Алая комната

— Я не уверен… Саихара-кун… Услышав жалобный лепет позади, Шуичи замер с ключом в руке. Он обернулся на мальчика, который стоял за его спиной, вцепившись в собственный портфель, как в спасательный круг. — Неужели передумал? — ответил парень с досадой. — Нет… Просто… Я впервые прихожу к кому-то в гости… Шуичи облегченно вздохнул. Если бы гость прямо сейчас развернулся и сбежал, то приготовления, на которые он убил целую неделю, пошли бы насмарку. — А я впервые кого-то впускаю к себе. Не переживай, я тоже сильно волнуюсь. — Прости… Ты пригласил меня, а я капризничаю… Так невежливо с моей стороны… Кокичи густо покраснел, но под свежим белоснежным пластырем, закрывающим очередной синяк на лице, полученный в результате падения с лестницы, это было совсем незаметно. Не давая мальчику больше времени для сомнений, Шуичи провернул ключ и, отворив входную дверь, пригласил Кокичи внутрь. Когда же оба оказались в квартире, он как можно плотнее закрыл ее и запер на все замки, отрезая жертве путь к отступлению. — Ого… Как тут красиво… Сняв с себя уличную обувь и аккуратно поставив ее в углу, Кокичи с любопытством огляделся вокруг. Впрочем, Шуичи ничуть не поверил его вежливым комплиментам, ведь в однокомнатной развалюхе, которую снимали для него родители, не было совершенно ничего красивого. Как и многие другие дешевые квартиры, она была квадратной и тесной, с низким потолком, до которого юный арендатор мог дотянуться на цыпочках. Пол с дешевым паркетом скрипел под каждым шагом, воздух был сухим и пыльным из-за очень старого кондиционера, а единственным украшением являлись постеры с персонажами телешоу «Данганронпа», приклеенные на малярную ленту по настоянию хозяев, чтобы не портить стены. Мебель тоже была немногочисленной: маленькая кухня, на которой Шуичи почти никогда не готовил; столик с поцарапанной столешницей, небольшой телевизор, купленный в секонд-хэнде, и самое главное — одноместная кровать с железной спинкой, на которую у Шуичи сегодня были грандиозные планы. — Будь как дома. А я пока приготовлю чай. Изображая гостеприимство, Шуичи снял с головы бейсболку и повесил ее у выхода. Затем задержался возле кухни, доставая из шкафчика посуду и сладости. Под шум закипающей воды в чайнике он краем глаза наблюдал за тем, как Кокичи медленно проходит на середину комнаты и садится возле столика, поджав под себя ноги. Темные фантазии, что не давали ему покоя в последний месяц, снова забурлили в его воображении. Сейчас, когда желаемое находилось на расстоянии вытянутой руки, нетерпение переполняло жарким вожделением его пах, так и подначивая приступить к действиям как можно быстрее. Но Шуичи так не хотел. Кокичи был его первым. Нужно сделать работу на совесть, чтобы потом, когда он станет настоящим серийным убийцей, а не вымышленным, как в любимом телешоу, было о чем вспомнить с нежностью. Ненавидел ли он Кокичи или наоборот — очень сильно любил? Вовсе нет. Просто тот был идеальной жертвой. А значит Шуичи не в чем себя упрекнуть. Во всем, что с ним сегодня произойдет, Кокичи виноват сам. Воспользовавшись тем, что гость отвлекся на полуголую героиню на постере, Шуичи незаметно вытащил из кармана белую таблетку и бросил ее в одну из наполненных чашек. Тихо булькнув, она погрузилась на самое дно и быстро растворилась в горячей воде, а ее горечь смешалась со сладостью ароматизатора. — Вот, держи, согрейся. Шуичи поставил отравленное питье и миску с конфетами на столик перед Кокичи, а сам расположился рядом, чтобы не пропустить ни секунды того момента, когда мальчик погрузится в вечный сон. Однако, к его раздражению, тот не поспешил принимать угощение. Погрев замерзшие пальцы о теплую чашку, Кокичи вдруг всхлипнул. — Что случилось, Ома-кун? — Я… Хнык… Хочу остаться здесь… С тобой… Хнык-хнык… — … Подобного Шуичи точно не ожидал. Внезапное признание на мгновение огорошило его, но убийственное намерение, будучи на миг позабытым, снова сдавило его грудь жгучей болью. — Почему?.. — Мама и папа… — Кокичи снова всхлипнул, и по его лицу сперва потекли слезы, а затем под носом образовалась липкая влажность, — Я больше не хочу с ними жить… Хнык-хнык… Шуичи уже протянул руку к салфетнице, но его ладонь нащупала на привычном месте только пустоту. Оглядевшись, он обнаружил коробку с