Не все вампиры кусаются

Адам Грейвс стоял на балконе своего особняка. Оттуда открывался восхитительный вид на лес, мало-помалу становившийся совсем голым и безжизненным. Рядом, на каменной плите перил, стоял хрустальный, уже пустой бокал, по стенкам которого стекали капельки крови. После дождя небо было чистым, без единого облачка. Звёзды, словно бриллианты, рассыпанные на чёрно-синем бархате, неистово сверкали в ночи, а серебристо-белая луна, висевшая высоко над горизонтом, ярко освещала бледное, ничего не выражающее и пустое, словно из воска, лицо Адама. Чёрные волосы вампира трепал ледяной ветер, а последние капли истощившегося дождя падали на его холодную кожу. Он потратил на операцию по пересадке сердца маленькому мальчику почти девять часов, хотя ещё лет семьдесят назад делал всё это быстро, максимум за пять с половиной часов. — Стареешь, Грейвс! — хмыкнул мужчина, вглядываясь в луну. — Скоро даже на что-нибудь простое у тебя будет уходить часа три-четыре! Он выглядел очень уставшим и измотанным, словно за день постарел лет так на пятьсот. Ночью он не спал, утром Тейлор получила Алана, и ему пришлось вводить любимую «дочь» в курс дела, днём стоял в халате, пытаясь не накосячить и не убить того, кому обещал новую жизнь. А потом ещё и его Джейн приехала, и выяснилось, что нужно сдержаться, чтобы не рвануть в дом Эдварда Коллинза и не разорвать его на части. А сейчас он снова не чувствовал и толики сна, что тоже не могло не раздражать Адама. В голове всплыло воспоминание о том, чем он занимался до того, как стал врачом. В семилетнем возрасте умерла его мать, а отца он никогда и не видел, вот и решил пойти в подмастерья к кузнецу. Это был мужчина лет пятидесяти, и чего греха таить, очень любивший выпить. И вот так вот, работая каждый день с раннего утра до поздней ночи, за десять лет он выковал столько всякого оружия, утвари и прочего, что превзошёл своего учителя ещё в возрасте лет тринадцати. — Ну, всё-таки всё было не зря, — решил Адам, вглядываясь в пустоту ночи. Она казалась мёртвой, но при этом фантастически красивой. В свете луны мелькнул отблеск от небольшого браслета, болтавшегося на худом запястье Грейвса. Это было первое, что у него получилось выковать — кусочек железа, на котором было изображено что-то похожее на крест с маленькой дырочкой над рисунком, сквозь которую был продет отрезок каната. И вот, прошло уже четыреста сорок девять лет, а он так ни разу в жизни и не снял с руки это подобие браслета. И вся его жизнь правда была не зря: он воспитал множество вампиров, обрёл «дочь», влюблялся, выучился, участвовал во многих событиях, случившихся за последнюю почти половину тысячелетия. — Не зря… Адам всегда был благодарен Богу за свою жизнь, за свою смерть и за воскрешение. Его мать пыталась вырастить сына верным своему Создателю, и у неё это получилось: Адам старался не пропускать ни одной службы в церкви, искренне молился за людей во всём мире, соблюдал посты и исповедовался. Его учили благодарить Господа абсолютно за всё, что и делал Грейвс. Но лишь однажды он почувствовал, как его вера пошатнулась. В тот день, когда ему пришлось убить ту, что стала смыслом его жизни, он ненавидел Бога, винил Его и себя в смерти возлюбленной, хотел пойти и сдаться в руки Святой инквизиции, чтобы они уничтожили его. Но спустя время, Адам понял, что она не желала бы такой судьбы для него, и снова поверил. Допив последние капли крови, Грейвс взглянул на часы: 00:35. Смысла идти спать не было, так что лучше остаться тут. Однако мужчина решил, что провести ночь на балконе — не самая лучшая идея, и поэтому он, прихватив бокал, вошёл в свою комнату. Это было просторное помещение с высокими потолками, каменными стенами, резными оконными рамами и дверью, ведущей на тот самый балкон, где минуту назад вампир рассуждал о жизни, ковром на полу, большим камином и кроватью на столбиках с пологом цвета угля. Адам уверенно прошёл к высокой деревянной двери. Выйдя из спальни, он направился