***
Марк Сегодня хороший день. Начался он неплохо, и сейчас всё тоже отлично. У меня даже ни разу не появилось желания покурить. И у Арса тоже всё хорошо… Все уроки рассказывает мне о котёнке. Только настроение быстро портится, когда я вижу Виктора Павловича, стоя в коридоре перед уроком. Сидит за столом, весь такой загадочный… И ноль внимания не меня. Ноль. Люблю его! Но так ненавижу! Стою рядом с Сеней и Аней, слушаю о его новом питомце, но вдруг решаю зайти в кабинет к Витьку. — Ребят, я пойду пока в кабинет, а то спать очень хочется, — лгу им на ходу, слышу «Давай» и ухожу. Захожу в класс без стука, молча прохожу к своей парте и сажусь напротив Виктора Павловича, закидывая ногу на ногу. — Привет, — здоровается Валевский, улыбаясь мне. Устою перед чем угодно, даже перед сигаретами, но перед его улыбкой… Так, всё! Нахер такие мысли! Только и могу, что обнадёживать себя! Не отвечаю ему, но всё так же молча улыбаюсь в ответ. Замечаю, что он подозрительно дотрагивается до своей шеи, параллельно печатая что-то в ноутбуке одной рукой. — Как у тебя дела? — спрашивает Витёк. — Пойдёт. А у Вас? Что-то с шеей? — В смысле «что-то с шеей»? — Виктор Павлович напрягается, но руку убирает. — Болит? Вы просто так держитесь за неё. — А, да… болит немного. Наверное, неправильно лёг спать. Эх, Витёк, Витёк!.. Был бы я с тобой, ты бы у меня каждую ночь ложился спать правильно. А так извиняюсь, променял на какую-то свою Катю, вот теперь и довольствуйся тем, что есть. — Плохо. Плохо, Виктор Павлович… Звенит звонок на урок, класс быстро заполняется. Виктор Павлович бодро встаёт с кресла и начинает раздавать всем листочки для самостоятельных. В этот раз они какие-то маленькие… Подобрел, что ли? — Пишем маленькую самостоятельную. Всего два вопроса. Только понятие и её функции, содержание морали писать не надо, иначе опять тройками вас закидаю. Реально подобрел. Или самому совестно стало аттестаты портить… Вздыхаю так, будто пашу на трёх работах, чтобы закрыть две ипотеки, и начинаю писать. Странно, но я знаю. Я реально знаю тему, хотя не учил её. Всего лишь какая-то неведомая сила заставила меня прочитать учебник. Нет, правда. Мне кажется, это всё влияние Ани. Перехожу к функциям и немного задумываюсь, глядя на Витька. Он поворачивается к принтеру, чтобы что-то распечатать, и я замечаю, что на вороте его водолазки что-то есть. Что-то бежевое?.. Раньше часто замечал такую фигню у девочек, даже спросил однажды, они сказали, что это всё тональник. Только они его использовали, чтобы цвет шеи от лица не отличался, а Витёк… Реально, а зачем ему тоналка? Я что-то не очень понимаю… Предполагаю, но не понимаю… Быстро дописываю самостоятельную и даже сдаю её в числе первых. Первее меня только Аня. Уже очень хочется, чтобы закончился урок, потому что не встану же я сейчас, прямо посреди класса, и не полезу к шее Витька. Правильно? Правильно. Кое-как досиживаю урок, сразу же выхожу из класса, не дожидаясь ни Ани, ни Арса. Бегу на первый этаж, выхожу на крыльцо и караулю Виктора Павловича. Скоро этот придурок должен выйти. И он выходит через пару минут, кажется, не сразу меня замечая. Идёт к машине, а я молча следую за ним, чтобы не спугнуть. Витёк открывает её и садится на водительское сиденье. Пулей запрыгиваю на пассажирское и без вопросов тянусь к нему. — Марк! Ты что тут делаешь?! — Валевский явно в шоке. Он испуганно открывает глаза и отодвигается подальше от меня, ближе к двери. А от меня, блять, не сбежишь… Хватаю его шею одной рукой, а другой — держу подбородок, чтобы он не вертелся. Оттягиваю ворот водолазки, на котором красуется бежевое пятно, ладонью тру кожу, стирая тональник, и замечаю под ним красный засос. Даже что-то, что по очертанию похоже на укус. — Пиздец… — шёпотом говорю я, отстраняясь от него. — Марк, это не то, что ты подумал. — Серьёзно? Откуда он?.. — Я… очень сильно ударился вчера… — Не похоже. Абсолютно не похоже! Так и скажите, что это Катя! Хватит постоянно врать! — Это случилось против моей воли! — отвечает Виктор Павлович, держась за шею. Странно, но звучит он очень даже искренне. Настолько, что я ему верю. Только слушать больше не хочу. Выхожу из машины, закрываю дверь и быстрым шагом ухожу. Чувствую себя так, будто меня предали.***
Виктор Ничего не успеваю понять, когда Марк запрыгивает в мою машину, прямо как Май, и лезет ко мне. — Марк! Ты что тут делаешь?! Он не отвечает. Молча хватает моё лицо за подбородок, другой рукой сначала держит шею, а после опускает воротник. Ещё и стирает рукой тон… Да ну твою мать! Только не это… — Пиздец… — Марк, это не то, что ты подумал, — пытаюсь оправдаться, хоть и понимаю, что получается крайне плохо. — Серьёзно? Откуда он?.. — не верит. — Я… очень сильно ударился вчера… — чувствую стыд, когда лгу ему, но я ужасно хочу выкрутиться. — Не похоже. Абсолютно не похоже! Так и скажите, что это Катя! Хватит постоянно врать! — Это случилось против моей воли! — самое тупое, что я могу сейчас сказать, но это правда. Я правда не хотел этого всего… Смотрю на его лицо и вижу, что сильно накосячил. Так обычно смотрят люди, когда их предают. Нет… только этого мне не хватало. Марк молча выходит из машины и уходит куда-то. Наверное, пошёл домой. Ну, или к Ане… В последнее время они много времени проводят вместе. Вот только я сейчас не в том положении, чтобы судить… Одновременно чувствую себя придурком, опускаю голову на руль и вздыхаю. Скорее бы этот день уже закончился… Но в то же время чувствую что-то ещё. Приятно немного… По крайней мере, теперь я знаю, что ему не всё равно.***
