***
Кея так и не смог заснуть, и поэтому, встав примерно через два часа, спустился вниз. Когда зверек разбудил его своим криком, он ненароком подумал, что чокнутый ананас его там убивает. Он и сам не понял, как оказался внизу и едва не сгорел в оранжевом пламени. Рокудо обнаружился сразу, он склонился над Тсунаёши, приложив руку к его лбу и что-то говоря ему. Слов Кея не расслышал, он просто зажег пламя и соединил его с пламенем Тумана, что кружило вокруг Небесного купола. Благодаря Облачному распространению зверьку стало лучше, и пламя погасло. «А потом странный разговор, который едва не приравнял меня к травоядным… Ведь получается, что я волновался за зверька, раз так быстро пришел на помощь Саваде. Нужно что-то делать с этими травоядными чувствами», — подумал Кея и, зайдя в гостиную, потерял дар речи. На футоне в обнимку спали Савада и Мукуро. И спали в весьма интересной позе, зверек прижался всем телом к иллюзионисту, положив голову ему на грудь. Одна рука иллюзиониста обнимала Саваду за плечи, а вот другая лежала на пояснице. «Какого черта этот ананас лапает моего зверька!» — рявкнул внутренний хищник Кеи. Когда он осмыслил, о чем только что подумал, то едва не упал. Развернувшись, он быстрым шагом направился в кухню, где уже вовсю хозяйничала бабушка Франа. — Проснулся, милок, — улыбнулась женщина и поставила перед Кеей кружку кофе и блинчики. Хибари отвечать не стал и молча сделал первый глоток обжигающего напитка. «Какого черта это только что было? С чего я решил, что зверек мой? То, что он влюбился в меня, лишь его проблема», — рассуждал Кея. Но такие мысли не приносили облегчения, наоборот, вызывали бурю в душе. Он совершенно не хотел поддаваться этому травоядному чувству, но… Кея помотал головой, прогоняя ненужные мысли. Надо будет забить до смерти парочку травоядных, и все пройдет. Да, так он и поступит. — Бедные мальчики уснули лишь под утро, всю ночь проворочались, — причитала старушка, не замечая, как напрягся от ее слов Кея. «Ворочались!» — воображение ГДК представило, как Тсуна тянется за поцелуем к Мукуро и… — С добрым утром, ку-фу-фу, — в кухню вошел Мукуро, отвлекая бурную фантазию Хибари. — С добрым, — улыбнулась старушка. Рокудо присел на стул и тоже принялся за завтрак. Последними подошли заспанные Фран и Тсуна. Они поздоровались со всеми, тоже сели за стол. Через час компания попрощалась с гостеприимной старушкой и поспешила в аэропорт. Намимори ждало их парочкой сюрпризов, о которых наши герои даже не догадывались.***
Джотто был весьма разносторонним человеком, что позволило ему создать сильнейшую в мире мафии семью со своими уставами, законами и традициями. Особое сильное пламя, что не угасало и покрывало всех, кто верил в Небеса Вонголы. Джотто родился в довольно трудное время. Время, в котором был лишь один закон: «Бей или убьют тебя». Это был принцип выживания, и он не менялся и по сей день, если, конечно, брать мир мафии. В мире, где жили обычные рабочие люди, все было по-другому. Этим людям не нужно было убивать ради того, чтобы выжить, им не нужно было думать о защите близких, и их сердца не покрывались броней недоверия и ненавистью к этому гнилому миру. Проходили годы, менялись столетия, стирая память людей, которые забывали, что такое война. И лишь в мафии без нее нельзя было прожить. Всегда находился тот, кто хотел власти, и шёл по головам ради нее, поднимаясь по трупам к заветному трону из костей. Джотто чувствовал приближение беды, так же, как и его наследник — Савада Тсунаёши. В снах, что были наполнены болью и страхом, присутствовал запах смерти. Он окружил волю Тсуны, и Примо боялся, что Дечимо сломается под тяжестью смерти. Отчасти это тоже стало причиной