наверх, к башням. Его особняк можно было смело назвать замком: бальный зал, куча комнат, переходов, огромная библиотека, которая была раза в три больше, чем городская, подземелья и много чего ещё. Поместье было построен кем-то из его родственников со стороны внучатой племянницы его проматери по линии тёти, которая была дочерью семиюродного брата прппрадедушки его отца, так что, кому он принадлежал изначально, Адам разбирал уже почти три года. Грейвс происходил из древнего рода Де Стефано, перебравшегося из солнечной Сицилии сначала в Италию, потом в Англию, а затем во Францию. Однако мужчина мог точно сказать, что родился в Риме с фамилией Мариани. Спустя какое-то время, когда Адаму уже было лет семьдесят, его дальних родственников, которых было очень немало, начали скашивать различные болезни. На вампира свалилось огромное наследство, состоящее из земель, домов, мануфактур, денег и тому подобного. В числе «тому подобного» был особняк, находящийся на месте нынешней Северной Дакоты. Адам долгое время и не подозревал о существовании этого замка, но когда понял, что слишком стар для жизни в таких городах как Париж, Рим и Санкт-Петербург, переехал в дебри США. Гронтаун строился буквально на его глазах, и Грейвс не жалел денег ни на благотворительность, касающуюся различных аспектов, ни на само строительство города. Вот только сейчас Адам не особенно хотел вдаваться в подробности своего прошлого. Его больше интересовало настоящее, а именно — положение Алана Блэквуда и Джейн Тейлор. С девушкой проблем не так много: ей нужно лишь помочь с расследованием и ещё кое-чем. Однако с парнем придётся повозиться ещё круче: не так-то легко выбить освобождение для серийного убийцы, коим его уже давно считает весь город, а то и страна. Поднявшись в башню, Грейвс достал из кармана ключ и открыл им тяжёлую деревянную дверь, за которой слышалось хлопанье множества крыльев и карканье. Оставив бокал на каменном полу, мужчина вошёл в комнату. Как только он переступил её порог, замелькало несколько чёрных пятен, и через минуту девятнадцать огромных воронов сидели на насесте и выжидающе смотрели на Адама своими умными тёмными глазами. Сняв с себя рубашку, мужчина открыл окно. Птицы мгновенно вылетели в ночь, а он остался стоять и глядеть на луну, освещавшую его мускулистое тело, покрытое шрамами от мечей, копий, стрел и прочего оружия, коим его хотели убить. Взобравшись на высокий подоконник, Грейвс встал во весь рост и, повернувшись спиной к тёмному небу, закрыл глаза. Расслабив тело, Адам полетел прямиком вниз. Ветер бил по коже, а на лице вампира заиграла счастливая, совсем мальчишеская улыбка. Не долетев до земли буквально пяти метров, мужчина исчез. Вместо него к холодным звёздам взмыл угольно-чёрный, нереальных размеров ворон. * * * — Дэйв, а почему мне сегодня нужен был посредник в лице Джейн? — скрестив руки на груди, спросила Лора Уортингон. Это была невысокая девушка лет двадцати четырёх, хрупкого телосложения, из-за чего ее живот на седьмом месяце выглядел как на девятом. Тёмно-каштановые волосы она завязала в пучок, из которого выбивались длинные вьющиеся пряди. Карие глаза смотрели из-под аккуратных бровей очень сурово, а губы скривились в недовольную гримасу. Уортингтон стоял перед женой, опустив взгляд в пол. В его руке был бумажный пакет, где лежали продукты, купленные для Лоры. Он, кстати, учёл совет Джейн и купил банку апельсинового джема. — Ну, я работал, — неуверенно пожал плечами мужчина, который, со времён начала третьего месяца беременности своей любимой, стал её побаиваться. — Мне удобнее не тогда, когда мне постоянно звонят или пишут, а когда телефон просто лежит у меня в кармане! Я уже неделю включаю авиа-режим во время рабочего дня. — Работал он! — Лора всплеснула руками и, развернувшись, направилась в зал. — А если я начну рожать, звонить тебе, а у Их Величества будет телефон на авиа-режиме стоять? Что мне делать в таком случае?! Уортингтон, шедший вслед за женой, издал