Не удержавшись

      Дима от усталости делает вид, что не замечает того, как Лина подливает алкоголь ему в бокал всё чаще. Это уже давно не «Голубая лагуна», а скорее водка со вкусом ананаса. Неплохо конечно, но без закуски через несколько тостов его точно размажет по диванчику. Такая себе перспектива на вечер. Поэтому в какой-то момент он отставляет бокал от себя, берясь за бутылку с водой. Кто-то с боку шутит про меру и Матвеев лишь слабо улыбается, кивая. Говорить не хочется.       Его очередной раз радует то, что они взяли VIP-комнату на втором этаже клуба, отгородившись от лишних глаз и внимания. Здесь, в компании знакомых лиц, можно побыть собой, не играть на камеру. Но почему-то лицемерный театр продолжается. Влад наигранно улыбается всем, кроме Лины. Марьяна строит из себя девушку из высшего общества, хотя её фразы режут острее любого ножа. Шепсы кажутся компанейскими, но во взглядах читается некая... надменность? Виктория вовсе не скрывает своего недовольства и уже десять минут, как планирует свалить. Единственные, кто кажутся искренними — это Лина и Костя. Первая, потому что уже выпила достаточно, да и в принципе вранья за ней не наблюдалось. А Костя... Честно сказать, Дима не знает, что сказать про него.       Отношения у них странные. Знают друг друга давно, хотя остальным может показаться, что это не так. Но для Матвеева Костя это особый персонаж этой игры. Знакомство у них не задалось: Гецати тогда выставил себя чёрствым и отстранённым, бросив пришедшему на кастинг Диме всего несколько фраз. Тогда это задело, даже обидело. Но возможно и дало толчок к развитию. Только недавно он поймал себя на мысли о том, что после победы в финале ему жутко хотелось сунуть эту руку в лицо Косте, чтобы тот понял, кого упустил. И после приглашения на проект ужасно желал увидеть реакцию Кости. Однако та была в стиле Кости. Минимальное удивление и лишь снисходительная ухмылка. Дима на это лишь закатил глаза.       И вот на этом всё и должно было закончиться, они так и планировали остаться друг для друга никем, если бы в один из дней у Гецати что-то не переклинило в голове. Потому что по-другому этот стихийный порыв чувств, вылившийся в поцелуй, объяснить не получается. Костя его тогда без каких-либо объяснений прижал к стенке в пустой гримёрной и даже не дал шанса на возражение. Хотя бы на согласие. После выставления баллов его переполняли эмоции, и Дима стал тем, на кого их удалось выплеснуть. В какой-то момент Матвеев даже обрадовался тому, что это был всего лишь поцелуй, а не драка.       Но тот момент стал каким-то особым, поворотным в их отношениях. Потому что стоило Косте отстраниться, как тут же инициативу в свои руки взял сам Дима, продолжив поцелуй. Его ещё трясло после работы с демоническими сущностями, в зале он еле сдерживался, а сейчас словно все держащие ремни спали. Возбуждение ударило по голове, как и ответная реакция Гецати. Его ладони на талии, а после и на ягодицах ощущались крайне правильно в тот момент. Однако после этого никто из них не позволил себе зайти дальше томных взглядов. Диму это крайне бесило.       Собственно это раздражает и сейчас. Потому что Костя смотрит на него, не отрываясь, весь вечер. Почти ничего не говорит, а только смотрит-смотрит-смотрит. Это сводит с ума, но Дима как заговорённый принимает правила игры и решает, что проигравшим он отсюда не уйдёт, даже если это будет стоить ему дорого. Сейчас он уже не маленький мальчик и тоже многое умеет.       — Дим, всё в порядке? — с настоящим беспокойством спрашивает Лина, когда Дима с хорошо наигранным покачиванием поднимается из-за стола.       — Да, всё ок, — отзывается тот и делает шаг в сторону. Чтобы выйти, ему придётся пройти мимо сидящего Влада и Кости, который уселся на самый край дивана. Сейчас это как раз на руку.       