Сквозь пространство и время

      — Ген, — неожиданно серьёзным голосом произнёс Сенку. Он так редко звал своего партнёра по имени, почти всегда обходившись насмешливо-ласковыми прозвищами вроде «менталист» или «болтолог». Молодой учёный выглядел напряжённым и холодным, словно каменная статуя, а взгляд красновато-карих глаз был ещё холоднее. — Я пришёл сегодня, потому что хотел с тобой поговорить. В общем… нам надо расстаться.       На лице Асагири Гена всё ещё была улыбка, ярко сиявшая ещё несколько секунд назад. Но вот глаза его будто погасли, стоило смыслу страшных слов взорваться в его голове и сердце. Он продолжал улыбаться, хотя уголки губ дрожали.       — Что? — переспросил Ген, бессмысленно хлопая глазами. — Расстаться? Почему, Сенку-чан?..       — Основная причина — я уезжаю на стажировку в NASA, по итогу которой мне могут дать постоянную должность. — Теперь уже под каменной коркой можно было разглядеть, что и Сенку все эти слова давались невыносимо сложно. Он пытался смотреть на Гена, но взгляд снова и снова убегал в стороны, не в силах наблюдать ту горечь, что разливалась в прекрасных, словно сама вселенная, глазах. Он нервно сжимал собственные руки, сгибая пальцы так сильно, что костяшки белели. Каждый миллиметр его тела выдавал огромное напряжение. — Невозможно продолжать отношения, если нас будет разделять половина земного шара. А вторая причина… Ген, наши с тобой образы жизни слишком разные. Когда свободен я, у тебя съёмки, когда свободен ты — у меня работа. Мы почти не видимся, это невозможно назвать отношениями.       Асагири ничего не ответил. Он опустил голову, больше не в силах смотреть на человека, которого безмерно любил последние три года. Самый дорогой ему человек буквально на глазах растворялся и превращался в кого-то далёкого, в кого-то чужого. Боль, зародившаяся в груди, там, где находится сердце, быстро распространялась по всему телу, создавая ощущение, будто от него отрывают огромную часть, жизненно важную часть.       Если перед глазами умирающего в мгновение перед смертью проносится вся его жизнь, то перед глазами Асагири Гена в тот момент проносилась ретроспектива последних трёх лет, что они с Сенку провели вместе. От момента встречи, по каждому дню, наполненному счастьем.       Ген всегда считал, что их с Сенку встреча была предначертана самой судьбой, слишком уж нелепой она была. Но иногда даже самое нелепое происшествие может в корне изменить жизни двух людей.       5 апреля 2022 года, всего через пять дней после того, как молодой шоумен Асагири Ген подарил сам себе на День Рождения новенький Nissan Note, он попал в небольшое ДТП — сбил студента, который, куда-то сильно спеша, решил перебежать дорогу на жёлтый сигнал светофора. Ген отделался лёгким испугом и штрафом, а вот пареньку повезло меньше — от удара автомобиля он сломал ногу.       Этим «счастливчиком» был студент Токийского Университета Ишигами Сенку.       Ген был мировым человеком, более того прекрасно понимал, что такое происшествие будет очень невыгодно его репутации и карьере, поэтому стремился всеми силами загладить свою вину перед Сенку. Тот не стал подавать в суд или требовать огромную сумму компенсации, скорее всеми силами показывал, что хочет, чтобы «чертова лисья физиономия» больше никогда не появлялась перед глазами. Однако, такой вариант не устраивал Асагири. Ген узнал, что Сенку живёт в Токио один, т.к. его отец был занят в космической программе и на тот момент прибывал в центре подготовки астронавтов NASA, в США. Позаботиться о парне, отправившемся в больницу, было совершенно некому. Именно так Ген и решил загладить свою вину перед пострадавшим. Правда, он не знал, что это будет тем ещё испытанием для его нервной системы. Так что, можно считать, с самого начала знакомства ему удалось узнать, что характер Ишигами Сенку временами бывает весьма тяжёлым.       Помимо того, что Асагири взял на себя оплату всех больничных счетов, он так же ездил домой к Сенку (было несколько удивительно, что Ишигами спокойно позволил малознакомому человеку зайти в его квартиру, но Гена такое доверие даже порадовало) за всеми необходимыми вещами, возил ему книги и другие научные печатные материалы из университета, библиотек и токийских лаборатории, некоторые из этих материалов иногда было весьма сложно достать, но это только раззадоривало. Часть свободного времени Ген сам проводил в больнице, считая, что живая компания должна помочь Сенку быстрее восстановиться; ему казалось, что мальчик был одинок, раз единственный его родственник находился за тысячи километров от него. Сам Сенку отнекивался и говорил, что к нему и так заходят навестить друзья дважды в неделю. Но, тем не менее, со временем Ген начал замечать, что взгляд Ишигами Сенку как будто становился теплее, когда его «друг по несчастью» появляется на пороге больничной палаты.       