сдавленный смешок. Она считала, что когда злится, похожа на разъярённую львицу, но на самом деле она выглядела как насупившаяся мышка. Маленькая, смешная, милая и не самая довольная. Поставив пакет на столешницу, Дэйв принялся выкладывать покупки, параллельно слушая Лору. — И отец моего ребенка будет последним, кто узнает об его появлении! — бурчала уходящая девушка. — А потом, этого отца-молодца замучает совесть! — Да успокойся ты! — рассмеялся мужчина, доставая из пакета манго и шоколад. — Я тебе сейчас объясню, почему не боюсь пропустить твои роды. — Валяй! — с вызовом крикнула будущая мама, сидя в гостиной на диване и роясь в поисках фильма на вечер. — Только ты сначала приди в комнату, а то я тебя плохо слышу отсюда. — Хорошо. — Что? — ХОРОШО! — гаркнул Дэйв, нарезая манго на кусочки. Выложив на тарелку фрукты и шоколад, мужчина принялся за приготовление чая для жены и себя. Напевая под нос какую-то песню, Уортингтон вспомнил про Джейн. «Вот сто пудов сидит где-нибудь и копается в бумагах по Блэквуду, — хмыкнул мужчина, слыша, как в гостиной заиграли звуки фильма. — Боже мой, что она там включила?». Как только врач закончил нарезать фрукты, из зала послышался бубнёж. И, судя по увеличению его громкости, Лора либо начинала злиться, либо шла на кухню, о чём-то думая. Второй вариант оказался верным. — Дэйв, тут какая-то ерунда с мышкой от компьютера. Осмотри её, пожалуйста, — девушка протянула мужу аппарат. — Сейчас-сейчас, — ответил Дэйв, накладывая себе на тарелку порцию китайской лапши, приготовленной его женой. — Фильм идёт? — Идёт, а что? — Сейчас сядем, и я посмотрю, — Дэйв взял жену за плечи и поцеловал.— Кстати, привет. — Привет, придурок, — рассмеялась Лора и, встав на цыпочки, чмокнула мужа в лоб. — Пошли уже кино смотреть! — Идём, — Уортингтон взял поднос с ужином и вместе с женой направился в зал. — Что ты там включила? Кстати, я не боюсь пропустить твои роды по той причине, что ты, во-первых, сперва позвонишь мне, а во-вторых, это будет ещё через пару месяцев как минимум. А насчёт того, что если ты позвонишь, то я за полмесяца до родов выключу авиа-режим. Так что не бойся. — Угадай сам, — ответила Лора, пропустив всё остальное мимо ушей, при этом не отвлекаясь от экрана, где какой-то мужчина вылез из ванны с цепью на ноге. Она уже сидела на диване по-турецки и ждала мужа. Мужчина поставил поднос на диван и пошёл переодеваться в другую комнату. Уортингтон взглянул на своё отражение. — И что она во мне нашла? — тихо спросил Дэйв у самого себя. Худой, весь какой-то нескладный, длинный, как рельса, да ещё эти волосы торчат во все стороны, как их не причёсывай. Да и старше Лоры лет на десять-двенадцать. Зачем ей нужен старый муж? — Угадал? — Понятия не имею, — ответил Уортингтон, расправляя на себе белую футболку. Он зашёл в комнату.— Честно, у меня даже вариантов нет. — «Пила», первый фильм, — ответила девушка, глядя в экран. — Лора, да что ж такое?! — рассмеялся мужчина и сел рядом. — Ты когда-нибудь выйдешь из этого возраста? — Не дождёшься! — улыбнулась будущая мама, поставив тарелку с манго на свой живот. Пока они смотрели фильм, первые две минуты Дэйв «чинил» мышку. Там сели батарейки и ещё почти пятнадцать минут ушло на их поиски. — Мне такое по душе, а тебе вообще должно быть интересно, ты же врач! — Угу… Всё. О, Господи! — воскликнул Уортингтон, видя, как какой-то мужик сгорает на экране заживо. — Что за ужас?! — Вот, ты же знал, что я люблю такое. О чём ты думал, Дэйв Уортингтон, когда женился на мне? — смеялась беременная женщина, уплетая манго. — Вот именно, о чём я только думал, — улыбнулся Дэйв, глядя в экран. Ближе к финалу Лора, комментировавшая всё, замолчала. А мужчина досматривал фильм до конца, оценивая его, как врач. Он ему понравился. Интересная задумка, сюжет и развязка. — Лора? Лора, — Уортингтон слегка ткнул жену в плечо. Девушка тихо сопела и чему-то хмурилась во сне. — Ну ты и соня! Убрав посуду, мужчина осторожно взял любимую на руки и перенёс