La la la la la

      Наверное, Распределяющей шляпе следовало отправить её на Когтевран. Это же вроде их удел постоянно размышлять, блуждать в своих мыслях и в случайный момент делиться ими? Или вообще спровадить Джоанну прочь из Хогвартса, мол, извините, вы нам не подходите. Но выгонять из Хогвартса шляпа никого не собиралась, а спокойно отправила Джоанну на Слизерин. Наверное, ей просто не очень повезло: Джоанна очень любила говорить обо всём на свете, а излишне болтливых на Слизерине жаловали далеко не все. К тому же, она была здесь практически чужой. Ребята знали друг друга четыре года, а она, болтливая и немного шумная, пришла совершенно неожиданно. Конечно, далеко не всем это понравилось.       Ночь давно спустилась, задёрнув небо тёмным пологом с мелкими звёздами. Девочки давно забрались под одеяла и сопели во сне, укрывшись с головой, свечи были погашены и призрачно темнели рядом с кроватями. А Джоанне не спалось.       В голове назойливо крутились разные мысли: об утреннем пудинге с патокой, о ранних морозах и заиндевевшей траве, хрустевшей под ногами, о недавнем уроке по травологии, на котором Джоанна едва не лишилась пальца, и о Рождестве. Всё это перемешивалось в голове, путалось и пускалось по новому кругу, а перед Джоанной будто мелькала яркая вспышка, вновь будившая её. Поняв, что сон не идёт, она скинула одеяло и спустила ноги на холодный пол. Тихо, стараясь ничего не задеть, Джоанна побродила меж кроватей, глазея по сторонам. Вокруг была одна темень да неясные силуэты. Стало скучно и немножко грустно — бессонные ночи навевали неясную тоску. Джоанна тихонько вздохнула и потянулась, длинная ночная рубашка скользнула краем по голеням. Маргарет заворочалась на кровати рядом и шумно засопела, будто вот-вот проснётся. Невольно охнув, Джоанна замерла и выждала несколько секунд, потом маленькими шагами отошла к выходу из спальни, попутно прихватив волшебную палочку, и выскользнула наружу. В давно опустевшей гостиной было так же тихо и темно, но Джоанна быстро минула её и взбежала по лестнице, ведущей к спальне мальчиков. Камень захолодил босые ступни.       Хотелось кому-то выговориться. И Джоанна знала, кого хочет видеть в роли этого кого-то.       Засыпал Себастьян одним из последних — она выучила это и находила такую его особенность весьма полезной, особенно когда самой ей не спалось. Выглянув из-за двери, Джоанна увидела с десяток спящих мальчишек. Взгляд быстро поскакал по макушкам и остановился на одной. Себастьян хоть и лежал, прикрыв глаза, но Джоанна почему-то была уверена, что он не спит.       — Акцио, — шепнула она одними губами, махнув палочкой в сторону камина. Клочок бумаги на нём покачнулся и скользнул вперёд. Словив его, Джоанна ухмыльнулась и скомкала в маленький шарик.       Кровать Себастьяна была метрах в трёх, а точность у Джоанны страдала. Прищурив один глаз, она высунула кончик языка, примерилась и запустила бумажный шарик в макушку Себастьяну. В цель шарик не попал, зато стукнулся о деревянную балку кровати и с шорохом упал вниз. Себастьян пошевелился, но глаз не открыл. Джоанна цыкнула, состроив недовольное лицо, и взялась руками о дверной косяк.       — Эй! — шёпотом позвала она. — Мистер Сэллоу, ау!       Он вздрогнул, поднял голову и уставился на неё. Джоанна улыбнулась и помахала ему, потом жестом позвала к себе. Себастьян моргнул и вопросительно поднял брови. Она поднялась на носки и нетерпеливо замахала ладонью, умоляюще глядя на Себастьяна. Тот откинулся на подушку, спрятал лицо в ладонях и вздохнул, потом рывком поднялся и скинул одеяло.       — Поздновато, не находишь? — зашептал он, прикрыв дверь в спальню. — Мистер Сэллоу вообще-то пытается соблюдать режим.       