Наследие.

Рано или поздно всё возвращается на круги своя. Вот и жизнь Тсунаёши, казалось, вернулось в относительно мирное русло. Врагов не намечалось, Вария уехала вместе со Вторым поколением в Италию, вслед за ними, через месяц, должны отправиться и Тсуна со всеми Хранителями. А сейчас они сдавали зачеты и экзамены, чтобы закончить среднюю школу. Мукуро с Кёей завершили своё испытание и теперь старались не пересекаться, такое поведение весьма настораживало Тсуну, но он, окрылённый тем, что теперь они с Кёей — парочка, не придал этому особого внимания. Хотя, как выяснилось позже, стоило узнать причину, по которой эти двое так себя ведут. Ну, а сейчас... — Не теряй концентрации, никчёмный Тсуна! — раздался голос Реборна, когда он в очередной раз позволил маленькому шарику синего цвета исчезнуть. — Ку-фу-фу, Тсунаёши-кун, всё же пламя Тумана не твоя стихия, — Мукуро посмеивался, на самом деле думая, что волны Тумана почти поддались контролю парня. — А насчет концентрации, ку-фу-фу... Если бы в моей голове витали пошлые картины с участием одного брюнета, мне бы тоже было трудно сосредоточиться. — Мукуро!!! — Савада отчаянно покраснел и, надувшись, отвернулся. Но иллюзионист уже не мог остановиться, он наклонился к уху Тсунаёши и сказал: — Может, мне использовать реальную иллюзию, чтобы ты воплотил свои тайные желания? — от слов Рокудо шатен, кажется, даже больше покраснел и ударил его локтем прямо в грудь. — Ку-фу-фу, не достал, — и правда, он успел раствориться в тумане, предвидя такую реакцию своего ученика. Тсуна вскочил на ноги и побежал за кукуфукующим иллюзионистом, бросая ему в спину слова проклятья, а под конец стал обстреливать его маленькими шарами из тумана. А Мукуро хоть бы что, бежит себе да бежит... Но Тсуна тоже не лыком шит, поэтому остановился и бросился наперерез, сбивая иллюзиониста с ног. — Ауч! — восклицает Мукуро, когда его лицо падает в приветливые объятия земли. Что и говорить, встретила она его как родного. Ну а сам Дечимо удобно так восседает на спине поверженного иллюзиониста, состояние которого отчего-то стало хуже... — Ты в порядке? — обеспокоенно поинтересовался Тсуна, слезая со спины парня и помогая сесть. Когда иллюзионист поднимался, Савада успел заметить перебинтованный торс и несколько синяков на плече. — Что это? Мукуро, ты опять с кем-то дрался? Парень запахнул пиджак и отошёл от шатена на несколько шагов. — Пустяки, поранился на тренировке, — соврал Рокудо, не хотелось ему говорить, что они с Кёей снова подрались, как только выбрались из того измерения. Он ведь обещал ему бой. Вот и подрались на радостях, когда получили Наследие. Интуиция иллюзиониста настойчиво советовала об этой драке помалкивать, тем более в присутствии Савады. — Ладно, — Тсуна почувствовал ложь, но говорить ничего не стал. Пусть он и перестал бояться Рокудо, но он прекрасно понимал, что если иллюзионист не хочешь говорить, то ничего и не скажет. «Вот ведь партизан!» — На сегодня закончим, — Мукуро встал с земли и отряхнулся. — Вам с Франом задание — придать форму Пламени и создать несколько предметов. И постарайся не терять концентрации, ку-фу-фу. С этими словами иллюзионист растворился в тумане, ничего больше не говоря. — Он не изменился, — вздохнул Тсуна. — Ну да ладно, продолжим. Решив продолжить тренировку без Мукуро, он старался сосредоточиться, чтобы придать форму Туманной волне. Если он расслабится, то не сможет стать сильнее. Наблюдая за решительным лицом своего ученика, Реборн усмехнулся. Воля и уверенность Тсуны возросла, но впереди ещё не одно сражение. «Постарайся Тсуна!» — подумал Аркобалено, внимательно наблюдая за тренировкой. *** Сегодняшнее утро для Гокудеры Хаято началось не самым лучшим образом. В последнее время его будил Ямамото, и он так к этому привык, что перестал заводить будильник. Но сегодня всё было