****
Хоть из детей сестры неугомонный и любопытный Моззи сильнее всего раздражал Джафара, однако, что удивительно, был для него главным любимчиком, хоть и Джафар никогда не признался бы в этом никому, особенно самому Мозенрату. Ну, еще и потому, что Мозенрат все-таки был его единственным племянником — остальные дети Назиры были дочерями. Как только Мозенрат отметил свой пятнадцатилетний юбилей, Джафар отправил любознательного племянника в страну Черных Песков, в обучение к ее властелину Дестану, самому опасному и могущественному магу Семи Пустынь. Сделал он это, желая убить двух зайцев. Во-первых, Джафар был не в силах полностью удовлетворить растущую с течением времени потребность Мозенрата в овладевании более могущественной магией, и потому подобрал для юнца наиболее подходящего учителя. Во-вторых, у Джафара были серьезные резоны опасаться коварного и злобного Дестана, а в случае, если талантливый и перспективный ученик превзойдет своего учителя, то у Джафара наконец появится прекрасная возможность взять верх над Дестаном. Да и возникла потрясающая возможность все это устроить — Назира влюбила в себя Дестана, поэтому ей оказалось гораздо проще уговорить своего очередного любовника взять ее сына в ученики. Все бы хорошо, да вот только с того момента прошло уже четыре года, а за все это время Мозенрат не то чтобы приехал к семье, но даже не прислал ни единой весточки. Вздохнув, Джафар сел за письменный стол, подпер голову кистью согнутой руки, обмакнул перо в чернила, и его рука сама собой изобразила на бумаге каллиграфический текст следующего содержания: «Моззи, мой мальчик, почему ты ни разу за четыре года не прислал нам с мамой весточку? Я не знаю, как тебе живется, и очень беспокоюсь за тебя. Хоть ты уже давно взрослый, мне хотелось бы быть уверенным в том, что у тебя все хорошо в этой жизни. Ответь нам поскорее, а еще лучше приезжай, пожалуйста, хотя бы ненадолго, мы с мамой очень по тебе скучаем». Прочитав написанное, недовольный Джафар разорвал послание в клочья. Немного побродив по комнате и подумав, он начертал следующее: «Мозенрат, негодяй, почему ты за столько лет ни разу не писал нам письма, не говоря уже о том, чтобы приехать в гости и навестить своих стариков? Думаешь, из родительского дома уехал серьезно учиться, значит, уже и забыть про нас можно? Если в ближайшее время не получу от тебя ответ на это письмо, то мало тебе не покажется!». — С этим паразитом по-хорошему нельзя. — пробурчал он, отправляя послание. Через некоторое время пришел ответ: «Дядя, я как раз собирался вас навестить на этой неделе. У меня появилась девушка, с которой я очень хочу познакомить всех вас. А за то, что я так долго не приезжал в гости, уж извини. Сначала меня Дестан не отпускал, а потом, когда я расправился с ним и завладел страной Черных Песков, мне было не до этого. Я был занят то изучением нового, то идеями захвата государств и мирового господства, то планами мести, то способами обретения еще большего колдовского могущества. До скорой встречи, приеду к вам и с удовольствием обо всем вам всем поведаю. P. S. Надеюсь, за эти четыре года у меня не появилось огромной оравы братьев и сестер?». — Мой мальчик! — обрадовался Джафар, прочитав письмо. — Ой, как же хорошо, что хотя бы ему повезло в любви! Вот сразу видно, что мой племянник — исхитрился-таки прибрать к рукам Дестана и его царство! Приплясывая и напевая, он, словно ураган, ворвался в покои сестры и прочитал ей послание. Радостная Назира мгновенно вскочила и, схватившись за руки, принялась отплясывать вместе с братом.****
