Алая комната

Месяц назад — Ты можешь мне довериться, Ома-кун. Пожалуйста, скажи честно… Тебя кто-то обижает? Кокичи медленно опустил глаза и прикусил губу, изображая перед суровым, но внимательным взглядом классного руководителя запуганного ребенка, которому есть что скрывать. — Нет, меня никто не обижает, сенсей. — А как же… Учитель кивнул на столешницу парты, под которой Кокичи прятал свои закованные в пластыри руки. Мальчик нерешительно помял пальцы, но повторил уже сказанное: — Это просто оплошность — я порезался о канцелярский нож во время урока. Поэтому сам во всем виноват… Мужчина причмокнул, давая понять, что ложь не возымела на него никакого эффекта. Как ни посмотри, любому классному руководителю выгодно, чтобы ученик, подверженный издевательствам дома или в школе, хранил молчание, ведь это снимет с него ответственность за любые последствия, но этот учитель был из тех, кому не все равно. — Я говорил насчет тебя с другими ребятами. Они твердят, что ты больше ни с кем не общаешься после того, как подружился с Саихарой-куном. И все эти… «оплошности» появились в то же время. Быть может… он тебе угрожает? Кокичи повел плечами, будто сбрасывая чьи-то неприятные прикосновения. Но противореча собственной жестикуляции, вновь произнес: — Они все ошибаются. Саихара-кун очень хороший. Мы с ним лучшие друзья… Учитель снова ему не поверил. Однако поняв, что не добьется от Кокичи никакой конкретной информации, он тяжело вздохнул и добавил: — Испытывать опасения в подобной ситуации это совершенно нормально. Но не существует такой проблемы, которую нельзя было бы решить. Понимаешь, к чему я клоню?.. — Угу… Кокичи кивнул, и это поставило точку на их разговоре. Классный руководитель махнул рукой с разочарованным видом, как будто молчание мальчика нанесло ему личное оскорбление. Должно быть, чувство, когда тебе не доверяют твои же собственные подопечные, действительно может быть неприятным. Тяжело все-таки быть учителем… Впрочем, когда Кокичи наконец смог покинуть класс, жалость к сочувствующему его горю взрослому мгновенно испарилась. Мальчик побежал на задний школьный двор, где под низко висящими ветвями деревьев стояли старые автоматы с напитками и закусками. Именно там они с Шуичи могли уединиться на переменах, ведь все остальные ребята предпочитали этому изолированному от чужих взглядов уголку комфортную и просторную столовую. На подходах он сразу же нырнул в кусты и, стараясь не шуршать травой, подкрался к сидящему на скамейке Шуичи незамеченным. Спрятавшись за широким стволом дерева, он выглянул из-за него, наблюдая за лучшим другом, чей интерес был полностью прикован к экрану смартфона. Кокичи знал, чем именно тот увлечен, ведь каждое утро, пока Шуичи уходил в туалет, тайно проверял сообщения и историю браузера в его смартфоне. Чаще всего там находились свежие видео детективного телешоу «Данганронпа», леденящие душу истории о жестоких убийствах и серийных маньяках, статьи тревожащего содержания на анонимных форумах, а еще… фотографии. Множество фотографий красивых юношей модельной внешности — с идеальными, как у манекенов, улыбающимися лицами и телами, возбуждающими первобытный аппетит. Ничего подобного у Кокичи не было. Еще в средней школе он перестал расти и набирать в весе, из-за чего его постоянно путали с ребенком, а глядя на своих миниатюрных родителей, мальчик с каждым днем все больше терял надежду на то, что сможет обрести привлекательную внешность. Но, к счастью, он знал другие способы привлечь к себе внимание. Кокичи тихо достал из недр своего портфеля белый флакон с прозрачной жидкостью. Запрокинув голову, он капнул несколько капель в каждый глаз и быстро заморгал, пока веки не начало щипать, а по щеке не потекли холодные ручейки. Скривив лицо в трагической гримасе, он низко опустил голову и плечи и, спотыкаясь на ровном месте, заковылял в сторону лучшего друга. — У-у-у-у… Саихара-кун… — Что стряслось, Ома-кун? Что сказал учитель? Вытирая мокрое лицо рукавом, Кокичи