по-иному, бейсбольный придурок не остался у него ночевать под предлогом, что Асари обещал потренироваться с ним на мечах. «Идиот!» — фыркнул про себя Гокудера и, пошатываясь, собрался на кухню ставить чайник, чтобы заварить себе кофе. И угораздило же его влюбиться в подобного улыбчивого барана. Он бы и не признался, если бы Такеши первый не вызвал его на откровенный разговор. Это было довольно забавное признание. Зайдя на кухню, Хаято удивленно моргнул, во все глаза глядя на оставленную на столе тарелку с суши и омлетом. Рядом была записка: «Я не стал будить тебя, поешь хорошо. Не забудь, вечером переезд к Тсуне». Подписи не было, но не нужно быть гением, чтобы понять кто, написал её. Сев на стул, Хаято улыбнулся. — Точно идиот... Настроение сразу как-то поднялось, однако, стоило вспомнить, что испытание Наследия ему придётся проходить с ещё одним тупым спортсменом, оно опять ухудшилось. Сасагава Реохей, неугомонный боксер с вечным восклицанием «Эсктрим», невероятно бесил Хаято своим поведением. Этот газон с ушами мог с лёгкостью обойти Ямамото по глупости, и, честно, прямо таким хорошим бойцом его назвать было нельзя. Ну а что, по сути, он о нём знает? Занимается боксом, в этом году перейдёт в старшую школу, как и Хибари. В принципе, он бы даже его принял, если бы торфяная башка был серьёзен. «Ладно, стоит собрать вещи», — решил Хранитель урагана и поднялся в свою комнату. Неделю он будет жить у Джудайме и приложит все силы, чтобы пройти Наследие. Ведь у него есть цель, и он не собирается от неё отказываться. *** Сасагава Реохей в данную минуту делал утреннюю пробежку и особо не заморачивался насчет испытания. В себе он был уверен, а лучшим показателям силы считал спарринг, был бы только достойный противник. Пробежка всегда помогала привести мысли в порядок. А мысли боксера в последние время были об испытании и человеке, с которым ему придётся жить под одной крышей две недели. «Ну почему именно осьминожка?!» — мысленно восклицал Сасагава, не понимая целей Савады. Чего тот хочет добиться, ставя его в пару с этим повернутым подрывником с комплексом «Правой руки». Он не понимал порой Гокудеру, ни его поступков, ни целей. За всё время, что они знакомы, он даже не пытался сблизиться с кем-то, кроме Савады. И этого боксер просто не мог понять, и дело вовсе не в том, что у него не хватает на это мозгов, по мнению того же Гокудеры, просто он сам не до конца осознал свои чувства к этому неуправляемому Урагану. Пробегая мимо дома, где проживал Хаято, боксер остановился, на минуту задержавшись у него. Зачем — и сам не знал, его вывел из состояния транса взрыв и ругань подрывника. Хмыкнув, Реохей побежал дольше. Безусловно, им ни за что не сладить, пытаться их подружить — гиблое дело. Он, Сасагава Реохей, никогда не признает такого человека как Гокудера Хаято. *** Пока одни думали, как бы им не провалить испытание Наследия и одновременно не пересекаться друг с другом, Тсуна в этот момент шёл в школу на дополнительные занятия. Плохие оценки никуда не делись, и, чтобы не завалить экзамены, приходилось мучиться на дополнительных уроках. Как бы он не любил школу, но подвести ребят он не мог. И испытывать терпение Занзаса, который отправился по его просьбе в CEDEF, тоже не стоило. Почему-то он был уверен, что босс Варии встретит его со словами «Ты долго, мусор!». От таких мыслей бросало в дрожь, впрочем, сейчас Тсуна должен был подумать о людях, ближних к нему. А именно об испытании, пожалуй, самых неугомонных из его друзей. Вспыльчивый Гокудера-кун и непробиваемый Реохей. Оба словно отражение своих атрибутов, Сметающий всё на своем пути Ураган, и Солнце, что своими лучами может достигнуть самых тёмных мест Земли. Они были настолько разные, что Тсуна поражался, как они могут уживаться рядом друг с другом. «Возможно, ставить эту парочку в пару было