлюпающим звуком. Пэнси уже держалась за живот. Драко плюхнулся в стоящее рядом кресло под внимательным взглядом Дилана. Было очевидно, что он хотел как можно быстрее избавиться от карамельного шарика во рту, но малыш пристально следил за ним. Гарри тяжело сглотнул. Драко не видел его, сосредоточенный на Дилане и карамели. Длинные пальцы перехватили белую палочку. Леденец выскользнул наружу между влажных губ с неприличным звуком. Розовый язык сначала облизал чётко очерченную кайму, а затем сладкие края. Драко прильнул покрасневшими губами к леденцу, провернул его по своей оси, собирая слюну. Снова медленно облизнулся, а затем сладкий шарик нырнул ему в рот. Щёки и губы сложились в букву «у», палочка во рту задвигалась возвратно-поступательными движениями. Гарри показалось, что он умер. И на этот раз окончательно, без возможности воскрешения. Драко же, пока Дилан на мгновение отвлёкся, вгрызся зубами в леденец, быстро раздробил его в крошку и извлёк изо рта уже пустую палочку, одновременно сглатывая сладкие осколки. Гарри не мог отделаться от мысли, что если сейчас поцеловать Драко, то на вкус он будет приторно-сладким — клубничным, или каким там был этот ярко-розовый леденец. Как хорошо, что халат полностью скрывал его потяжелевший пах, иначе было бы стыдно перед сотрудниками. Все предыдущие мысли о несправедливости сегодняшнего инцидента вылетели из головы со скоростью пули, оставив лишь марево вожделения и бесконечной нежности. Гарри досчитал до десяти, представил упыря Уизли и, облегчённо выдохнув, направился к Драко. — Привет, — он немного виновато улыбнулся. — Меня задержал Главный, прошу прощения. Пойдёмте заниматься. Драко, насупившись, подхватил Дилана и пошёл в кабинет, Пэнси нерешительно последовала за ними. — Поттер, мне, наверное, уйти? — почему-то Пэнси спрашивала у него, и Гарри видел, как Драко разозлился. — Пэнс, останься, чёрт возьми, — прошипел Драко. — Оставайся, если хочешь, — Гарри постарался сделать свой голос равнодушным, но в глубине души расстроился, что Драко не хотел находиться с ним наедине. Им стоило бы поговорить. Возможно, после занятий представится такой шанс, по крайней мере, Гарри попытается вызвать Драко на разговор. Он занялся Диланом, с удовольствием отметив прогресс ребёнка. Успехи радовали и давали надежду на благоприятный исход. — Драко, сейчас я покажу тебе, как добавить магию. Четвереньки являются онтогенетическим тупиком, и чтобы появились дальнейшие навыки, обязательно нужен магический вектор, иначе дальше мы не продвинемся. Гарри расположил Дилана на спине в первой укладке. — Consatum, — он нажал ладонью на грудь. — Дальше нужно направить свой магический поток по тому вектору, что мы отрабатывали обычным способом, — и продемонстрировал. — Теперь ты попробуй. Гарри отошёл от Дилана, пропуская Драко на своё место и вставая на приличное расстояние. Он хотел соблюсти необходимую дистанцию. Необходимую не для него, конечно же. Гарри видел, что Драко не мог сосредоточиться, но с первого раза мало у кого получалась беспалочковая магия. — Не волнуйся, потренируешься дома. Давай я продолжу занятие. Он уверенно убрал руку Драко с груди ребёнка, случайно задев чужое крепкое плечо, и на миг почувствовал короткое замыкание, возникшее от прикосновения к человеку, который был ему небезразличен. Драко поспешно отстранился и отошёл к Пэнси, сидящей на стуле возле выхода. Когда Гарри закончил, Дилан почти выдохся и засыпал на ходу. Он передал малыша Пэнси и, глядя в серые глаза, сказал: — Нам нужно поговорить. Пожалуйста, Драко. Паркинсон тут же испарилась. — Если ты хочешь извиниться, то не утруждайся, — ядовито обронил Драко. — Я прекрасно понял твою позицию. — Мерлин, Драко! Да, я вёл себя как идиот и оскорбил тебя, но я совершенно так не думаю! Просто я потерял рассудок, когда увидел тебя с тем парнем. Меня внутри будто собаки грызли, — Гарри непроизвольно запустил руку в волосы, чтобы немного успокоиться. — Это не оправдывает меня и тех злых слов, что сказал тебе. Но, пожалуйста, дай мне шанс всё исправить. Я прошу тебя, — он умоляюще взглянул. — Поттер, слова можно забыть. Я понимаю, что ты их сказал от злости и в порыве своей горячности. Но дело не в словах. Ты не доверяешь мне и никогда не сможешь доверять. Я для тебя был и остаюсь школьным говнюком и трусливым Пожирателем смерти в прошлом, — Драко отвёл глаза. — У нас не получится здоровых отношений с таким богатым багажом. Они заведомо обречены на провал. Давай не будем усложнять всё, иначе потом станет больно обоим. Останемся просто хорошими знакомыми. Я даже не уверен насчёт дружбы. — Ты не можешь решать за нас обоих! — вспылил Гарри. — Не даёшь права на ошибку. Неужели я не заслужил даже одного грёбаного шанса? Любой заслуживает шанс. У тебя, между прочим, он был, — он тут же захлопнул рот, понимая, что опять ляпнул лишнее. Драко горько усмехнулся. — Видишь, ты снова попрекаешь меня прошлым. Потом претензий станет ещё больше. Нет, Поттер. Я не стану влезать в это. Будем считать, что того поцелуя между нами не было. — Но, Драко!.. — Гарри ухватил его за локоть, видя, что он собирается уйти. — Поттер, я не хочу с тобой никаких отношений! — разозлился Драко. — У нас осталось два дня до конца занятий. Я очень благодарен тебе за Дилана, но на этом всё. Мы будем видеться с тобой только исключительно для осмотров. И ещё, я верну тебе деньги за колье, как только смогу. Когда за Драко захлопнулась с громким стуком дверь, Гарри, застонав от бессилия, опустился на пол. Очки сбились с переносицы, халат смялся, но ему было всё равно. Он не мог себе простить свой длинный язык и несдержанность. Драко Малфой всегда был гордецом, если он отказал Гарри, значит, абсолютно серьёзен. Несомненно, он до сих пор обижен, к тому же, прошлое действительно не даёт покоя. А глупый Гарри Поттер ударил по самому больному, хоть и сделал это не специально. А, собственно, почему он так сказал? Если как следует поразмышлять и быть честным с самим собой, то Гарри вправду не доверял Драко, подсознательно ожидая подвоха или предательства. Несмотря на то, что он убедился в честности порывов касаемо чувств к нему, всё равно по привычке в чём-то подозревал Драко Малфоя. Тем не менее Гарри был не намерен отступать. Драко стал самой желанной недосягаемой мечтой. И Гарри не был бы Гарри Поттером, если б не попытался добиться своего.