Дульсина Линарес: жизнь на краю пропасти

      Леопольдина впервые летела рядом с Дульсиной Линарес в самолете на комфортабельных дорогих местах. Да чего скрывать: она вообще впервые летела на самолёте.       Всю свою взрослую жизнь женщина посвятила работе в особняке Линаресов. Пришла она туда простой служанкой, совсем юной. Сначала девушка подчинялась непосредственно Фабиану Линаресу, отцу Кандиды, Дульсины и мальчиков-близнецов. Наняла её, конечно, жена хозяина, но ушлая молоденькая Леопольдина быстро сообразила, куда направлять свои чары.       Обязанности мажордома легли на служанку уже позже. Дети дона Фабиана повзрослели, а с самим хозяином случилось несчастье: он и его жена попали в аварию. Сначала скончалась мать Рикардо и Рохелио, а спустя несколько часов, уже в больнице - сеньор Фабиан Линарес.       Леопольдина, которая всегда искала выгоду для себя и поводы для сплетен, быстро сообразила, что с новыми молодыми хозяйками жизнь пойдет иначе: по-своему интересная. Зная характеры сестер Линарес, экономка смекнула, что Кандидой можно манипулировать, а к Дульсине лучше сразу подлизаться - именно её слово стало решающим, хоть она и младше.       Время шло, и Леопольдина все больше ценила доверие сестер. Ей льстила эта близость к роскошной и богатой жизни, она чувствовала себя её частью. Дорогое убранство, вечеринки с приглашёнными людьми из высшего общества, неизменный безупречный вид Кандиды и Дульсины как эталон - экономка дорожила своим местом работы, а сестры дорожили её преданностью, несмотря на любовь Леопольдины к сплетням.       Сейчас, спустя годы, многое изменилось - события отделили Кандиду и братьев и сблизили Дульсину и Лео, которые слишком хорошо понимали друг друга. И характер Леопольдины приобрёл то, чего она раньше никак не хотела допускать: уязвимость. Она научилась ценить людей не только с позиции их статуса, но и сочувствовать, понимать. Хотя сама она никогда и ни от кого не ждала эмпатии или вопросов о том, как её дела или что она чувствует. Наверное, нет такого человека, которого бы это по-настоящему интересовало... Экономка смотрела в иллюминатор и размышляла об этом, с волнением наблюдая пышные белые облака.       Теплая ладонь мягко легла на её руку.       - Как ты, Лео? Тебе не страшно?       Горячая, приятная волна поднялась из сердца. Неужели так бывает?..       С соседнего кресла ободряюще улыбнулась Дульсина Линарес: как всегда элегантная, в костюме цвета бордо, с безупречным макияжем и аккуратно уложенными светло-каштановыми волосами. Женщина, которой было не все равно.       - Немного, - Леопольдина улыбнулась в ответ.       - Скоро прилетим. Тебе понравится в Италии, - Линарес легонько, но ободряюще похлопала экономку по руке.       Волна тёплого, словно вечернее молоко, чувства еще больше захлестнуло Леопольдину. Ей хотелось сказать в ответ нечто слишком сентиментальное, важнейшее, но несвойственное им обеим, поэтому вместо слов женщина взяла руку Дульсины в свою и ласково, мягко пожала её.       ...       Дульсина Линарес неплохо знала Рим, его достопримечательности, лучшие гостиницы и магазины. Ей не хотелось вспоминать о медовом месяце с Федерико Роблесом, который они здесь провели.       Сегодня вдова погрузилась в роль гида для своей спутницы. Без всяких записей на экскурсию Дульсина, взяв карту и наняв водителя с личным авто, показывала Леопольдине знаменитые места столицы.       Усталые, но довольные, женщины сидели в ресторане и наслаждались типичным итальянским обедом.       - Как тебе Рим, Леопольдина? - Дульсина улыбалась, и было видно, что ей самой доставляет удовольствие приоткрывать перед собеседницей частичку своего мира и его эстетических радостей.       - Потрясающе! - глаза Леопольдины блестели. - У меня столько впечатлений!       - Надеюсь, ты не слишком устала?       - Немного, - пожала плечами экономка. - А какие планы?       Дульсина была воодушевлена - Леопольдина давно не видела её такой.       - Сейчас мы заедем в пару магазинов, купим новые модные платья и купальники и вернемся в отель, чтобы отдохнуть и переодеться... а вечером я хочу поехать в одно красивое место за городом.       Спутница посмотрела на вдову.       - Дульсина, я очень рада, что ты снова улыбаешься. Кажется, Италия делает тебя счастливее.       Вдова кивнула.       - Верно, Леопольдина. Для меня это как пристань, когда хочется ненадолго убежать от круговорота дел, - Линарес пригубила темно-красное вино и поставила бокал на стол. - Пойдем, Лео.       ...       Несколько бумажных пакетов и коробок из модных бутиков были сложены на одной из кроватей просторного двухместного номера. Леопольдина чувствовала себя неловко, но Дульсине хотелось делать ей подарки. Да, Рим - дорогой город, это Линарес знала и раньше. Но она могла и хотела позволить себе иметь самое лучшее и дарить такое же тому, кто в ее глазах заслуживал этого.       