на кровать. Её вес приятно ощущался на руках, и, аккуратно уложив жену спать, Дэйв укрыл её тёплым пледом. Девушка поворочалась и снова уснула. Уортингтон сел на кровать и взглянул на Лору. Такая маленькая, юная, и такая прекрасная! Воспоминания об их встрече всплыли в голове врача: Лора, тогда ещё Дэниелс, разъезжавшая по парку на велосипеде, врезалась в него. Мужчина очень неудачно упал и сломал себе пару рёбер и кисть правой руки. Девушка помогла ему дойти до ближайшего медпункта и оплатила лечение своими деньгами. Она довела его до дома, и Дэйв, которому Лора очень понравилась, пригласил новую знакомую на чашку кофе. Так они и подружились, а потом Уортингтон сделал ей предложение. Она думала почти неделю, и в итоге сказала «да». Это случилось почти полтора года назад. Протянув руку, мужчина погладил Лору по щеке, отчего на её лице заиграла милая и спокойная улыбка. Когда Уортингтон лёг рядом с ней, она сразу же прижалась к его груди спиной и, схватив его руку, положила на свою талию. Ладонью Дэйв чувствовал лёгкие толчки в большом животе любимой. — Спокойной ночи, — прошептал мужчина, целуя жену в затылок. В ответ Лора что-то промычала и крепче сжала его пальцы. Дэйв закрыл глаза и спустя пять минут крепко уснул, чувствуя, как супруга держит его за руку. * * * Джейн чувствовала, что Эд спит. Коснувшись его руки, девушка едва сдержала крик ужаса. «Господи, нет! Только не это!» — носилось в голове. Она увидела ужасную картину: он мечтает её убить. Убить жестоко или изувечить так, чтобы ей жизнь стала адом. Тейлор видела, как он заносит над окровавленным телом, которым была она сама, тяжелую кувалду и в следующий миг опускает её на спину девушки. Раздаётся оглушающий крик боли. Картинка поменялась: Джейн, теперь уже парализованная, сидит в инвалидном кресле, а в комнату входит Эдвард и, достав нож, перерезает ей горло. Потом он бросает выкуренную сигарету в раскрытую книгу, и вся комната мгновенно загорается. Раздаётся ещё один крик, только уже предсмертный. Ужасающий вопль, полный отчаяния и боли. Осторожно выбравшись из объятий жениха, Джейн услышала ворчание. Девушка пересилила себя и дрожащей рукой погладила Эдварда по плечу. Черты его красивого и гордого лица тут же разгладились и губы растянулись в подобии улыбки. От этого девушку передеёнуло и она, надев огромную рубашку, вышла из комнаты. Как только она отошла на безопасное расстояние от их комнаты, её прорвало. Слёзы начали ручьями струиться по бледному лицу, а горло словно кто-то сдавил рукой. Джейн обессиленно прислонилась к стене, по которой сползла на пол. Сердце было готово разорваться от ужаса, увиденного ей сейчас. А ведь она надеялась, что он её любит. До последнего надеялась. Но судьба показала ей «фак» и послала всю любовь, которая была у Тейлор, на него же. Эта любовь угасла где-то год назад, перед этим она держалась почти пять лет. А сейчас можно было сказать, что Джейн заставляла себя любить Коллинза. По крайней мере, до сегодняшнего утра. «Он — словно Джон Крамер из „Пилы“, — думала она, сравнивая свою жизнь с любимым фильмом Лоры. — Только, возможно, моя игра на выживание не кончится никогда. Я так и останусь в этой смертельной ловушке. И погибать буду медленно. Очень медленно…» Джейн еле-еле сдерживалась, чтобы не издать ни звука. Эд всегда спал очень чутко и сейчас, если он услышит ее, то изобьёт свою невесту до полусмерти. Она никогда никому не говорила, что Коллинз её бьёт, причём бьёт серьёзно. Думала, что как-нибудь само все образуется, но нет. При всех достоинствах её жениха, Тейлор видела в нём недостатков куда больше: педантичность, переходящая в паранойю, его лицемерие, холодность, безразличие к её мнению, неприязнь к тем, кто ниже него по статусу, надменность и представление Джейн маленькой безмозглой дурочкой. — Боже, помоги мне! — тихо шептала она, опуская голову на колени так, что ноги закрыли длинные волосы. — Помоги мне! Так, в слезах, Джейн и заснула. Ей снился юноша, до ужаса