Прости меня

Каждый талисман вокруг ложа был прописан с особой точностью. Повязка на глазах Синчэня, как и его одежды сияла белизной. Всё помещение заполнял запах вина и горячей рисовой каши с овощами. На столе аккуратно была расставлена кухонная утварь на двоих. Сюэ Ян не отрывая мечтательного взгляда от лица заклинателя, мягко подперев щеку ладонью, ждал пока он очнётся. То и дело он доставал из кармана конфету, которую нашёл в ладони Сяо Синчэня, после того, как тот покончил с собой, но в рот её почему то отправлять не торопился. Минуты тянулись бесконечно долго. Уже несколько раз Сюэ Ян проверял написанное на талисманах, но ошибок не находил. То и дело он ходил вокруг ложа на котором покоилось мёртвое тело, раз за разом припадая к груди заклинателя, чтобы уловить хотя бы легкое дыхание или тихий удар сердца. Но никаких изменений не происходило. Кожа Сяо Синчэня казалось становилась всё более тонкой и серой, напоминая пергамент. Некогда теплые, мягкие и красноватые губы теперь были бледными и жёсткими. Прикоснувшись к ним, в надежде ощутить прежнюю нежность, Сюэ Ян почувствовал лишь шероховатую жесткость и холод. Прошло слишком много времени. В диком ужасе Сюэ Ян прижал руки к горлу заклинателя, в попытках остановить уже давно засохшую кровь. Нечеловеческий вопль вырвался из его горла. Он возненавидел всё в эту секунду: стол с ужином на двоих, который впервые он приготовил сам, талисманы возвращения мёртвых к жизни, которые он с непривычной тщательностью выводил сам, себя, осознав, что его сил не хватает, чтобы пробудить сознание в Сяо Синчэне. Не выдержав переполняющего чувства гнева, трясущимися руками он начал срывать талисманы. Следующим оказался перевёрнут стол. Вино выплеснувшееся на пол забрызгало тонкие, мертвенно бледные с выступающими суставами пальцы заклинателя. Заметив это Сюэ Ян вновь в ужасе закричал и с неразбираемыми причитаниями принялся стирать рукавом своего одеяния прозрачные капли. Когда ладонь показалась ему достаточно чистой, склонившись над телом заклинателя, он с надрывным шёпотом начал трясти Синчэня за ворот одежд: — Послушай ты… Значит ты не хочешь возвращаться?! Я тебе настолько противен, Синчэнь? Ты же не можешь противиться! Как ты можешь?.. Чертов заклинатель! Я заставлю твоего закадычного друга убивать людей, а потом раз за разом буду будить его сознание, чтобы он всё понимал. Я найду эту недослепышку А-Цин, я вырву ей язык и выколю глаза, и выпущу её в таком виде в собачий загон, чтобы её раскромсали на части! Сяо Синчэнь, я убью столько людей, со сколькими ты хотя бы раз в жизни дышал одним воздухом. Черт бы тебя побрал, Сяо Синчэнь! Вернись, я так тебя ненавижу. Так ненавижу… Голос Сюэ Яна склонившегося над телом становился всё тише. Отчего вопль с именем заклинателя казался еще более пугающим. —Сяо Синчэнь! Сюэ Ян упал на мёртвое тело, начав его ощупывать во всех местах, чтобы почувствовать, хоть малейший признак жизни. Он никак не мог понять чувства, которые сейчас были в его сердце, разве что это отдаленно напоминало те минуты, когда он в ужасе рассматривал раздавленную повозкой руку в детстве. Но нынешнее отчаяние же не шло ни в какой сравнение с прошлыми чувствами. Несколько раз Сюэ Ян кашлянул кровью и что-то вспомнив, резко поднялся с места и вышел из дома. — Мешочек ловушка для духов, мешочек ловушка для духов, мне нужен мешочек…– принялся он непереставая повторять словно помешанный. Несколько дней понадобилось Сюэ Яну, чтобы найти