Жизнь в книгах

      — «Дементор», — прозвучало в зале, — многообещающее название, ничего не скажешь.       — Мой, наверное, единственный страх, кроме смерти друзей и близких, — усмехнулся Гарри.       — Бояться страха… — задумчиво пробормотал Сивый.       Утром Гарри разбудил улыбавшийся беззубой улыбкой Том с чашкой чая. Гарри оделся и подошел к Букле. Сова никак не хотела лезть в клетку. Уговаривал он ее, уговаривал, и тут в комнату влетел Рон, натягивая на ходу рубашку.       — Скорее бы на поезд, — выпалил он. — А то Перси совсем замучил!       — Прости! — одновременно извинились братья.       Слава богу, в Хогвартсе не с ним жить. Опять прицепился! Видите ли, я пролил чай на фото Пенелопы Кристалл. Это его подружка, — хмыкнул Рон. — Ты ее знаешь. Спряталась за рамку, потому что у нее на носу теперь пятна от чая…       — Мы с ней до сих пор общаемся, — сказал Перси, — не так близко, но общаемся.       — Мне надо тебе кое–что сказать, — начал Гарри, но их прервали Фред с Джорджем.       — Вы как обычно невовремя. — усмехнулся этому Билл.       — Тысяча поздравлений, Рон! Тебе опять удалось вывести из себя нашего старосту!       Все вместе спустились завтракать. Мистер Уизли, сдвинув брови, читал первую страницу «Пророка». А миссис Уизли рассказывала Гермионе с Джинни о любовных зельях, которые она варила в юности, и все трое хихикали. Ребята сели за стол.       — Мам, что это за прекрасные истории? — спросил Билл.       — У меня тоже была молодость, что ты на меня так смотришь?!       — Что ты хотел сказать? — спросил у Гарри Рон.       — Позже объясню, — шепнул Гарри, покосившись на вошедшего Перси.       В этой суете Гарри никак не удавалось выкроить минутку для разговора с друзьями.       — И всегда так! — проговорили все трое, рассмеявшись.       Столько хлопот!       — И это тоже всегда.       Таскали чемоданы по узкой лестнице и ставили к двери, рядом с клетками, где сидели на жердочках Букля и Гермес — ушастая сова Перси, — и плетеной корзиной, откуда неслось громкое фырканье.       — Глотик, не сердись, — ворковала у корзины Гермиона. — В поезде я тебя выпущу.       — Глотик… Я перед ним извинился, Гермиона, он гений и сразу всё разгадал, — успокоил девушку Рон.       — Не выпустишь, — зашипел Рон. — Вспомни о бедной Коросте.       — Лучше б не вспоминали…       Он ткнул себя в грудь. Короста, судя по выпуклости, сидела у него в кармане под мантией.       Мистер Уизли, ожидавший во дворе министерские машины, открыл дверь и просунул голову в ХОЛЛ:       — Приехали. Идем, Гарри.       Мистер Уизли проводил его к первой из двух старых, темно–зеленых машин. За рулем в обеих сидели волшебники, надевшие для маскировки бархатные костюмы изумрудного цвета.       — Всяко лучше, чем сидеть как в нашей машине тогда, — сказал Фред, — нас пятеро, плюс Гарри и родители! — воскликнул он.       — Садись, Гарри, — произнес мистер Уизли, окинув взглядом переполненную улицу.       Гарри сел на заднее сиденье, вскоре к нему присоединились Гермиона, Рон и, к огорчению последнего, Перси.       — К огорчению? — с лукавой улыбкой спросил Перси.       — Не важно! — Рон хотел что-то сказать, но не нашёл нужных слов.       По сравнению с путешествием на «Ночном рыцаре» в поездке до Кингс-Кросс не было ничего примечательного.       — А как можно забыть поездку на автобусе?!       Министерские машины, казалось, не отличались от маггловских, и все же Гарри заметил, с какой легкостью они лавировали в пробках. Куда там новому автомобилю дяди Вернона!       — В том-то и дело, на то мы и волшебники, — сказал Гарри, улыбаясь.       На вокзал прибыли за двадцать минут до отхода поезда. Водители нашли им тележки и погрузили чемоданы. Коснувшись кепок, попрощались с мистером Уизли и уехали, неведомо как проскочив в самое начало длинной очереди перед светофором.       Мистер Уизли всю дорогу до станции шагал рядом с Гарри.       — Пришли, — сказал он, оглянувшись по сторонам. — Разобьемся на пары, а то нас многовато. Мы с Гарри идем первые.       — С той станцией у меня связано огромное количество прекрасных историй, — мечтательно протянул Гарри.       — У меня тоже, — сказал Сириус.       — У всех нас. — улыбнулась им Нарцисса.       Мистер Уизли направился к барьеру между девятой и десятой платформой, толкая тележку Гарри и не сводя глаз с электрички №125, прибывшей на девятую платформу.       — И зачем тебе нужна была эта электричка? — на этот вопрос Гарри пожал плечами.       Многозначительно глянув на Гарри, он как бы невзначай наклонился к барьеру. Гарри тоже.       Мгновение — и металлический барьер позади, они на платформе №9 и ¾, а вон и «Хогвартс-Экспресс». Алый паровоз пускал клубы дыма, окутывавшего платформу, полную детей и провожавших волшебников.       Позади Гарри появились Перси и Джинни, оба тяжело дышали, видимо, преодолели барьер бегом.       — Мне тяжело по-другому, — заявила Джинни, — я постоянно думаю, что разобьюсь, хоть мама регулярно отправляет кучу детей в школу, и я этот барьер с самого детства ежегодно пересекаю.       — Мы с Гарри тоже немного боялись. — сообщил Рон и все вспомнили, как в прошлой книге они не прошли сквозь барьер.       — Пенелопа! — Заметив девушку с длинными кудрями, Перси покраснел, пригладил волосы и зашагал ей навстречу, выпятив грудь, чтобы она непременно увидела сверкающий значок.       — Ну а кто не хочет понравится девушке?       Гарри с Джинни не выдержали и, отвернувшись, прыснули.       — Прости, но это и правда было смешно! — извинился Гарри.       — Мне самому теперь смешно. — ответил на это Перси.       Вскоре подоспели остальные. Вместе прошли мимо забитых купе, нашли наконец пустое, внесли чемоданы и, поставив Буклю с Живоглотом на багажную полку, вышли проститься с мистером и миссис Уизли.       Миссис Уизли расцеловала своих детей, Гермиону и наконец заключила в объятия Гарри. Она долго его не отпускала, он даже смутился и все-таки был искренне рад, когда она чуть не в десятый раз его чмокнула.       — Я искренне рад, что обо мне кто-то заботился, — улыбнулся Гарри.       Петунья в который раз осознала, что это она должна была всё это делать: и беспокоиться о племяннике, и провожать его на вокзал, и целовать на прощание.       — Мам, мы все изменились. Теперь всё будет по-другому. — Дадли обнял свою маму.       — Я знаю, малыш. — Петунья потрепала его по волосам.       — Береги себя, Гарри, — сказала она, и ему показалось, что глаза у нее повлажнели. Миссис Уизли открыла большую сумку, — Я приготовила всем сандвичи. Это тебе, Гарри. Рон, ты возьми другие, с говядиной… Фред? Где Фред? А это, дорогой, твои…       — Вы замечательная женщина и мать. — улыбнулась этому Нарцисса.       — Гарри, — шепнул мистер Уизли, — пойди сюда на минутку.       Вдвоем отошли за колонну, оставив всю компанию с миссис Уизли.       — Пока ты еще не уехал, я должен тебе кое-что рассказать, — волнуясь, начал мистер Уизли.       — Не беспокойтесь, мистер Уизли. Я все знаю.       — Как и всегда, — сказал Гарри, — я часто знаю гораздо больше многих взрослых, и регулярно мне кто-то не верит. Второй курс, что я не наследник Слизерина. Пятый курс и конец четвёртого, что Волан-де-Морт вернулся, хотя почему-то в голову никому не приходила идея дать мне сыворотку правды или воспользоваться окклюменцией.       — А что, так можно было?! — поразились некоторые.       — Знаешь? Откуда?       — Я… ну… я слышал ночью ваш с миссис Уизли разговор. Случайно. — И быстро добавил: — Извините.       — Не самый лучший способ узнать столь важную вещь. — Вид у мистера Уизли был встревоженный.       — Все хорошо, честно. И вы не нарушили данное Фаджу слово, и я уже все знаю.       — Но ты, Гарри, наверное, очень испугался.       — Ни капли. — Гарри не соврал, но видел, что мистер Уизли ему не верит. — Я не строю из себя героя, но ведь Блэк не может быть опаснее Волан–де–Морта.       — Не понимаю, что вы такого в нём нашли. Ну было табу и было. Его уже нет. Такими действиями вы лишь доказываете ему, что его власть была безгранична всё время его отсутствия, что не мало — целых тринадцать лет. Хогвартс за это время почти два поколения выпустил, — сказал Гарри.       — Трудно отойти от привычки.       Услышав это имя, мистер Уизли вздрогнул, но сдержался.       — Гарри, я не сомневаюсь, что ты гораздо сильнее, чем думает Фадж Я рад, что ты не боишься, но…       — Артур! — раздался голос миссис Уизли, провожавшей всех в вагон. — Что ты там делаешь? Поезд вот–вот отойдет!       — Сейчас–сейчас, Молли, — ответил мистер Уизли и торопливо сказал Гарри, понизив голос: — Дай мне слово…       — Что буду пай–мальчиком, из замка ни на шаг? — нахмурился Гарри.       — Не только это. (Таким встревоженным Гарри еще никогда не видел мистера Уизли.) Поклянись, Гарри, что не станешь сам искать Блэка.       — Да я не искал Сириуса, мне оно и не надо было, я хотел просто наслаждаться жизнью. Но так вышло, что жизнь сама свела меня с Сириусом самым что ни на есть гениальным способом.       — Мы потом получим награду? — напомнил Рон, который очень хотел получить деньги.       — Обязательно. — улыбнулась ему Амелия.       — Что? — переспросил Гарри.       Раздался громкий свист. Дежурные по вокзалу обходили поезд и захлопывали двери.       — Обещай мне, Гарри, — скороговоркой произнес мистер Уизли, — что бы ни случилось…       — Зачем мне искать того, кто хочет меня убить, — буркнул Гарри.       — Поклянись, что бы ты ни услышал…       — Быстрее, Артур! — крикнула миссис Уизли. Из паровоза повалил дым, и поезд тронулся.       — Ещё чуть-чуть и я бы опоздал на поезд, но тема правда стоила разговора, — усмехнулся Гарри.       Гарри кинулся к вагону, Рон открыл ему дверь и протянул руку. Друзья высунулись из окна и махали мистеру и миссис Уизли, пока они не скрылись из виду.       — И это мило.       Поезд набрал полный ход. Гарри подозвал Рона с Гермионой и шепнул:       — Мне надо рассказать вам один секрет.       — Иди в купе, — бросил сестре Рон.       — Очень мило, — с обидой сказала Джинни и отошла.       — Я не обижаюсь, — усмехнулась девочка, — не на что.       В поисках свободного купе Гарри с Роном и Гермионой пошли по коридору. Удача им улыбнулась в самом конце вагона.       В купе находился всего один пассажир, дремавший возле окна. Троица переступила порог. Странно. «Хогвартс–Экспресс» предназначен для школьников, и, кроме волшебницы, развозившей тележки с едой, взрослых они раньше не видели.       — Ну машинист ещё, но взрослых и вправду больше нет в поезде, — сказал Сириус и нахмурился, — или это тот о ком я думаю, — он посмотрел на друга Римуса, который сидел в самом простом сером костюме и выжидал.       Незнакомец был одет в поношенную, штопаную–перештопаную мантию. Болезненного вида и изможденный, но совсем еще не старик, светло–каштановые волосы едва тронуты сединой.       Ребята закрыли дверь и сели подальше от окна.       — А это кто такой? — шепнул Рон.       — Профессор Р. Дж. Люпин, — не замедлила с ответом Гермиона.       — Да! Это я! — улыбнулся всеми обожаемы профессор.       — Римус, старый друг! — Сириус хлопнул друга по плечу.       — Откуда ты знаешь?       — Посмотри на чемодан. — Она показала на полку над головой мужчины.       Маленький потрепанный чемодан был перевязан веревкой, аккуратно связанной из множества маленьких веревочек В одном из углов была надпись: «Профессор Р. Дж. Люпин».       — Интересно, что он преподает? — Рон, прищурившись, глядел на его бледный профиль.       — Защиту от темных искусств. Только по ней нет преподавателя.       — И да, снова в точку, Гермиона, — улыбнулся Римус, — она очень умная ведьма.       — Она невыносимая зазнайка! — воскликнула Амбридж.       — Но мой Силенцио держался дольше всех, — сказала девушка и кинула в Амбридж всё то же заклинание, но уже невербально.       — Ты умеешь кидать невербальные заклинания? — изумился Римус.       — В конце четвёртого курса научилась, — усмехнулась девушка.       У них было уже два учителя по защите, на первом курсе и на втором. Ходили слухи, что на эту должность наложено заклятие.       — Так правда есть проклятие?       — А потянет ли он? — засомневался Рон. — Похоже, он и сам под заклятием… Ну, выкладывай, — повернулся он к Гарри.       И Гарри все им поведал, включая предупреждение мистера Уизли. Рон сидел будто громом пораженный, Гермиона прижала руки к губам и, немного погодя, сказала:       — Значит, Сириус Блэк из–за тебя убежал из тюрьмы, Гарри… Ты должен быть очень… очень осторожен. Не ищи себе неприятностей.       — Ради Гарри и ради ещё одного ненавистного мне.       — Я их не ищу, — буркнул Гарри. — Это они меня ищут.       — Ты реально так считаешь, Поттер? — спросила Беллатриса.       — Увы и ах, — усмехнулся Гарри, — так оно и есть. Ни одного из своих приключений, в том числе Турнира Трёх Волшебников, я не хотел. Хочу нормальной жизни, — подросток помахал руками, — хоть годик.       — Чего нет, того нет.       — Надеюсь, у Гарри хватит ума не выслеживать этого психа, — сказал все еще не пришедший в себя Рон. — Блэк ведь хочет его убить.       — Так мы его и не выслеживали.       Друзья восприняли известие хуже, чем ожидал Гарри. Испугались, похоже, не на шутку. Во всяком случае, гораздо сильнее, чем он.       — Ты серьёзно?!       — Вполне.       — И как это он сбежал? — поежился Рон. — Из Азкабана? При такой–то охране? Ведь он сверхопасный преступник       — Его должны поймать. — Голос Гермионы был тверд. — Я слышала, сейчас поднята на ноги даже полиция магглов.       — У меня есть свои методы, — усмехнулся Сириус, — человек, охваченный местью, способен куда на большее, чем простой преступник. И я отношу себя к первому типу.       — Что это? — вдруг насторожился Рон. Откуда-то донесся слабый звенящий свист.       Они огляделись.       — Гарри, это у тебя в чемодане. — Рон встал, потянулся к багажной полке и извлек из–под мантии карманный вредноскоп. Он вертелся у него на ладони, как сверкающая юла.       — Вредноскоп? Как интересно! — Гермиона поднялась, чтобы получше рассмотреть.       — Прикольная вещь, — усмехнулся Долохов, — не всегда рабочая, но прикольная.       — Это самый дешевый, — сказал Рон. — По-моему, он плохо работает. Я стал его привязывать к лапе Стрелки, а он как завертится. Это мой подарок Гарри на день рождения. — Может, ты делал в этот момент что-то плохое? — предположила Гермиона.       — Да нет! Хотя, впрочем, нельзя было посылать Стрелку… Ну ты же знаешь, ей эти перелеты уже не под силу. Но как я еще мог отправить Гарри подарок?       Вредноскоп свистел не умолкая.       — Убери его в чемодан, — посоветовал Гарри. — Еще разбудит нашего соседа.       — Я был после полнолуния, я не был способен проснуться от едва слышного свиста.       Он покосился на профессора Люпина. Чтобы заглушить вредноскоп, Рон сунул его в особенно ужасную пару старых носков дяди Вернона и захлопнул чемодан.       — Пойдем в Хогсмид и отдадим его починить. — Рон опять сел к друзьям. — Фред с Джорджем сказали, что купили точно такой в лавке «Дэрвиш и Бэнгз». Там продаются всякие волшебные инструменты.       — Починили-то в итоге? — спросил Колин.       — Да вроде нет.       — А что тебе известно про Хогсмид? — оживилась Гермиона. — Я читала, что это единственный населенный пункт во всей Британии, где не живут магглы.       — По-моему, да, — ответил без энтузиазма Рон. — Но я туда рвусь не поэтому. Мечтаю пойти в магазин «Сладкое королевство».       — Я помню, как мы напились в «Трёх Мётлах» и бедный Римус тащил нас в Хогвартс, потому что он не пил.       — Надо было вас там бросить!       — «Сладкое королевство»? — удивилась Гермиона.       Лицо Рона расплылось в блаженной улыбке.       — Это кондитерская, там столько всяких сладостей! От перечных чертиков дым идет изо рта, а еще шоколадные шары, полные земляничного мусса и сбитых сливок. А сахарные перья! Сидишь на уроке, посасываешь такое перо, а все думают, что ты размышляешь, что писать дальше…       — Я так делал, — сказала добрая половина Хогвартса.       — Но там очень много интересного, — гнула свое Гермиона. — В «Достопримечательностях исторического волшебства» сказано, что местная гостиница была в тысяча шестьсот двенадцатом году штабом восставших гоблинов, а Визжащая хижина считается самым опасным домом с привидениями во всей Англии…       — Мне была интересна эта информация, Гермиона. — улыбнулся подруге Гарри.       — …а увесистые шарики мороженого! Лакомишься ими и паришь над землей, правда не очень высоко, дюймах в пяти, — пропустил мимо ушей Рон все слова Гермионы.       — Как обычно.       Гермиона посмотрела на Гарри.       — Как это прекрасно! Будем хоть изредка уходить из замка. В Хогсмиде есть что изучать!       — Там интересно. А Сириус после третьего курса стал буквально моим спасителем, — улыбнулся Гарри.       — Спасаешь другого — спасаешь себя. — вернул ему улыбку Сириус.       — Да, — грустно вздохнул Гарри. — А вернувшись, расскажете мне, что там и как       — А ты? — спросил Рон.       — Я не пойду. Ни Дурсли, ни Фадж не подписали мне разрешение.       Рон ужаснулся.       — Как так? Постой, можно ведь попросить профессора МакГонагалл или еще кого, найдем кому подписать…       — Я бы не подписала, — сказала профессор.       Гарри рассмеялся. Профессор МакГонагалл, декан Гриффиндора, очень строга, никогда не нарушит правил.       — А в случае чего, спросим Фреда с Джорджем, они знают все тайные выходы из замка…       — Так ты о нас думал, братишка?! — поразились близнецы.       — Замолкните! — попросил Рон.       — Рон! — возмутилась Гермиона. — Гарри нельзя покидать замок, пока Блэк на воле.       — Вот именно это и скажет МакГонагалл, попроси я ее подписать разрешение, — усмехнулся Гарри.       — Гарри, но с тобой будем мы! — Глаза у Рона сверкнули. — И никакой Блэк не посмеет…       — Не посмеет, и та ситуация в хижине, когда Рон со сломанной ногой защищал тебя, говорит о том, что друг он самый наилучший.       — Я и не планирую никого заколдовывать, я просто сломаю ему нос и выбью пару зубов, — усмехнулся Рон.       — Рон, не говори глупости, — возразила Гермиона. — Блэк днем, на людной улице столько человек убил! Неужели он, увидев нас, испугается и оставит Гарри в покое?       Говоря это, она расстегивала ремни на корзине с Живоглотом.       — Не выпускай! — крикнул Рон, но было поздно.       Живоглот легко выпрыгнул из корзины, потянулся и вскочил ему на колени. Внутренний карман у Рона задрожал, и Рон довольно грубо отшвырнул кота:       — Пошел вон!       — Бедный Глотик…       — Как не стыдно, Рон! — возмутилась Гермиона. Рон не остался бы в долгу, если бы профессор Люпин в эту минуту не зашевелился. Все трое замерли, но профессор повернул голову в другую сторону и, слегка приоткрыв рот, продолжал спать.       — Мне плохо было, это абсолютно логично.       «Хогвартс–Экспресс» держал курс на север. Погода за окном помрачнела, небо заложило тучами. Реже появлялись поля и фермы. По коридору туда-сюда стали ходить люди. Живоглот обосновался на незанятом месте, повернув курносую морду к Рону, его желтые глазки буравили заветный карман.       В час дня пухлая волшебница покатила тележку с едой.       — Как по-вашему, надо его разбудить? — Рон с сомнением кивнул на профессора. — Ему не помешало бы поесть.       Гермиона осторожно приблизилась к профессору Люпину.       — Профессор! Простите за беспокойство, профессор!       Профессор не шелохнулся.       — Прямо настолько плохо, чтобы спать весь день? — спросила Нимфадора.       — Я по нескольку дней могу спать, если вдруг понадобится.       — Не волнуйтесь, дорогие мои, — сказала волшебница, протягивая Гарри коробку с пирожными. — Проснется и захочет есть — я в первом вагоне, рядом с машинистом…       Она закрыла дверь и удалилась. Рон переполошился.       — Он и вправду спит? — шепотом сказал он. — Уж не помер ли?       — Рон, почему ты сразу предположил худшее? — посмотрел на него Римус.       — Без понятия.       — Нет. Нет. Он дышит, — заверила Гермиона, беря протянутое Гарри пирожное.       С попутчиком, конечно, не очень повезло, но была в этом и польза. После полудня зарядил дождь, за окном проплывали расплывчатые очертания холмов, и ребят стало клонить ко сну.       — И правда убаюкивает.       В коридоре послышались шаги, у двери шаги смолкли, и сон как рукой сняло. В дверях появилась троица заклятых врагов — Драко Малфой, Винсент Крэбб и Грегори Гойл.       — Ну вот и зачем они полезли в ваш прекрасный вечер? — спросила Джинни.       — Делать нечего вот и пристают к нам.       Драко Малфой и Гарри враждуют с самой первой поездки в Хогвартс. Лицо у Малфоя бледное, заостренное и с вечной ухмылочкой. Учится он в Слизерине. Гарри и Драко в своих командах ловцы. Мощные, мускулистые Крэбб и Гойл — что–то вроде малфоевской свиты. Крэбб повыше, со стрижкой под горшок и очень толстой шеей. У Гойла жесткие, короткие волосы и длинные, как у гориллы, руки.       — Кого я вижу, — по обыкновению лениво протянул Малфой, шире открыв дверь. — Малявка и Лис!       Крэбб и Гойл дружно заржали.       — А они больше ничего не умеют! — буркнул Драко, но его услышали.       — Действительно так. — согласился с ним Теодор.       — Боже мой, как же хорошо, что Рон вырос и никакой Крэбб ко мне не полезет, — усмехнулся Гарри.       — Слышал, твой отец в кои–то веки разжился кучей золота, — начал Малфой. — А что, твоя мамочка, случаем, на радостях не померла?       — Был бы это я, прибил бы, не думал бы, — зарычал Билл, которого гладила по плечу Флёр, успокаивая.       — Слушай, а давай ты к нему не полезешь, Фенрир? — спросил Рабастан, который знал о плане оборотня.       — Слушай, да желания нет как-то… — после услышанного у любого пропадёт такое желание.       Рон вскочил, уронив на пол корзину Живоглота. Профессор Люпин всхрапнул.       — А это кто такой? — попятился Драко.       — Новый учитель. — Гарри тоже вскочил: вдруг будет нужна помощь. — Что ты сказал, Малфой?       Бесцветные глазки Малфоя сощурились. Драться перед носом учителя? Нашли дурака.       — Билл бы догнал и разукрасил бы, я спокойнее Билла в смысле семьи, — сказал Рон.       — Правильно, ты не старший и на тебя не ложилась ответственность в детстве весь дом укладывать, когда мама сидит с маленькой Джинни, а у отца ночные смены подряд по несколько штук.       — Зато ты пример для всех, включая близнецов, — сказала миссис Уизли, гладя старшего сына по плечу.       — Идем, — бросил он свите. И раздосадованные враги убрались восвояси.       Гарри с Роном вернулись на место. Рон в бешенстве сжимал кулаки.       — Я больше не намерен терпеть Малфоя! Еще слово о моей семье, и его поганая башка…       — После первого слова о твоей семье Малфой должен был лететь в дверь, — сказал Сириус, потирая переносицу, — один раз бы полетал и успокоился бы.       — Надо было и правда так сделать! — кровожадно улыбнулся Рон.       — С семьёй Уизли не связываться! — проговорил сам себе Сивый.       Рон сделал в воздухе яростный выпад.       — Рон, пожалуйста, тише, — прошептала Гермиона, кинув взор на профессора Люпина.       Но профессор спал как ни в чем не бывало.       Дождь усилился, а «Хогвартс–Экспресс» мчал все дальше на север. Окна закрыл густой туман. Стемнело. По всему вагону и над багажными полками загорелись лампы. Стучат колеса, по окнам барабанит дождь, завывает ветер, а профессору Люпину все нипочем — спит себе и спит.       — Скоро должны приехать. — Рон пытался что–то разглядеть в темном окне.       Не успел он закрыть рта, как поезд замедлил ход.       — Что такое? — спросил Сириус, — я просто не совсем в курсе событий тех лет. Мне бы объяснить, что куда и почему, а то я два года как бы в бегах был, — сказал он.       — Прекрасно! — Рон вновь подал голос и, осторожно обойдя профессора, стал вглядываться в темноту за стеклом. — Умираю с голоду. Скорее бы за праздничный стол.       — Одними бутербродами и сладостями сыт не будешь!       Гермиона посмотрела на часы.       — Но нам еще далеко ехать, — заметила она.       — А чего же мы останавливаемся?       — Недо было, вот и остановились.       Поезд ехал все медленнее. Шум двигателя утих, зато ветер и дождь за окном как будто усилились.       Гарри, находившийся ближе всех к двери, выглянул в коридор. Из других купе тоже высовывались любопытные.       — Не надо было высовываться, — сказал Гарри, — тот год был не таким уж и тяжёлым, но у меня после дементоров прекрасные впечатления и воспоминания на всю жизнь.       Азкабанцы передёрнулись, ведь у них тоже оестались воспоминания на всю жизнь.       Поезд дернулся и остановился. Судя по звукам в вагоне, с полок посыпались вещи. Неожиданно погасли все лампы, и поезд погрузился в кромешную тьму.       — В чем дело? — раздался позади голос Рона.             — Ой! — вскрикнула Гермиона. — Рон, это моя нога! Гарри добрался до своего сиденья.       — Может, авария?       — Если б авария…       — Не знаю…       Что–то зашуршало, и Гарри увидел на фоне окна смутный силуэт Рона, протиравшего запотевшее стекло.       — Там что-то движется, — сказал Рон.       — Только не говорите мне, что это. — Сириус вдруг насторожился.       — По–моему, к нам спешат люди.       — Если бы люди…       Дверь открылась, и кто–то стал Гарри на ногу.       — Простите! Вы не знаете, что случилось?       — Привет, Невилл! — Гарри протянул в темноте руку и схватил его за мантию.       — Гарри? Это ты? Что случилось?!       — Понятия не имею! Иди к нам, садись. Раздалось сердитое шипение — Невилл сел на Живоглота.       — Простите меня, я ничего не понимал, было очень темно, — сказал юноша.       — Ничего, Невилл, мы тогда все страшно перепугались.       — Пойду схожу к машинисту, узнаю, что произошло, — послышался голос Гермионы.       Гарри дал ей пройти. Дверь опять скользнула, звук столкновения, и два голоса вскрикнули:       — Кто это?       — А это кто?       — Джинни?       — Боже мой, Гермиона, спасибо тебе за всё, — вдруг сказала миссис Уизли, — Джинни, наверное, страшно было до ужаса, а вы её к себе забрали.       — Гермиона?       — Что ты делаешь?       — Ищу Рона.       — Рона? Не нас? — спросил Фред.       — Вы раньше в поезд сели, у меня даже представления где вы не было, а с Роном я знала, что он в самом конце поезда.       — Я шучу. У нас тогда тоже куча народу было.       — Иди садись.       — Не сюда! — предупредил Гарри. — Здесь я.       — Ой! — крикнул Невилл.       — Тихо! — вдруг раздался хрипловатый голос. Профессор Люпин наконец проснулся. Гарри услышал шорох в углу. Все замолчали.       — Я почувствовал опасность, которой не должно было быть в поезде с кучей детей.       Слабый треск — и в купе забрезжил свет. В ладонях профессора Люпина подрагивал огонь, освещая усталое, серое лицо. Глаза его, однако, были ясны и настороженны.       — Оставайтесь на месте. — Голос был все еще сиплый после сна. Он медленно встал, держа перед собой пригоршню огня, и пошел к двери, но та, опередив его, медленно открылась.       Дрожащее пламя в руках Люпина осветило упиравшуюся в потолок фигуру, закутанную в плащ. Лицо пришельца было полностью скрыто капюшоном.       — Дементоры… Боже, они же дети, а тут даже у меня психика после них вряд ли когда-нибудь оправится, — сказал Сириус.       — Ужас, — проговорил Хагрид и все бывшие заключенные Азкабана вздрогнули.       Глаза Гарри метнулись вниз, к горлу подступила тошнота. Из–под плаща высунулась рука: лоснящаяся, сероватая, вся в слизи и струпьях, как у долго находившегося в воде утопленника.       — Фе!       Рука торчала наружу долю секунды: существо как будто почуяло взгляд Гарри и поспешно спрятало ее в складке черной материи.       — Ну, почувствовать могло.       То, что было под капюшоном, протяжно, с хрипом не то взвыло, не то вздохнуло, словно хотело засосать не только воздух, но вообще все вокруг.       — Они не видят, а лишь по чувствам пытаются найти людей и вытащить из них душу.       Присутствующих обдало стужей. У Гарри перехватило дыхание. Мороз пробирался под кожу, в грудь, в самое сердце.       Глаза Гарри закатились. Он ничего не видел. Погрузился в холод. В уши хлынул поток воды. Его тащило вниз, вой усиливался.       Откуда-то издалека донесся жуткий, пронзительный вопль мольбы. Гарри хотел помочь, все равно кому, попытался шевельнуть руками, но не смог.       — Маме с папой. — грустно прошептал Гарри.       — Малыш мой. — его крёстный его услышал, поэтому притянул в свои объятия. — Я тоже по ним скучаю.       Его окутал густой белый туман…       — Гарри! Гарри! Ты в порядке? Кто–то шлепал его по лицу.       — В обморок грохнулся? — спросил Сириус, — ладно, ничего страшного, живой же.       — Что… что?       Гарри открыл глаза. Светят фонари, подрагивает пол. «Хогвартс–Экспресс» снова в пути, и горит свет. А он что, упал с сиденья? Рон с Гермионой склонились над ним, стоят на коленях, позади Невилл и профессор Люпин. Гарри хотел поправить очки, и его затошнило, на лбу выступил холодный пот.       Рон и Гермиона уложили его на сиденье.       — Ну, как ты? — забеспокоился Рон.       — Ничего. — Гарри бросил взгляд на дверь. Существо в капюшоне исчезло. — Что это было? Где тот… ну который выл?       — Мне тоже так поначалу в Азкабане казалось, что они воют, но оказалось, что это кукуха едет, по крайней мере у меня, — сказал Сириус, положа руку на сердце.       — Не только у тебя. — покачал головой Долохов.       — Никто не выл. — Рон недоумевающе покачал головой.       — Я же не знал!       Гарри осмотрел освещенное купе. Бледные–бледные Джинни и Невилл таращили на него глаза.       — Мы испугались за тебя! — пояснили Невилл и Джинни.       — Но я слышал вой.       Что–то громко треснуло, и все вздрогнули. Профессор Люпин разломал на части большую плитку шоколада.       — О-о-о-о, Лунатик запел свою песню про шоколад, — рассмеялся Сириус, — Римус всегда любил шоколад.       — Лунатик, — Фред многозначительно посмотрел на брата. — Ты думаешь о том же, о чём и я?       — Конечно!       — Скоро вы всё узнаете. — лукаво улыбнулся Рон, на что близнецы показали ему язык. — Очень по-взрослому! — он закатил глаза.       — Держи, — протянул он Гарри самый большой кусок. — Съешь и станет полегче.       Гарри взял, но есть не хотелось.       — Вы не знаете, кто это был? — спросил он Люпина.       — Дементор.—Люпин раздавал шоколад всем остальным. — Один из дементоров Азкабана.       — Шоколад полезный!       Все смотрели на него, не веря ушам. Профессор Люпин скомкал пустую обертку и сунул в карман.       — Ешь, — повторил он. — Увидишь, станет легче. Простите, я ненадолго уйду, мне надо кое-что сказать машинисту.       — Это спасающая шоколадка всегда нужна была мне в Азкабане, — сказал Сириус, — она была почти магической, лечила сразу всё.       — Особенно от одного из лучших друзей? — улыбнулся ему Римус.       — Особенно от одного из лучших друзей! — его друг улыбнулся.       Люпин скрылся в коридоре.       — Гарри, ты и вправду в порядке? — Гермиона тревожно смотрела на друга.       — Я так и не понял, что произошло. — Гарри вытер пот со лба.       — Ну, понимаешь, этот дементор стоял здесь и осматривался (я так подумала, лица–то я его не видела), и ты, ты…       — Наверное, это был обморок — Рон никак не мог успокоиться. — Ты вдруг обмер, упал и забился…       — Я бился в конвульсиях?       — Да, несильно.       — Я очень боялся, что ты тогда что-нибудь увидел, — сказал вдруг Люпин.       — Я увидел, но позже, когда вас рядом не оказалось.       — Дементоры — зло!       — А профессор Люпин подошел к дементору, вынул палочку, — продолжила Гермиона, — и сказал: «Никто из нас не прячет Сириуса Блэка под мантией. Уходи».       — А кто меня спрятал бы в мантию? Я же не Питер!       Но великан не шелохнулся. Тогда Люпин что–то пробормотал, и из палочки на дементора посыпались серебряные искры, тот развернулся и тотчас исчез.       — Такое же полезное заклинание, как и экспеллиармус. И оба мои самые любимые.       Многие не понимают, как патронус может быть любимым заклинанием.       — Ужас какой! — пропищал Невилл не своим голосом. — Когда это вошло сюда, почувствовали холод?       — Мне показалось, он явился с того света. — Рона передернуло. — Такой страх, как будто никакой радости никогда в жизни больше не будет.       — Ну, чисто теоретически, то да.       Съежившаяся в углу Джинни выглядела немногим лучше Гарри. Она вдруг громко всхлипнула, Гермиона нагнулась к девочке и обняла ее.       — Я испугалась, а Гермиона меня успокоила! — сказала она.       — Но вы же не попадали с сидений, — неловко пробормотал Гарри.       — Нет, — подтвердил Рон и опять беспокойно глянул на него.       Джинни колотила дрожь…       Гарри ничего не понимал. Гриппом он не болеет, а такая слабость и зуб на зуб не попадает… Этого дементора все видели и ничего, а он упал в обморок! Стыд–то какой!       — Ничего не стыд!       Вернулся профессор Люпин. Остановился рядом с Гарри и ласково улыбнулся.       — Съешь, пожалуйста, шоколад, он неядовитый.       — Сейчас бы шоколаду. — улыбнулся кто-то из младших.       Гарри откусил кусочек. Удивительно, но по жилам заструилось тепло.       — Животворящий шоколад, всегда помогает, — улыбнулся Гарри.       — Так мы первый месяц после Азкабана шоколад постоянно ели, — сказала Беллатриса.       — Через десять минут будем в Хогвартсе, —произнес учитель. — Ну что, Гарри, полегче стало?       — Да. — Гарри недоумевал: откуда профессор знает его имя?       О происшедшем больше не вспоминали. Поезд прибыл на станцию Хогсмид. Высаживались долго и шумно. Совы ухали, коты мяукали. Любимая жаба Невилла громко квакала под его шляпой. Крошечная платформа после дождя обледенела.       — Первокурсники, сюда! — громыхнул знакомый голос.       — Хоть что-то в этом мире неизменно, — улыбнулся Гарри, — Хагрид всё ещё забирает первокурсников, значит мир ещё не потерян, — ему реально было тепло от фактора существования великана.       Гарри, Рон и Гермиона обернулись и увидели высоченную фигуру Хагрида. Лесничий собирал первокурсников, чтобы переправить, согласно традиции, через озеро.       — Здорово, неразлучная троица! — Хагрид возвышался над головами.       — Как же хорошо жилось тогда, — улыбнулся Гарри.       — Как мало человеку для счастья надо, — психически усмехнулась на ухо мужу Беллатриса.       — Я бы тоже хотел такого счастья. — пошептал Рабастан на ухо брату.       Рудольфус не знал, кого его слушать, ведь жена и брат прошептали ему свои слова практически одновременно, поэтому он просто пожал плечами.       — Но я с тобой согласен. — всё же ответил он Рабастану, разобрав его слова.       Друзья рванули к нему, но их тут же оттеснила толпа. Гарри, Рону и Гермионе предстояло, как и всем остальным, ехать до замка в карете. На грязной, в колдобинах, дороге их было не менее сотни — и никаких лошадей. Хотя, говорят, в замке есть лошади–невидимки.       — Они и правда есть.       Когда друзья забрались внутрь и захлопнули дверцу, карета и правда покатила сама, качаясь и трясясь на ухабах.       В карете попахивало навозом и соломой. После шоколада Гарри чувствовал себя лучше, но слабость еще не отпустила. Рон и Гермиона сели по краям и всю дорогу украдкой поглядывали на него, опасаясь повторения припадка.       — Вы такие у меня хорошие!       Карета подкатила к великолепным чугунным воротам, слева и справа высились каменные колонны, увенчанные крылатыми кабанами, рядом стояли два дементора, с ног до головы укутанные мантиями.       — Лучше б без них!       Гарри ощутил подступающий озноб, откинулся на пухлую спинку сиденья и, пока ворота не остались позади, не открывал глаз. Карета покатилась по длинному извилистому подъезду к замку. Гермиона высунулась в окошко и любовалась множеством приближающихся башен и башенок. Покачнувшись, карета остановилась, и Рон с Гермионой вылезли. Гарри сошел следом.       — Школу с кучей детей окружали дементоры… Я бы не выжил, — сказал Сириус, — у меня же теперь на них триггер.       — Ты хлопнулся в обморок, Поттер? Долгопупс не врет? Ты и впрямь хлопнулся? — протянул ему в ухо довольный голос.       — Драко! — Люциус дал сыну подзатыльник.       — Твоё воспитание! — Нарцисса вернула мужу его удар.       Малфой оттолкнул локтем Гермиону и загородил Гарри дорогу к каменным ступеням, ведущим в замок. Его распирало от ликования, бесцветные глазки злобно поблескивали.       — Драко! — теперь он получил подзатыльник и от матери.       — Уйди, Малфой, — процедил Рон.       — А ты, Уизли? — крикнул Малфой. — Небось тоже испугался старины дементора?       — О да, а сам-то наверное от страха обделался, — рассмеялся Билл, — только Рон после этого ещё друзьям помог, а ты нет.       — Не связываться с Уизли! — повторил свои слова Фенрир.       — Что тут за шум? — мягко спросил профессор Люпин, выходя из подъехавшей кареты.       Малфой свысока глянул на профессора Люпина, приметил его латаную мантию, ветхий чемодан и сказал с еле заметной усмешкой:       — Никакого шума… э–э… профессор, — и, подмигнув Крэббу с Гойлом, двинулся впереди них по ступеням.       Нарцисса неодобрительно смотрела на мужа и сына, которые смотрели в пол.       Гермиона толкнула Рона в спину, и друзья вместе со всеми вошли через высокие дубовые двери в огромный холл, освещенный факелами. Из холла наверх вела роскошная мраморная лестница.       Двери в Большой зал были гостеприимно распахнуты. Поток учеников понес к ним Гарри, но он успел только увидеть волшебный, затянутый сегодня черными тучами потолок.       — Такое редко бывает на первое сентября, обычно он чистый, — сказал Сириус, — но у нас у нас он был только с тучами последние два года, война шла полным ходом.       — Поттер! Грейнджер! Подойдите ко мне! — раздался чей-то голос.       