не самой лучшей идеей, — засомневался Тсуна. — Нет. Решение было правильным. Гокудера и Реохей должны найти что—то общее, чтобы стать ближе». Почему-то Тсуне казалось, что, как только такое отыщется, эти двое найдут общий язык. За своими думами он и не заметил, как дошел до школы, в воротах стоял Хибари, следя за дисциплиной. И стоило увидеть его, как сердце забилось как бешеное, а все мысли из головы вмиг испарились. Память услужливо подкинула воспоминания вчерашнего поцелуя, отчего щеки покраснели. За смущением он даже не заметил приближения Кёи. — Савада Тсунаёши, — словно пробуя это имя на вкус, протянул брюнет. От этого шатен вздрогнул и посмотрел в серые глаза парня, который приблизил к нему свое лицо, отчего сердце опять учащённо забилось. — Д-да, — чуть заикаясь, ответил шатен. — Ты опоздал, на три минуты. Камикорос, — и незамедлительно ударил Саваду в живот и нехило приложил тонфой по голове. — Хи! — издав свое любимое восклицание, Тсуна упал на руки главы дисциплинарного комитета, потеряв сознание. «Святые ежики, отрубился от такого слабого удара... Какая досада. Что ж, придётся лично заняться тобой, Савада Тсунаёши», — решил про себя Кёя, поднимая парня на руки и держа курс к своему кабинету. — Кусакабе, принеси мне материал дополнительных занятий класса 2-А, — отдал он приказ своему заместителю, когда вошёл в свою обитель. — Да, Ке-сан, — подчиненный отправился выполнять приказ, а брюнет положил свою ношу на диван и достал аптечку. Расстегивая рубашку зверька, он с удивлением обнаружил перебинтованный торс. «Ах да! Ананасовое травоядное тренирует его, и иногда у них бывает спарринг. Только сегодня вряд ли был, всё же мы с этим овощем нехило подрались на днях». Воспоминания о драке приятно грели душу, но отвлекаться на них Кёя не стал. Слишком резко дернув один из бинтов, он услышал шипение сквозь зубы от Тсунаёши, который уже приходил в себя. — Хибари-сан, — прошептал шатен, открывая один глаз. — За что вы меня ударили? — За опоздание, — сказал, как отрезал, Кёя и снял наконец все бинты. Перед ним открылся весьма неплохой вид. Гладкая, без единого волоска, грудь Тсунаёши, едва заметные кубики пресса, которые только начали проявляться. Видно, сказывались тренировки. Картину даже не портил недавний след от пули и несколько еле заметных швов. От сегодняшнего удара стали образовываться синяки. От столь внимательного осмотра парень покраснел и попался закрыться, но движение тут же отозвалось болью, от которой Тсуна закусил губу. — Больно? — словно стараясь в этом удостовериться, Кёя нажал на синяк, отчего Савада возмущенно зашипел. — Конечно, черт побери! — Тсуна вцепился в плечи и попытался оттолкнуть, но тут произошло, то, что вогнало его в состояние шока. Хранитель склоняется и целует тот самый синяк, на который только что нажимал, обводя его при этом язычком. От такого действия Кёи всё тело будто пронзает насквозь, становится трудно дышать. Движения языка приносят одновременно и наслаждение, и боль, отчего Тсуна чувствует себя едва ли не мазохистом. Из горла невольно вырывается полустон, и Тсуна быстро закрывает свой рот ладонью. — Вау, что это было? — елейным голосом проговаривает Кёя, растягивая губы в пошлой улыбке. Большим пальцем нажав на синяк, который образовался на животе, брюнет ловит губами стон боли Тсунаёши. Их языки скользят друг о друга, принося обоим наслаждение. Сам Хибари уже признает, что это зашло слишком далеко, и, в принципе, никто не остановит его, если они зайдут дальше, чем нужно. Однако, отстранившись после поцелуя, он увидел, что в карих глазах отражается не только наслаждение, но и страх. Видимо, зверёк слишком испугался неожиданного напора, даже несмотря на то, что сам получал от этого удовольствие. Тсуна сжимает в руках рубашку и пытается восстановить дыхание, а Кёя садится к нему спиной и