повторного Наследия. Ведь чтобы выстоять против такой силы, Небесам нужна поддержка. Невеселые мысли кружились в голове Джотто, а Алауди, видя задумчивый взгляд своего любимого, только головой качал. Когда босс так задумчив, это не к добру. В Намимори нагрянуло затишье, врагов обнаружено не было. Но зато из Италии пришли тревожные вести. Внешний Советник, Савада Емитсу, исчез вместе с парой своих подчиненных, и об их местонахождении не было никакой информации. Джотто не спешил делать никаких выводов, но что-то говорило ему, что нападение на Дечимо и исчезновение его отца связаны. Все, что сейчас происходило, не нравилось Примо: если в мире мафии появились те, кто хочет бросить вызов Десятому поколению, почему они только сейчас появились? Зачем так долго ждать? Или испугались, что Тсуна и его друзья станут сильнее с принятием Наследия? Ну, а сейчас у Джотто созрел весьма гениальный план! Он собирался создать своему наследнику репутацию, и начать следовало со школы. Именно оттуда должен был исчезнуть никчемный Тсуна и родиться новый. К слову сказать, при жизни у Примо была невероятно сильная харизма вкупе с ослиным упрямством, вот уж чего не отнять у создателя столь сильной семьи. Он умел играть на публику, говорить мягким, но беспрекословным тоном, чем приводил собеседника в ступор. От природы стратег и лидер, Джотто просто не мог пройти мимо и не уничтожить никчемную репутацию своего наследника. Поскольку лучший и верный план, что действовал в Вонголе, проверен не одним поколением, и название ему было «Фигня, на месте разберемся!». И именно с ним Джотто отправился в школу в сопровождение Джи, Гокудеры и Ямамото. Алауди отказался его сопровождать со словами: «Этой толпы насекомых должно хватить, чтобы не допустить твоей смерти. Если что, можешь прикрыться ими, как щитом». И пока Джотто был в шоке от таких «хороших» слов, Алауди ушел выполнять обязанности ГДК. — Мне не нравится эта идея, — высказался Арчери, шагая рядом с другом. — Да ладно тебе, Джи, — легкомысленно махнул рукой Джотто. — Я уверен, Дечимо мне еще спасибо скажет. — Что-то я в этом сильно сомневаюсь! — в унисон сказали Хаято и Джи. — Вы, Ураганы, такие вредные! — возмутился Примо, обиженно насупившись. — Да ладно вам, я уверен, все будет хорошо, — улыбнулся Такеши во все тридцать два зуба. — Как всегда оптимистичен, бейсбольный идиот, — фыркнул Хаято. Ямамото лишь рассмеялся на ворчание любимого. Джи, глядя на этот мини-балаган, сочувствовал Дечимо, но ничего сделать, увы, не мог. Если их боссу что-то взбрело в светлую головушку, это ничем не выбить. Джотто, видя реакцию своего Хранителя, вдруг вспомнил, как сопротивлялся Асари, когда Джи признался ему в своих чувствах. Несмотря на вечную, добрую и успокаивающую улыбку, Угетсу многое пережил перед тем, как стал частью семьи. Джотто сразу это заметил, но ничего предпринимать не стал… — Примо? — пытался дозваться до своего друга Джи. — А? Что? Я тут… — вырванный из потока воспоминаний Джотто пытался вспомнить, для чего он тут и что вообще происходит. — Да, мы видим, что ты тут, — с усмешкой кивнул Джи. — Пойдемте, я обещал помочь сегодня Алауди в комитете. Джотто кивнул, и уже через пару минут они подошли к школе. В сопровождении Ямамото и Хаято, он, Примо, подошел к классу, дверь которого была немного приоткрыта. Что позволило им стать свидетелем очень занятного разговора: — А давайте никчемному Тсуне подпортим денек, — раздался голос какого-то парня. — Вы что, дети малые? — фыркнула девушка. Впрочем, более она ничего не сказала. — Ты можешь не участвовать, — фыркнул в ответ парень. — Эти уроды что-то собрались сделать Джудайме?! — Хаято грозно оскалился и потянулся за динамитом. — Тсуна-сан, Гокудера-кун