[Джин, 11:45]
Детка я случайно проболтался о нашем разговоре и мой друг захотел тебя увидеть
[Джин, 11:46]
Знаешь он сказал что ему бы хотелось знать тех кто похож на него
[Джин, 11:49]
Предлагаю пойти в 14.50 к нему в лаборантскую
[Чимин, 11:58] Волнуюсь[Джин, 11:59]
Он добряк-зануда который вероятно тебе понравится я же знаю какие люди тебе нравятся
[Чимин, 12:01] Я не люблю зануд Джин[Джин, 12:06]
Ладно он не зануда но он выглядит как твоя мечта
[Чимин, 12:10] Высокий накачанный кореец с низким голосом и забитым рукавом?[Джин, 12:11]
Он моего роста с широкими плечами и черно лазурной чешуей на лице шее руках везде а ещё у него два члена
[Чимин, 12:14] У него не может быть два члена[Джин, 12:16]
Но ты бы сразу сменил свои приоритеты я уверен тем не менее он рептилия
[Чимин, 12:17] Он человек рептилия, зануда, у него один член Они так и продолжили обсуждать объект новых знакомств, но Чимин про себя стал задумываться, что то скупое описание ему по душе. Конечно, сложно точно сказать, что именно нравится ему больше всего, потому что у Пака толком не было серьезного опыта из-за своей проблемности. В намеченное время Джин на пару с Чимином пошли искать того парня с кафедры микробиологии. И нашли сразу с порога в пустой лаборантской — никого не было кроме него, стоящего у микроскопа с многочисленными стеклышками-образцами. Мужчина повернулся на звук и замер, смотря на новое лицо дольше, чем ожидалось. — Мин Юнги, — Джин тычет пальцем в лаборанта, пока Чимин смотрит на того в ответ и гулко сглатывает. Он предполагает, кто он может быть. Это знакомый запах. — А это Пак Чимин, — Джин указывает на друга, вздрогнувшего от того, что зазвучало его имя. — Я мог бы дать вам поболтать, так что приятного времяпрепровождения! Он просто ушёл, закрыв за собой дверь. Чимин даже не обернулся: просто стоял на месте и смотрел своими зелёно-жёлтыми глазами с сильно сузившимся зрачком в глубину идеальных чёрных глаз. Чимин видел, что радужка чуть светлее, но взгляд казался совсем неразличимым. И чешуя у него была темно-оливковая. — И он сказал мне, что у вас чёрная чешуя, — Чимин сделал пару шагов навстречу, видя, как Мин перекладывает своё внимание на новую личность. — Наверное, он просто слегка слепой, — мужчина усмехается. — Вы мамба? — Чёрная. — Вижу, — говорит Пак, подходя ещё ближе. — Я тоже. Юнги наклонился чуть ближе, рассматривая чешуйки на лице нового знакомого. В какой-то момент Чимин слышит утробное шипение, и нельзя сказать, что это его не заводит. Мало того, что получеловек ему понравился, так понимание, что они практически идентичны, делает своё дело. — Ты знал, что Джин представитель игольной змеи? — Юнги спокойно улыбается и не смеет отстраняться. — Наверняка он разрешал тебе себя кусать для сцеживания яда. — Нет, он не говорил таких вещей, — Чимин опускает голову, когда чувствует чужое приближение. Мужчина практически уткнулся тому в шею. — У него устойчивость к ядам? — Да. Самостоятельно сцеживаешь? Как утилизируешь? Или ты сдаёшь яд в органы здравоохранения на исследование и прочие работы? Чимин с чем-то соглашается. — А ещё таскаю антидот для особенных придурков. Хотя я даже… не имею желания им всем вредить… Тихое «понимаю» слетело с губ нового знакомого. — Мамба есть мамба: резкая, быстрая, агрессивная. А твоя преспокойность является способом приспособления и адаптации. И это очень хорошо. Но не забывай, что истинные черты характера могут не поддаться контролю. — Спасибо. — У тебя чёрное нёбо? Чимин усмехнулся, говоря, что скорее серое. — А у вас два члена? — Думаю, что это было бы наказанием. Так что — нет, не два, мне повезло. Есть те, кто рождается с двумя, но это в общей сумме неудобно. При изучении собственных гениталий, иногда и подобные второму члену отростки кажутся чем-то противным. Чимин смотрел на Юнги, который приложил к теме яда больший интерес и всё расспрашивал, будто бы собирал сводку о нём. Ему тоже хотелось услышать, как это делает сам Мин. — А вы как… сцеживаете яд? По вам не скажешь, но я уверен, что не вручную. — Сначала я делал это как регулярные процедуры в исследовательском центре: аппаратом. Потом из-за болей пришлось перейти на практику укусов подлежащих этому подушек из материала типа эспандеров. Также я кусал Джина. — Тогда те укусы на его руках и шее были вашими… — Он донор, так что не я один пользуюсь такой услугой, — Юнги скрестил руки на груди и отодвинулся, присаживаясь за стол. — Помимо этого… я много сотрудничал с исследователями из центра, где проходили эксперименты, и там выяснилось, что яд нейтрализуется в теле мамб. То есть, грубо говоря, клин клином. Но у меня ещё не появлялось возможности укусить хотя бы одну. Я вообще… — он вздёрнул бровями, посмотрев на Чимина, стоящего в одной позе, внимательно следящего за глазами собеседника. — Никогда не встречал мамб. Аспиды… достаточно проблематичны для общества, так что приходится получать лицензии от соответствующих заведений на мирную работу в большом скопе людей. Тайпаны… испытывают трудности посерьёзнее, как и кобры. Но вот мы ходим по грани. Тем не менее… — Ты хочешь укусить меня? — нагло прерывает того Чимин, делая шаг навстречу. Юнги сглатывает, когда его ловят на самой страшной мысли в его голове. — Может быть да, — говорит тот, хмыкая. — Если боишься быть жертвой нейролептического яда, можешь сделать это сам. Он растворится в коже. А ещё у тебя зубы меньше, чем кажутся. Чимин понимает, о чём говорил Джин: Юнги очень много говорит. Много разных фактов обо всём. Удивительно, что он не ударился в цифры. Но идея укусить мамбу Чимина раздёргивала в разные стороны. Ему определённо хотелось это сделать. — На твоём лице всё написано, — выводит Юнги, приглашая Чимина к себе. — Если что-то пойдёт не так: не переживай. По крайней мере, я не умру. Твои клыки едва смогут достать до сосуда, если ты укусишь за плечо. Чимин наклоняется к ассистенту. — Меня больше привлекает идея укусить вас в лицо, — он не чувствует, как с предвкушением шипит и как его глаза наливаются свинцом. Юнги лишь усмехается, расстегивая халат и ворот спортивной кофты под ним. Снимает с одной руки рукав, чтобы было проще. Чимин едва может отвести взгляд. — Сказал бы ты это при входе сюда, мне бы не пришлось перебирать множество вариантов, кто ты такой. Укусишь в лицо, когда будешь точно уверен, что присвоишь меня себе. Юнги подготовился, указав на место, куда Чимин должен целиться. Чимин потрогал, понюхал, облизал непроизвольно, вызывая интерес к собственному языку. А потом молниеносно укусил, вцепившись в плечо Юнги рукой, оседая на чужие разведённые колени, пока тот, в свою очередь, не издал ни звука, но так же сильно схватил парня за талию. Он крепко впился пальцами в бок нового знакомого, таким же диким взглядом смотря в стену перед собой, пока Чимин смотрел за плечо