несколько раз мотает головой. Он молчит и готовится вновь стать таким же отчужденным и холодным, как и раньше, но тут чувствует, как Тсуна обнимает его и прижимается к его спине. Ещё никогда его так не обнимали, и почему-то Кее кажется, что Тсуна сейчас улыбается своей привычной солнечной улыбкой. Улыбкой, которой Савада всегда его раздражал. Сам шатен тем временем пытался передать Кёе своё тепло, чтобы тот понял, что ему не страшно. Да, он на миг испугался, испугался, что всё идет слишком быстро. Но целоваться с Хибари-саном ему нравилось, и обнимать его тоже ему нравилось... — Хибари... Кёя, — впервые назвал Тсуна его по имени, замечая, как от этого вздрагивает глава дисциплинарного комитета, ведь он прижимался к нему всем телом. — Мне хорошо, когда ты меня целуешь... И ты такой теплый... — Хм... — усмехнулся Кёя. И, расцепив руки Тсуны, продолжил обрабатывать раны и сменил бинты. Смотря на чуть скользящие движения рук Кеи, Тсуна думал, что сейчас происходит нечто сродни фантастике. Чтобы ему, неудачнику Тсуне, делал перевязку сам Хибари Кёя, видимо, у Будды есть чувство юмора. Когда Кусакабе, что был оправлен за программой, вернулся в кабинет, Тсуна уже сидел на диване и попивал чаек с печенками, а Кёя беспалевно сидел за столом и разбирал какие-то бумаги. — Ке-сан, я принес курс дополнительных занятий, как вы и просили. — Хорошо, положи сюда и можешь быть свободен, — отпустил своего подчиненного Кёя. А Тсуна непонимающе глядел на это действие, тем временем глава дисциплинарного комитета прибирал листы и вытащил на свет божий пару проверочных тестов. Внезапная догадка озарила голову шатена, и она подтвердилась, когда Кёя, встав из-за стола, положил эти самые тесты перед ним. — Хибари-сан? — вопросительно воскликнул Тсуна, надеясь, что его предположения не верны. — Можешь называть меня по имени, — разрешил брюнет и сел рядом на диван. — Реши этот тест, а потом поработаем над ошибками. — Д-да, — Тсуна чуть смутившись, взял листок из рук Кеи и стал читать вопросы теста. — И всё же я не понимаю, зачем тебе это? — Хм... — неопределенно хмыкнул Хибари. — Если ты провалишься, я забью тебя до смерти! Тсуна на это только икнул и заново уткнулся в тест. Видимо, Хибари такой человек, который никогда не откажется от своих привычек. И, видимо, ему предстоит длинный путь, чтобы наладить отношения. Глубоко вздохнув, Савада принялся отвечать на вопросы. *** Когда Тсуна и Кёя закончили с дополнительными занятиями, был уже вечер. Выходя из здания школы, они отправились к дому шатена. Но были и те, кто уже ожидал Дечимо у него дома. Гокудера и Реохей сидели в гостиной и пили чай, приготовленный Наной. Они оба молчали, не желая разговаривать, изредка бросая друг на друга раздраженные взгляды. — Я экстремально не хочу с тобой проходить Наследие! — категорично заявил Реохей. — Да я тоже не горю особым желанием, торфяная башка! — в тон ему ответил Гокудера. — Так что... — Экстремально... — Не будем вместе проходить Наследие! — одновременно воскликнули оба парня, переполненные решимостью идти до конца и просить Тсуну поменять порядок пар. Они пришли сюда, чтобы просить его об этом, но... — Струсил, торфяная башка? — хмыкнул Гокудера. — В этом нет ничего удивительного! — Что вякнул, осьминожка?! А сам-то! — закричал Реохей, скрипя зубами. — Ты совершенно не умеешь ладить с людьми! Смотришь на них, как на врагов, и кроме Савады к себе никого не подпускаешь. Я вообще не понимаю, за что тебя любит Ямамото. Во имя экстрима, ты... ты слишком нахально себя ведёшь! Да я никогда не признаю тебя! Хаято, выслушивая ор торфяной башки, неожиданно осознал, что тот прав. И от этого разозлился ещё больше. Ему не нравилось когда его начинали учить жить, особенно, если это кто-то, подобный Сасагаве. Он признает, что боксер может пригодиться в бою, но принять его как друга... — То