и Ямамото-сан? — раздался голос Сасагавы Киоко, который прервал «казнь» одноклассников за дурные мысли в сторону Джудайме. Ребята оглянулись и увидели рыжеволосую девушку в сопровождении Курокавы Ханы. — Что у дверей толпитесь? — недовольно произнесла Хана. — Да вот, кажется, мои любимые одноклассники решили развлечься, — с улыбкой ответил Тсуна. Правда, девушек, как и Хаято с Ямамото, от нее передернуло. — Гокудера-кун, разреши я сам разберусь, — попросил Тсуна, недобро сверкнув глазами. Подрывник кивнул и послушно убрал динамит. Когда ребята все вместе вошли в класс, все резко замолчали. Тсунаёши прошествовал к своему месту, отметив, что от него странно пахнет. Весь класс будто замер, провожая взглядами шатена до его парты, и, когда он сел на стул, приготовились… и в удивленно застыли. Савада вполне комфортно устроился на стуле. И не было в этом ничего странного, если бы не одно «но». На стуле были разлиты чернила. В класс вошел учитель, и урок начался. Озадаченные ученики даже не сразу въехали в тему урока. Джотто про себя усмехнулся. Небольшое количество пламени — и стул стал сухой. «Только теперь придется заменить его, но это мелочи», — решил про себя Примо, начиная конспектировать то, что говорит учитель.***
Велиал Стрит прибыл в Намимори и никак не думал, что сразу столкнется с наследником Вонголы Савадой Тсунаёши. Если честно, он не ожидал увидеть такого наследника. Его воображение рисовало другого человека. Напыщенного юнца, у которого завышенное эго. Так что вид «улыбчивого мальчика» немного сбивал с толку. Зато, как и ожидалось, в маленьком городе собрались довольно значимые мафиози. Одна Вария с Мильфиоре чего стоили. Ещё, кажется, он видел Аркобалено, хотя, скорее, почувствовал. И сейчас он тоже ощутил чье-то присутствие. Повернув голову влево, Велиал увидел мужчину с красного цвета волосами, черные глаза которого смотрели на него с интересом. Странный шрам на подбородке. — Если я убил кого-то из твоих друзей, прости, — повернувшись к незнакомцу лицом, Стрит достал оружие. — Но это не значит, что я не отправлю тебя вслед за ним. — Успокойся, я не ищу боя с тобой. Хотя это было бы занятно. Моё имя Дракус, я второй Хранитель Облака Вонголы. — Второе поколение? — скептически поднял бровь Велиал. — И что от меня нужно призраку? — Я не призрак, — резко сказал Дракус. — Впрочем, я здесь не для того, чтобы спорить с тобой. Я хочу предложить тебе стать моим наследником и принять мою волю. Дракус кинул кольцо Велиалу, а тот ловко поймал его. Раскрыв сжатую ладонь, он увидел кольцо с черным камнем, на котором был в точности такой же знак, как у него под глазом. — А если я откажусь? — прищурился Велиал. — Будешь дураком, каких поискать, — произнес Дракус, исчезая, будто его и не было. — Хм… — Велиал задумчиво усмехнулся, становится все интереснее и интереснее.***
Прошла неделя, испытание Облака и Тумана подходило к завершению. И за это время произошло много чего. Например, Мукуро узнал, что Тсунаёши может упрямиться и отстаивать свою точку зрения, если ему это нужно. Когда они прилетели из Франции, Мукуро хотел забрать Франа в Кокуе, но Тсуна вцепился в ребенка мертвой хваткой, и, стоило им добраться до дома Савады, тот передал юного иллюзиониста Нане, а сам около часа читал лекцию Мукуро о том, что дети не должны расти на помойке, а Кокуе-лэнд иначе не назовешь! Мукуро было начал возмущаться, но его быстро заткнули обещанием, что Тсуна снесет этот кинотеатр Х-Баннером, если иллюзионист продолжит возражать. Крыть было нечем, и Рокудо оставил Франа в доме Савады. Фран и сам не возражал, однако держался ото всех на расстоянии. Единственный, кто мог его расшевелить, это Ламбо. Своей