Мина, не отстраняясь. Он чувствует, как нижними клыками продавливает кожу мужчины, а ещё чувствует пульсацию с каждым новым стуком сердца. — Ты сделал шестнадцать впрыскиваний, — констатирует факт ассистент, — двести сорок миллилитров прямо в моём плече. Чимин аккуратно вынимает клыки из-под кожи, а потом уставляется взглядом в тёмное пятно вокруг двух явных точек укуса. Чёрными нитями по плечу расползается выпущенный яд. — Всё хорошо? — Чимин, не отрывая взгляда, рукой наощупь нашёл голову Юнги и придержал, смотря на изменения. Тот лишь опустил руку безвольницей и улыбнулся, говоря, что всё хорошо. — Кажется, ты малость меня обездвижил. Не страшно. Можешь остаться здесь на полчаса. Уверен, что тебе всё равно на учёбу после этого небольшого эксперимента. — Я могу его отсосать? — он смотрит на рану, как она становится светлее с течением времени. — Я… — Я думаю, он уже нейтрализуется, — мужчина мотает головой и останавливает Чимина, который до сих пор бессовестно сидит на чужих коленях и даже не переживает по этому поводу. Только потом, когда Юнги со вздохом двинул коленом, Пак поднялся, не отводя взгляд от рассасывающейся черноты на плече. Юнги скоро начал сжимать пальцы и сгибать руку. — Смотри, это заняло всего три минуты, — гибрид поднялся, принявшись одеваться. — Уверены, что не нужен антидот? — Да, мамба, мне он не нужен. Чимин прогулял пару. Она была последней в его расписании, но интерес над Юнги взял верх. У ассистента не было важных дел, поэтому он попросил подождать его, пока не переберёт остальные образцы. Чимин сидел за кафедрой и рассматривал записи под стеклом. Юнги до сих пор спрашивал его про язык, яд, образ жизни и родителей. Чимин не на всё мог дать ответ, но, тем не менее, всё, что преподаватель говорил, казалось ему достаточно важным. Может, немного скучным, но его едва слышимое гремение, скрываемое под шипением, привлекало внимание гибрида. Наверное, очень хорошо, что Джин познакомил его с Мином, иначе он не смог бы находиться в обществе с отличными от него людьми или полулюдьми. Наверное, Чимина также привлекали себе подобные, в особенности, если это ещё и его вид. Он чувствует себя дома рядом с такими. И его понимают, а не презирают. — Я слышал, что с тобой происходят какие-то проблемы… — говорит Юнги, садясь напротив. — Кто-то рассказал в учительской, что один новый ученик приносит много проблем и никто так часто никогда не писал объяснительные за нарушение дисциплины на территории учреждения… Чимин поглаживает себя по волосам. — Проблема в том, что до этого я никогда не находился в таких условиях. И когда узнали, что я мамба, то посчитали меня опасным. Начались проблемы из-за своего рода дискриминации. Вот я нечаянно посмотрю на кого-то не так, а на меня набросятся с кулаками, а когда я начинаю шипеть, все пугаются и кричат о том, что я хочу их отравить… — ему тяжело этим делиться. Чимин побледнел. Юнги смотрел на него нечитаемым взглядом. Но он наверняка всё понимал: он же видит, что это за получеловек. Юнги знает людей, которые ведут себя похуже ядовитых гибридов. Никого учтивее ядовитых хищников в стенах университета попросту не было. А здесь лишь только проблема радикально настроенных зажравшихся гибридов-жертв, которые совсем не знают о том, что даже в природе чистокровные животные не ведут себя так агрессивно по отношению к кому-либо, если это не представляет им опасности. — Приходи сюда в четверг и субботу. Я свободен почти всегда. В другие дни много работы. Чимин поднимает взгляд на него и коротко улыбается: — Будете ждать меня? Юнги кивает, проводя пальцами по чешуе на шее. — Могу дать номер телефона. Если хочешь, можем выползти погулять вечером. Но Чимин с Юнги только связались в интернете, а погулять так и не вышли. Юнги не напомнил о своей инициативе, а Чимин не стал «навязываться», считая, что им ещё не хватает некоторых условных встреч и какой-либо информации. Так прошла неделя, пока Пак снова не навестил нового друга под руку с Джином. — У меня только один чёртов вопрос: он серьёзно просто дал себя укусить? — Джин протирал лоб носовым платком, ожидая около двери, пока в кабинете шло занятие. — Да, — коротко ответил парень, складывая руки на груди. — Он дал себя укусить. Яд рассосался. — Тогда почему он не кусал сам себя всё это время, а заставлял меня краснеть перед тобой?! — пыхтит Ким, но тут его прерывают выплывающие из аудитории студенты в халатах, а за ними — Юнги, всё так же со спокойным лицом и чернющим взглядом, направленным на Чимина. Они могли бы сочетаться цветовой гаммой, если бы его глаза были более зелёными, как цвет чешуи Мина. Но пока только ассистент может похвалиться таким четким совпадением. — Наверное, потому, что кусать себя как минимум больно, — он улыбается, специально обнажая свои небольшие клыки, которые по сравнению с Чиминовыми казались больше и не сильно закручивающимися, и опухшие красные дёсны с темными прожилками, сигнализирующими о том, что мужчина давно нуждается в сцеживании материала. — А других приятно, да? — он хмурится, насупившись, на что гибрид приглашает их во внутрь, учтиво закрывая дверь за Чимином. Юнги утвердительно хмыкнул, и Чимин с ним соглашается: кусать кого-то гораздо приятнее, нежели самому испытывать боль. Себя он не кусал, и его никто никогда не кусали, поэтому он основывается лишь на опыте собственных глаз, которыми он видел корчившиеся от боли лица. Лицо Юнги ни разу не дрогнуло, но он понимает, что парализованная на считанные минуты рука говорила сама за себя. Может, у этой паралитической боли тоже есть особые ощущения, за которыми Чимин не прочь гнаться. — Тебе, Джин, волноваться просто не о чем, твой организм сжирает яд, как простые физрастворы, — продолжает Юнги, почесывая шею через ворот водолазки. Это явно место укуса Чимина. Тот лишь закатил глаза и сел за кафедру, осматривая помещение. Совсем никаких изменений. Чимин же остановился около Джина, поправляя на плечах рубашку, наблюдая исподлобья за объектом симпатии. Юнги видел это, сцепляясь миллисекундно взглядами с невыносимой выпытывающей мамбой, который на самом деле выглядел как самый мягкий и равнодушный в мире получеловек. — В каких вы отношениях, раз Чимин может тебя так бесцеремонно кусать, ещё и в первый день знакомства? Или вы были знакомы и просто встречались за моей спиной? У тебя особенное отношение к нему? — Он чёрная мамба, Джин, — говорит Юнги, потирая руки, — это мой вид. У меня к нему, правда, особенное отношение. — И вас абсолютно не смущает мое присутствие… — вдруг вклинивается гибрид, перебегая взглядом с одного на второго. — Чимин, подожди, — Сокджин выносит руку, останавливая того, а после поднимается к Юнги. — Тогда вы просто… бросаете меня?! Ну спасибо. Юнги усмехается и щёлкает Кима по носу. — Не забывай, что у тебя есть тот миленький