похожий на Алана. Только какой-то другой. Лицо снова предстало слегка размытым, так что сразу было непонятно кто это. Отчётливо различимыми оказались только глаза. Он почему-то глядел на неё со странной грустной улыбкой. Так нежно и трепетно, что Тейлор не поверила что это её пациент. А потом он прошептал: «Всё будет хорошо!» — и лишь его голос окончательно доказал, что это был Блэквуд. * * * Алан сидел в своей палате и рассматривал фотографию, которую хранил с собой ещё с пяти лет. Это было семейное фото Блэквудов. Вот тут — высокий мужчина со смуглой кожей, большими карими глазами, густыми бровями и острыми скулами — его отец, Роджер. Красивая, чуть полная невысокая девушка лет двадцати трёх с чёрными волосами и серо-голубыми глазами — мама, Аманда. Длинный худой мальчик пяти лет от роду — сам Алан, а маленькая трёхлетняя девочка с чёрными косичками и яркими карими глазищами — его сестра Синди. Они все улыбались, и даже сквозь фотографию было видно, что их счастье искренне. А ведь через год Роджер исчезнет, Аманда пойдёт в проститутки, начнёт наркоманить, пить, встретит Шона, который примется избивать Алана и Синди, и окончательно умрёт через пару лет. А его сестра… Когда они останутся совсем одни, он потеряет и её. По щеке скатилась одинокая слеза. Почувствовав, как солёная капля попала на губы, мужчина злобно вытер её кулаком, и, ещё раз взглянув на фото, решился. Он начал отрывать кусок от фотографии. Причём на этом кусочке было именно его улыбающееся изображение. Как же его выбесила наконец эта сраная улыбка, это дурацкое счастливое лицо! Вскочив на ноги и смяв фото, Алан выкинул его куда-то в угол и уронил голову в ладони. Сгорбившись, Алан словно пытался закрыться ото всех и стать маленьким, чтобы никто не заметил. Он что-то шептал и бился об стены головой, боками, спиной. Боль сейчас не имела для него значения. Важно было лишь то, что он себя ненавидел. Блэквуду хотелось хоть как-то вырваться из паутины воспоминаний и цепей прошлого. Понемногу неприятные ощущения от столкновения поджарого тела с углами стали давать о себе знать, и Алан отнял руки от лица. Дыхание молодого мужчины было сбивчивым, тяжёлым, хриплым и, выходя из лёких, отдавалось тупой болью. — Господи! За что мне всё это? — он упал на колени и возвёл глаза к маленькому окошку, куда ярко светила серебряная луна. — Почему ты не можешь просто взять и убить меня?! Ответ пришёл сам собой. Просто потому что. Потому что кто-то много и серьёзно косячил в своей жизни, а теперь счёт выставлен. Оплата наличными или по карте?! Убил кучу народа, срывался на всех в школе, колледже… «Да даже здесь, в психушке ты сорвался на ни в чём не виноватую Тейлор!» Вот как раз последняя и донимала его мысли больше всего. Её нежный голос, синие, как море, глаза, мягкие губы, пушистые волосы и нежная кожа — всё это вертелось в его голове с момента её ухода из его палаты утром. «Да перестань ты о ней думать! Она для тебя недоступна! — послышался насмешливый, злой голос, от которого у Блэквуда по спине пронеслись мурашки. Но голос исчез, как только Алан снова подумал о Джейн, вспоминая её теплые руки, покоящиеся на его груди. — Она для таких, как этот, который её жених». Блэквуд зарылся пальцами в свои короткие кудри и, прислонившись к стене, тихо сполз по ней вниз. Ему хотелось сейчас снова увидеть Джейн! Словно он влюбился… Этого с ним никогда не случалось, но это выглядело как любовь с первого взгляда. — Идиот… Зачем ты ей нужен? — одними губами спросил Блэквуд — ведешь себя как инфантильный подросток! Будто тебе тринадцать, а не тридцать пять! Алан ударил себя по голове несколько раз и наконец успокоился. Однако окончательно выкинуть Джейн из головы он не смог, поэтому пришлось смириться. Так Алан и остался сидеть, прижавшись спиной к холодной стене и запрокинув голову назад. Свет луны освещал его профиль, отчего на полу красовалась нечёткая тень. В его голове всю ночь звучал нежный женский голос. Голос, принадлежащий Джейн Тейлор.