Джоанна потупила виноватый взгляд и кивнула.       — Ага, но я не могу заснуть. Ты вроде тоже.       Себастьян тихо фыркнул.       — Пытался, пока ты не пришла. Но ладно, говори уж, раз разбудила.       Шершавая ладонь Джоанны скользнула по чужой и мельком коснулась пальцев.       — Прогуляемся?       Он вздохнул и качнул головой, едва приподняв края губ.       — Только недолго, Джо, а то замёрзнем. Или нас заметят и оштрафуют. Или и то, и то.       Джоанна ехидно захихикала, памятуя, что все прошлые опасения Себастьяна оказывались напрасными, и ухватила его под руку. Крепко прижав чужой локоть к себе, она отвернулась и растянула губы в улыбке. В целом, если вести себя, как обычно — говорливо и с некоторым легкомыслием — такая фривольность вряд ли будет замечена.       Пол больше не леденил босые ноги — Джоанна с Себастьяном сошлись на том, что уж если нарушать правила, то хотя бы в шерстяных носках и обуви. Она в белой ночной рубашке с кружевами и расшнурованных сапогах смотрелась смешно и с довольством это отметила. Ухмыльнувшись, Джоанна раскинула руки в стороны и прокружилась по тихому коридору, длинная рубашка превратилась в белый колокол.       — Ну да, мисс, давайте и шататься ночью по Хогвартсу без всяких заклинаний, — вздохнул Себастьян, скрестив руки.       Джоанна глухо засмеялась в кулак. В пижаме и носках, выглядывавших из-под ботинок, Себастьян определённо выглядел строже любого профессора.       — На, — сказала она, протянув свою волшебную палочку. — Делай свои заклинания.       Себастьян покачал головой, принял палочку и наложил на обоих дезиллюминационное заклинание. С учётом того, что палочка была не его, вышло просто здорово. По пути, правда, не попалось ни одного старосты или профессора, но так было поспокойней.       Выйдя в крыло, куда почти не заглядывали, Себастьян снял чары. Джоанна заглянула в боковой коридор и, не увидев никого, смело зашагала вперёд.       — Нам потрясающе везёт, — сказал Себастьян, покрутив палочку в руке. — Не находишь?       Джоанна ухмыльнулась. Высунув язык, она поболтала головой из стороны в сторону, попутно выдав бессвязную бормотню, потом приставила ладони с растопыренными пальцами к носу и пошевелила ими, не отрывая от Себастьяна взгляда. Её окончательно обуяло игривое настроение.       — Что-то на зельеварение ты не такая активная. Что, ночью в тебе просыпается вторая личность, готовая горы свернуть? — усмехнувшись, спросил Себастьян.       Вместо ответа Джоанна махнула на него рукой и бодро зашагала по коридору. Её шаги гулко отдавались от стен.       — Горы-горы… Эх, было бы хорошо, я хочу свернуть горы. О, точно, зельеварение! Я же не говорила тебе, что написала конспект на послезавтра?       Себастьян мотнул головой.       — Так во-от, а я его написала. Красиво получилось, даже без клякс. Я ещё зарисовала, как выглядят листья алихонции. Ой, у них такие зигзаги интересные по краю! Прямо как зубы. О, а ещё я недавно, кажется, видела снег. Вчера как раз… Ой, или позавчера?       Задумавшись, Джоанна приложила палец к губе, потом вспомнила, что снег всё-таки она заметила позавчера, и бросилась рассказывать, какой он был: маленький, едва заметный, только-только землю припорошил и тут же растаял. Зато это значило, что скоро мог повалить настоящий снегопад. Она всё говорила и говорила, порой оборачиваясь на Себастьяна, потом вспоминала что-то ещё. И про своё восхищение пудингом поделилась, не забыв упомянуть, что патока была сладкой-сладкой и она не прочь снова позавтракать таким, и про травологию мельком. Даже уцелевший палец удостоился отдельного рассказа. Себастьян, кажется, улыбался, но в полумраке видно было плохо. Приглядываться Джоанна не стала, но всё равно хотелось верить, что ей улыбаются.       