беззаботностью и глупыми шутками он неимоверно доставал иллюзиониста. Сам Тсуна предпочел пока не лезть к Франу с вопросами, что оказалось верным решением. Медленно, но верно зеленоволосый парнишка вливался в их шумную компанию. Чего стоило знакомство Франа с Варией, особенно с Белом… Что у них там произошло, Тсуна так и не понял. Просто, когда Вария пришла, он, как радушный хозяин, решил принести гостям чаю с печенками. Хотя, Занзасу подошел бы виски… но алкоголя в доме Савады не было, поэтому пришлось ограничиться чаем. Помочь ему вызвался Луссурия, и, когда они вернулись, первое, что увидел Тсуна, это летящие во Франа стилеты в количестве пяти штук. Дечимо и сам не понял, что произошло: вот он стоит в дверях с подносом, секунда — и он перед Франом отражает стилеты Бела. Входя в гипер-режим без пули и таблеток Посмертной Воли. Когда пламя погасло, Тсуна, отправив Франа на кухню, высказал Белу все, что он о нем думал, помянув при этом всех его предков, о которых принц и сам не догадывался. Никто из Варийцев и слова вставить не смог, потому как Тсуна говорил быстро, а ирония, что сквозила в голосе Дечимо, била по самолюбию принца. И когда Бел хотел запустить веер уже в Тсуну, к его горлу одновременно приставили тонфу и трезубец, а в комнату вошел улыбающейся Примо, который настоятельно просил не делать глупостей. Бел кивнул и стилеты убрал, и Вария вздохнула с облегчением. Вария, конечно, не боялась драки, но предпочла заткнуться, внимая совету Финиста и Рики. Когда гости ушли, Мукуро начал тренировку с Франом и Тсуной, и если первый схватывал все налету в силу своих врожденных талантов, то у Дечимо получалось плохо. Волна — это не Пламя, вызвать его было труднее, а управлять и подавно. Тренировка происходила во дворе дома Савады. Джотто, Алауди, Деймон и Кёя были зрителями, так сказать, и одновременно страховали, на случай, если волна Тумана выйдет из-под контроля. — Тсунаёши-кун, ты слишком напряжен, ку-фу-фу, — иллюзионист присел рядом с шатеном. — Вспомни, что ты чувствовал, когда сражался против меня. — Что я чувствовал… — задумался Тсуна. — Хотел разрушить твою иллюзию и… — договорить Тсуна не успел, в его руке возникла светло-фиолетовая вспышка, шатен постарался удержать её, и через несколько попыток ему удалось создать что-то вроде небольшого шарика, что повисел над его раскрытой ладонью и исчез с небольшим хлопком. — У тебя получилось, Тсунаёши-кун, — Мукуро успел поймать шатена за плечи. — Но, видимо, это Пламя тебя слишком выматывает. — Все в порядке, — Тсуна отстранился от иллюзиониста, благодарно ему улыбнувшись. — Мукуро-кун, а когда… — Все идет по плану, ку-фу-фу, — Мукуро наклонился к уху Тсунаёши. — Кёя-кун с нас глаз не сводит. И правда, Хибари отчего-то невероятно бесило, что ананас трогает зверька. За эту неделю зверек постоянно попадался ему на глаза. И ничего вроде необычного, но Савада изменился, и приложило к этому руку ананасовое травоядное. Началось все с того, что Савада заявился в школу в новом образе. Нет, ничего радикально не поменялось, вот только чуть небрежный вид зверька вызывал в нем какие-то странные чувства. Если описать коротко образ того, что изменилось в зверьке, то его волосы не торчали, так будто он только что тормозил головой по асфальту. Теперь они выглядели ухоженно, и создавалось ощущение, что творческий беспорядок создан специально. Школьная форма тоже выглядела по-другому, манжеты и ворот белой рубашки были расстегнуты. Черные брюки хорошо обтягивали задницу Савады так, что не смотреть на нее было невозможно. Когда вчера Тсуна буквально проплыл мимо застывшего от такого вида Хибари, его взглядом проводили все ученики Намимори. Почувствовав взгляды, Савада