План появляется в голове неожиданно, заставляет даже вздрогнуть от его гениальности. И Матвеев тут же принимается за его исполнение. Падает аккурат на колени к Косте, как будто бы из-за резко закружившейся головы. Все и так считают его младшим братом, пусть и дальше думают, что пить к своим двадцати пяти годам он так и не научился.       У них есть всего несколько секунд, но Дима понимает, что искра между ними пробежала. Он чувствует дыхание на шее, руки на бёдрах, которые придерживают, не дают завалиться в сторону. Или же наоборот удерживают, не дают подняться. От этого бегут мурашки по коже, парень слегка ёрзает, ставя этим жирную точку и тут же поднимаясь на ноги.       — Прости, Кость, — шепчет Дима, улыбаясь странно, слегка безумно. — Ноги совсем не держат.       — Тебя проводить? — серьёзно уточняет Гецати, пытаясь выглядеть джентльменом. Но тут явно подвох в другом.       — Сам дойду, — фыркает Матвеев и быстро покидает комнату, прекрасно осознавая, что его наживка сработала. После такого невозможно остаться невозмутимым.       Дима судорожно выдыхает, когда дверь за ним закрывается. В коридоре пахнет дымом и чем-то приторно сладким, хочется на воздух, но сейчас нельзя сдаваться. Раз он это затеял, то теперь уйти в тень не получится. Холодная вода, которой он ополаскивает лицо в уборной, немного отрезвляет сознание. Однако всё равно чувствует, как подрагивают руки от волнения. Или предвкушения?       Он вздрагивает от каждого шороха за спиной. Смотрит на всех мимо проходящих парней через зеркало и прикрывает глаза в тот момент, когда на пороге комнатки всё же появляется Костя. Дима снова тянется к воде, осознавая тот факт, что сейчас они здесь остались вдвоем. Кажется, сама Судьба им сегодня благоволит.       — Что за цирк ты устроил? — хрипло, но всё также спокойно спрашивает Гецати, пряча руки в карманах темных брюк и подходя ближе. Теперь они оба отражаются в зеркале, и Дима видит разницу в росте между ними. Если Костя захочет, то легко сможет закрыть собой от белого света. И от этого замирает сердце.       — Цирк остался там, — Матвеев пожимает плечами, опуская кран и выключая тем самым воду. Теперь тишину между ними разбавляет только музыка, доносящаяся из зала. — Я лишь им подыграл. И ты тоже, раз повёлся.       — Хитрый лис, — Костя делает ещё шаг и оказывается за спиной у парня. Дима не может оторвать взгляда от него.       — Какой есть. Тебе же это нравится, Тейм.       Мужчина вздрагивает, когда слышит собственное имя от Димы, да ещё и в необычном сокращённом варианте. Привык, что все вокруг называют Костей, не беспокоясь о его корнях и прошлом. Только родные зовут его по имени. Но этот мальчишка не промах, раз нашел информацию и запомнил ее. Сдержать довольной улыбки не получается. Они искали информацию друг о друге. Приятно.       Честно признаться, Костя меньше всего ожидал увидеть на проекте Диму. Да, он помнил о том, что где-то там есть самый молодой победитель Битвы, что собственно погоды ему не делало. От него почти не было вестей, поэтому и появление было неожиданным. И особенно поразил его внешний вид. Но не обилие новых татуировок, не темные волосы, не статный вид, сочетающийся с откровенным нарядом, а скорее твердый взгляд и правильно построенная речь. Это зацепило сразу. И было тяжело признать тот факт, что его тянет не к сильным женщинам этого проекта, а к хрупкому юноше, от которого невозможно оторвать взгляда.       Но как выяснилось, хрупким он казался только на первый взгляд. Костя был очарован и поражён его действиями на испытании. Это сбило с толку, не дало нормально начать работать. Он пытался сосредоточиться на звуках и голосах в своей голове, но перед глазами стоял лишь образ безумного Димы, раскачивающегося быстро-быстро. Потребовалось даже выйти на улицу, потому что в доме буквально пахло Димой. Но его не отпустило даже после того, как они уехали. Он носил в себе эти мысли вплоть до съёмок, а после уже просто не смог совладать с ними.       