бумсланг, который души не чает в твоей лебединой шейке, — он зловеще улыбается. — Боже, и какого черта вы, гребаные африканские поползни, забыли в Корее? — А ты тоже не забывай, что сам африканский, — Юнги показывает ему язык, где от напряжения развелись концы, а также начинает шипеть. — А ты нормально отвечай на мои вопросы! — А кто тебе дал право задавать вопросы на моей территории? — Джин шикает на него, оскалившись. Чимин смотрит на их шипучую перепалку, явно дружескую, и облизывает пальцы от предвкушения. — И не надо тут шипеть на меня, ядом ты меня своим не убьёшь. Запомни-ка раз и навсегда, что я твой потенциальный убийца! Ничтожество с чёрной пастью. — Ревнивец, — добродушно цыкает Чимин, поглядывая на парней, которые проигнорировали его. — Знаешь, что месть мамб жестока? Даже если ты меня убьёшь, шанс твоего цикла жизни моментально спустится до единицы… Джин фыркает: — Значит, вы пара. Так и знал. Фу, Юнги, я не думал, что такой неаккуратно быстрый. Джин моментально успокоился, скрещивая руки на груди. После этого он покачал головой, посмотрел на Чимина и сжал губы в улыбке. Чимин смотрел на них и думал, что они должны быть лучшими друзьями, а не просто знакомыми. Ведь наверняка никто себе не позволит так себя вести около не самых знакомых тебе людей. — Как давно вы знаете друг друга? — аккуратно спрашивает Чимин, оглядываясь на чёрные глаза Мина. — Больше двух лет, — сознаётся Ким, закатывая глаза. — И представляешь, он бросает меня спустя столько времени только из-за того, что я нашёл очаровательную желтоглазую мамбу, — после этого он цокает, снова заваливаясь на стул. — Кошмар, я покусаю вас всех до смерти… Юнги посмеялся. — Ты слишком много думаешь. Перестань, Чимин просто… близок мне по духу. И по сердцу. — Если я в следующий раз зайду в это змеиное гнездо и увижу, как ты трахаешь его, то вместе с линькой с тебя сойдёт и вторая кожа. Чимин побледнел, не заметив, как Юнги приблизился к нему и упёрся плечом к плечу. Они слишком бесстыжие, и это его вводит в тупик. — Змеиное гнездо у меня дома, — перечит студенту ассистент, вновь утробно шикая. — Не стоит смущать его, ты должен заботиться об этом славном создании, а не заставлять думать, что я извращенец. Джин похлопал в ладоши и согласился, только всё равно продолжил: — И это милое божье создание укусило тебя так, что спустя время ты просто лежал ничком от боли. — Всё прошло. — У тебя до сих пор болит рана. Она должна была регенерировать как минимум пару дней назад. Какого чёрта? Теперь заволновался Чимин: — Но… разве не всё было в порядке у меня на глазах… вы же не обманываете меня? Юнги скромно посмотрел вскользь по лицу гибрида: — Ни в коем случае. А Джин вставляет свою монету: — Просто твой яд как будто бы токсичнее, чем предполагался, а ещё Юнги не так уж и силён к противодействию нейролептических токсинов. Поэтому у него были проблемы… — По медицинскому заключению я один из сильнейших, кто переносит собственный яд. — Твой яд отличается от яда в Чиминовой железе! — Я проверил его в домашней лаборатории: он идентичен. — За исключением некоторых деталей, о которых ты, кажется, писал сегодня утром в письме в исследовательский центр, — Джин почесал лоб, прежде чем посмотреть с обращением на Чимина. — Почему ты не говорил, что у тебя повышенная доза дендротоксинов? А ещё ты не предупредил его о том, что нейротоксины в твоём яде тоже с повышенной концентрацией? Ты буквально угроза даже для него… — Это не угроза, — противостоит Юнги, потирая виски. Чимин нервно смотрит на него и, кажется, на его проскользнувший по губам язык с раздвоёнными концами. Он зол. Зол и хочет добраться до раны. — Я просил позаботиться об антидоте, господин… — Я думаю, на сегодня достаточно споров. Джин, оставь нас, нам надо поговорить без тебя. Джин хмыкнул и махнул рукой. Быстро ушёл по просьбе. Они остались вдвоём. Юнги никак не противостоял действиям Чимина, который сдернул с него сначала халат, потом метнулся закрыть дверь, а затем и водолазку с одного плеча. На самом деле рана пульсировала — Пак видел это собственными глазами, но никаких более серьёзных симптомов длительного поражения он не нашёл. — Ради всего святого, просто… введите себе антидот, — просит Чимин, наклоняясь к укусу и облизывая. Он по инстинктам захотел высосать из дырок яд, но когда ничего не почувствовал во рту, а над ухом послышался короткий тихий вдох, сопровождаемый односторонними объятиями, то понял, к чему они пришли. Интимный момент. — Чимин, я клянусь, всё в порядке. Со мной всё в порядке. Честно признаться, я был в восторге. — Но… — гибрид выдохнул мужчине в плечо, серьёзным взглядом осматривая укус. Что-то внутри щекотало — наверное, понимание «метки». Чимину определённо нравилось видеть эту картину: помеченный им Юнги, который наверняка до сих пор хочет наследить на его шее. Это же была его инициатива. Укусить. Только он стал подопытным ради доверия между двумя едва знакомыми полулюдьми. Юнги нравится Чимину. Нравится видовой идентичностью, чёрными глазами, уверенностью и добротой. Он обнимал его, пока Чимин пытался сцедить яд из шеи, где его попросту не оказалось. Он держал его за талию, прижимая плотнее, также разрешая себе с наслаждением выдохнуть, пока раздвоённым удлинившимся языком Пак кружил вокруг дырок. А сейчас они смотрят друг на друга. Юнги ищет в позолоте чужих глаз разрешение, а Чимин в черноте — мотивы. Наверное, им стоило бы обратиться к домыслам Джина и обдумать свое положение. Их отношения могут стать ещё интимнее, чем сейчас. И у одного из них точно есть такие планы. — Тебе стоит побывать у меня дома, — говорит Юнги, обхватывая подбородок Чимина пальцами и поглаживая. — В твой выходной в семь вечера, мамба. Чимин смотрит, не моргая, и его зрачки сужаются до тонкой нити от внутреннего восторга. Это кажется правильным. Его место. Дом, где его всё время ждали и куда он должен был прийти рано или поздно. И Чимин не будет разрываться между выбором: долго-долго обнюхивать незнакомую дверь или же войти незамедлительно, — сразу примыкая к последнему, считая, что это идеальный шанс. Они списываются вечером.[Юнги, 22:22] ты придешь
[Чимин, 22:24] Это как понимать? Как вопрос?[Юнги, 22:24] как вопрос я вызову тебе такси на твой выходной
[Чимин, 22:27] У меня завтра выходной[Юнги, 22:27] понял
[Чимин, 22:27] Плечо как?[Юнги, 22:28] заживает. там совсем ничего не осталось
[Чимин, 22:31] Там было две дырки как от гвоздей[Юнги, 22:34] даже я никогда не сравнивал свои зубы с гвоздями. будь понежнее к себе, они совсем крохотные
[Чимин, 22:35] В следующий раз я покусаю тебя так, что ты и думать перестанешь о моих клыках как о чем-то крохотном черт я перешел на ты… извините[Юнги, 22:47] мне нравится, можешь обращаться ко мне на ты. я знаю что с ними неудобно во рту, но они правда меньше, чем у других.