Далеко позади остались те времена, когда сестры Линарес скрывали истинную часть наследства своих младших братьев. Сейчас Дульсина была достаточно богата, к тому же из действительно близких людей, заслуживающих доверия, осталась одна Леопольдина.       С Леонелой Дульсину объединяла скорее не дружба, а коалиция против дикарки и общая цель: женить на этой богатой девице Рикардо. Случись это - их дороги и интересы разошлись бы, ограничиваясь редкими совместными вечеринками светского общества.       Леопольдина, казалось, в дружбе с Дульсиной уже не имела шкурного интереса. Хотя вдова прекрасно знала её характер и страсть к подстрекательству и сплетням, но за последние годы экономка поменялась - по крайней мере, по отношению к ней, Дульсине. А в таких случаях дочь дона Фабиана умела быть отзывчивой и благодарной.       ...       Таксист ехал довольно долго, минуя поля и итальянские фермы, и, наконец, остановился где-то у маленькой реки, которая неспешно текла между невысоких скал. Здесь Дульсина сказала водителю несколько слов, а Леопольдина тем временем вышла из автомобиля, бережно придерживая плетеную корзину для пикника.       - Посмотри, - приобняла её вдова, - нам нужно дойти вон до тех скал. Идем же.       На Дульсине Линарес было лёгкое платье тёмно-синего цвета, летняя шляпка в тон от солнца, а на ногах - лёгкие босоножки без каблуков, что было непривычно для женщины, которая в Мехико любила носить высокие шпильки. Но по таким дорогам, как здесь, на каблуках не пройти.       Леопольдине вдова подобрала совершенно новый образ: белое льняное платье с вышивкой в этническом стиле просто преобразило спутницу сеньоры Морено, привыкшую к строгим костюмам и уютным трикотажным свитерам.       Таксист уехал. Перехватив недоуменный взгляд экономки, Линарес улыбнулась.       - Он вернется на это же место через пару часов. Идем же.       Через заросли просвечивали предзакатные солнечные лучи - их свет был темно-золотым и рассеянным, словно сквозь кружево. Узкая каменистая дорожка уходила куда-то вниз, между скал, вдоль журчащего ручейка, и исчезала в маленькой пещере, которую совсем не было видно с того места, где обычно проезжали машины - до этого секретного места нужно было идти пешком, тем более, скорее всего, об этой пещере мало кто знал.       - Дульсина, какая красота! - не сдержалась Леопольдина, когда они наконец достигли пещеры. С её стены ниспадал миниатюрный, но самый настоящий водопад, и вода яркой россыпью от случайных лучей искрилась внизу, постепенно формируя как раз тот самый ручей, вдоль которого женщины шли.       - Как хорошо, что этот уголок природы сохранился спустя столько лет, - приговорила Дульсина. - Когда мы с Кандидой были детьми, мы очень полюбили это место. Родители возили нас сюда. Об этом местечке почти никто не знает, иначе здесь постоянно находились бы туристы, и пещера потеряла бы свою прелесть. Сейчас она наша...       Леопольдина смотрела на свою спутницу и видела перед собой совсем другую Дульсину Линарес: такую, какой та была до всех неприятных событий, где женщине пришлось бороться с миром вместо того, чтобы наслаждаться им. Но в то же время в этой женщине по-прежнему чувствовались власть и сила, словно она являлась владелицей и этой страны, и полей, и скал, и пещеры.       Экономка поставила корзину на землю, достала плед и расстелила его на тех камнях, куда почти не попадала влага. Достала упаковки с ягодами и нарезанными фруктами, бутылку красного вина и бокалы.       ...Две спутницы сидели на коленях на теплом коричневом пледе, словно юные студентки, сбежавшие на выходные от взрослых. Красное вино согревало, разгоняло кровь и, словно маленький демон на левом плече, подстрекало на смелые разговоры и действия.       - Дульсина, можно спросить тебя о личном? - рискнула Леопольдина, расслабленная мерным журчанием водопада и вином.       - Спрашивай о чем хочешь, - Линарес довольно улыбалась. Небольшая доза напитка чудесным образом убрала то напряжение, в котором Дульсина жила весь последний месяц.       - Этот Агустин Кампос... Он что, ухаживает за тобой?       Меньше всего вдова ожидала именно этого вопроса. Но он не поставил женщину в неловкое положение. Её щеки слегка порозовели, а взгляд опустился вниз, на собственные коленки.       - Думаю, да. Я ему нравлюсь. Но наше общение не выходит за рамки, несмотря на то, что он спас и терпеливо лечил меня. Мы с ним из разных миров, Лео.       - Как мы с тобой?       Вопрос прозвучал не менее неожиданно, чем первый. Эхо пещеры повторило его, усиливая эффект, и замолчало. Несколько секунд слышен был только плеск воды.