же самое думаю я! — решительно отрезал Хаято. — Как я и думал, — раздался голос Тсуны, который заставил двух парней повернуться в его сторону. За его спиной стоял Хибари. В комнате вспыхнуло пламя Солнца и Урагана, из которых вышли Кнакл и Джи. — Как жалко, — высказался Арчери, бросив на своего глупого наследника презрительный взгляд. — И правда, совсем не весело, — согласился Кнакл. — Твой наследник совсем как ты, Джи. — Даже рядом не стоял, — возразил Первый Хранитель. — Я бы уже давно врезал за такие слова. — Это точно, — кивнул Кнакл. — Что же до вас... — О чем вы думаете? — Джи осуждающе посмотрел на Реохея и Гокудеру. — Ты, как Правая рука босса, должен думать не только о его благополучии, но так же понимать чувства всех Хранителей Дечимо. Как можешь ты называться Хранителем, если не способен на это? — Я тоже разочарован в твоих словах, — высказался Кнакл, смотря на Реохея. — Обязанность Хранителя — разрушать все проблемы семьи своим собственным телом и становиться ярким Солнцем! И если с первым проблем нет, то стать вторым с таким отношением не получится. Тебя нужно экстремально испытать! — Я экстремально готов! — согласился Сасагава. — Но почему именно с ним? Савада, поменяй нас! — потребовал боксер. — Джудайме, пожалуйста, кто угодно, только не этот тупой газон! — фыркнул Хаято, сложив руки на груди. Теперь все взгляды были устремлены на Тсунаёши, взгляд которого выражал печаль. Ему никогда не нравились ссоры Гокудеры-куна с Реохеем или Ямамото. Даже с Ламбо Хаято вел себя слишком грубо. Он понимал, отчего-то понимал, что Хаято просто боится. В нем до сих пор живет страх быть отвергнутым, не принятым другими, поэтому он ведет себя столь грубо. Он не знал, правда ли это, но он хотел избавить Гокудеру от этого страха. Что же касается старшего брата, в любой ситуации будь, то битва с Мильфиоре или Шимон, он всегда был стойким и не позволял опускать им руки. Он был тем, на которого можно было положиться в бою, да и в жизни тоже. И именно на это он и рассчитывал, Тсуна надеялся на эту способность Реохея, ведь пламя Солнца способно исцелять. А душу Хаято нужно именно исцелить. Поэтому решение поставить их в пару не было ошибочным. — Я не поменяю своего решения, — твердо сказал Тсуна, смотря на Реохея и Гокудеру. — И причина не только в ваших обязанностях, как Хранителей, сколько в вас самих. Вы оба сильные, вы оба мои дорогие друзья, я не хочу... не хочу думать о распаде команды, когда нам потребуется слаженность. А в свете последних событий я чувствую, что нам потребуется вся наша сила. Пожалуйста, попытайтесь пройти это испытание. Тсуна замолчал, молчали и Хаято с Реохеем, не зная, что на это сказать. Каждый думал о своем, а тем временем Первые более не собирались ждать и подошли к своим наследникам, попросив отдать им кольца. Дечимо взял себя в руки и одобряюще улыбнулся друзьям, подойдя к ним. — Я надеюсь на вас, Гокудера-кун, старший брат. Оба были в силах лишь кивнуть, всё же, может, Тсуна прав, и их и правда что-то связывает, нужно лишь это найти. Однако, перед тем, как они отправились в измерение Воли, Тсуна отдал им пару шкатулок, в которых они обнаружили браслеты. У Хаято был красный, а у Реохея желтый. И попросил их сразу надеть. Не подозревая о коварных планах Дечимо, оба сделали, как он велел, и тут же браслеты загорелись пламенем и так же быстро погасли. Не успев спросить, что это значило, парни исчезли в пламени. А Кнакл и Джи усмехнулись. — Ты все-таки сделал эти браслеты? — спросил Арчери. Кёя, что устроился на диване, пока шел разговор, выжидающе уставился на зверька. И Тсуна понял, что надо объяснить, хотя изначально он не планировал посвящать в это никого кроме, Гокудеры, Реохея, Кнакла и Джи. Ну, ещё Ирие со Спаннером, которые помогли создать браслеты «Оковы». — Эти браслеты не позволят им пользоваться