[Чимин, 22:48] Почему Джин доказывал мне что у тебя два члена[Юнги, 22:49] потому что он придурок, который считает это дико сексуальным. или потому что у того бумсли два члена, я не в курсе. я его едва вижу на учебе
[Чимин, 22:49] Кто это[Юнги, 22:50] чон с эконома. не знаю его. он пиздец зеленый
[Чимин, 22:50] Хахаха На следующий день Чимин получает сообщение от таксиста, который собирается подвезти его к Юнги на вечер. Он быстро добрался, посчитав в уме, что они живут не так уж и далеко друг от друга. Тем не менее, до квартиры добирался он дольше, чем планировал, потому что заблудился в офистеле. Юнги учтиво встретил его посреди коридора, а потом завёл в дом, указывая на ванную и следом — на кухню, где что-то готовилось. Юнги сделал стейк и какой-то невероятно насыщенный овощной гарнир, расставив всё на обеденном столе, а сам продолжил тусоваться у гарнитура, разбирая посуду и доставая следом приборы, перекладывая их с одного места на другое, пока Чимин не подошёл и учтиво не забрал их. Они поужинали. Чимин внимательно следил за Юнги, который с большим наслаждением поглощал мясо, подначивая гостя не сидеть сложа руки. Действительно, стейк вышел замечательный. Как и их дальнейший разговор о насущном. Было приятно иметь возможность говорить о своём, перенимая друг от друга некоторый опыт и новые возможности противодействия неприятным моментам. А потом они оказались в спальне. Юнги сел на кровать и притянул к себе Пака, опуская на колени и обхватывая шею пальцами. У них должен состояться серьёзный разговор. — Юнги, ты… в нашу первую встречу сказал, что хочешь укусить меня, — начал Чимин, наклоняясь к гибриду. — Ты всё ещё хочешь? — Да, звучит как мечта, — сказал Юнги, поглаживая чешую Чимина на щеке. — Только вот пока ты… был нежен, я несколько хаотичен. Чимин усмехнулся, прикрывая глаза. — Поражаешь не за один удар… — он приобнял мамбу за шею. — Похоже, у нас обоих есть свои недостатки. Яд, поведение… боюсь остаться без единого целого места на себе… — Прости, мне просто очень хочется, — он сжимает губы и выдыхает: — Тебя хочется. Чимин ничего не говорит. Но он всё понял и принял к сведению. Глаза Юнги будто бы стали ещё чернее, и Пак на мгновение испугался, в этом бездонном взгляде увидев собственное отражение. Парень аккуратно касается лица Мина, а потом приподнимает верхнюю губу, оголяя десну и высвобождая клыки, которые под давлением пальцев, исследующих их, пульсировали. Яд стекал с них — Юнги перестал контролировать, давно не испытывая возможности сцедить его вовремя. Наверняка он знал, почему ждал, когда Чимин позволит ему осуществить маленькую золотую мечту. Юнги выглядит более диким, обнажая клыки. Смотрит на него, как на потенциальную жертву, готовится к нападению, удерживая в объятиях-оковах. Когда Чимин проводит подушечкой по десне, то гибрид шикает и дергается вперёд, задевая пальцы Пака. Тот с опешившим выражением лица отстранился, улавливая утробный звук из горла Юнги, который опустил голову и выдохнул, стирая капли яда с подбородка. — Не думал, что ты можешь быть таким неожиданным, — говорит Чимин, потирая место царапины. Яд жжётся. — Если ты не раздерёшь мне артерии на шее, то мне… самому интересно попробовать. Укуси меня. — Если ты не уверен… если я не уверен… — тот закрывает глаза, едва выговаривая слова из-за невозможности контролировать челюсть. — Нет, я не позволю себе убить тебя, ни в коем случае. Будет больно. — Я знаю и готов к этому, — наглая ложь. Он не готов, но чувство опасности зажигает его. — Сними водолазку, — приказывает Юнги, сверля грудь Чимина пустым взглядом. Он ждёт. Чимин не тушуется, подчиняясь и стягивая с себя кофту, аккуратно складывая и кидая рядом на кровати. Юнги кажется, этот парень единственный, кто носит майки под одеждой. Юнги боится её замарать, но соглашается с тем, что теперь шея ничем не скована, полностью оголена перед его зубами. — Этого достаточно? — интересуется Чимин, снимая волосы с плеч. — Более чем, — выдыхает Юнги, высматривая для себя точки, перебегая взглядом по плечам Пака, очерчивая ключицы, линии мышц на шее, артерии. Он биолог, — сложно будет ошибиться и попасть не туда. — Готовься. Считай до восьми. — Почему до восьми? — идёт навстречу Чимин, облокачиваясь на плечи мужчины, который посерьёзнел в мгновение ока и посмотрел на него так, будто бы ему совсем нельзя интересоваться вещами, о которых он сам едва догадывается. — Один, — начинает Юнги вместо объяснения с лёгким язвлением, а потом принюхивается к шее, оставляя Чимина наедине с мыслями и отсчётом вслух. Чимин вскрикнул, вместо того, чтобы произнести последнюю цифру отсчета. Он вцепился в Юнги, смотря в стену позади. Шея пульсирует — больно, чертовски больно. Юнги, кажется, по-другому выпускает свой яд. Не как Чимин, не маленькими впрыскиваниями по пятнадцать миллиграммов, а большими — и это кажется больнее трёх кубов антибиотика, который без конца вводят в мышцу. Поражение нейротоксинами действует моментально, отчего жжение молниеносно распространяется на добрую половину сгиба. Чимин надрывно, коротко стонет от боли, зажмурившись и цепляясь руками за воротник футболки ассистента. Юнги поддаётся мощнейшим инстинктам, очень быстро, резко и хаотично кусая его по нарисованному созвездию вокруг его шеи. — Стой… — хнычет Чимин, — Не… на… — он не может остановить себя издавать несдержанные больные стоны, которые Юнги слышит, но игнорирует. Он знает. Он знает, что Чимин девственно избегал укусов. Отстраняясь на секунду, с его клыков струится яд, но всё не заканчивается — его слишком много. А Юнги слишком голодный. Он кусает Чимина под челюстью, практически сразу же отстраняясь и сдёргивая руку неспокойного гибрида со своего затылка, где кожа наверняка покраснела от мертвецкой хватки и желания Пака оттянуть мамбу подальше от себя. Он не закончит это никогда… Юнги неожиданно для гибрида захватывает волосы в узел на кулак и одёргивает Пака, подставляя под укус другую сторону, вгрызаясь глубже, отчего у желтоглазой мамбы прыскают слёзы, сопровождаемые немым стоном. Парень чувствует, как его собственные клыки царапают рот, отчего он размыкает губы и выдыхает, а потом хнычет от жгучей боли, не смея пошевелиться, иначе он будет чувствовать, как его плоть протыкается клыками. Немного страшно. Он укладывает голову на плечо преподавателя, обнимая его едва работающими руками, пока тот вылизывает языком место укуса перед своей новой точкой пониже, где Пак уже не сдерживает крика и шипения. Он просит остановиться. — Прекрати! Я больше не могу, — проглатывая звуки, громко заявляет Пак прямо в ухо Мину, толкаясь, неловко брыкаясь, но от этого нет никакого положительного эффекта. Он не вытерпит и расплачется ещё сильнее оттого. Юнги знает, что такое «нет», но прямо сейчас бесполезно брать под контроль рептилию, которая уже получила полное право на укус. Чимин был предупреждён не единожды. А сейчас он в страхе дёргается, получая шипение прямо над ухом, резкий толчок в шею лбом. Юнги злится — Чимин чувствует это своим телом, которое буквально сжали в кольце рук. Стрекотание не прекращается, угрожая возле артерии, а Чимин злится в ответ, но его руки отказываются работать из-за действия яда. Он чувствует, как майка впитывает в себя капли крови вперемешку с ядом, а также чувствует, как на его губах копится собственный в ответ на страх. Чимин неожиданно для себя целится в лицо, практически прокусывая кожу на