обернулся и посмотрел прямо на Кёю, ловя его взгляд, и, послав ему воздушный поцелуй, быстро смылся и старался на глаза больше не показываться. Знал бы Кёя, чего стоило Тсуне пройти мимо него с таким наглым видом, не покраснев, и не запнуться в ужасно узких брюках. Но Мукуро пригрозил, что, если Савада хотя бы покраснеет или возразит, он заберет Франа в Кокуе-лэнд. И Савада сдался. После этого Кёя еще долго не смог сосредоточиться на делах комитета. Перед глазами был образ несносного зверька, и его слова: «Я люблю вас, Хибари-сан» звучали в ушах, не желая уходить. Сейчас Кёя сидел во дворе дома Савады и смотрел, как ананасовое травоядное учит зверька и другое травоядное управлять своей силой. Когда на ладони зверька проявилась вспышка, отчего-то Хибари испытал чувство радости за Тсунаёши. И нахмурился, осознавая, что, кажется, попал… «Какая ирония, хищника поймал травоядный зверек», — усмехнулся про себя Хибари, но так просто он не собирался сдаться. — Перестаньте обжиматься и займитесь делом, надоедливые травоядные, — прошипел Кёя. — Ку-фу-фу, ты что, ревнуешь, Кёя-кун? — усмехнулся иллюзионист, прижимая Тсуну к себе сильнее. Против воли шатен покраснел от таких сильных объятий. Однако это не помешало Мукуро отпустить его и отбить атаку Кеи. — Прекратите немедленно! — воскликнул Тсунаёши, смотря, как двое его Хранителей обмениваются ударами. Дечимо хотел попросить помощи Примо, но, оглянувшись, не увидел Первых. «Слиняли, черти», — с каким-то смирением подумал Савада. — Так и будешь стоять столбом, никчемный Тсуна? — Реборн прыгнул шатену на плечо. — Реборн, откуда ты взялся? — Тсуна вздохнул и, посмотрев на Мукуро и Кёю, покачал головой. Он знал, что все этим кончится. — Если я вмешаюсь сейчас, схлопочу от обоих. Подождем. — Хм… — неопределенно усмехнулся Аркобалено и спрыгнул с плеча ученика. И, как оказалось, вовремя — из дома вылетел со смехом Ламбо и, не замечая драки, побежал в сторону Кеи и Мукуро. С замиранием сердца Тсуна смотрел, как Ламбо запинается о ногу иллюзиониста и падает на землю. — Только спокойствии-е-е-е! — заревел Хранитель Грозы, доставая базуку из своей кудрявой шевелюры. И бросил ее в Хранителей Тумана и Облака, те, в свою очередь, уклонились, и базука приблизилась к смирившемуся со своей судьбой Дечимо. «И почему с фразой «только спокойствие» начинается пиздец?» — подумал Тсуна перед тем, как базука накрыла его с головой. Хлопок, и розовый дым, что заставил всех замереть на месте, но вместо ожидаемого Тсуны из будущего послышался тонкий детский голосок: — Мама? Розовый дым рассеялся, и они увидали маленького мальчика в белой майке и синем комбинезончике. Неизменный рыжий беспорядок на голове и большие карамельного цвета глаза, которые сначала осмотрели компанию из странных личностей, а потом стали наполняться слезами. Хибари среагировал первым, он присел рядом с ребенком и утер появившуюся на ресницах слезу. — Тихо, маленький зверек, все хорошо, — тихим голосом успокоил ребенка Кёя, он старался не говорить резко, чтобы не напугать малыша. — Правда? — Тсуна вдруг прижался к груди Кеи. — А где мама? Облако поднял его на руках, вставая с колен. Мукуро шепнул Франу, чтобы тот забрал Ламбо и ни в коем случае не позволял Нане-сан выходить на улицу, пока они не уйдут. Пусть женщина и знает о мафии, но вникать слишком сильно для нее опасно. Юный иллюзионист не ответил, лишь молча взял рыдающего Ламбо за шкирку и так же молча ушел. — Твоя мама ушла, зверек, и попросила нас за тобой присмотреть, — спокойным голосом сказал Кёя, который посмотрел в сторону Реборна. Тот, в свою очередь, показывал на часы. — Прошло больше пяти минут, — шепнул Мукуро на ухо Хибари. Реборн кивнул и исчез