Пламенем друг против друга. И высвободится только тогда, когда до них всё же дойдет, почему они считаются и терпят друг друга. Ещё они не смогут зажечь Пламя без решимости принять меня не только как лидера, но и друга. Возможно, Реохей считает меня таковым, но вот Хаято до сих пор так и не понял, что мне побоку этот чертов титул «Правой руки», мне нужен надёжный друг, который даст по башке, если нужно, а не будет слепо смотреть мне в рот. — Ну, насчет дать по голове — это я всегда помогу, — хмыкнул Кёя, хитро посмотрев на покрасневшего Тсунаёши. Ответить Савада и другие ничего не успели. В коридоре послышался грохот, и через дверь буквально ввались Фуута и Бьянки. За ними спокойно, с полным безразличием на лице, в дом вошел Фран. Внимательнее рассмотрев Ядовитого Скорпиона и Футу, Тсуна заметил, что их руки и ноги связаны нитями Тумана. — Тсуна-ни, кто это мальчик? И почему он на нас напал? — спросил Фуута, не пытаясь вырваться, что несколько удивляло шатена. — Что происходит? — от Бьянки стала исходить опасная аура раздражительности. — Фран, отпусти их, — попросил Тсуна мальчика, тот кивнул и развеял иллюзию. — Бьянки, Фуута, это Фран, он ученик Мукуро и теперь живет вместе с нами, — представил мальчика новоприбывшим Савада. — Рад познакомиться, и прошу прощения за такое приветствие, — извинился Фран, поймав на себе внимательный взгляд Тсуны. — Да, не обижайтесь на него, недавно на нас напали, он просто защищал нас, — объяснил с улыбкой Тсуна, помогая подняться Бьянки. Девушка не успела ничего ответить, в коридор вышел Кёя, которого уже достаточно раздражал этот шум. Поэтому он решил попрощаться со зверьком и уйти. Но тут жизнь решила преподнести ему один весьма неожиданный сюрприз. А именно — узнать ещё одну сторону характера зверька. Фран, увидев Хибари, который прислонился к косяку двери, выдал фразу: — Аре, мистер камикорос, а разве вы вчера с ананасовой феей не дрались? Я думал, с кровати и не встанете, — как всегда, растягивая слова, сказал Фран. После этих слов, казалось, даже время застыло в ожидании чего-то. Сознание Тсуны услужливо подкинуло ему воспоминание о бинтах на теле Мукуро. И всё встало на свои места. Как только Хибари и Рокудо получили Наследие, и надзор над ними исчез, они просто взялись за старое. И угораздило его полюбить маньяка по дракам! А с другим маньяком по подъёбам он поговорит завтра. Сняв со своей ноги тапок, Тсуна резко развернулся и, замахнувшись, ударил им по голове брюнета. — Дурак! У Кеи появилось ощущение дежавю. Ведь в их первую встречу Савада тоже в пылу драки ударил его этим чертовым тапком. Он уже схватился за тонфы, как столкнулся с горящими праведным гневом янтарными глазами. — Зверёк, — медленно проговорил Кёя, пятясь к двери, а Тсуна наступал на него. — Да, подрались, чего беситься-то… — Гр, — утробно зарычал Тсуна, явно пародируя своего небесного льва. Реборн, что наблюдал за этим с ветки дерева, вдруг почувствовал гордость за своего ученика. Ещё бы, огрел самого Хибари Кёю тапком, а теперь, видимо, хочет выпороть непослушных Хранителей. — Что ж, Тсуна, покажи свои качества лидера, — и, превратив Леона в пистолет, тот выстрелил в него Пулей Посмертной Воли. Савада упал и тут же вскочил, на нем порвалась одежда, и с ором «Реборн, со мною сила!!!» он побежал за убегающим Хибари, крича что-то наподобие: «Наказать Хибари Кёю и Рокудо Мукуро своей Посмертной Волей!!!» Чем именно закончилась, история точно неизвестно. Но на следующий день Мукуро на занятии с Франом и Тсуной не появился, ибо не смог встать с дивана. А Кёя пропустил школу. Что же до виновника сего беспорядка, тот вполне хорошо сдал первые зачёты, однако обладал большим чувством долга и неспособностью долго злиться. Поэтому, узнав адрес Хибари у Реборна, отправился к нему. Чем закончилась эта встреча, автор, пожалуй, умолчит...