А-Цин и всего несколько минут, чтобы по-настоящему лишить её зрения, вырезать поганый язык и убить. В голове прочно засела мысль, что во всём произошедшем виновата она. Сначала хотел исполнить обещание и скормить девчонку псам, но стоило ей испустить последний вздох, вдруг стало лень. Вообще пропало желание что-либо делать дальше. Всюду нося с собой Шуанхуа, Сюэ Ян наведался и к Чан Пину, но отчего-то все запланированные для него пытки стали казаться пресными и он лишив этого труса зрения, просто нанёс один колющий удар мечом Сяо Синчэня прямиком в сердце Чан Пина. Ощущая себя донельзя странно, он днями напролёт бродил в окрестностях города И, не желая ничего. Как бы ни хотелось этого признавать, но чувство того, что ему не хватает части чего-то ценного, опустошало. Время от времени Сюэ Ян возвращался в похоронный дом, проверить талисманы, сохраняющие тело Сяо Синчэня в пригодном для жизни виде. День за днём ему казалось, что вот-вот и заклинатель вздохнёт, и приоткроет в привычной полуулыбке, пусть и бледные, но красивые губы. День за днём вопреки ожиданиям ничего не происходило. День за днём Сюэ Ян сидел один в темноте комнаты города И рядом с телом Синчэня, даже регулярно менял повязки на глазах заклинателя сам не зная зачем. Просто хотелось, чтобы тело и одежды всегда оставались чистыми и белыми, а на повязках словно бы скапливалась пыль. Лишь теперь, спустя столько лет, Сюэ Ян стоя перед Вэй Усянем, перед похоронным домом в густом тумане, почувствовал хоть что-то, а если точнее он почувствовал дикий ужас, когда мешочек с душой Синчэня оказался в чужих руках. В руках человека, который сказал, что Сюэ Ян не достоин даже волоса с головы Сяо Синчэня. Он даже не обратил внимания, что вытащив мешочек-ловушку для духов, Лань Ванцзы сильно ранил его самого. — Отдайте! — странный для него самого вопль мольбы вырвался из груди. Вэй Усяню отчего показалось, что Сюэ Ян говорит о мече Сяо Синчэня. — Отдать? Тебе?! Зачем тебе Шуанхуа? Он никогда не принадлежал тебе. Ты показал нам отличный маскарад, но тебе никогда не стать им и даже таким как он, — жёстко отрезал Вэй Усянь. Эти самые слова, что он когда уже слышал, жёсткой болью полоснули грудь. Горло наполнилось металлическим привкусом, в ушах звенело и сердце стучало так быстро, что казалось оно само вышибает из тела дух. — Не смейте! — вскричал Сюэ Ян, протягивая трясущиеся руки к Вэй Усяню, и видя, как столь оберегаемая вещь пролетает высоко над его головой, а затем попадает в руки Лань Ванцзы: — Нет-нет-нет! Снова вспомнились все моменты из детства, когда даже дети бедняков могли так же играться с ним, перебрасывая над его головой единственный добытый за два дня кусок рисовой лепешки. Вэй Усянь продолжал выводить Сюэ Яна на разговор. Раз за разом тыкая его в то, что он и сам прекрасно понял через столько лет. Но уж точно одно: он не готов был признать это перед другим человеком. Да, он валялся у ног Вэй Усяня, умоляя его восстановить душу Синчэня, да, отомстил Чан Пину, сначала уподобив его Синчэню, а потом убив его с помощью Шуанхуа. Всего в метре от него в тумане послышался звук шеста, указывающий местонахождение Сюэ Яна, он лишь хохотнул, получив еще пару точных ударов Биченем. В одно мгновение он взмахнул Цзянцзаем, окончательно уничтожив призрак А-Цин, тем самым рассеяв его в густоте тумана. — Если ты так хотел отомстить за него, тебе стоило казнить линчи лишь самого себя, Сюэ Ян! — Вэй Усянь вновь помог Хангуан-цзюню обнаружить Сюэ Яна. — Вздор, всё это вздор... Я ненавижу, так ненавижу....