торчащей из нее салфеткой на телевизоре. Как она там оказалась?.. «Должно быть, забыл вернуть во время уборки…» — посетовал парень и, поднявшись с колен, принес салфетницу обратно. Вытерев слезы с мокрых щек мальчика, он выразительно хлебнул чая, чтобы спровоцировать его на нужные действия, и с наигранным сочувствием заговорил: — Они тебя обижают? — Д-да… Хнык… Мама все время говорит мне гадости, а папа больно бьет за любую провинность… Они совсем не любят меня… Почему все самое плохое происходит именно со мной?.. Хнык-хнык-хнык… Шуичи слушал исповедь Кокичи, затаив дыхание, ведь в попытке заглушить печаль тот начал отпивать из чашки по маленькому глоточку, отвлекаясь лишь на рвущиеся из его рта жалобы. Но хищник, что сидел рядом, жадно наблюдая за происходящим, уже не разбирал сути его слов. Шли минуты, и в какой-то момент речь Кокичи начала путаться, а веки — закрываться. Его голова клонилась все ниже и ниже, пока наконец не опустилась на столешницу. В комнате некоторое время все еще раздавались всхлипы, а когда мальчик окончательно замолк, воцарилась напряженная тишина. — … Сперва Шуичи растерялся. Он не рассчитывал, что снотворное подействует настолько быстро. Должно быть, температура воды и моральное истощение жертвы каким-то образом поспособствовали этому процессу, но преступник уже не думал об этом. Снова вскочив на ноги, он бережно откинул голову спящего Кокичи назад и, обхватив его за талию и под коленями, перенес его хрупкое тело на кровать. А затем приступил к плану, который за сегодняшний день уже успел сотню раз прокрутить в голове. В смартфоне Кокичи, который не был защищен никаким паролем, он обнаружил лишь три записанных номера: свой, домашний и классного руководителя. Не найдя в смс-сообщениях ничего интересного, он быстро пролистал фотографии и видео, но и там было пусто, словно мальчик использовал гаджет лишь ради звонков, что в их возрасте было как минимум необычно. Выключив смартфон и засунув его в черный пакет, он вытряхнул из портфеля одноклассника все содержимое: тетради, учебники, пустой кошелек, наушники, пачку пластырей и носовые платки. Помимо этих совершенно обыденных предметов, Шуичи нашел и кое-что странное: опустошенный наполовину флакон глазных капель, связку ключей непонятного происхождения и десяток исписанных синих ручек, плотно набитых внутрь пластмассового пенала. И если средство от усталости глаз и предметы канцелярии еще можно было объяснить, то для чего мальчику понадобилось так много ключей, он так и не смог придумать. Пакет, наполненный важными уликами, стал совсем тяжелым, но внутри все равно кое-чего не хватало. Пытаясь справиться с нарастающим нетерпением, Шуичи подошел к спящему медикаментозным сном мальчику и, пожирая жертву похотливым взглядом, начал медленно снимать с него одежду. Сначала расстегнул все пуговицы школьного пиджака, а затем — более неторопливо — белоснежной рубашки. Обнажив своему взору грудь и живот, Шуичи недолго полюбовался ими, ведь при близком рассмотрении кожа мальчика была гораздо более гладкой и нежной, чем когда он наблюдал за ним в школьной раздевалке. Затем расстегнул пояс и молнию на брюках и стянул их вместе с трусами. Кокичи не пошевелился. Судя по его размеренному дыханию, он спал так крепко, что не проснулся бы даже если Шуичи начал душить его прямо сейчас. Но до этого восхитительного момента еще очень далеко. — Ты совсем не в моем вкусе, — с досадой цыкнул Шуичи, — Но для первого раза сойдешь. Прости, что приходится делать это таким образом — мне бы не хотелось, чтобы ты закричал… Стены здесь очень тонкие. Соседи могут услышать. Словно успокаивая себя такими бесчувственными комментариями, он погладил Кокичи по щеке, которую совсем недавно вытирал салфеткой, и поцеловал его в губы. На вкус те были горькими и солеными — от отравленного чая и слез — и парень сразу же вытер рот рукавом. Даже в такой пикантной ситуации мальчик умудрился испортить ему удовольствие. Шуичи расставил его ноги немного шире, чтобы получить доступ к промежности. На ощупь та оказалась теплой и влажной, и преступник ощутил прилив крови к своему возбужденному члену. Вероятно, он поторопился с выводами. Теперь, когда беззащитная жертва была в его руках, темный восторг рвался наружу, намереваясь как можно скорее наполнить