скуле, но Юнги юркий — отворачивается, но от царапины увернуться не может, почему ощущает сокращения мышц лица и какой-то незнакомый холод. Он приходит в себя, но непроницаемая эмоция не покидает лицо, а Чимин пытается отдышаться, пропуская между этим тихие стоны от боли. Он покусал его всего, отчего обе руки безвольно свисают за плечами Мина. Они смотрят друг на друга, а потом Юнги начинает шипеть на Чимина. — Не шипи на меня, мамба, — тихо произносит Пак, вздрагивая, когда Юнги проводит руками по его телу, задирая майку, а потом заваливается на матрас, обхватывая его лицо. — Я больше не могу. — У меня больше нет, — говорит Юнги, — всё стекло мне в рот, — а потом он фыркает, проглатывая ком в горле. Чимин непонимающе смотрит на гибрида, ловя себя на мысли, что что-то его точно успело возбудить из череды малообъяснимых вещей. Но что его сбивает с толку — поцелуй, которым Юнги закрывает его страдания, обнимая за голову, перебирая пряди светлых волос. Чимин целует в ответ, прижимаясь весом к Юнги из-за невозможности держаться на локтях, а потом они переворачиваются. Мин смотрит на него сверху и ухмыляется, опускаясь к шее и вынюхивая её, проскальзывая языком по чёрным сеточкам капилляров вокруг укусов, отчего парень брыкается ногами. А потом начинает тихо стонать, чувствуя влажные поцелуи. Чимин пытался поработать руками, чтобы оттолкнуть мамбу от себя из-за дрожи, которую он не в силах остановить, но боль от яда в застывших руках давала ему такие ощущения, которые пробивали его насквозь. Мамба не мог сдержаться от очередного неопределённого стона. Звук был похож на тот, когда ты пытаешься промять затёкшие мышцы, и иногда это дарит особое удовольствие. Чимин мотает головой, не открывая глаз, сжимает пальцы и хнычет, а Юнги не отказывается смотреть. И ведь это даже не мучения от быстродействующего смертельного яда. Чимин уже прожил половину времени, рассасывая великую долю паралитических миллилитров. Они снова целуются: сдержанно, аккуратно, будто бы обмениваясь важными мыслями через губы. Когда действие потихоньку спадает, позволяя двигаться, Чимин хватает Мина за затылок, не жадничая на поцелуи — он не может остановиться целовать его, даже если ассистент ничего не делал в ответ. Юнги лишь игриво проводит клыками по щеке мамбы, напоминая о том, что парень сотворил. — Ты всё-таки укусил меня, — фыркает Мин, заглядывая Чимину в глаза. — А ты безжалостен и также безнадёжен. Знал, почему у тебя появляется желание целиться именно сюда? — он быстро показывает на свою щеку. — Потому что укус в лицо спровоцирует быструю смерть — это инстинкт, мамба. — Мне было больно, — говорит Чимин в своё оправдание, поднимаясь на локтях. — Я знаю, Чимин. Но ты укусил меня. Могу ли я полагать, что это значило твоё невероятное желание поселиться в моём гнезде? Чимин молчит. — Как же тебе совести хватило до смерти в меня влюбиться? Чимин не осмелится ответить. Юнги его обязательно поймёт. Юнги тоже влюблён. Даже, кажется, дольше на один день, на минуту, секунду — не важно насколько, это просто очевидно. Его восхищение было просто прикрытием. Да и скорее всего, Юнги из тех, кто не может влюбиться в кого-то другого. Ему нужен только такой же получеловек, как и он сам. Пак — идеальное попадание. Юнги мягко улыбается, приподнимая обессиленного Чимина, чтобы снять запачканную майку, а потом опускает обратно на матрас, беря его руки в свои и поднимая высоко, заставляя разработать мышцы после короткого паралича. Чимин кусает губы и тонко стонет от боли, зажмуриваясь, а потом по просьбе раскрывает ладони, напрягая пальцы. Мин подставляет свои плечи для того, чтобы промять руки, и Чимин видит в этом какой-то маленький подвох от скромного фетишиста. Юнги точно неспроста просит сжимать его крепкие плечи. И неспроста его лицо приобретает странные восхищенные эмоции. — Останься со мной, я помогу тебе добраться на учёбу завтра или когда тебе надо посетить парочку занятий, — предлагает Юнги, поднимаясь с зажатых ног Пака и вставая у подножия кровати. — Я скоро вернусь, мне стоит завести стиральную машину. «А ещё наверняка взвизгнуть в ванной от счастья», — думает Чимин, давая своё согласие. Он не против остаться на мягких подушках мамбы и провести здесь весь день. Он бы, по правде, провёл здесь всю свою жизнь.***
[Чимин, 15:48] Джин познакомил меня с бумслангом Реально зеленый. Никогда не видел настолько ядерной чешуи Он практически ВЕСЬ в ней…[Юнги, 15:55] вся шея, руки, спина, я знаю, Чимин. я видел а вот что насчет тебя?
[Чимин, 16:00] Ну, в прошлый раз ты видел меня даже без майки…[Юнги, 16:02] я не смотрел, Чимин. так что не знаю, но мне показалось, что у тебя участками. причем совсем небольшими. я помню только чешую у тебя на лице, и она очень аккуратная, плотная и блестящая
[Чимин, 16:05] … Не надо со мной так разговаривать, иначе ты пожалеешь Не уверен, что тебе хочется лежать раздетым на кровати, пока я собираюсь рассматривать твою чешую[Юнги, 16:05] она крупная. много на пояснице и впадине позвоночника. на руках. на лице. приезжай, как будет время, мне не сложно.
Чимин даже запамятовал момент, когда они стали настолько предрасположены к подобным разговорам. Они даже не предлагали друг другу встречаться, но Юнги уже приглашает его к себе для чего-то большего, чем просто посмотреть на чешую. Пак не смеет отказываться. Внутри него трепещет правильное чувство. Только Чимин и предположить не мог, что Юнги серьёзен в своих намерениях изучить его тело. Может, учёные на самом деле немного помешаны на исследованиях и не самые социативные люди, как это можно проследить по образу жизни будущего доцента. Пак, быть честным, уже представлял какой-то многозначительный вечер, отталкиваясь от такого ярого желания снова встретиться — он посчитал это за намёк. Правда сидеть полуголым на стуле перед Юнги было неловко. И в самом деле — момент будто бы лишён интимной ноты, и всё похоже на досмотр у врача из научного центра, который, между прочим, примерно так же осматривал Чимина для протоколирования его как вида. — Как я и догадывался, она мелкая, каждая чешуйка плотно прилегает друг к другу, выраженный чёрный отлив и перламутровое сияние в местах, где ее значительно много, — заключает Юнги при первичном исследовании. Он прошелся вокруг Чимина, взглянув на спину, ноги, торс, лицо, с которым встречался несчитанное количество раз после регулярных встреч в университете. А затем мужчина присел на корточки к ногам Чимина и уставился на его голени, практически полностью усыпанные чешуйками. Большая их часть ушла на колени, нежели на площадь икроножных мышц или же сухожилий, а также Юнги заметил россыпь блестящих пластинок на бёдрах, в особенности на внутренней их стороне. Ему это определённо сыграет на руку. — Странно то, что осмотру подвергаюсь я, а не ты, будучи инициатором этой встречи по причине моего любопытства о твоей чешуе. — Я думаю, здесь роль сыграла моя уверенность в своих действиях. — Прозвучало как оскорбление. — Просто ты робкий и не готов к чему-то большему, — выводит вердикт Юнги с преспокойным лицом, монотонной речью. — А может, и готов, только тебе неловко общаться с кем-то на такой короткой дистанции. Ты привык закидывать удочки издалека, но видеть рыбу глаз в глаз — не очень. Могу предположить, что до этого ты просто иногда водил дружбу с кем-то, но так и не попробовал вкус отношений, почему это выливается в таком взрослом возрасте в неопытность