куда-то, унося с собой базуку. Но иллюзионист и Кёя уже забыли о странном поведении Аркобалено. И все потому, что на руках грозного ГДК сидел маленький непоседа. О том, что Тсунаёши таковым является, первым удостоверился Мукуро, почувствовав, что его дергают за хохолок. Тсуна воспользовался тем, что на него не обращают внимания, и потянулся к странной прическе незнакомого парня. Она чем-то напоминала кустик. — Ай-яй, у кого это шаловливые ручки, — Мукуро грозно погрозил ребенку пальцем. Тсуна хихикнул и спрятал лицо на груди Кеи. Что же до Хибари, тот едва удержался от смеха. — Простите, а кто вы такие? — спросил Тсуна, оно почему-то совершенно не боялся этих необычных парней. Даже несмотря на то, что один из них грозно пригрозил ему пальцем. Иллюзионист с Кёей, переглянувшись, кивнули друг другу. — Мы твои друзья, — сказал Кёя, — Хочешь мороженого? Лицо Тсуна осветила прелестная улыбка, а глаза зажглись восторгом. Он радостно хлопнул в ладоши. — Думаю, это означает согласие, ку-фу-фу, — Мукуро, глядя на это счастливое лицо, сам захотел улыбаться. Интересно, откуда у такого светлого ребенка такие страшные кошмары? Во дворе дома оставаться больше было нельзя, поэтому они втроем отправились в парк. Такое странное трио провожали изумленными глазами. Еще бы, гроза Намимори идет рядом с парнем со странной прической на голове и хитрыми разноцветными глазами. Но что вызывало еще большое удивление, так это маленький мальчик, который шел посередине, держа обоих за руку. Многие прохожие думали, уж не похитили ли эти двое ребенка, но счастливая улыбка мальчика говорила о другом. От улыбки ребенка у всех прохожих резко повысилось настроение, а стоило раздаться смеху, вдруг стало радостно на душе. А тем временем Тсуна, получив желанное лакомство, запросился к Мукуро на плечи. Против просящего взгляда карамельных глаз было невозможно устоять, и иллюзионист сдался. Посадив его себе на плечи, Рокудо через несколько минут пожалел об этом. Мороженое, которое Тсуна держал в руках, немного подтаяло, и капля упала прямо на хохолок Мукуро. Кёя, смотря на шокированное лицо иллюзиониста, понял, что его хваленой выдержке хана… Его сложило пополам от смеха. Но, довольно быстро справившись, Хибари встал и, утерев слезы, полез за платком, но тут же застыл, узрев картину маслом… Мукуро пытается снять с себя зверька, который намертво вцепился в него. И чем, вы думайте, вцепился? Зубами… Просто Тсунаёши не растерялся, и, пока мороженое не застыло на волосах, он просто решил его слизать. И именно в этот момент иллюзионист хотел его снять. Вот и получилось — Тсуна уцепился зубами за хохолок, а Мукуро в это время дернул… Итог: Савада узнал, что волосы отвратительны на вкус. Мукуро вдруг понял, что взрослый Тсунаёши очень хороший парень. А Кёя впервые так сильно смеялся и признал, что чувствует к зверьку если не любовь, то заинтересованность и симпатию точно. Веселье прервал раздавшийся хлопок и розовый дым, а это значит, что их Небо вернулось. Тсуна, уже в нормальном возрасте, смотрел на них не читаемым взглядом. Кёя поднял зверька, слегка отряхнув его от пыли. — Завтра в шесть у торгового центра. Опоздаешь — камикорос! — пообещал Кёя, поцеловав шатена напоследок в щеку. И с гордым видом удалился. Дечимо смешно похлопал глазами и вопросительно посмотрел на Мукуро, который ржал как конь, не в обиду Дино сказано. — Что случилось? — смог выдавить из себя Тсуна спустя пару минут. — Наше Облачко сдалось, ку-фу-фу. Он пригласил тебя на свидание, — кое-как успокоившись, объяснил Мукуро. — Хи-и?! — воскликнул Тсуна и упал в обморок от свалившегося на него счастья. А Мукуро, покачав головой, поднял Дечимо на руки и отправился в сторону дома.