остановился возле автомата с напитками и зарыдал еще громче. Пусть для того, чтобы начать спектакль, ему потребовался некоторый реквизит, но теперь, после того, как мальчик вошел в образ, процесс притворства пошел гораздо легче. — Сенсей… сказал… что если мои оценки не станут лучше… меня отчислят… Хнык-хнык… Уа-а-а-а… — … Шуичи, как обычно, ничего не произнес, чтобы утешить его, но Кокичи почувствовал, как тот бережно обнимает его за плечи, пытаясь усадить на скамью. После того, как ему это удалось, раздался звон монет, опускающихся в приемник, и глухой стук падающей с высоты банки с виноградной газировкой. Хи-хи-хи-хи-хи-хи… В попытке скрыть улыбку, мальчик закрыл рот ладонями и завыл с удвоенной силой. Шуичи совершенно не отличал горький плач от заливистого смеха и, как и классный руководитель с остальными ребятами, был склонен верить абсолютно всему, что видел перед своими глазами. Фальшивым слезам. Высосанным из пальца жалобам. Пластырям, скрывающим несуществующие раны. Синякам, полученным в процессе удара мягкого тела о любую попавшуюся твердую поверхность. Обидным оскорблениям, нацарапанным рукой того, к кому они были обращены. Ну, а хулиганам… Им как раз никто никогда не верил, а особенно — их попыткам доказать, что к пропаже чьего-то имущества они не имеют ни малейшего отношения. — Вот, возьми, выпей. Тебе станет лучше. Шуичи сел рядом, и Кокичи безропотно принял из его рук уже открытую банку с шипучим напитком. Внимательный взгляд лучшего друга, сопровождающий это действие, не остался для него незамеченным. Похотливый. Хищный. Выжидающий. Кокичи прекрасно осознавал, что подарки и добрые слова — всего лишь способ купить его доверие, и ему больше не нужно было брать в школу деньги, которые родители давали ему на карманные расходы, ведь расплачиваясь за еще не совершенное преступление, Шуичи был готов удовлетворить любой его каприз. — Я могу помочь тебе с учебой. Я, конечно, сам далеко не отличник, но… Мальчик уставился на Шуичи с таким глубоким восхищением, на которое только был способен, несмотря на то, что его покрасневшие от избытка препарата глаза продолжали болеть и слезиться. — Правда?! Но… Я не хочу взваливать на тебя свои проблемы… Я такой жалкий… Хнык-хнык-хнык… Заботливая рука легла на плечо Кокичи, а длинные пальцы, в которых чувствовалась темная сила, крепко сжали его. Но как бы Шуичи ни старался, у него бы никогда не получилось скрыть свое намерение, ведь мальчик уже давно научился читать желания хищника гораздо раньше, чем тот успевал их осознать. — Ничего страшного, — улыбнулся Шуичи, обнажив свои белые, но еще неокрепшие клыки, — Я всегда рад помогать тебе. Все-таки мы с тобой лучшие друзья. Правда, Ома-кун?.. *** Мх… М-м-м… Х-хах… М-м-м… Хм-м… Сперва Шуичи услышал странные звуки. Но после того, как полностью пришел в сознание, он слабо почувствовал свои руки и ноги, а его спина была холодной от влаги, насквозь пропитавшей простыню. Единственное, что он ощущал достаточно ярко — то, как его тело трясется в размеренном ритме. Распахнув глаза, он увидел перед собой обнаженное юношеское тело, влажное от горячего пота и извивающееся в экстазе. Ноги его были широко расставлены, руки прижаты к груди, а голова с промокшими темными волосами запрокинута от удовольствия. Звуки, которые Шуичи услышал перед пробуждением, оказались стонами, заглушенными кляпом у юноши во рту, и шлепками бьющейся друг о друга возбужденной плоти. Заметив, что Шуичи проснулся, Кокичи вытащил кляп и, слизывая языком слюну, что потекла по его подбородку, игриво проговорил: — Только не кричи, Саихара-кун… А то соседи нас услышат… — … Шуичи промолчал. В его памяти начали одна за другой, как быстрые фотоснимки, вспыхивать картины последних событий. Острые ножи, веревки и мусорные мешки в его шкафу. Отравленный таблеткой снотворного чай. Прикосновения к телу спящего мальчика, который безропотно пришел в квартиру к своему лучшему другу, даже не подозревая, что здесь его будет ждать