и скованность. Хотя целовался ты очень даже развязно. — Не говори таких вещей про меня, — Чимин стушевался и сжал бедра плотнее, скрещивая руки на груди. — Могу обидеться на правду. — Ни к чему, это не проблема, мамба, — Юнги поднимает свой пронзительный чёрный взгляд на Пака и коротко улыбается, пальцами прикасаясь к участку его змеиной кожи. Он видит в милом личике небольшое негодование, каплю стресса, стыд и соответствующий ему румянец. Всё-таки змеиная кожа чувствительнее, чем человеческая. А ещё холоднее. Юнги вошёл в некоторый ступор, когда заметил разницу температур, даже спохватился за то, чтобы пощупать свою на животе и удостовериться, что у него она всегда тёплая. Чимин тактично молчал и не мешал мамбе проверять его, ведь подумал, что всё пройдет, как в прошлый раз — он его напугает. Хотя Юнги не в каком-то одержимом желании что-то сделать на чистосердечное согласие. И он не пускает в него яд. Только внутри сидят сомнения, поэтому он даже лишний раз не смотрит, чтобы не напрягать, даже не подозревая, что делает всё в точности до наоборот. — Никогда не видел таких сосредоточенных людей, — говорит Чимин, смотря в стену над головой Юнги, бережно оглаживающего его чешую. — Знаешь, я даже не верю, что до этого ты никогда не встречал чёрных мамб. У меня в пансионе было десять штук. — Десять?! — неожиданно для себя Юнги громко удивился, после, моментально успокаиваясь и возвращаясь к своему изучению. — Удивительно, а я из мамб видел только подвиды и своих родителей. А теперь есть ты. И, если честно, я не могу остаться равнодушным. А ещё, — он нагло перебил Чимина, закатившего глаза, — что ты чувствуешь, когда я делаю так? Чимин вскинул бровь, а потом сжал губы, почувствовав влажное тёплое прикосновение к коже. А затем мягкий мазок по площади, как будто — нет, это точно — Мин прошёлся по нему языком. — По крайней мере, ты это чувствуешь, и я собираюсь продолжить. Чимин? — Да. То есть, продолжай. Юнги улыбнулся. Это похоже на самую настоящую пытку: Юнги бесцеремонно, придерживая Чимина на стуле, вылизывает его змеиную кожу, совсем забыв о приличиях. Он точно знал о самых чувствительных местах на теле гибридов. Даже сам Чимин не особо придавал этому значения, скидывая на то, что ему просто кажется, но теперь, будучи пойманным в ловушку и допрошенным, Пак уверен: да, это ещё один вид эрогенных зон. И как специально Юнги выбрал ни что иное, как ноги. Чимин дёргает плечами, сжимаясь от неопределенных ощущений, а потом поджимает ноги, никак не имея возможности выбраться из рук мамбы. Юнги обводит горячим языком колено, поднимая чёрный взгляд, чтобы увидеть млеющее лицо, жёлтые глаза, говорящие о своём нетерпении. Сомкнутые кончики недлинного языка размыкаются, щекоча чувствительную кожу, и Чимин томно вздыхает, опрокидывая голову назад, закатывая глаза. Он скребёт ногтями кожу на груди, второй рукой впиваясь в сидение стула. — Юнги-хён, — Чимин задерживает дыхание, когда мужчина раздвигает его ноги и двигается ближе, ловко перебирая руками и опуская его ноги себе на плечи. — Юнги, Юнги… мамба… Мин не смотрит на Чимина, касаясь губами змеиной кожи на бедре, всасывая небольшой участочек. Он выводит языком витиеватые закономерные узоры, перебирает чешуйки, подсчитывая их количество, а потом скребёт зубами, выдавливая из Чимина тонкий тихий стон. Чимин более сдержан, чем в прошлый раз, но оно и видно — сейчас это безобидная ласка, не какие-то больные укусы с паралитическим эффектом. — Тебе приятно? — спрашивает Юнги, обнимая ноги Чимина и оставляя короткие поцелуи на коже, смотря ровно на его лицо. Пак не может поднять и взгляда. — Чимин, ответь: тебе приятно или нет? — Очень, — шипит Чимин, зажмуриваясь и вновь ёжась. Он поджимает пальцы на ногах и выдыхает, чувствуя, как Юнги самодовольно выползает из-под его бёдер и встаёт. Мужчина подтягивает парня к себе за руки и приобнимает за талию, проходясь ладонью по спине, замечая шершавость на лопатках. Смущенная мамба напротив, прижавшись локтями к груди другой мамбы, трепетно дышит и смотрит в сторону, заходясь мелкой дрожью. — Можешь одеться, если хочешь, — предлагает Юнги, делая шаг назад и отпуская Чимина. Иначе бы он с ума сошёл от неожиданной близости. — Можешь принять душ, если тебе неприятно. — Мне… нет, мне приятно, Юнги, — Чимин машет рукой и отворачивается, схватывая футболку, — просто… как ты и сказал, мне не хватает опыта и какой-то смелости, чтобы правильно себя вести. — Ты уже правильно себя ведешь, Чимин, не придумывай себе поведенческий эталон для интимной близости. Не стоит гнаться за каким-то идеалом, вычитанным в интернете, потому что каждый по-особенному проявляет себя. В поцелуях, сексе, таких вещах, как прелюдия и всё такое. Все извращаются, как могут, и ответ на это может быть тоже разным, — Юнги подошел к Паку, прижавшему футболку к груди, а потом заглянул в неопределённый взгляд. — У тебя был секс? Чимин неловко сглотнул, не зная, что сказать. По правде говоря: — Нет. Не было. — А что было? Отношения? — Были, но не долгосрочные. И по факту я умею только целоваться. — И кусать меня в лицо при первой возможности, — неуместно шутит Юнги, пропуская сквозь ошарашенное лицо Пака смешок, на что получает удар в грудь. — Всё в порядке, мамба. Так что просто возьми себе на заметку, когда мы переспим, если этому моменту быть, даже если ты просто вопьёшься мне в шею и будешь судорожно дрожать — всё нормально. И если ты будешь переживать, что не можешь так же пронзительно стонать, то запомни, что это необязательно. Не думаю, что для меня это играет роль. Мне нужен только ты и твоё настоящее поведение, а не то, что должно казаться цивильным. Потом мужчина покинул комнату, оставляя Чимина одного со своими смешанными мыслями. Не думал он, что доберётся до подобных диалогов. Юнги для него по-настоящему мечта. Этому моменту быть. Вскоре они встречаются на кухне. Юнги молча готовит мясо, а Чимин так же молча смотрит на него и немного тушуется, после собирая всю волю в кулак, чтобы немного поговорить. Наверное, ему неловко находиться в такой приятной тишине, потому что ранее он всегда занимал себя разговорами и не учился жить с людьми в тишине. Но, как он думает, если Юнги имеет какие-то мотивы вступить с ним в отношения (куда это всё и идёт), им нужно научиться вести себя друг с другом в ленивом молчании. Чимину бы точно стоило. Юнги видит парня на пороге и улыбается уголками губ, вскоре подзывая к себе ближе и давая попробовать приготовившийся кусочек, безмолвно наблюдая за реакцией. Мясо хоть и мягкое, но приятно массирует дёсны, что прослеживается через его удовлетворённую эмоцию. — Твоя фраза: «Я — инициатор встречи по причине собственного любопытства к твоей чешуе». Как думаешь, ещё хочешь посмотреть? Чимин нахмурился, повернувшись к гарнитуру и на мгновение зависнув. — Я не заставляю. — Да, хочу. Юнги выдал тихое: «Трогай», — а потом приподнял подол футболки, оголяя поясницу. Чимин с возродившимся предвкушением опустил взгляд на спину, поразившись достаточно большому треугольнику змеиной кожи, очерчивающему все впадины тела. Невольно коснувшись пальцами, Чимин уловил гортанное рокотание, а потом погладил с некоторым упором, ощущая крупную чешую. Оливковый тут же отливал в темно-коричневый, а потом ненавязчиво возвращался ближе к самому светлому оттенку под освещением, под его пальцами. Тоже чувствительный. Наверное, он даже не спит на спине из-за такого большого количества чешуи на теле. Бесцеремонно Чимин освобождает руку Юнги и задирает футболку выше, прослеживая полоску змеиной кожи по позвоночнику. Небольшими точками она находится под рёбрами, а также он замечает её на руках. Наконец он стал смотреть на его тело и видеть. — А ты дерзкий в сексе? — вдруг спрашивает Чимин, опуская футболку обратно и складывая руки за спиной. — Нет, — Юнги оборачивается на Чимина и со всей серьёзностью смотрит. — Я нежный. — Тогда… — Чимин завороженно вздохнул, опираясь на гарнитур, — ты моя мечта. Юнги усмехнулся: — Рад слышать.***