Марк Бегу в слезах по улице и понимаю, что где-то это уже видел. Ах, да, точно! Точно так же я бежал от этого придурка, когда вместо меня к нему пришла Катя. Как же это задолбало! Меня бесит то, что она постоянно оказывается рядом. И особенно то, что Витёк выбирает её. Каждый чёртов раз… Уверен, всё потому, что она девушка. А он просто козёл, который не может понять очевидного. Поэтому и считает, что с ней будет проще… Думает, что с ней его никто не будет осуждать… Просто не понимаю! Нет ни единого шанса, что такой мужик, как Витёк может любить такую стерву, как Катя. Ну не любит он её! Не может такого быть! Оказываюсь на своей улице, но пробегаю мимо дома и бегу до Сениных ворот. Звоню ему, чтобы сказать, что я пришёл. Он без вопросов впускает меня через минуту — сам только недавно пришёл. Что я тут делаю? Ничего особенного. Просто больше не могу молчать. Я не могу поговорить об этом с Виктором Павловичем. Пока что не могу. Не хочу пока говорить с папой, потому что не знаю, как это лучше сказать. Аню я спугнуть не хочу, потому что только недавно что-то начало получаться, мы подружились в конце концов! Остаётся только Арс. Блять, да мы же знаем друг друга с детства, нет такого, что я не мог бы ему рассказать! — Братан, ты чего? — спрашивает Арс, впуская меня во двор. К своему же удивлению, я вешаюсь ему на шею и обнимаю. — Ма-арк?.. У тебя умер кто-то или что? Что случилось? — Все живы… — глухо отвечаю ему, уткнувшись лицом в плечо. — А что тогда? Так, идём в дом. И чтобы всё мне рассказал, понял? — Понял, понял… Заходим в дом и поднимаемся в его комнату. Он сажает меня в компьютерное кресло, сам садится на кровать напротив меня и бросает мне бутылку холодной минералки, которую успел прихватить на кухне. — На, освежись немного. А то всё мне тут соплями и слезами зальёшь. Делаю глоток воды и смеюсь от его слов. Знает же как успокоить… — Давай теперь, рассказывай. Что у тебя случилось? Молчу пару секунд, пытаюсь подобрать подходящие слова в голове. Только вместо этого в лоб выдаю ему: — Я гомосек! — и прячу голову в рукавах худи, пытаясь не смотреть на Арса и не чувствовать на себе его взгляд. Он явно смотрит на меня некоторое время, наверное, хлопая ресницами в недоумении. Но после начинает смеяться и кладёт ладонь на моё плечо. — Можно было бы себя поуважительнее назвать, — говорит друг. — Ты как к этому пришёл? — Влюбился! Как последний идиот!.. — Безответно? Молча киваю ему. Чувствую, что по щеке снова катится слеза. Да просто потому что больно и противно оттого, что я не могу быть с тем, кого люблю… И поделиться ни с кем тоже не могу, потому что никто попросту не поймёт. Только если Арс… Фух. Ну, была не была. — Но тут и дело в том, что мы не можем быть вместе. Никто не поймёт просто… — А никому и нахер понимать не надо! Это же ваше дело. Делайте, что хотите, только будьте осторожны. Так и отпиздить могут… — Это-то да… Просто проблема в том, что он старше меня на десять, сука, лет. — Ну… что я могу сказать… Зато не тридцать. Я тебе не рассказывал? У моей троюродной сестры подруга в двадцать два года замуж за старика вышла ради денег. Вон там разница конкретная такая была. Поэтому после этого я как-то проблем не вижу. Лучше, конечно, быть с человеком своего возраста, но если вы друг друга любите и уважаете, то всё ок. — Ты прав, но… — Ещё какая-то проблема? Блин, да у тебя без проблем и не бывает! — Он мой учитель. И как раз в этом огромная-огромная проблема… Арс явно в шоке. Его челюсть почти целуется с полом, глаза по пять копеек. — Ёмаё, Марк!.. Ну ты не мог в кого-нибудь другого влюбиться? Это же… как его… нарушение этики, вот! Тут реальные проблемы могут быть! Хотя, зная тебя, могу с уверенностью сказать, что ты уже пытался разлюбить. Ты же не идиот… Не вышло? — Не вышло… И у него есть девушка к тому же! — Господи, Марк! Ну кому как не тебе так повезёт? Ёмаё, иди сюда, а! — Арс встаёт с кровати, поднимает меня с кресла за шкирку и крепко обнимает, прокручивая немного. — Ты хоть сам в порядке? — Нет… — шепчу я, прежде чем расплакаться. Просто я устал это скрывать. И я не плакал бы, если бы всё это не накопилось… — Марк! Ну ладно тебе, ну какое дерьмо в жизни только не случается… Зато ты жив, здоров, орёл! Улыбаюсь после его слов и даже немного смеюсь. Повезло же мне с ним…