Хутор Костицино

      Я сидела в комнате, устало глядя в окно, за которым простирался лес и сереющее предрассветное небо. Сон снова не шел. Было жарко и лежать вдвоем на одной, не самой широкой кровати было не слишком удобно.       Андрей удобно умостился, вытянувшись по-диагонали, свесив голову и одну руку вниз. Он совсем недавно забрался ко мне в окно, пробудив от неглубокого сна. Я не пустила его в кровать, заставив сходить в душ, ведь после ночи на кладбище что внешний вид, что запах от него были те еще. Хотя Егерь не охотился, но обходы делал, территорию проверял. А я. Я хотела спать, хотела быть расслабленной, но после душа он снова вернулся ко мне.       Я потянулась. Да, теперь он спал, как убитый, а меня разбудил. Но я не злилась, я любовалась красивым спящим мужчиной, его расслабленной позой, спортивным телом, смуглой кожей и светлыми шрамами, так украшающими его. Гривкой темных волос, тонкой полоской спускающихся до уровня плеч. Длинными, мускулистыми ногами. Да что там кривить душой, у него даже задница была очень сексуальной.       Хорош, говнюк, хоть иногда и выбешивает донельзя.       – Татьяна Лукинична, – Ксения в который раз залетела в комнату, но ойкнула и спряталась за дверью.       – Зайди, – тихонько скомандовала я и она вынуждена была подчиниться, хотя зашла красная, как рак, – сядь рядом.       – Но это же неэтично, – прошептала она, но все же села на развернутый стул, – эммм, а зачем я тут?       – А чтоб не врывалась без стула, – я прищурилась и описала силуэт Егеря в воздухе, – не разбуди его, устал, все-таки. Что произошло?       – Упырь тащил кого-то по улице прямо перед рассветом, – она проследила за моим жестом, повернула голову на бок.       – Нашего? – я налила вина в бокал и протянула ей.       – Их, – она не стала отказываться, пригубила немного.       – Еще один добегался. А Андрей мне не сказал, что упырь кого-то поймал. Ну да ладно. Не знаешь, что они там говорят? Не отрицай, ты, я знаю, совсем недавно бегала в их краях.       – Многие сели на чемоданы. Подрядчик рвет и мечет. Говорит им, что это вы сумасшедшего какого-то подослали.       – Хм, как интересно-то. Я сумасшедшего. Как думаешь, сколько еще продержатся?       – Не больше недели, – она осклабилась, показав клыки, которые больше не скрывала рядом со мной.       – Зачистку будет сложно проводить.       – Ничего, справимся, в первый раз что ли, – Ксения снова посмотрела на спящего Егеря и покраснела. Отхлебнула вина.       – Красивый? – я показала на него. – Не ведь похож на жабу на тонких ножках?       – Не, Андрей Эдуардович действительно хорошо выглядит.       – Вот так вот выглядят многие мужчины. И не надо после неудачного опыта отворачиваться ото всех. И не все они грубые и жестокие. И даже не у всех них там некрасиво!       – Ой, какие у него синяки на спине, – прошептала Матушка присмотревшись, – наверное опять подрался с какой тварью.       – Не, – я ухмыльнулась, – это я ему оставила. В порыве страсти.       – Зачем? – она удивленно захлопала глазами, глядя на меня.       – Потому что мне было хорошо, я не хотела его отпускать. Я хотела быть животным, понимаешь, ну как это назвать, мне было так хорошо, что я сделала ему больно.       – Это у всех так происходит? – Ксения снова посмотрела на него, повернула голову на бок и улыбнулась.       Я посмотрела на нее довольная. Робот перестал быть таковым. На благо, не все потеряно для нее. Оставалось теперь найти ей сильного и доброго мужчину, ведь ее судьба вечной моей рабыни, лично меня совсем не устраивала.       – У многих, особенно когда эмоции зашкаливают. Особенно женщины этим грешат.       – А если…       – А если вы сейчас обе не заткнетесь, я вас обеих отымею! – Андрей поднял голову и окинул нас достаточно злым взглядом. – Раскудахтались! Спать не даете! Чего зыркаете, куры?       – Рассматриваем, – ухмыльнулась я и вдруг в комнате девочек стукнула дверь.       Мы с Матушкой синхронно спрятали бутылку и бокалы под стол, а Егерь молниеносно свернулся в сторону и накрылся покрывалом. В дверь постучали для проформы и в комнату заглянула взъерошенная голова Лолы.       – Татьяна Лукинична, доброе утро, – она скользнула в комнату и задержалась на мгновенье, бросив подозрительный взгляд на отвернувшегося к стене Андра, – у меня это, живот болит.       – Ой, Ежик, – я поднялась и протянула к ней руки, девочка тут же подошла ко мне и ткнулась лицом в плечо, – началось?       – Ага, – она выдохнула, – слава богу, да.       – Ты молодец, милая, потерпи чуть.       – Можно я с вами посижу?       – Конечно, моя хорошая, садись, – я указала на стул, но она отрицательно покачала головой и уселась на пол, на ковер, но стоило мне сесть назад, как она подвинулась поближе и положила голову мне на колено. Я зарылась пальцами в ее коротких, торчащих дыбом волосах. Мой колючий Ежик, наконец, стал прятать колючки, иногда напрашиваясь на ласку, которой ей так не хватало всю жизнь. Она питалась от меня, а я была и не против подкармливать ее своей любовью.       – Ксения Егоровна, – она даже не глянула на Матушку, – вы домового обидели, молока не налили. Он теперь злится.       – А ты-то откуда знаешь? – та глянула на нее с удивлением.       – Слышала. Он ругался ночью, когда вы ушли. Бродите ночами, как приведение, уж лучше бы себе парня нашли. Проводили бы время с пользой.       Хихикнули все, даже Андрей, а Ксения снова залилась краской. Я даже на какое-то время забыла спросить Лолу про домового. Матушка, кстати, тоже. Как я поняла, она тоже была не в курсе, что у нас дома живет такой деятельный дух, которого видят и слышат все, кроме меня соответственно.       – Видишь, Ксения, даже девчонка тебе дело говорит, – пробурчал Егерь оборачиваясь, на что малолетняя язва тут же переключилась на него.       – А вы бы молчали, Андрей Эдуардович, шастаете тут с каждым рассветом в окно или на сеновале заседаете, думаете, мы вас не видим и не СЛЫШИМ! – ух, как же она сконцентрировала внимание на этом слове. – Как малые дети, честное слово! Вы бы уже или к умным, или к красивым.       Тут уже покраснели мы вдвоем.       – И давно нас вычислили? – я слелала максимально равнодушный вид, но ее ответ добил.       – Вашу бутылку вина, – Лолита достала емкость из-под стола и покрутила перед нашими носами, – я засекла через полторы минуты нахождения тут. Ваши отношения, типа, – показала соответствующий жест пальцами, – через полторы недели.       – Откуда ж ты такая глазастая взялась? – ухмылка Егеря стала еще шире.       – Папаня мент был, пока не помер, – парировала она, задумчиво вертя в руках какую-то бумажку.       – Так может и тебе пойти учиться на следака? – предположила я, но Лола лишь покачала головой.       – Не, меня немного другое привлекает. Хотя идея занятная, – она встала, потягиваясь, – ладно, пойду посплю еще немного, а то малявки проснутся – покоя не дадут.       – Хороший намек на личное пространство, – улыбнулась я и посмотрела на Ксению Егоровну, – вам бы тоже не мешало пару часов подремать.       – Уже ухожу, – встала та и бесшумно побрела к себе.       – Вставать через два часа, – произнес Андрей, когда мы остались одни.       – Сам же говорил, на том свете выспимся, – я улеглась рядом и недовольно поморщилась, – да уж, надо расширять кроватное пространство.       – Лучше бы ты так про личное пространство сказала, – ухмыльнулся Егерь и подвинулся ближе к стене.       – Скажи пожалуйста, я очень злой человек? – внезапно задала я вопрос мучивший все то время, что был объявлен комендантский час в нашей части села.       – Почему? – Андрей удивленно поглядел на меня.       – По-сути я ведь натравила нечисть на ни в чем не повинных людей.       – Неповинных, ага, Тань, они изнасиловали твою подопечную, уничтожили посевы на одном из полей, лишили заработка тебя и твоих работников. Подумай, что бы они сделали еще, будь у них больше времени. На твоем месте я отловил бы их поодиночке и повырывал горла. И поверь, я слова на ветер не кидаю, – он на мгновенье задумался и коснулся шрама на лице. Закинул руку за голову и следующие слова, которые произнес, были глухими и страшными, как и его голос, – шрамы оставил мне отец. В тот день, когда я взбесился после потери своей семьи, когда количество алкоголя вытеснило кровь, когда разум застлало от боли потери и одиночества, я нашел тех, кто был причастен к смерти моей семьи. Авария та была не случайной. Я все узнал, всех нашел и отомстил им как смог. Не спрашивай, что я сделал с ними, ответ тебе не понравится. Лишь отцу удалось скрутить меня и оттащить в лес.       Я смотрела на него и не знала, что сказать. Взгляд Андрея в этот момент давал безапелляционный ответ – каждое его слово – правда.       – Он знал, что оставлять меня в живых нельзя. Что меня не остановят ни тюрьма, ни психушка. Он знал, что меня нужно убить. Уничтожить взбесившегося зверя, ибо я тогда уже не понимал, человек я или животное. Но как отец может убить свое дитя, даже такое больное? Тогда его рука дрогнула, оставив на моем лице шрамы, а я раненый убежал в лес. Ушел прочь из дома, из тех мест, из той жизни. И теперь меня гложет одна мысль – я не закончил начатого дела, не истребил все змеиное кубло без остатка. А все потому, что я боюсь, боюсь вернуться домой и посмотреть в глаза своему отцу. Боюсь признаться, что жив, что бежал от своей судьбы, как последний трус. Не кори себя за свой поступок, до меня тебе еще очень далеко… Молчи, я знаю, что ты в шоке и пойму, если ты захочешь теперь меня прогнать.       – Тебя точно полиция не ищет? – я нахмурилась, поглядывая на него.       – Для всего мира я мертв. Нынешний паспорт на того, кого никогда не существовало.       – Мне надо подумать, – я не могла сейчас лежать рядом, поэтому встала с кровати и спустилась в гостиную.       Застройщик вместе со своим упыречком из разряда людей прилетели ближе к закату. Он растерял свою псевдоэлегантность, псевдомужественносить и такую же псевдоманертность. Физиономия его раскраснелась, пот тек по лицу, словно дождь, на рубашке не хватало пары пуговиц. Придурок сзади вообще был весь всклокоченный, исцарапанный, в драных брюках и босиком.       Они влетели во двор, едва ли не с ноги открыв двери.       – Выходи, ведьма! – заорал он, доставая из-за пояса пистолет. – Ты их на нас напустила!       Я увидела его в окно и сердце едва не остановилось. Пистолет, у него в руках был пистолет! У меня тряслись поджилки, но в это время в стороне возник Кирилл, держащий ружье наизготовку. С другой стороны наступал Матвей с карабином.       – Ствол на землю! – скомандовал Атаман.       – Кину, когда дадите мне с ведьмой поговорить! – рявкнул мужик. Я же так и продолжала находиться в полнейшем ступоре, трясясь от ужаса. – Это она натравила на наших ребят тварей!       И его помощник вытащил из мешка голову упыря и кинул его в сторону порога.       Несмотря на ступор, я все же заметила, что их окружают все больше и больше казаков. Только Андрей был незаметен во всей этой ситуации. Застройщик же бросил пистолет на землю и приподнял руки. Я медленно пошла на выход, чтоб расставить все точки над i, но тут же на плечо легла ладонь Ксении.       – Я выйду, Татьяна Лукинична, не надо, – прошептала она, но я отрицательно замотала головой       – Я сама, – прошептал хрипло и низко, – следи за девочками.       И едва ли не рывком раскрыла входную дверь.       – А вот и ведьма! – осклабился застройщик. – Как ты это сделала, скажи, что это за твари?! Я слышал о твоих проделках, думал это псих какой-то очередной тобой подосланный, да только психи на солнце не горят! Отзови их назад!       – Навел справки о моем прошлом, похвально. Только как же я их отзову? – я сложила руки на груди и посмотрела на него, чуть повернув голову на бок. Привычки Ксении перенимались очень легко.       – Так же, как и натравила! – он, казалось, стал еще краснее. – Я все прекрасно знаю о вашем собрании, и то, что вы там главная, а не эти два сосунка, я тоже прекрасно знаю. Убери тварей, обещаю, что твою часть села не трону! Хоть закопайтесь живите!       – Так как же я их уберу?! – я развела руки в стороны. – Я же их не напускала. Вы ведь не понимаете, что мы никого не насылаем. Это было тут всегда, – я пнула череп назад ему, аж клыки отвалились. А вот эти, как вы говорите, сосунки, то и делают, что этих тварей держат в узде, не дают им распоясываться. Они всего полторы недели ничего не делали и видите, что случилось. Что вы скажете людям, которым продадите тут дома?       – Тебе не кажется, что это какой-то бред?! – он усмехнулся, а я почувствовала, что Андрей уже стоит сзади и наблюдает.       – Не помню, когда мы переходили на “ты”, – прошипела я, – но хорошо помню, как тоже не верила во все это, пока не столкнулась с этим нос к носу. Так что да, это очень похоже на бред, но вот этот самый бред перед вашими ногами.       – Почему же подобного нет в других местах?       – Просто потому, что там есть такие, как мы, – я развела руками вокруг, – а в этом месте это особенно актуально! Вы немного не то место выбрали для своего нового коттеджного поселка. Только не пойму, почему именно Костицино?       – Да трасса невдалеке будет через пару лет. Престижное место.       – Твою мать, – выдохнул Егерь, стоя сзади, – это ж сколько их тут будет…       – По ходу, мы тут свихнемся, – вздохнула я.       – Сравнять с землей это Костицино надо, – буркнул кто-то из казаков, но ружья не опустил.       – Хватит пургу мести, отзови своих уродов!       – Да ты не понял что ли? Я не натравливала их! Мы просто показали вам, что будет, если мы уйдем.       Мне показалось, что глаза подрядчика налились кровью, но Андрей уже стоял рядом, я даже ощущала тепло его тела. Броситься он не рискнул.       – Тогда завтра же я переверну это гребанное село вверх ногами, – прошипел он и быстрым шагом двинулся прочь.       – Он умрет ближе к закату, – пробубнил Егерь за моей спиной, – а этот ушлепок, – он указал на помощника, еще раньше. Их упырь искусал.       – И что же делать? – я повернулась к нему, понимая, что таким образом упыри могут свободно попасть в город.       – Их сейчас в сон клонить начнет, из которого уже не выйдут, а потом я разберусь, – прошипел он и взгляд его ожесточился.       – Что ты…       – Не спрашивай, тебе оно не надо!       Он прошел мимо казаков и перекинулся с Кириллом короткими фразами, после чего поднялся на свой любимый чердак. Я хотела было последовать за ним, но тут Атаман преградил мне путь. Махнул рукой и казаки разошлись по своим делам, будто ничего и не произошло.       – Не сейчас, Татьяна Лукинична, – спокойно произнес он, – лучше не подходите к нему до завтра. Сейчас пришло время делать его грязное дело.       – Кирилл, – я ухватила его за футболку, – это что-то противозаконное?       – Скорее противоестественное. Вам это не очень понравится, но иначе никак. Живых людей Андрей не убивает.       Весь остаток дня я провела, словно на иголках. Не могла найти себе места. С закатом вышла на балкон и наблюдала за лесом. Сердце было не на месте. Да только буча началась не в лесу и даже не со стороны кладбища. Вопли донеслись со стороны стройплощадки, и были они настолько громкими, что долетели даже до меня. Хотелось вскочить с места и броситься туда, разузнать все, да только отвлек телефонный звонок.       – Татьяна Лукинична, – голос Кирилла был спокоен и даже невозмутим, – надеюсь, вы не пошли разбираться с тем, что сейчас происходит? Убедительно прошу, не идите никуда, там сейчас производится экстренное выселение, – в этот момент с той стороны донесся выстрел, – ох ты ж. Сидите дома!       И отключился. А я же бросилась в дом.       – Что там происходит? – Ксения и девочки выглядывали из своих комнат.       – Конкуренты съезжают, – пробубнила я. А у самой сердце уходило в пятки, – Ксения Егоровна, соберите карабин.       А у меня кололо в груди от беспокойства, но я не позволяла себе паниковать, когда рядом были дети. Ксения, кажется, снова перешла в режим охранника и снова стояла перед большим окном. Вид у нее был более чем серьезный. И когда она напряглась, мне показалось, что еще чуть-чуть и я упаду прямо тут на пол. Я кинулась к ней, и заметила, как на чердак промелькнула какая-то крупная тень, а во двор в это время заходил Кирилл.       Он ухватил меня за плечи, но краем глаза я успела заметить, как на в отворе чердачной двери мелькнула темная тень.       – Что там произошло?! – уже я вцепилась ему в футболку.       – Да нормально все, немного получил в бок, – Атаман все еще придерживал меня, – подожди, нельзя пока туда, он силы восстанавливает, сейчас в себя придет, залезешь, поможешь дробь вытащить.       – Какую дробь? – у меня опустилось нутро. В голове побежали самые нехорошие мысли. Мысленно я уже готовилось к самому худшему.       – Да немного его зацепили. Один умник дробовик хозяйский взять умудрился. Стрельнул, ну, в него чирком попало.       – Что ты такое говоришь?! “Скорую” же вызывать надо! Андрей! Может он там умирает!       – Успокойся, все нормально! Да стой ты, ретивая, говорю же, было бы плохо, он бы туда не забрался! Таня, стой говорю! Не надо его видеть, пока в себя не пришел!       Но я уже не слышала его, я вырвалась и летела к чердаку. Взлетела будто на крыльях, но дверь была крепко затянута, поэтому пришлось с ней повозиться, чтоб открыть и попасть внутрь.       В темноте я поначалу не увидела ничего, но постепенно зрение привыкло и я рассмотрела лежащего на своем покрывале Егеря. Он был полностью обнажен и изначально я не заметила ничего, пока не подошла ближе. Весь его правый бок был испещрен темными подпалинами и красно-черными точками. Выглядело это все, как минимум жутко. Чирком задело, да. Еще бы пару сантиметров вниз и сменил бы Андрейка пол.       – Вы что творите! Надо к врачу! – взвизгнула я, становясь перед ним на колени, но тут его ладонь крепко стиснула мою кисть.       – Успокойся, – пробурчал он, а я вздрогнула. Да, я привыкла к его светящимся глазам и некоторым другим девайсам, но когти вместо ногтей, это было уже что-то новое. Егерь заметил мое выражение лица и смутился.       – Андрей, ты ранен, – прошептала я , давя накатывающую дрожь.       – Не первое и не последнее. Меня такой фигней не убить. Да больно немного я привык уже.       Кирилл в это время сел рядом и поставил на пол миску с чистой водой. Омокнул в ней чистый отрез ткани.       – Говорил я тебе, аккуратнее.       – Шорох навести надо было, надо, упырей, пока не обратились убрать надо. Кто ж знал, что у них пукалка есть. Твою за ногу, аккуратнее!       Атаман в это время успел смочить его рану водой и принялся выковыривать дробинки из раны. Я с ужасом наблюдала за этой процедурой, а Егерь лишь жмурился и цыкал. Вид у него был более чем изможденный. Кажется, Андрей даже похудел.       – Рано ты к нему зашла, не дала в себя прийти нормально. Теперь заживать будет дольше.       – Так что мне делать надо было?       – Подождать, – прошипел Егерь.       – Все, вытащил все, – Кирилл побрызгал рану антисептиком и наложил повязку, – можешь спать. А ты, – он посмотрел на меня, – посиди над ним, поохраняй.