Мозенрат был плодом мимолетных и скоротечных отношений Назиры и молодого искателя приключений и сокровищ, лидера сорока разбойников Кассима. Брак они не заключали — с точки зрения обоих близнецов, хорошее дело уж точно не назвали бы браком. Назира знала, что Кассим одержим идеей заполучить легендарную Руку Мидаса, превращающую в золото все, с чем соприкоснется, и потому собиралась в свою очередь посодействовать ему и предоставить Посох Оракула, который сможет дать ответ на любые вопросы. После того, как Кассим получит желаемое, для Назиры впоследствии загнать его под свой каблук не составит никакого труда. Через некоторое время узнав о том, что у Кассима есть другая, беременная Назира вместе с Джафаром, бросившимся сестре на подмогу, выгнала пришедшего Кассима в три шеи, послав ему вдогонку град и гром — как природный, так и словесный. Вдобавок, она не позволила ему видеться с их общим сыном. Но и это было еще не все — разъяренная Назира напророчила разлучнице мучительную смерть вскоре после рождения «выродка» от ее с «потаскуном Кассимом» любви. Но ни Джафар, ни Назира не были в курсе того, что этой самой разлучницей стала Фатима — бывшая любовница Джафара и мать его первенца Ильдара. Расстались они через некоторое время после появления Ильдара на свет — по прошествии беременности и родов Фатима ощутимо раздобрела, что не могло понравиться Джафару — он ведь ранее влюбился в изящную и стройную девушку, которая пробуждала в нем страсть, сейчас же все стало с точностью да наоборот. Джафар прекрасно знал, что для любой женщины беременность и роды — испытание, поэтому некоторые женщины в это время склонны набирать вес по вполне естественным причинам, и что это временное явление, и терпеливо ожидал, когда его возлюбленная возвратит себе былые изгибы. Время шло — Ильдара отлучили от маминой груди, он встал на ножки, сделал первые шаги, сказал первые слова, а Фатима никак не изменилась в лучшую сторону — она мало того, что ничуть не похудела, так и еще немного поправилась. Оказалось, что далеко не все женщины так кардинально меняются после родов — Назира, родившая на свет дочку через несколько дней после появления на свет Ильдара, например, почти не поправилась, а через месяц после рождения Айлы, так и вовсе выглядела по-прежнему, словно и не рожала вовсе. — Фатима, я тебя бросаю. — в один из дней заявил Джафар. — Все то время, пока ты была кормящей, и последующие за этим месяцы я ходил по публичным домам. Мне хотелось удовлетворить свои естественные потребности, а ты вот уже долгое время не пробуждаешь во мне страсть. Я обеспечиваю тебя всем необходимым, а ты в свою очередь обязана следить за собой, но ты этого не делаешь вот уже давно. Я не хочу тебя как женщину, поэтому покинь мой дом сегодня же.****
Джафар позволил Фатиме, убитой горем от этой печальной новости, забрать только принадлежавшую ей одежду — подаренные им драгоценности и тем более Ильдар остались у него. Когда же Джафар нашел себе новую любовницу, на которой он впоследствии женился, то вышло так, что она умерла, как только произвела на свет близняшек, получивших имена Джафария и Аделлина. Если Джафар и Назира жить друг без друга не могли, то четырнадцатилетние Джафария и Аделлина, напротив, терпеть друг друга не могли и хотели поскорее выйти замуж, чтобы разъехаться в разные дома. Аделлина была помолвлена с Айям-Агулом и через год должна была стать его женой и принцессой загробного мира в обмен на бессмертие, вечную молодость и неуязвимость для всей ее семьи, а подходящей партией для Джафарии Джафар счел Механикуса. У близняшек было мало чего общего, а если быть точнее, то они были полными противоположностями друг друга. Благодаря ближневосточной крови у них обеих были черные волосы и глаза, а знатное происхождение обеспечило кожу аристократического цвета слоновой кости, но на этом сходство между сестрами заканчивалось. Как сами сестры, так и все их домашние поражались людям, способным перепутать близнецов. Если Джафария всегда улыбалась до невозможности мило и при этом кокетливо подергивала пышными ресницами, то Аделлина постоянно хмурилась и недовольно поджимала губы, а если бралась улыбаться, то это куда больше походило на оскал. Выражение глаз у сестер тоже было разным: когда Джафария пребывала в хорошем расположении духа, то ее глаза подергивались мечтательной поволокой, очи Аделлины всегда смотрели с насмешливой прямотой в те редкие минуты, когда она не прятала их под длиннющей челкой, достававшей практически до самого кончика носа. Если в гардеробе Джафарии присутствовали вещи всех цветов радуги и всех возможных фасонов и оттенков, а разнообразие изящных и элегантных украшений поражало, то Аделлина, в свою очередь, предпочитала носить вещи исключительно черного цвета, а ее