Гарри и Гермиона удивленно обернулись. Профессор МакГонагалл, преподаватель трансфигурации и декан Гриффиндора, требовательно глядела на них поверх голов. Вид у нее был, как всегда, суровый. Волосы собраны в тугой пучок, сквозь квадратные очки в упор смотрят острые, живые глаза. Полный тяжелых предчувствий, Гарри локтями прокладывал в толпе дорогу. Как–то так получалось, что при виде профессора МакГонагалл он всегда чувствовал себя виноватым.       — Мы тоже так себя чувствовали. — признались Сириус, близнецы и некоторые другие ученики. Причём не только с Гриффиндора.       — Не волнуйтесь. Я просто хочу поговорить с вами у себя в кабинете, — сказала она. — А вы, Уизли, идите в зал.       — Ничего я с вами не сделала бы, вы не знали как оборониться от дементора. А Гарри вообще легко отделался, — сказала Минерва.       Рон посмотрел всем троим вслед и поспешил к праздничному столу. Профессор повела друзей через холл по мраморной лестнице к коридору, ведущему к ней в кабинет. Это была маленькая комната с большим, ярко пылающим камином. Профессор пригласила гостей сесть у камина, сама расположилась за письменным столом.       — Профессор Люпин послал с совой сообщение, — начала она, — что вы, Поттер, потеряли сознание в поезде.       Гарри не успел ответить, в дверь кто–то постучался, и в кабинет ворвалась мадам Помфри, врач из больничного крыла.       Гарри покраснел. Упасть в обморок само по себе плохо, а тут еще все с тобой нянчатся, как будто бог весть что случилось.       — Случилось, идиот! — рявкнул Сириус.       — Да я не понимал, насколько они сильные. После матча, — он красноречиво на всех посмотрел, — осталось очень много неприятных воспоминаний.       — Со мной все в порядке.       — Оооооо! Кое-кто мне так же говорил! — вспомнила мадам Помфри, заставив Сириуса и Римуса покраснеть. — Особенно Джеймс так говорил. — она улыбнулась этому.       — А-а, это ты! — Мадам Помфри не обратила внимания на его слова. Наклонившись, она внимательно посмотрела на него. — Тебе опять угрожала опасность?       — Я тогда не знал, что мне правда угрожала опасность.       — Это был дементор, Поппи, — пояснила МакГонагалл.       Они, нахмурившись, переглянулись.       — Выставили дементоров вокруг школы, — недовольно закудахтала мадам Помфри, откинув Гарри волосы и коснувшись лба. — Одним обмороком дело не кончится. Да он весь мокрый! Такая страсть, а проку от них чуть. Да если еще учесть, какое действие они оказывают на людей хрупкого здоровья…       — Я вообще не хрупкий, но мен хорошо тоже не было, — сказал Сириус, — сожрал бы заживо министра, но у меня итак проблем достаточно.       — У меня здоровье не хрупкое! — вспыхнул Гарри.       — Вот и Гарри так же говорит. Твои гены! — со смехом сказал Римус.       — Конечно нет, — рассеянно произнесла мадам Помфри, щупая у него пульс.       — Что вы сейчас ему рекомендуете? — Голос профессора МакГонагалл был тверд. — Постельный режим? Может быть, вечером отправить в больничный отсек?       — Я здоров! — подскочил Гарри. Можно представить, что скажет Малфой, попади он в больницу!       — Не надо думать о таких мелочах! — дала совет Андромеда.       — Ладно, тогда хотя бы пусть поест шоколада, — молвила мадам Помфри, проверяя его глаза.       — А с глазами что? — спросил Гарри.       — Могла радужка побледнеть. Посмотри, какие у Блэка глаза бледные.       И ведь и вправду у Сириуса были очень светлые глаза, но они были… Мрачно светлые.       — Я уже поел. Мне дал профессор Люпин. Он всех нас угостил еще в поезде.       — Правда? — обрадовалась мадам Помфри. — Ну наконец-то появился преподаватель защиты от темных искусств, который знает свое дело.       — Поттер, вы уверены, что хорошо себя чувствуете? — строго спросила профессор МакГонагалл.       — Уверен.       — Отлично. А теперь, будьте так любезны, подождите нас в коридоре. Мне надо сказать несколько слов мисс Грейнджер о ее расписании, после чего все вместе пойдем на праздник.       — Так вот когда… — Гермиона перекрыла Гарри рот рукой.       — Извините.       Гарри и мадам Помфри вышли в коридор, и та, что-то бурча себе под нос, удалилась в больничный отсек. Вскоре появилась сияющая Гермиона в сопровождении МакГонагалл, и все трое отправились в Большой зал.       Их встретило целое море черных остроконечных шляп; тысячи свечей парили в воздухе, бросая свет на лица учеников за длинными столами. Профессор Флитвик, крошечный волшебник с целой шапкой седых волос на голове, выносил из Большого зала старую Шляпу и трехногую табуретку.       — Распределение уже кончилось, — заметила Гермиона.       Новых учеников в Хогвартсе распределяла по факультетам Волшебная шляпа. Ее надевали на голову очередному новичку, и она выкрикивала название факультета, по ее мнению, наиболее для него подходящего (Гриффиндор, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин).       — Звучит как маразм, а люди потом всю жизнь там учатся.       Профессор МакГонагалл поспешила к своему месту за преподавательским столом. Гарри и Гермиона — в противоположную сторону к гриффиндорскому. Они шли тихо, стараясь не привлекать к себе внимание. И все–таки многие провожали Гарри любопытным взглядом, а некоторые даже показывали на него пальцем. Неужели история с обмороком так быстро разнеслась по Хогвартсу?       Сели рядом с Роном, занявшим для них места.       — Вот такие должны быть друзья! Мелочь, а приятно, — улыбнулся Драко.       — Зачем вас вызывали? — спросил он Гарри. Гарри зашептал ему, но тут на ноги поднялся директор школы.       Хотя профессор Дамблдор был очень стар, энергия била в нем ключом. У него были серебряные волосы до плеч и такая же борода, очки–половинки и необычайно длинный крючковатый нос. О нем часто говорили, что он самый великий волшебник, но Гарри особенно его уважал не за это. Дамблдор у всех вызывал доверие. И, увидев, какими сияющими глазами он смотрит на учеников, Гарри впервые, после того как столкнулся в купе с дементором, ощутил настоящее спокойствие.       — Приветствую всех! — сказал директор школы. — Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»! Мне надо многое вам сказать. Начнем с самого важного и серьезного, чтобы уж больше к этому не возвращаться. Это не самое приятное известие, но зато нас сегодня ждет отменное пиршество. — Дамблдор кашлянул и продолжал: — Как вам уже хорошо известно, в нашу школу прислали на время несколько стражей Азкабана — дементоров, которые находятся здесь по поручению Министерства магии. Сегодня вечером они производили обыск в «Хогвартс–Экспрессе».       — И чуть не угробили моего крестника, — прорычал Сириус.       Дамблдор секунду–другую молчал. А Гарри вспомнились слова мистера Уизли, что Дамблдор не очень–то рад такой охране.       — А кто рад-то?!       — Они будут стоять у всех выходов с территории школы, — продолжал директор. — И пока они здесь, — запомните хорошенько! — никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения. Дементоров не проведешь ни переодеванием, ни какими–либо еще фокусами, не помогут даже мантии-невидимки. — Последние слова он произнес как бы между прочим, а Гарри с Роном переглянулись. — Дементоров тщетно умолять, тщетно просить прощения. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого, не давайте им повода причинить вам вред. Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми старостами школы, они будут следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами опасной игры.       Перси, сидевший недалеко от Гарри, снова выпятил грудь и горделиво огляделся. Дамблдор опять замолчал, окинул внимательным взглядом сидящих — никто не шелохнулся, не произнес ни слова.       — На самом деле, я был ответственен за вас всех, — сказал Перси, — и к концу года было реально тяжеловато.       — А я привык. Дома орава, тут орава, что-то было неизменно, — заявил Билл.       — Закончу на более приятной ноте, — продолжил он. — Счастлив представить двух наших новых преподавателей. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от темных искусств.       Послышались редкие хлопки, известие было принято без особого энтузиазма.       — Потому что прошлые учителя были ужасными.       Горячо хлопали только те, кто ехал сегодня в одном купе с профессором Люпином, включая Гарри. Профессор выглядел особенно жалко среди преподавателей, одетых в свои лучшие мантии.       — Купим тебе нормальную, чёрную или тёмно-синюю мантию, а не ту, в которой ты со времён Хогвартса носишь, — сказал Сириус, тыкая на заплатки на мантии Люпина.       — Посмотри на Снегга, — шепнул на ухо Гарри Рон.       Профессор Снегг, специалист по зельеварению, смотрел через весь стол на профессора Люпина. Все знали, что Снегг давно мечтал о должности, которую занял Люпин, но даже Гарри, ненавидевший Снегга, был поражен тем, как исказилось его худое, землистого цвета лицо. В нем читались не зависть или гнев, оно выражало сильнейшее отвращение. Гарри хорошо знал это его выражение. Оно появлялось в лице Снегга всякий раз, как он смотрел на Гарри.       — Что касается второго назначения, — заговорил Дамблдор после того, как стихли жидкие аплодисменты, — должен, к сожалению, напомнить, что профессор Кеттлберн, наш специалист по уходу за магическими существами, в конце прошлого семестра подал прошение об отставке, чтобы провести больше времени с оставшимися у него руками и ногами. Так вот, с большим удовольствием сообщаю вам, что его должность согласился принять сам Рубеус Хагрид. Он будет совмещать работу лесничего с преподаванием.       — Хагрид с животными лучше многих мастеров в этом деле, — сказал Чарли.       — Спасибо тебе, Чарли! — Хагрид приобнял огромной рукой юношу.       Гарри, Рон и Гермиона не поверили своим ушам. И тут же присоединились к буре аплодисментов, которые были особенно сильны за столом гриффиндорцев. Гарри подался вперед, чтобы лучше видеть Хагрида. Лесничий был красный как свекла, глядел, опустив глаза, на свои огромные ручищи, а в его черной всклокоченной бороде играла широкая довольная улыбка.       — Как же это мы не догадались! — ударил кулаком по столу Рон. — Кто еще мог рекомендовать нам эту кусачую книгу?       Гарри, Рон и Гермиона последние кончили хлопать. Дамблдор заговорил опять, и друзья увидели, что Хагрид вытирает глаза скатертью.       — Прекрасно, — сказала Амбридж, — никаких манер, — начала говорить она, но Силенцио Гермионы третий раз прилетело в женщину.       — Ну вот, кажется, и все, — заключил Дамблдор. — Во всяком случае, самое главное. А теперь будем праздновать!       Золотые тарелки и кубки наполнились едой и питьем. Гарри почувствовал, что умирает от голода, и положил себе на тарелку все, до чего мог дотянуться.       Пир был хоть куда! Зал наполнился смехом, разговорами, звоном ножей и вилок. Но Гарри и его друзья не могли дождаться, когда праздник кончится, — так им хотелось поговорить с Хагридом. Они знали, как много означает для него должность преподавателя. Ведь у него даже не было диплома волшебника. На третьем курсе его безвинно исключили из школы за преступление, которое он не совершал. Гарри и Рон с Гермионой в прошлом году вернули ему доброе имя.       — Хогвартс без Хагрида не Хогвартс. Кто тогда будет нас за шиворот из леса таскать? — спросил Фред.       Наконец последние куски тыквенного пирога исчезли с золотых блюд и Дамблдор намекнул всем, что пора идти спать. Друзья сейчас же бросились к Хагриду.       — Хагрид, поздравляем! — воскликнула Гермиона, когда они очутились у преподавательского стола.       — Привет, привет всем троим, — ответил Хагрид, вытирая салфеткой с лица пот. — Не верится! Великий человек Дамблдор… Пришел ко мне в хижину… сразу, как профессор Кеттлберн сказал, что больше не может… Я так об этом мечтал всю жизнь…       Чувства переполнили его, и он спрятал лицо в салфетку. Подошла профессор МакГонагалл и погнала всех спать.       — Хагрид молодец, — улыбнулся Драко, — самый крутой.       Гарри, Рон и Гермиона вместе со всеми гриффиндорцами, сытые сверх меры и усталые, поднялись по мраморной лестнице, свернули в один коридор, другой, поднялись по сотне ступенек и очутились наконец у своей башни. Полная Дама в розовом платье спросила у них пароль.       — Входите, входите, — раздался из–за спин голос Перси. — Новый пароль — «Фортуна Майор»!       — Опять я не запомню, — чуть не плакал Невилл Долгопупс. Он вечно забывал пароли.       — Боже мой, жизнь моя жестянка… — Невилл рассмеялся в кулак.       Вошли в гостиную, девочки пошли в свои спальни по одной лестнице, мальчики подругой. Гарри поднимался по винтовой лестнице с одним чувством: какое счастье, что он опять здесь. Вошли в такую знакомую круглую спальню, вот и пять кроватей под пологами на четырех столбиках. Гарри подошел к своей. Наконец–то он дома.       — Дом для Гарри — Хогвартс, — Петунья вытерла слезу в глазу.