Вечер. Чимин вместе с Джином прогуливаются недалеко от университета после учёбы. Чимину скоро надо идти к Юнги, а Ким ждёт своего бумсланга с вечерних курсов. — То есть вы даже не встречаетесь? Прошёл месяц, Чимин, или уже два, понимаешь? — Сокджин не унимается, размахивая руками и кутаясь в тёплый свитер. — Понимаешь, мы не будем делать поспешных выводов о наших отношениях. Поэтому надо немного подождать… — Но ты же его любишь! — Да, да, Сокджин, я по уши и с головой, но вдруг Юнги нужно ещё подумать? Или, может, понять меня. Несколько недель — это не года дружбы, через которые ты полностью сканируешь человека… — Знаешь, что мне Юнги сказал? То же самое! — он громко, трагично вздохнул, скрестив руки от недовольства. — Вы просто два лоха, которые ходят вокруг да около. Понимаешь, он тебя уже никуда не отпустит. — Да, но… — Ты его первая чёрная мамба, и это не помешанность на твоём родстве с аспидовыми, это его любовь. Ты, как никто другой, подходишь ему на все сто-плюс процентов! — говорит уже тише Сокджин, покачивая головой. — Я надеюсь, что он просто предложит тебе отношения. — Ты так говоришь, что эти отношения важнее тебе, нежели нам, — фырчит Чимин сквозь смех. Он поднимает взгляд к небу и пропускает вздох. — А мне стало легче с ним. В плане учиться в новом месте. Я хоть и один всякий раз на парах, но у меня есть компания. И к тому же я не теряю навыки коммуникации благодаря ему. И тебе тоже, дорогой Ким Сокджин, — он паршиво улыбается, на что Ким лишь закатывает глаза и отмахивается, говоря, что только рад. Вскоре они разминулись — одни на свидание, от которого Чон с эконома очень горько отнекивался через румянец, а Чимин — тоже на своего рода свидание. Юнги предложил ему остаться на ночь, и вечер они могли провести за играми или каким-нибудь совместным ленивым времяпрепровождением, ощущая компанию друг друга и привыкая. Юнги, как Чимин заметил, уже притёрся к Паку, ведёт себя очень спокойно и иногда рядом начинает тихо сопеть, чувствуя искомый комфорт и спокойствие. Чимин же немного нервничает всякий раз, хотя тоже растёт в их взаимодействиях. Юнги каждый раз смеётся над ним, когда он из достаточно пёстрого получеловека превращается в стеснительного подростка в свои двадцать с лишним лет. Гнездо Юнги принимает Пака с распростёртыми объятиями. После лёгкого ужина они переместились в спальню, где Юнги уселся за книгу, а Чимин за принесённые лекции. Так прошло несколько часов до полуночи, когда глаза закрывались сами по себе, но руки продолжали делать свою работу. Мин бережно выключил свет на столе и пригласил Чимина умыться. В ванной парень остался намного дольше, чем Юнги, быстро почистивший зубы и уползший обратно в кровать, кинув короткое «Жду». — Ты мылся? — спрашивает Юнги, когда видит Чимина, вытирающего влажные волосы, щекочущие оголённые плечи мамбы. — Да, — односложно отвечает Чимин, забираясь в кровать, на претензию Юнги о его мокрой голове отвечая таким же простым «перебьёшься». — Подушка не испортится, а укладку я в состоянии сделать утром. Не переживай. Фыркнув, мужчина выключил светильники и забрался под одеяло, подтягивая к себе Пака и обнимая за грудь, моментально погружаясь в сон. Чимин ещё несколько минут думал о том, что его дёсны внезапно и очень не вовремя разболелись, отчего теперь и спать является недостижимым событием. Утром он обязательно решит этот вопрос. Утром он решит целых два вопроса, считая, что при такой интимной близости быть простыми друзьями с особенным отношением друг к другу просто издевательство. Для Юнги утро начинается новой царапиной на лице и притихшим Чимином над его шеей, плотно прижавшимся к спине. Он едва может повернуть голову и посмотреть на парня, потому что оказался придавлен чужим весом, хотя для него это была не проблема — он достаточно легко перевернул ситуацию под себя, промаргиваясь после сна. Может, он ещё долго не открывал глаза, если бы не жжение, похожее на яд. Точнее, именно на яд Чимина. На свой у него никогда таких едких ощущений не было. — Утро добрым не бывает? — спрашивает Юнги, наблюдая за тем, каким голодным взглядом Чимин смотрит в ответ. — Всё в порядке? Покажи мне дёсны, — и он сам приподнимает верхнюю губу Чимина, чтобы удостовериться в их воспалении от большой концентрации невыпущенного вовремя яда. — Мне больно. — Я вижу, Чимин, что тебе больно. Как мне тебе помочь? Массаж, эспандер, ручное сцеживание, секс? Чимин краснеет, прикрывая глаза пальцами и отворачиваясь в душистую наволочку. Юнги опускается на локти и смотрит на беспокойного Пака, смиренно ожидая хоть какого-нибудь ответа. Мамба ответит, никуда не денется. По глазам видно, что ему есть что сказать. — Последний вариант предполагает возможность кусаться? — Последний вариант предполагает всё, чтобы ты был в восторге, — усмехается Юнги, протягивая руку к лицу выглянувшего Чимина и убирая спутавшиеся пряди со лба. — Тогда мой выбор очевиден, и я абсолютно к нему готов. — Мне стоило догадаться о твоей решительности, но, мамба, — Юнги резко подтягивается к Чимину, очень сосредоточенно перемещаясь над парнем и заглядывая в жёлтые завораживающие глаза, — ты точно в этом уверен? — Конечно, — на этот раз это не ложь. Он готов. На самом деле готов. Юнги ждёт несколько секунд, изучает его лицо, смотрит в душу, пальцами оглаживает лицо и шею, прежде чем придавить своим весом и чутко поцеловать, царапая губы о Чиминовы клыки. Парень оказывается сверху, прижатый за затылок к груди. Их губы сливаются в поцелуе, говорят друг другу тихие комплименты и обжигают с самого утра. Мин идёт по грани — придерживая Чимина за челюсть, скользит языком по десне, избегая отдающих пульсацией клыков. Пак практически стонет, упираясь ладонями в грудь Юнги. Движения Юнги такие же хаотичные, как и укусы. Чимин от них всякий раз вздрагивает, не ожидая, что он сделает что-либо именно так, как он делает. Перемещение рук, внезапные медленные поглаживания, а потом снова на повторный круг. Юнги целует его, пристраивая пальцы под длинными волосами на затылке, второй рукой плавно спускаясь к пояснице, поддевая пижамные штаны и сжимая ягодицу. — Иногда очень кстати интересоваться своим телом, — озвучивает мысль Юнги, притягивая Чимина ближе к себе. — Это называется самоподготовка, — дополняет Чимин, внимательно следя за движениями чёрных глаз. — Прошу тебя — разденься, — Юнги усмехается, отпуская Чимина, и тот переворачивается обратно на свою половину кровати, избавляясь от пижамных штанов, пока Юнги делает то же самое, не прекращая сводить парня с ума своими нежными прикосновениями. — Это было практически очевидно, — усмехается Пак, подбираясь к Юнги, закрывая глаза на свою наготу, как и на наготу мужчины. Это чувство неопределённости, больше похожее на стыд, никуда не уходит. Но Чимин был в большей степени к этому готов, потому что Юнги