Впереди показалась узкая лестница, ведущая в восточную башенку. Она была маленькой и едва-едва вмещала десяток человек, поэтому туда почти никто не заглядывал. И именно поэтому она была прекрасным местом, чтобы спрятаться от чужих глаз. Подхватив длинный подол рубашки, Джоанна застучала сапогами по ступеням.       — Ой, а ещё… Ещё я хочу себе сову завести, — запыхавшись, выдохнула она и ступила на маленькую площадку. Оперевшись на колени, Джоанна согнулась пополам в попытке отдышаться. — О-ох… Кажется, я умираю.       Она театрально вскинула руки и покачнулась назад. Спокойно поднявшийся следом Себастьян упёрся ладонью ей в спину, вернул обратно и посоветовал:       — Тогда не беги так. У нас ещё полно времени, целая ночь.       — То есть спать ты всё-таки не планируешь? — съехидничала Джоанна.       Себастьян загадочно улыбнулся, пожав плечом, и обернулся к окну.       Лунный свет струился из-за стекла под углом и падал на пол, расплываясь серебряным озером. Оно было расчерчено тенью от рамы и походило на омут памяти. Казалось, наступишь — и тут же окунёшься с головой. После бодрого подъёма по винтовой лестнице стало душно, и Джоанна принялась махать на себя ладонями.       — Я открою окошко, — предупредила она и зашагала прямиком к нему.       — Джо, ты уверена?       — Жарко же.       — Какое жарко? Сама говорила, скоро снег пойдёт.       Джоанна упрямо взобралась на каменный подоконник и потянулась к задвижке. Русые волосы скользнули по лбу и упали на глаза. По утрам Джоанна собирала их в причёску, так, чтобы волосок к волоску, а распущенные, они мешались. Руки смахнули прядки со лба и взялись за чугунный штырёк, потом потянули его вверх. Ехать вверх задвижке не хотелось, и она еле-еле ворочалась с упрямым скрипом.       — А не хочет, — озадаченно пробормотала Джоанна и с силой покрутила её в разные стороны, чтобы расшевелить.       Луна посеребрила руки и белую рубашку, осветив мелкие кружева на рукавах. Задвижка с лязгом поддалась и потянулась вверх. Длинная прядь скользнула по затылку наперёд и упала поперёк носа. Широкий ворот рубашки сбился набок и съехал с правого плеча. А задвижка наконец преодолела заиндевевшие скобы и легко выскочила наверх, и окно под напором тут же распахнулось. Джоанна радостно вскрикнула, схватившись за края створок, и едва так же радостно не кувыркнулась вниз. Тихо прозвучало «акцио», а потом чужая рука обхватила её поперёк чуть ниже ключиц, от плеча к плечу, и оттащила от окна. Потом она же коротким движением поправила рубашку, закрыв плечо Джоанны.       — Спокойно, — бросил Себастьян и выглянул наружу, отпустив руку. — О, гляди-ка, и правда снег.       Джоанна обрадованно ахнула и поспешила сползти с подоконника, потом опёрлась на него и тоже высунулась из окна. Внизу виднелись мелкие кустарники и жухлая трава. Они безмолвно стояли в тишине, а с сизого неба падали маленькие снежинки. Джоанна во все глаза уставилась на белые точки, падавшие от дутых облаков к мёрзлой земле. Словно кто-то муку рассыпал. Кружа по пути в воздухе, снежинки попадали на дорожку лунного света и будто вспыхивали изнутри, как маленькие звёзды.       — Я очень люблю снег, — сказала Джоанна неожиданно для самой себя, — прямо очень-очень.       — Я уже понял, — кивнул Себастьян, не отрывая взгляда от мелкого снегопада.       — Мы как-то снеговиков слепили, больших-больших, — тихо продолжила она, наблюдая за снежинкой, пролетевшей близко к окну. — Они даже больше меня были. В ту зиму снега было так много, что дверь было не открыть. И когда идёшь — снег в сапоги засыпается. Зато не жарко, — ухмыльнулась Джоанна, запрыгнула на подоконник и подтянула ноги к себе, потом углядела внизу небольшой сугроб. — О, смотри! Уже намело. Ох, точно, снежки! Волшебники же играют в снежки, да?       — Ещё как, — улыбнулся Себастьян, повернув голову. — Ты только напомни, они мигом тебя закидают.       Джоанна довольно разулыбалась и сцепила руки в замок, обняв ими ноги.       — Я уже поскорее хочу утро. Я люблю снежки, правда! Я вообще много чего люблю. И лето, и зиму, и яблоки, и хорошие оценки. Ещё люблю зелёный, — добавила она, качнув головой, и хихикнула. — Надеюсь, не из-за этого меня на Слизерин отправили. Хотя красный я тоже люблю… Ой, ладно!       Себастьян забрался на подоконник и устроился напротив Джоанны, прислонившись спиной к стене ниши.       — Тебе правда нравится?       — Что, зелёный и красный? Конечно! И учиться нравится, здесь же везде волшебство. А я… Ну, ты понял. Я люблю волшебство.       — Я про Слизерин.       — А, ну… Ага, — бросила Джоанна и отвернулась, снова уставившись на снег. — Нравится. У вас здорово.       Она умолкла, и наступила неожиданная тишина. Джоанна моргнула, заправила волосы за уши и опустила голову.       — Только, мне кажется, я остальным не нравлюсь, — тихо добавила она. — И я понимаю, почему, но, но… Я просто не могу по-другому. Я иногда пытаюсь молчать, иногда говорю в мыслях с собой, чтобы другим не нужно было слушать, но это всё не то. Оминис говорит, что я болтаю о бессмысленных вещах. Наверное, он прав. Но у меня почему-то слишком много мыслей, кажется, они меня убивают. Я не хочу мешать всем вокруг, просто… Ох, просто порой забываю про это, и мне кажется, что остальным будет интересно. Ну, я часто ошибаюсь.       Туча наползла на луну и стала скрадывать серебряный свет. Джоанна встрепенулась и взглянула на Себастьяна. Тот непонятно смотрел на неё, и это немного испугало.       — Ой, кажется, я и правда слишком много говорю, — хихикнула Джоанна и виновато улыбнулась.       — Всё нормально.       — Да я понимаю, что…       — Правда. Если хочешь рассказать что-то — давай, — сказал он и кивнул. — Я буду слушать. И про снег, и про яблоки, и про сов. И зелёный я тоже люблю.       Джоанна уткнулась носом в колени, пряча от Себастьяна невольную улыбку. От внезапного предложения все мысли вдруг разбежались, она даже растерялась, не зная, о чём заговорить. Стало совсем холодно, Джоанна потянулась к створкам, захлопнула их и щёлкнула задвижкой.       — Спасибо. А вот теперь мне холодно.       Себастьян фыркнул и повертел палочку в руках.       — Ну, поджечь ничего мы не можем.       — Не надо поджигать, — согласилась Джоанна. — Просто подвинься.       Себастьян вскинул брови, но всё же отодвинулся ближе к краю. Встав на подоконнике, Джоанна едва не стукнулась головой о верхний край ниши, переступила вперёд и устроилась сбоку от Себастьяна. Одёрнув рубашку, она прислонилась к тёплому плечу и подтянула к себе ноги. То, что Себастьян не возражал, ей очень нравилось — так Джоанне казалось, что так она не выглядит навязчивой.       — Дай-ка руку, — попросила она и покачала ладонью. По ней тут же хлопнула чужая. Джоанна сжала пальцы, чувствуя приятное тепло, и положила руку Себастьяна к себе на колени. — Знаешь, это похоже на карту. Вот, смотри.       Она раскрыла его пальцы и коснулась середины ладони, а потом провела по линии сгиба вниз и немного вправо.       — Вот это дорога до Эдинбурга. А вот так, — она скользнула пальцем влево, — мы будем уже в Глазго.       — Ты карту Шотландии что ли выучила? — весело спросил Себастьян.       — Как-то в школе учила. А вот здесь будет Гамильтон, — довольно объявила Джоанна, начертив пальцем круг.       