смерть… Но что произошло после?.. — М-м-м… А-а-ах… Х-х-х-ха-а-а!.. Кокичи выгнулся дугой и впился губами в кляп, чтобы не закричать от наслаждения. Только сейчас Шуичи заметил, что его запястья были плотно обмотаны куском нейлоновой веревки, но причина этого не сразу стала понятной его бродящему в тумане разуму. — Ома-кун… Что ты делаешь… Гха!!! Шуичи резко вскрикнул, и Кокичи быстро зажал его рот ладонью. Вторая же рука, что за секунду до этого грубо воткнула шариковую ручку ему в грудь, начала бешено царапать кожу острым наконечником. — Что я делаю? Трахаю тебя, разумеется! А на что еще это похоже?!.. Девять — три в мою пользу… Ты проигрываешь, Саихара-кун… Хи-хи-хи-хи… Безумно посмеявшись над этой загадочной фразой, Кокичи снова откинулся назад, оставив Шуичи кривиться от невыносимого мучения. Опустив глаза, парень увидел, как по его груди беспорядочными пятнами растекается красно-синяя жидкость, а вздымающийся от паники живот заляпан чужой спермой. Но Кокичи, чьи руки были запачканы чернилами и кровью, никак не прокомментировал свой поступок. Вместо этого он провокационно расставил ноги еще шире в стороны, демонстрируя недобровольному партнеру свою промежность. Его раздраженное от непрекращающегося вторжения анальное отверстие полностью поглотило потерявший всяческую чувствительность член Шуичи, а его собственный, несмотря на странность ситуации, требовал продолжения. — Мне слишком хорошо, Саихара-кун… Поиграй со мной еще… А-а-а-ах… Лицо Кокичи покраснело от смущения, а его хрупкое тело снова начало двигаться, удовлетворяя в насильственном половом акте свои темные желания. — … Шуичи понял, что ошибся. Его идеальная жертва оказалась идеальным хищником. И он сам, обманутый этой маской невинности, впустил его в свой дом. Даже если сейчас он закричит так громко, что услышат соседи, или кому-то пожалуется, то ему — одиночке, живущему в набитой опасными предметами квартире, никто не поверит. Будет достаточно одного взгляда на истерзанную промежность мальчика, следы трения веревки на запястьях и слюны на кляпе, чтобы составить обвинение на основе неопровержимых доказательств. А значит — его мечта так и останется неосуществленной, будучи запертой за тюремной решеткой. — М-м-м… Ах-х-х… Х-х-ха-а-а-а!.. Кокичи снова дернулся от переполнившего его блаженства, и головка его члена выстрелила скудными остатками спермы. Однако сразу же после этого острый наконечник ручки снова вонзился Шуичи в грудь, а мягкие губы накрыли его рот, запрещая кричать от боли. — Гх-х-х-х-х!!! — Десять — четыре… Можешь, когда хочешь, Саихара-кун… Хи-хи-хи-хи-хи… Мальчик издевательски засмеялся, но после этого Шуичи ждало освобождение. Его член, долгожданную разрядку которого он даже не почувствовал, заныл, когда Кокичи вытащил его из себя и поднялся с кровати. Шуичи начал наблюдать за ним. Он смотрел, как мальчик берет два мусорных пакета и аккуратно кладет в них влажный кляп и взлохмаченную веревку. Затем поднимает с пола свои трусы и вытирает ими промежность, оставляя на тонкой хлопковой ткани следы семени и крови. Тщательно упаковав все эти предметы, он медленно оделся обратно в школьную форму и поправил мокрые от пота волосы. Затем подошел обратно к Шуичи и, сняв с его рук и ног наручники, положил их вместе с остальными вещественными доказательствами в свой портфель. После всех этих манипуляций Кокичи кинул любящий взор на жертву, которая от усталости даже никак не могла помешать насильнику, заметающему следы злодеяния в ее квартире. — Я не шутил, когда говорил, что очень хочу остаться здесь с тобой. То, что произошло, останется нашим маленьким секретом. Никто не узнает, какие жуткие вещи ты собирался со мной сделать. Но в обмен… Мальчик помаячил у Шуичи перед лицом сверкающим на солнце ключом от входной двери и, расплывшись в детской улыбке, невинным тоном заявил: — Я еще как-нибудь приду к тебе поиграть, Саихара-кун. Мне было очень весело! Теперь мы с тобой по-настоящему самые лучшие друзья! Хи-хи-хи-хи!