Диму, чёрт возьми, хотелось. И хочется до сих пор. Костя даже рад, что кто-то из них наконец-то взял инициативу в свои руки. Значит, что тот поцелуй не был случайностью.       — Тогда мне называть тебя Мотей? — усмехается Гецати, поднимая взгляд на их отражение. Дима выглядит на его фоне фарфоровым. Но в глазах горит огонь.       — Фу, нет, — Матвеев вздрагивает, кривится недовольно. — Лучше Димой.       — Когда-нибудь ты мне обязательно расскажешь, почему ты теперь Дима.       Парень замирает, почти не дышит, видя, как Костя наклоняется к нему медленно и хищно. Все пути отступления перекрыты.       — Когда-нибудь, — шепчет Дима, облизываясь. — Но не сегодня.       — Не сегодня, — соглашается Гецати и припадает губами к подставленной шее, касаясь рисунков на коже губами, а пальцами скользя вдоль по телу, к бёдрам.       Дима не сдерживает стона, когда чувствует ягодицами через одежду чужую плоть. Приятно осознавать, что ты кого-то возбуждаешь. Эта безумная улыбка снова играет на его лице. Ровно до момента, пока не ощущает крупную ладонь под пиджаком и футболкой. Мышцы живота невольно сокращаются, а дыхание сбивается. Дима теряется в этих ощущениях: горячие поцелуи на шее, ласкающие талию и грудь пальцы, чужое тело за спиной и между ними всего лишь несколько слоёв ткани. А хочется всего и сразу. Хочется большего.       Косте нравится то, что он видит. Матвеев пытается казаться неприступным, но тихие вздохи и стоны сдают его с потрохами. Как и трепещущие ресницы на прикрытых веках, влажные губы, которые сейчас так сильно выделяются на светлой коже. Наверное, будь здесь нормальное освещение, то было бы видно и его румянец. Костя тихо рычит от этой мысли. Теперь он готов предать весь мир, лишь бы увидеть смущающегося Диму под собой.       Собственные нервы не к чёрту и Гецати не выдерживает первым, разворачивая Диму к себе лицом, приподнимая за бедра и усаживая на столешницу, в которую встроены раковины. Теперь они наравне, теперь можно спокойно целоваться. И Костя падает в этот омут с головой. Целует страстно, почти лихорадочно, прижимая парня к себе за талию. Матвееву приходится широко раздвинуть ноги, чтобы прижаться максимально близко и не упустить ни одного вздоха, касания, поцелуя. Собственные длинные пальцы скользят по сильным плечам и царапают их через ткань рубашки, когда Костя кусает нижнюю губу.       — Ты дрожишь, — шепчет Гецати, отстраняясь на мгновение. Рукой он ведёт от груди ниже, к животу. Так медленно, порочно. От этого дрожь чувствуется отчётливее. — Боишься?       — Скорее предвкушаю, — усмехается Дима, слегка наклоняя голову. Хочет вновь коснуться желанных губ, но его толкают назад, заставляя по не осторожности стукнуться головой о широкое зеркало. — Аккура-ах!       Костя довольно улыбается, слыша этот стон, когда губами касается там, где до этого момента покоилась ладонь. Как раз над ремнём джинс. Он поднимает глаза, любуется чужими эмоциями и медленно поднимается поцелуями выше, задирая футболку до плеч. Дима выдыхает шумно, пытается ухватиться за скользкую поверхность рукой, представляя, как он выглядит со стороны. Гецати почти разложил его в туалете клуба. И от этой картины рвётся ещё один задушенный стон.       — Трахнешь меня прямо здесь? — фыркает с усмешкой Матвеев. Пытается шутить, понимая насколько ситуация опасная. Дверь может открыться в любую минуту.       — Не переживай. Я же не животное, — Костя шепчет эти слова в самые губы и оставляет на них ещё один слабый поцелуй. А после отстраняется, тянет за талию на себя, снимая Диму со столешницы.       