аксессуарами были шипы, черепа, змеи, летучие мыши и прочее в таком духе. Младший же сын Джафара, ТерцоДжафар или кратко Тефар (вторым Джафаром был, как известно, Мозенрат), был только его сыном — у малыша и в помине не было матери. Дело в том, что Джафар, желающий еще детей, но разочарованный в семейной жизни и чем-либо на нее похожем, менял любовниц, точно перчатки, а его младший сынишка стал плодом научного эксперимента Джафара. Он вздумал искусственно создать жизнеспособный зародыш из собственных половых клеток, а затем развить его до необходимого уровня в специальной машине. Его энная попытка увенчалась успехом, и в этом мире стало на одного носителя фамилии Ферраджи больше. Эти разновозрастные мальчики и девочки были их общими детьми, их тщеславием и тревогой, средоточием жизни сверх работы, хобби и возлюбленных. Джафар и Назира любили их всех как никого на свете, и каждый из представителей следующего поколения Ферраджи прекрасно это знал.****
Хоть Назира и меняла любовников, словно перчатки, однако ни за что не переплюнула бы в этом собственного брата, для которого найти себе девушку для плотских утех, да не абы какую, а дивной красоты, было пустяком. В день шестнадцатилетия Джафара Назира вначале отвела любимого брата в дорогой ресторан, а затем в публичный дом под названием «Пышногрудая Зульфия», чтобы отметить его совершеннолетие. — Шестнадцать лет бывает раз в жизни! — заявила Назира, ведя брата за руку в направлении бардака. — Ты теперь уже юноша, а не мальчик, и свое совершеннолетие должен отметить как подобает юноше. Буйноволосый, он обыкновенно прятал свои густые и роскошные локоны под великолепным тюрбаном, — юноше его статуса было не к лицу ходить простоволосым и в открытой одежде, — а также надевал пышные глухие одежды, обнажающие только лицо и кисти. Зато вне дворца, в том числе и дома, он распускал по плечам свои пряди цвета воронова крыла и надевал не менее шикарный, но более открытый халат, обнажавший его длинную лебединую шею, длинные тонкие руки и узкие плечи. В этом импозантном юноше, а затем мужчине, никто не узнал бы главного визиря. За тридцать лет с момента начала своей половой жизни Джафар переспал с огромным количеством девушек и женщин Аграбы и даже с несколькими из окрестных царств. Хоть долговязый и нескладный дистрофик Джафар довольно болезненного вида отнюдь не считался эталоном мужской красоты, он умудрялся очаровывать каждую женщину, встретившуюся ему на пути, а после затаскивать в постель, да не всех, а только тех, кто был ему по вкусу. Однажды так случилось и накануне дня рождения Мозенрата. Джафар привел племянника в кондитерскую, чтобы тот сам заказал такой торт, какой хочет. — Ну же, говори, какой тортик ты хочешь! — обратился Джафар к Мозенрату, не без труда подняв мальчика неполных пяти лет на руки, чтобы тот находился на одном уровне с продавщицей. — Я хочу торт со сливочными коржами, медово-сметанным кремом, со взбитыми сливками, миндалем, цукатами, изюмом и грецкими орехами! — ответил будущий именинник. — Да, и напишите на нем: «Поздравляем с пятилетним юбилеем!». — объяснил Джафар помощнице кондитера, продававшей товар и принимавшей заказы, которая успела положить на него глаз. Затем Джафар вместе с девушкой ушел в подсобку и долгое время там был. — Дядя, что ты делал так долго? — возмущенно прокричал Мозенрат, кидаясь к раскрасневшемуся и очень довольному Джафару, после вышедшему в главный зал. — Я тебя прождал почти час! — Не придумывай, пять минут всего прошло! — Нет, почти час! — не отступал Мозенрат. — Что ты там так долго делал? — Помощница кондитера рассчитывала стоимость твоего именинного торта, я обговорил с ней, к какому дню и часу торт должен быть готов, а также я заранее расплатился за него... — Все это заняло у тебя почти час? — Да! Помощница кондитера настолько была поглощена клиентом, что не совсем правильно зафиксировала параметры заказа, и потому на свой пятилетний юбилей Мозенрат хоть и получил желанный торт — в точности такой же, как он и хотел — но с надписью: «Поздравляем с пятнадцатилетним юбилеем!». — Ты ж хотел поскорее вырасти! — невозмутимо ответил Джафар юбиляру. — Не возмущайся теперь!