— голос зазвучал всё тише. Его захлестнуло новой волной отчаяния, скрутившей спазмом горло. Понимая, что он всё равно проиграл, и Старейшина Илин не поможет ему в любом случае, он отпустил свой меч. Буквально через секунду лезвие Биченя вновь сверкнуло, отсекая руку с крепко сжатым кулаком от тела Сюэ Яна. Выплеснувшаяся вязкая жидкость в обилии залила землю под ногами, наполняя воздух ржавым привкусом и запахом мяса. Больше не в силах держаться на ногах, Сюэ Ян упал на колени, ожидая когда Бичень отсечёт его голову. Оставшейся рукой он отбросил Цзянцзай, стараясь нащупать уже не виденную, затуманеными смертью глазами, отсечннную руку, в которой было кое-что гораздо более важное. Сюэ Ян так и не смог найти её, и слеза отчаяния скатилась из глаз, а последний вздох вырвался из горла. Наступила тишина. В рассеивающемся тумане блеснул талисман перемещения. «Могильщик» похитил тело Сюэ Яна, видимо чтобы забрать у того Стигийскую Тигринную Печать. Вэй Усянь понимая, что им не догнать похитителя заинтересовался тем, что же в последние секунды жизни с таким остервенением пытался найти Сюэ Ян. Найдя неподалёку плавающую в луже не до конца впитавшейся крови руку с ладонью сжатой в крепкий кулак, он приложил немало усилий, чтобы разжать одеревеневшие пальцы. В центре кулака обнаружилась маленькая конфетка, она была слегка почерневшей и явно непригодной в пищу. Сюэ Ян практически раздавил её, так сильно сжимая ладонь. Лань Ванцзы отчего-то остановил взгляд на конфете и сразу отвел его, погрузившись в свои мысли. —Как думаешь, они ещё встретятся? — вопрос Вэй Усяня вырвал Лань Ванцзы из собственных мыслей и он в ответ лишь кивнул. Будто не поняв его ответ, Вэй Ин снова переспросил: — Я имею ввиду Сун Ланя и Сяо Синчэня, они были прекрасными друзьями и их обоих нашла ужасная смерть. Мне кажется будет правильным отдать Сун Ланю мешочек с душами даочжана и А-Цин, а так же Шуанхуа, чтобы они когда-нибудь встретились вновь. — Надеюсь встретятся, — тихо отозвался Лань Ванцзы. Он никак не мог перестать думать о том, что столько лет ждал возвращения Вэй Усяня, по вине которого погибло не меньше людей, чем от рук Сюэ Яна. «Можно ли всей душой ждать встречи с убийцей? Пусть встретятся, если даочжану это необходимо…» В молчании Лань Ванцзы и Вэй Усянь вышли из города И. *** — Эй, ну ты глухой что-ли? — с некоторым разочарованием спросил мальчик лет четырнадцати другого помладше и намного беднее одетого, одиноко стоящего у витрины с конфетами. Он не казался голодным, но стоял и зачарованно смотрел на сладости. Просто ему дико хотелось взять все эти конфеты и сохранить их, чтобы потом отдать одному человеку. Только вот зачем они тому, у которого итак всего было в достатке. Спрашивающий не выдержав долгой паузы, легко толкнул мальчика в плечо. Тот от неожиданности едва ли не подпрыгнул и воззрился на другого. — Господин, зачем вы толкаете моего сына? — с другого конца магазина быстро подбежала молодая, привлекательная, но очень бедно одетая женщина. Она принялась ощупывать ребёнка: — Даже если мы намного беднее, это не значит, что вам всё можно. Я не позволю его обижать! — Да кто бы хотел его обидеть, я спрашивал не хочет ли он конфет. Он так на них смотрит, я хотел купить ему. — О, я думала вы знаете, что с детства мой сын обделен слухом. Молодой господин, вы же не раз встречались в гимназии. Что ж, простите, но впредь попрошу вас