К тому моменту, когда Сенку выписался из больницы, Ген понял, что безнадёжно, без памяти влюбился.       Передвигаться по городу на костылях не слишком приятное занятие, поэтому Асагири обязался каждый день отвозить Сенку в университет и забирать его, ездил за продуктами, в прачечную, за всякими научными штуками (как оказалось, половину квартиры Ишигами занимала домашняя лаборатория), в которых Ген не понимал ровным счётом ничего. Ген превратился в мальчика на побегушках, жертвуя своим драгоценным временем, но это делало его счастливым. Менеджерка Асагири была просто в ярости, ведь помимо «работы нянькой» были ещё и съёмки, мероприятия, встречи. Работа менталиста требовала колоссального количества времени, а Ген тратил его чёрт знает на что. Но сердцу не прикажешь. Если сначала Ген помогал из чувства долга и желания не прослыть ублюдком, бросившим пострадавшего из-за него одинокого мальчика-студента, то потом это сменилось желанием быть рядом с человеком, похитившим его сердце. Ему нравилось оставаться у Сенку дома, помогая с какими-то бытовыми делами, быть втянутым (иногда даже немного против воли) в эксперименты, совершенно непонятные, временами опасные, но заставляющими молодого учёного улыбаться во все тридцать два. Ему нравилось готовить на двоих, хотя до этого Асагири предпочитал рестораны и сервисы доставки, и вместе ужинать по вечерам. Это было похоже на отношения, которых между ними на самом деле не было.       Эти счастливые для Гена дни, полные приятных забот, так или иначе, должны были подойти к концу. Сенку не мог ходить в гипсе вечно. Кость срослась, нога восстановилась, необходимость в личном помощнике пропала. Ген знал, что тот день, когда придётся распрощаться с удивительным юным учёным, рано или поздно настанет, и боялся его до глубины души. Он до сих пор помнил, как сильно болело его сердце, когда они встретились, как он тогда думал, в последний раз.       Но судьба распорядилась иначе. Асагири на всю жизнь запомнил слова, которыми они тогда обменялись.       «Кажется, я даже буду скучать по твоей жуткой назойливости, менталист, — ухмыльнулся Сенку. На его щеках тогда был едва заметный румянец. — Надо же было привязаться к такой ходячей проблеме».       «Я тоже буду скучать, Сенку-чан, — Ген прятал за улыбкой сжимающую горло и грудь душевную боль. — По тебе и нашим встречам».       «Чёрт, менталист… давай просто не будем их заканчивать».       «Ты имеешь в виду?..»       «Хе-хе-хе, обычно ты быстрее соображаешь. Я хочу с тобой встречаться, Ген».       Сенку предложил начать отношения.       И Сенку же предложил их закончить.       Сердце Гена болело так сильно, что он едва мог дышать. За эти три года между ними столько всего произошло. Сенку был прав, они виделись не так часто, как хотелось. Пытались начать жить вместе, но Сенку не мог остаться без своей домашней лаборатории в Бункё, а Гену было слишком неудобно каждый день стоять в пробках на въезде в Сибую. Сколько раз Ген возвращался домой со съёмок так поздно, что мог лишь поцеловать спящего Сенку и лечь рядом спать. Сколько раз Сенку мог довольствоваться лишь тем, чтобы поцеловать утром спящего Гена и убежать в университет. В их отношениях были сложности, были ссоры, но они были вместе, продолжали поддерживать друг друга и любить. Сколько счастливых дней и сколько страстных ночей было между ними. Они отмечали вдвоём праздники, встречались с друзьями, которые за все эти годы успели стать общими, однажды ездили в небольшое путешествие на Окинаву. Пару раз Сенку даже приходил посидеть где-нибудь на заднем ряду во время шоу, в которых участвовал Ген. Не то, чтобы ему это было хоть на миллиметр интересно, но ему хотелось поддержать своего партнёра. И Ген это очень ценил. Всё же, если так подумать, счастливых моментов было гораздо больше, чем плохих…       — Когда ты улетаешь? — всё же подал голос Ген.       — В следующую пятницу, — выдохнул Сенку, откинувшись на спинку кресла. Он поднял глаза к потолку, чтобы лишний раз не смотреть на своего уже бывшего любовника. — Я соберу свои вещи сегодня, а ты за своими можешь заехать на неделе, ключи у тебя есть. Ну, или я пришлю их курьером.       — Да, лучше курьером, — кивнул Ген, изучая взглядом ковровое покрытие своей гостиной. — У меня много работы на этой неделе.       Они оба замолчали. Оба не могли подобрать слова, оба не могли найти силы, чтобы посмотреть друг на друга. Время тянулись бесконечно медленно. В полной тишине секундная стрелка настенных часов стучала непозволительно громко. Но она хотя бы могла позволить себе стучать в отличие от двух разбитых сердец.       — Сенку-чан, — всё же произнёс Асагири, подняв голову. В его серых глазах теплился маленький огонёк надежды. — Мы сможем остаться друзьями?       — Для нас обоих будет лучше, если мы не будем поддерживать никаких контактов.       Сенку произнёс это холодно и чёрство, всё ещё глядя в потолок, так сильно запрокинув голову, что его лица почти не было видно.       В душе Асагири Гена что-то оборвалось. Он почувствовал, как земля уходит из-под ног, а тело будто бы падает в пропасть. Честно, он бы сейчас предпочёл, чтобы весь мир перестал существовать, чтобы всё вокруг замерло, остановилось и разрушилось. Гибель цивилизации казалось такой мелочью на фоне боли, что он испытывал. Зачем продолжать существовать в этом мире, если тебе так больно? Если больше нет кого-то, с кем хочется делить жизнь, кого хочется оберегать, кого хочется любить. Куда лучше заснуть на тысячи лет, чтобы потом, проснувшись, ощущать события прошлого как полуразмытый сон. Если конечно все эти тысячи лет он не будет думать лишь об одном Сенку…       Пока Ишигами собирал по квартире свои вещи, Ген вышел на балкон. В этом году апрель выдался холодный, ночью температура опускалась ниже десяти градусов, а на четырнадцатом этаже ещё и дул сильный ветер. Ген осознавал, что так может и простудиться, но ему слишком сильно нужно было остудить голову. Он просто не мог наблюдать за тем, как человек, совсем недавно бывший для него чуть ли ни самым близким на земле, сейчас ходит по его квартире и забирает все следы своего в ней пребывания. Нет, увидь он это своими глазами, его бы это точно окончательно сломало. Ген свелся с балконных перил (слишком высоких, чтобы во внезапном порыве эмоций и отказе рассудка сигануть через них навстречу необратимому) и горько улыбнулся. Неужели всё это время он делал так мало для этих отношений? Почему не замечал, что Сенку так раздражал недостаток совместного времени? Ведь Сенку был учёным, он всегда искал возможность найти лишние минуты в сутках, чтобы уделять как можно больше времени своим исследованиям и экспериментам. Сколько бы они ни были вместе, по-настоящему счастливым Ген видел Ишигами только когда тот занимался наукой. Но после его слов ситуация сложилась в корне наоборот. Если для Сенку было так важно быть вместе, почему тогда он ни разу не говорил об этом? Почему не пытался найти для них больше свободных минут? Если уж на то пошло, почему тогда он поддержал Гена, когда тот по совету агентства начал вести канал на YouTube? Ведь это отняло у менталиста ещё больше его и без того ограниченного времени, которое можно было бы потратить на партнёра. Почему…       Асагири закрыл лицо руками. Он чувствовал, что ведёт себя глупо. Какой смысл искать причины, объяснения, проблемы, отговорки, когда всё уже кончено. Они расстались. Сенку обозначил всё чётко. Он даже не хотел больше поддерживать простое общение. Ни говорить, ни даже думать было не о чем. Ничего уже не исправить.       — Ген, — послышался из прихожей голос Сенку. — Я закончил. Ключи оставлю на столике у зеркала.       — Сенку-чан, подожди секунду! — Ген пулей влетел обратно в квартиру, чтобы в прихожей достать из внутреннего кармана своего пальто связку ключей с брелоком в виде ракеты. Он протянул ключи Сенку и улыбнулся как ни в чём не бывало, самой искренней и доброжелательной из тысячи своих улыбок. — Желаю тебе удачи в Америке.       — Ты… Да… спасибо.       Ишигами протянул руку и взял ключи. Его ладонь коснулась ладони Гена. Он медленно провёл пальцами по мягкой коже, растягивая этот момент до неприличия. Время будто бы замерло, когда подушечки их пальцев соприкасались друг с другом. Но Сенку всё же одёрнул руку, сжал её в кулак так сильно, что побелели костяшки, а ключи, зажатые в ней, жалобно затрещали. Не сказав больше ни единого слова, он быстро скрылся за дверью, оставив Гена так и стоять одного в прихожей с дрожащей улыбкой на лице.       Ген без сил прижался спиной к стене и сполз по ней на пол. Он словно загипнотизированный неотрывно смотрел на свою руку, на пальцах которой всё ещё ощущалось тепло прикосновений Сенку.       За открытой балконной дверью выл ветер, заглядывая в квартиру и развевая шторы, принося вслед за собой приглушённый высотой этажа шум вечерней Сибуи. На стене всё ещё тихо стучали секундной стрелкой часы. С кухни слышалось мягкое урчание холодильника.       Так оглушительно тихо и так угнетающе шумно.       Опустевшая квартира.       Опустевшее сердце.       Ген сделал глубокий вдох, от чего грудь болезненно сжало. Пальцы его рук снова стали холодными, драгоценное тепло ушло вслед за своим хозяином. Он сжал руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони.       Наполненная лишними звуками тишина давила на него невидимым грузом.       Это невозможно было больше терпеть.       Асагири Ген истошно закричал.