его видел. — Что именно? — мамба притягивает голову Чимина к себе и целует, ощущая, как тёплые чувства внутри сами завязывают эрекцию даже без дополнительной помощи рук. — Что у тебя будет чешуя в таком месте, — он моргает, прежде чем усмехнуться и робко посмотреть на член Юнги. Он ему нравится, выглядит хоть и внушительно, но аккуратно, с идеальной головкой. Хочется потрогать, дать себе горстку уверенности. Юнги оставляет поцелуй под кадыком, не сводя глаз с Чимина, время для которого вдруг остановилось. Он сам потихоньку возбуждается, не в силах остановить себя от мыслей. — Могу дать тебе поработать над ним, если хочешь, только мне стоит сделать то же самое с тобой, — он разворачивается к тумбочке, роясь в её содержимом, прикусывая губу от внезапной мысли о его некомпетентности, но всё обходится. Вскоре Чимин оказывается задницей к лицу Мина, подрагивая от волнения и холодного лубриканта на более тёплой коже. Юнги действует точно, скоро, не размышляя над тем, что будет дальше, как это делает Чимин. Парень лишь смотрит на подрагивающий толстый член мамбы, в лобковой области покрытый чешуйками с каким-то заметным утолщением у основания. Обхватывая его рукой, Чимин проводит по всей длине, достаточно умело обходясь с ним. Всё-таки не первый раз в руке держит, но единственное отличие является принадлежностью другому получеловеку. Появляется румянец, лёгкая пелена на глазах от ласк сзади, а потом и сбивчивое дыхание, когда Юнги, поглаживая его по спине, проникает внутрь парой пальцев, чувствуя его чуть ли не достаточную растяжимость. — Будь аккуратнее с клыками, пожалуйста, — он усмехается, похлопывая парня по спине, прежде чем с упоением продолжить стимуляцию. Вскоре его свободная рука доходит до паха Чимина, с поддразниванием прикасаясь практически неощутимо, заставляя Чимина поёжиться и вздохнуть. Он очень тихий, спокойный, с нажимом двигает рукой, кажется, иногда затормаживая у самого основания, заметив некоторую модификацию, которую, кстати, они уже обсуждали. — Тогда я просто не буду использовать рот, Ю… Юнги, — он жмурится, выдыхая, когда тот добавляет ещё один палец, вопросительно мыкая на неоднозначную реакцию. — Что это? Вместо слов он касается пальцами утолщения, которое ввело его в лёгкий ступор. Юнги ухмыльнулся, приобнимая того за ноги и с некоторым напором проникая глубже, совсем до упора. — Это, грубо говоря, тот самый второй член. И я думаю, так это выглядит куда лучше, чем непойми что, — он улыбается, слыша короткий смех Чимина. Его волосы щекочут кожу, но Юнги даже не дёргается, концентрируясь вниманием на его теле. — Похоже на узел… я даже не заметил этого. — Просто приросток к задней стенке, выглядит не самым лучшим образом, но меня это не волнует, Чимин. Иди сюда, — он убирает руки, давая Чимину возможность перевернуться и неловко упасть на Юнги, прямо в объятия. Юнги хмыкает, задавая Чимину последний вопрос: — Извини, у меня нет презервативов. Я могу показать тебе справку, что у меня всё в порядке, — он хмурится, понимая, что это его серьёзная оплошность, но Чимин мотает головой, отмахиваясь. — Просто не делай ничего противозаконного, будто тебя это может остановить, — он хмыкает, а потом утыкается головой в грудь Юнги, чувствуя, как тот, смазав член, начинает медленно погружаться в него практически полностью. Это первый громкий стон Чимина. Он вздрогнул, закусив губу и промычав, когда Юнги со смешком погладил его по голове, аккуратно начав двигать тазом. Мин чувствует, как дёргаются его плечи, совершенно не имея никакой закономерности, как он шумно дышит и едва показывает голос на выдохах. Пак подлезает к шее Юнги и облизывает её, пристраиваясь клыками, но не кусая. Он успокаивает себя, обнимая мужчину, прикрывшего глаза. Молчаливая неловкость, прикрытая самоуверенностью. — Кусай, — говорит Юнги, подталкивая Чимина головой, — или тебя не устраивает вариант шеи? Лицо подставить? — Я тебя убью, если ещё раз скажешь что-то про то, что я снова поцарапал тебя, — он нервно усмехается, после хныкая от сменившегося темпа. Юнги вошёл в определённый ритм, придерживая парня за поясницу. Только спустя мгновение он снимает Чимина с себя и невозмутимо перекладывает на спину, устраиваясь между его ног, специально проходясь по его змеиной коже, прежде чем снова войти и склониться на шипящим Паком. — Кусай, — настаивает Юнги, приобнимая парня за плечи, ощущая, как тот послушно приподнимается, чтобы найти себе место. Юнги вздрагивает, когда тот пронзает кожу клыками, моментально впрыскивая большое количество яда, что несвойственно обычному Чимину, обходящемуся частыми небольшими впрыскиваниями. Он впивается пальцами в лопатки Юнги, успокоенно выдыхая, отзываясь на ритмичные толчки мужчины приглушённым хныканьем и шумным дыханием. Юнги наслаждается им. Чимин кардинально отличается от тех, кого он знал. Жизненным опытом, поведением, даже ядом, но они очень похожи. И, кажется, им невыносимо трудно молчать друг с другом, ждать, пока с неба упадёт звезда с благословением на взаимное признание. Чимин вдруг отстраняется, продолжительно ахая и сжимаясь, когда Юнги начинает очень точно стимулировать простату, поглаживая его по спине. Обнимая мужчину ногами, он судорожно выдыхает, едва ли понимая, что происходит. Чувства заглушают внимание, и он пропадает среди красочных расплывчатых представлений. — Будешь встречаться со мной? — вдруг говорит Юнги, оглядываясь на Чимина, опуская его на матрас, чувствуя, как рука обездвиживается от действия яда, на что тот даже ничего не говорит, кажется, выдавая громкое «мгм», а потом снова впивается клыками в плечо. Юнги выдыхает, думая, что они ещё поговорят об этом, когда Чимин будет в более-менее здравом сознании. Плечом он чувствует, что десна уменьшилась в размере и стала меньше пульсировать. Он доволен. Мин начинает мастурбировать Чимину, очень аккуратно с ним обходясь. Он достаточно быстро достигает пика, изливаясь себе на живот. Юнги чувствует, что тоже на грани, и пытается сдержаться так долго, пока Чимин не отпустит его. Когда клыки с тягучим приятным пост-ощущением покидают его кожу, то Юнги аккуратно выходит, проводя по члену рукой несколько раз, чтобы кончить. Он блаженно выдыхает, рассматривая Чимина перед тем, как опуститься на кровать с раскинутыми руками. С его плеча стекают маленькие капли яда, рядом прижавшийся Чимин и сбившееся дыхание. — Юнги, да, — мужчина поворачивает голову к мамбе, смотрящей на него довольными, благодарными жёлтыми глазами. — Да. Я буду встречаться с тобой. — Я рад. Спасибо. Лучи утреннего солнца покрывают нежную кожу мягким белым светом. Вновь усыпающий Чимин подрагивает, пока Юнги бодрствует, до этого избавив парня от липкой спермы, думая о том, что необходимо помыться. Мягкие подушки никак не отпускают Чимина вместе с ним, и поэтому Юнги продолжает лежать рядом, тепло приобнимая парня за плечо. Промаргиваясь и глядя на диск белого солнца, пробуждающего город, Юнги, наконец, понимает, что его гнездо больше ни в чём не нуждается. Ему бы только Чимина под боком каждое такое светлое утро. Наверное, Чимин тоже так думает. Парень переворачивается на живот и приподнимается на локти, смотря Мину в бездонные тёмные глаза. Его лицо загорается тихим счастьем, а потом украшается милой улыбкой. Они обязательно смоют с себя остатки неловкости и липкости этого утра, знаменующего их новую страницу жизни. Но пока им стоит налюбоваться друг другом.