Они выходят из уборной ровно в тот момент, когда туда заходят люди. Дима чувствует, как скачет адреналин в крови. И это ощущение только усиливается, когда Костя сжимает его ладонь, ведя за собой через толпу обратно к лестнице на второй этаж. В какой-то момент он даже думает, что они сейчас уйдут из заведения, забрав вещи и попрощавшись со всеми. И поэтому испуганно ойкает, когда Гецати заталкивает его в одну из свободных VIP-комнат, которая расположена как раз рядом с той, что они снимают. За спиной звучит щелчок замка. Теперь им точно никто не помешает.       — Комната зарезервирована, — Дима цепляется пальцами за таблицу на пустом столе. И повернувшись, тут же оказывается в кольце крепких рук. Приходится закинуть голову немного назад, чтобы поймать чужой взгляд. Эта разница в росте сводит с ума. — Откуда же ты такой кабан?       — Вымыть бы твой рот с мылом, — усмехается Костя и подталкивает Матвеева к столу, тут же сажая его на край. Светлая скатерть слегка съезжает в сторону.       — М-м, звучит соблазнительно.       Гецати закатывает глаза и мягко стягивает с плеч пиджак, откидывая его в сторону. Футболка летит следом. И Костя позволяет себе на мгновение остановиться, в полной мере рассмотреть рисунки на коже. Татуировки никогда не вызывали у него интереса. Да и негатива тоже. Но в этом случае у него от их вида захватывает дух. Он бережно ведёт пальцами по чёрным полосам, касается рисунка возле уха, цифр и даже предплечий, сжимая чужие ладони в своих. А после целует костяшки, на которых тоже отображены важные для Димы символы. И, честно признаться, от такого у парня дыхание сбивается сильнее, чем от поцелуев. Эти касания интимнее, глубже по смыслу.       Голова слабо кружится и Матвеев сам откидывается назад, падая на стол, закидывая руки за голову, сжимая в кулаках белую скатерть. И он видит, как глаза напротив загораются огнём, желанием и страстью. Костя трахает его взглядом.       — Нравится?       — Ты даже не представляешь как, — шепчет мужчина, склоняясь над желанным телом.       Костя не сдерживает себя. Прижимает сам руки к столу, целует остервенело приоткрытые мягкие губы, доводя себя и Диму до безумия. И ведь понимает, что им это нравится. Что каждое касание ощущается ярче, приятнее. Поэтому он и растягивает это удовольствие. Целует аккуратно под подбородком, выводя языком узоры на линиях. Оставляет горячий поцелуй под цифрами, ощущая, как сильно вздымается чужая грудь. Позволяет себе пересчитать губами рёбра, лизнуть возле пупка и наконец-то уцепиться пальцами за кожаный ремень.       Дима наблюдает за этим как заворожённый. Костя делает всё без спешки: расшнуровывает только один ботинок, снимая его с ноги, расстёгивает ремень и тянет вниз бегунок молнии. А после, остановившись на мгновение, чтобы получить безмолвное согласие, тянет руками вниз его штаны вместе с бельём, снимая одежду лишь с одного бедра и разводя ноги в стороны. Наверное, это смотрится глупо: Дима почти обнажён, с болтающимися на одной ноге штанами и трусами. Но Гецати смотрит довольно, с интересом, желанием. А значит, всё равно в какой позе ему лежать.       — Что ты там планируешь найти? — немного недовольно прыскает Матвеев, когда Костя отходит в сторону, к небольшому мини-бару.       — Обычно в таких комнатах припрятана... А, нашёл, — довольно отзывается Гецати и разворачивается к мальчишке с небольшим тюбиком смазки. Это слегка выбивает из состояния возбуждения, заставляет задуматься о каких-то обыденных вещах, о которых надо было подумать раньше.       — Раз тут есть смазка, то и камеры скорей всего натолканы по углам, — шепчет напряжённо Дима, приподнимаясь на руках. — Будем завтра с тобой голыми задницами светить на весь Интернет.       — У этого клуба особое конфиденциальное соглашение. Так, что в приватных комнатах камер нет. Как и в туалете, если тебе важно это знать.       — Именно поэтому ты рекомендовал нам это заведение? — усмешка скользит по губам. Пазл в голове складывается.       — Может быть, — усмехается Костя в ответ и вновь накрывает Диму собой.       