Внутри поселилось неясное чувство, вроде и волнительное, а вроде и жутко радостное. В любом случае, рисовать по ладони Себастьяна Джоанне невероятно нравилось. Она чувствовала себя немножко более особенной, чем обычно. Вдобавок в груди распалялся непонятный жар, от которого хотелось то ли умереть, то ли взлететь к самым облакам.       — Я люблю Гамильтон, — продолжила Джоанна, — была как-то раз. Там красивый особняк. А мне нравятся большие здания, в них столько загадочности. Целая история живёт внутри. Представь, сколько людей строили его! Ох, наверное, и не сосчитать. А сколько людей потом там жили и работали…       Она запрокинула голову, изучая каменные своды ниши. Луна снова показалась из-за туч и пролила свет на Хогвартс.       — Честно сказать, мне так нравится история всего, ты бы знал! Ведь у всего есть своя история, даже у маленького камешка. И у старого стола, и у камина, и у огромного замка. Ох, это невероятно, если вдуматься. Всё в мире такое загадочное. И мне это нравится.       — И много чего тебе ещё нравится? — спросил Себастьян, скосив на неё взгляд.       — Очень! Практически всё. Животные, цветы, и волшебные, и нет. Ой, ещё озёра, особенно зимой, когда они замерзают. Но и летом они тоже хорошие! И сосны с дубами. И книжки, и скалы, и совята…       Было бы славно добавить ещё пару слов, но их Джоанна предпочла оставить при себе. Себастьян шевельнулся и повернул голову вправо, затем положил её Джоанне на плечо и шепнул что-то неразборчивое.       — Ещё мне нравится дружить, — добавила она, стараясь не двигаться. Чужое дыхание грело плечо и шею. — И учиться.       Себастьян поднял голову, склонился и заглянул Джоанне в лицо. Она смотрела на него в ответ, немного забывая вдыхать и выдыхать. Хотелось снова заговорить, чтобы сбросить оцепенение, но в голове на удивление было невероятно пусто. Правда, одна навязчивая мысль всё же крутилась.       — Можно я сделаю кое-что глупое? — шёпотом попросила Джоанна, боясь спугнуть момент.       — Удиви.       — Это правда немножко глупо.       — Вот и славно. Серьёзного мне в жизни хватает.       Джоанна сделала серьёзное лицо и коротко кивнула, потом окинула лицо Себастьяна беглым взглядом, запомнила, где что, и зажмурилась. Обхватив его руку, лежавшую у неё на коленях, Джоанна подалась вперёд и наугад коснулась губами чужого носа. Поцеловать получилось, правда, не совсем в нос — скорее в щёку, но Джоанне после этого обрывать всё почему-то не захотелось. Она вцепилась пальцами в чужую руку и открыла глаза.       — Я тоже люблю зелёный, — вдруг сказал Себастьян, глядя в них. Джоанна вовремя вспомнила, что глаза у неё зелёные. Мир качнулся куда-то в сторону и закружился каруселью.       — А можно я…       Себастьян неуверенно кивнул. Видно, его это тоже сбивало с толку, но казалось интересным. Джоанна застыла, соображая, как это делается, подвинулась совсем близко и вдруг стукнулась с Себастьяном носами.       — Ой, не так, — хихикнула она, помотав головой. Нос её очень некстати был большим и горбатым, с загнутым к низу кончиком, как у орла. Наверное, с таким целоваться было нельзя. Но очень уж хотелось.       Джоанна почувствовала, как руки Себастьяна скользнули по её запястьям, нырнув под рукава. Они оба склонили головы, подались вперёд и коснулись лбами. Джоанне казалось, что вот-вот, и она потеряется в самой себе. Даже волосы, елозившие по шее, уже не мешались. Она коснулась края губ Себастьяна, потом опасливо отодвинулась. Мало ли как ему это, понравилось, не понравилось. Джоанна замерла, всё ещё крепко обхватывая чужие руки, и пыталась ухватиться хоть за одну мысль. Вдруг среди них появится та, которая укажет на то, что это неправильно? Они же долны блюсти хоть какие-то правила приличия, а не сбегать ночью из спален и целоваться в восточной башне. Хотя поцелуи под лунным светом представлялись Джоанне довольно романтичными. Но ведь не так спонтанно. Казалось, что надо прекратить всё сейчас же, разойтись и уснуть, чтобы назавтра позабыть всё-всё. И потом неделю не заговаривать, а лучше две. А хотя… Какая разница, что завтра. В конце концов скользящее по коже возбуждение пересилило всякое смятение. Джоанна нетерпеливо выдохнула и сжала дрожащими пальцами чужие локти.       — Давай финальное, — сипло сказал Себастьян, высвободив руки. Они тут же упокоились на её плечах и надавили.       Сердце ухнуло вниз, тело забило крупной дрожью. Джоанна прижалась своими губами к чужим, оставив вспотевшие ладони делать, что они хотят. А они, несмотря на то, что тряслись, преспокойно устроились у Себастьяна на шее, потом скользнули к лицу, горячему, как котёл с зельем на огне. Уши у Джоанны, кажется, стали краснее чем обычно. Кончик её носа тыкался Себастьяну в щёку, а пальцы вдруг стали накручивать на себя каштановые волосы, потом коснулись ушей. Холод окончательно исчез. Руки Себастьяна нырнули в её волосы, большой палец легонько потёр висок. Одни одновременно разорвали поцелуй и подняли друг на друга глаза. Кровь настолько сильно шумела в голове, что Джоанна не сразу поняла, что вокруг необычайная тишина.       Она моргнула, спрятала смущённый взгляд и пробормотала:       — У тебя ухо шершавое.       Себастьян мотнул головой и откинулся спиной к стене, прикусив растянутую в улыбке губу. Джоанна ойкнула и поспешила добавить:       — Но это здорово! Ну, то есть… Мне понравилось. А тебе как?       — Не знаю. Это просто… необычно. Но вроде да, здорово.       Успокоившись, Джоанна выдохнула и боднула Себастьяна макушкой в плечо, потом прикрыла глаза и разулыбалась. Хорошо, что ему тоже понравилось, пускай и «вроде». Прильнув к плечу Себастьяна, Джоанна обхватила его ладонь и сцепила пальцы. Она молчала и думала, что ей очень хорошо: тепло, приятно и волнительно. На удивление не хотелось ничего говорить, только слушать тишину и чувствовать, как чужая рука крепко держалась за её ладонь. Луна с любопытством глядела в окно и щедро разукрашивала Себастьяна с Джоанной серебром, гладя холодным светом по лицам, шеям и рукам.       — Я думаю, нам лучше вернуться, — сказал Себастьян, спустив ноги вниз, высвободил руку и спрыгнул на пол. — Уже поздно, а завтра первым зельеварение. Старик Шарп с нас три шкуры спустит, если опоздаем.       Как бы здорово сейчас не было и как бы не хотелось растянуть момент на всю ночь, нужно было всё-таки отделять необходимое от просто приятного. Да и профессор Шарп действительно не шибко любил опоздания, а злить его себе дороже.       Джоанна кивнула и свесила ноги с подоконника, но тут же замерла. Себастьян смотрел на неё без улыбки, склонив голову. Одним движением он подхватил ладонь Джоанны, поднял тыльной стороной к себе и коснулся губами, не отрывая взгляда от её лица. Рот открылся сам собой, Джоанна только выдохнуть и смогла, настолько сказочным и романтичным ей показался этот жесть.       — Всё, теперь идём, — кивнул Себастьян, не выпуская её руки. — Прыгай.       Джоанна соскочила с подоконника, сапоги звонко цокнули по полу. Она попрыгала на месте, пытаясь растормошить себя и вернуть привычную резвость, но всё тело будто превратилось в вату, даже ноги еле держали. Может, из-за того, что уже была глубокая ночь, или из-за незнакомых ощущений, наполнивших голову. Но даже с непослушным телом Джоанна чувствовала себя так, будто надышалась амортенции — казалось, вот-вот, и в воздухе запахнет яблочным пирогом.       Не выпуская руки Себастьяна, она ступила на лестницу и зашагала вниз, мысленно считая ступеньки. В голове не было никакого порядка, но после такой лунной ночи его там быть просто не могло.