его больше не трогать. Мальчик же стоящий за широкой юбкой матери, робко выглядывал из-за неё. Сколько раз он уже видел этого человека и как любил наблюдать за ним. Но мать, не дав ему постоять и посмотреть чуть дольше, чем удавалось обычно, схватила его за руку и уволокла на улицу. Звякнул колокольчик над дверью, с улицы раздался шум проезжающих автомобилей. У оставшегося в магазине мальчика от злости и разочарования сжимались кулаки. — Сколько лет и перерождений прошло, а ты до сих пор меня не простил, Сяо Синчэнь… — из уголков глаз выступили вновь поступившие слёзы. В горле застрял ком, не дающий спокойно вдохнуть побольше кислорода, чтобы не расплакаться. Теперь он мог делать что хотел: плакать, смеяться, всё то, что он когда-то совершил, осталось в прошлом. Но из прошлого раз за разом, из жизни в жизнь он встречался с одним человеком. Человеком, который был ему нужен больше, чем кто-либо, больше чем он сам себе. Но человек этот раз за разом исчезал из его жизни так же не заметно, как сменялись времена года. Новое перерождение Сяо Синчэня вновь оказалось искалеченным, истинно говорят, что самоубийство тягчайший из грехов, накладывающий печать на все будущие жизни. Мучаясь от невыносимого чувства вины Сюэ Ян выскочил на улицу, чтобы хотя бы взглядом проводить уходящего с матерью ребёнка. «Зачем ты снова мне встретился, — мелькало в голове Сяо Синчэня, глаза так же невыносимо щипало и он постоянно шмыгал носом: — Я на все оставшиеся жизни буду калекой. Я не смог уже однажды исправить тебя, зачем тебе такой человек, который ни на что не способен. Я сам виноват в том, что не могу быть нормальным. Что не могу сделать всё хорошо. Что не могу быть с тобой. Ты мог бы уже просто уйти.» Мальчику казалось, что лучше бы никогда не было в его голове этих воспоминаний из прошлого, которые сначала не казались реальными, но стоило случаться их встречам в любой из жизней, они обретали смысл. Чувство вины, что не удалось удержать кого-то столь необходимого, кого-то кого он не в силах выдержать давления, принял решение покинуть. Решение это спустя столько веков казалось малодушным. Он должен был еще тогда, в самый первый раз, когда понял, кто живёт с ним, рассказать об этом, попытаться поговорить. Но сам загнал Сюэ Яна в рамки его собственной лжи, буквально вынудив его её тщательно оберегать. Слезы не выдержав побежали по щекам, и мать ведущая сына за руку от неожиданности остановилась. Столько времени грызущее его чувство вины и тоски готово было разорвать стиснутое спазмом горло на части. Он чувствовал как начинает задыхаться, и вырвав руку из ладони матери, прижал её к груди. — Сынок, ты чего?! Тот в ответ лишь мотнул головой, вытирай слезы рукавом. — Неужели он так сильно тебя толкнул? Мальчик снова замотал головой, и приняв для себя какое-то решение, нащупав в кармане последнюю несколько дней назад подаренную отцом конфету, рванул обратно к магазину сладостей, едва не попав под машину. Мать, развернувшись, в ужасе прижала ладони ко рту, но боясь спугнуть мальчика, лишь тихонько пошла следом. Тот бежал с такой скоростью, что даже не смог вовремя остановиться возле лавки, где до сих пор стоял другой мальчик. Он неверяще смотрел, как к нему несётся тот, кого он уже столько времени мог провожать лишь взглядом. Со всего маху он врезался в него, оказавшись слишком близко и болезненно вздохнул. Потом взял его ладонь и вложил туда взятую из кармана джинс конфетку, крепко сжав чужую ладонь своей.