Влажные от нескольких капель смазки пальцы мягко скользят по члену, заставляя Матвеева выгнуться и по-настоящему захрипеть. Это оказывается даже приятнее, чем фантазии, которые не отпускали его всю последнюю неделю. Но теперь ему приходится даже ущипнуть себя, чтобы понять, что это не сладкий сон, а реальность. Это и правда Костя над ним, его широкие ладони и ловкие пальцы. Он касается ими так правильно. Нежно очерчивает большим пальцем головку, остальными слегка сжимает, добавляя остроты. Огня добавляет и покалывающая кожу борода, и неприятно натирающая грудь рубашка. И если с первым приходится мириться, то второе Дима в таком состояние терпеть не намерен.       — Сними эту чёртовую рубашку, — рычит недовольно Дима, перемещая одну руку на плечо и сжимая ткань так, что та трещит по швам.       Костя улыбается, мажет губами по шее и выпрямляется, давая им передышку. Из-за смазки расстегнуть мелкие пуговицы получается не сразу, процесс затягивается. Но у них есть возможность полюбоваться друг другом. Матвеев не может отвести взгляда от слегка запыхавшегося мужчины, который томит ожиданием, медленно снимая с себя одежду. Но ожидания стоят того. Потому что Костя выглядит потрясающе и парень искренне не понимает, почему тот не в отношениях. Хотя, наверное, таких мыслей не должно возникать в его голове, пока он лежит обнажённый под Гецати.       Когда ладонь вновь возвращается с лаской на плоть, Дима сладко стонет, уже цепляясь за обнажённые плечи. Костя горячий, к нему хочется жаться, спрятаться в его объятьях. Понимает, что это наваждение пройдёт, когда возбуждение спадёт. Но сейчас ему просто хочется забыться в этом моменте. Просто почувствовать себя вновь если не любимым, так хотя бы желанным.       — Кость, — через всхлип зовёт Дима, стонет глухо на чужое ухо. А руками ведёт ниже, к бёдрам. Сжимает плоть через ткань. — Хороший стояк. Крепкий.       — Точно мыла в рот натолкаю, — ворчит Костя. Но сдержать шумного вздоха не может. Пальцы ощущаются так правильно.       — Тебе тоже нужно...       — Ты в приоритете, — шепчет в ответ, чувствуя, как расстёгивают ширинку. Спорить сейчас сил нет.       Дима пододвигается чуть ближе, окончательно портя внешний вид скатерти, которая собирается под его задницей. Но ему жутко хочется коснуться Кости. И стон слетает с губ, когда он чувствует слабую пульсацию в ладони. Не удерживается, слегка приподнимается, рассматривая член, оглаживая пальцами выступающие венки. Хитрая улыбка расцветает на губах, когда Костя впервые за вечер слабо стонет, уткнувшись лбом в плечо. Чувствуется, как подрагивают его пальцы на собственной плоти.       Вообще, пальцы Кости — это отдельная тема восхищения Димы. Он обожал наблюдать за их движениями, когда Гецати активно жестикулировал во время разговоров. Или когда работал, применяя прикосновения в практиках. Особенно хорошо было тогда в гримёрке, когда впервые ощутил прикосновение на себе. Крупные ладони, длинные пальцы. Казалось, что если Костя захочет, то спокойно может двумя ладонями обхватить его талию.       Но сейчас он спокойно обхватывает одной ладонью их члены и Дима теряется в ощущениях окончательно. Теперь он сам утыкается лбом в подставленное плечо, не может оторвать взгляда от этой картины. Пальцы в смазке легко скользят, а горячая плоть ощущается так непривычно, но приятно, что довольные звуки сами собой срываются с губ. До невозможности хочется целоваться и Матвеев не сдерживается, сам тянет Костю к себе за подбородок, вкладывая в эти касания всё свои чувства.       Только вот когда Дима видит, как дёргается ручка двери и слышит голоса за ней, то весь запал пропадает. Он испуганно жмётся к чужой груди, когда это повторяется ещё раз, затихая. Страх слегка давит на голову, оседая неприятным остатком внутри. Но вот Костю это не останавливает. Тот продолжает в том же темпе двигать рукой, целовать за ухом, заставляя парня практически заскулить.       — Тише, — шепчет Гецати, мягко прижимаясь губами к чужому влажному от пота виску. — Не думай о них. Думай о нас.       Диме этого хватает, чтобы снова включиться в процесс. Костин голос действует на него успокаивающе. Рядом с ним, таким уверенным и разгорячённым, становится спокойнее. И возбуждение снова окутывает его приятной негой, заставляет прогнуться от возникших новых ощущений. Внизу живота начинает тянуть и собственные пальцы сильнее впиваются в загорелую кожу, царапают. Он стонет громче, отчётливее, когда Костя снова касается его шеи. Это его слабое место, которое он надеялся защитить татуировками, как бронёй. Но оказалось, пробить её было нетрудно.       Несколько рваных, хаотичных движений хватает, что Дима забился в оргазме, как птичка в руках. И Костя ласково его удерживает, растягивает этот момент, не даёт сорваться или упасть. Ему приятно видеть его таким: обнажённым телом и душой. Ещё более приятным оказывается мысль о том, что он первый, кто за долгое время видит его таким.       Самому мужчине тоже не нужно много. Матвеев, отдышавшись, сам доводит его до разрядки. Тонкие пальцы сжимают под головкой, надавливают слегка на венки, собирают естественную смазку. Костя рычит на ухо, выдыхает с шумом и кончает в ладонь с хриплым стоном.        У них есть всего несколько секунд, чтобы насладиться этим моментом, после чего оба подрываются со своих мест. Костя помогает пересесть Диме на диван, чтобы тот смог передохнуть, а сам быстро одевается, принимаясь убирать следы их присутствия здесь: поправляет скатерть, расправляет складки, насколько это возможно, убирает вещи по местам. Дима же молча наблюдает за мужчиной, собирая себя по кусочкам. Говорить не хотелось. Им и в тишине спокойно.       — Верь в то, что мы здесь застряли случайно, — шепчет ему Гецати, присаживаясь рядом и поправляя пуговицы на рукавах рубашки. — Тогда нам поверят.       Дима закатывает глаза, укладывая голову на чужое плечо. У него закрываются глаза от усталости. Хочется проспать лет сто и не вылезать из-под одеяла ещё примерно столько же. И он слабо улыбается мысли о том, что совсем не будет против, если рядом окажется Костя.       Но волнение снова возвращается к нему, когда дверь всё же открывается и на пороге оказывается администратор клуба с охранником. И Костя, видя чужую растерянность, героически берёт ситуацию в свои руки. Нагло врёт про то, что они перепутали комнаты, а дверь захлопнулась и выйти у них никак не получалось. Дима, наверное, с божьей помощью сдерживает смех и лишь поддакивает, вставляя свои несколько реплик. И им верят, даже приносят свои извинения за неисправность замков. А может просто хотят поскорее избавиться от людей в зарезервированной комнате. Да и, честно признаться, те тоже не горят желанием здесь оставаться. Ситуация разрешается быстрее, чем планировалось.       — Мы уже хотели идти вас искать, — с усмешкой отзывается Олег, когда они вдвоём возвращаются в компанию.       Благо и здесь придуманная история вполне прокатывает, что значительно облегчает им жизнь. Хотя, наверное, вопросы у ребят всё же возникают, когда они вдвоём резко начинают собираться домой. Просто желание быть здесь пропадает у них почти синхронно. Да от пережитых эмоций голова кругом, очень хочется на свежий воздух.       — Переночуем у меня? — тихо спрашивает Гецати, когда открывает перед Димой дверь переднего пассажирского сидения своей машины.       — Мне завтра рано ехать на работу, — сипло отзывается Дима, зевая в ладонь. Время точно за полночь. — Ранняя запись.       — Так у меня тоже смена в больнице. Просто хочется, чтобы ночью ты был рядом.       От этих слов внутри сначала что-то обрывается, а потом вновь сплетается, оставляя приятные ощущения под рёбрами. Матвеев довольно улыбается, поднимает голову и оставляет еле ощутимый поцелуй на щеке. Они оба расценивают это за «да».