нутро Кокичи своей горячей похотью. — Это тоже твой первый раз?.. Очень надеюсь, что да… Хотя о чем я вообще говорю… Хе-хе-хе… Посмеявшись своей грубой шутке, Шуичи лег рядом и, прильнув губами к соску Кокичи, нежно пососал его, от чего тот мгновенно стал твердым. Желая того же самого состояния для члена мальчика, который он обхватил пальцами, парень начал двигать рукой вверх-вниз, бережно надавливая на головку. — М-м-м-м… — тихо промычал Кокичи, но не проснулся. — Нравится? Это хорошо. Мне тоже должно понравиться… Покрывая грудь Кокичи поцелуями и лаская его промежность, Шуичи чувствовал, как экстаз первой близости опьяняет его. Его разум начал заполняться туманом, его руки двигались все медленнее, а возбуждение, что до резкой боли терзало его пах, угасало с каждой минутой. — Что со мной… Это… Это… Не успел Шуичи закончить фразу, как темная пелена окутала его захваченное порочными мыслями сознание, и оно покинуло его тело так быстро, что тот даже не успел этого понять. Молодой серийный убийца, так и не совершивший свое первое преступление, провалился в глубокий сон. *** Кокичи открыл глаза. Опустив взгляд, мальчик увидел черноволосую макушку своего лучшего друга, что крепко уснул, положив голову на его испачканную похотливой слюной грудь. Приятные импульсы от прикосновений жадных пальцев все еще вспыхивали у него между ног, но теперь рука Шуичи бессильно лежала на его животе, больше не способная на то, чтобы приносить удовольствие. — «Для первого раза сойдешь»?.. Обидно, между прочим… Он насмешливо хмыкнул себе под нос и погладил спящего Шуичи по волосам, словно благодаря за тяжелую работу, которую тот не успел закончить. Отпихнув тело горе-насильника в сторону, мальчик сел на кровати и скинул с себя пиджак и рубашку, оставшись полностью обнаженным. Почувствовав наконец свободу, Кокичи сладко потянулся и встал на ноги, чтобы заняться уборкой. Сперва он прижался ухом к стене, чтобы убедиться в том, что Шуичи сказал правду. И действительно — при желании он мог бы разобрать речь диктора, что в данный момент зачитывал новости, наполняя квартиру соседей бессвязным шумом. А значит все нужно делать очень тихо. Потом Кокичи взял чашки со стола, вылил их содержимое в раковину и тщательно вымыл, чтобы удалить любые следы присутствия снотворного. Наслаждаясь теплой водой и свежим запахом средства для мытья посуды, он с усмешкой прокручивал в памяти, с какой легкостью ему удалось поменять чашки местами, а Шуичи, отвлеченный потерявшейся салфетницей, даже этого не заметил. — Вот же дурачок… Хи-хи-хи… Затем он поднял с пола черный пакет, наполненный его личными вещами, и достал оттуда свой смартфон. Включив его и убедившись, что преступник не успел ничего испортить, Кокичи набрал номер мамы. Та взяла трубку практически мгновенно. «Кокичи! Почему твой телефон выключен?! Я ужасно переживала!» — Прости меня, мамочка, — мальчик улыбнулся так невинно, словно его родительница по ту сторону линии смогла бы это увидеть, — Он разрядился, а я совсем этого не заметил. Мы с Саихарой-куном делаем домашнее задание в библиотеке. Очень большой и важный проект. Поэтому придется еще немного задержаться… «Ох, и как на тебя теперь злиться… Какой же ты у меня старательный, дорогой!» — Спасибо, мамочка! Я пойду домой сразу же, как закончу с заданием, обещаю… Завершив разговор, Кокичи положил свой смартфон обратно в портфель вместе с остальными предметами, чтобы были варварским образом из него выброшены. Да, его мама и папа на самом деле никогда не были тиранами. Никто из них ни разу не сказал ему плохого слова и не тронул пальцем даже за серьезные провинности. Чета Ома всегда были очень добры к своему единственному сыну. Может быть, даже больше, чем он того заслуживал. Чего не скажешь о «лучшем друге», который сейчас мирно сопел на своей кровати после неудачной попытки убийства и изнасилования. Пританцовывая от легкости, переполнявшей его гибкое юношеское тело, Кокичи начал открывать все дверцы, что попались ему на глаза. В холодильнике он обнаружил лишь недоеденный бенто из магазина и бутылку с виноградной газировкой. Должно быть, Шуичи хранил ее на тот случай, если гость откажется от чая. Хоть пустота в холодильнике его разочаровала, но вот содержимое платяного шкафа оказалось гораздо интереснее: несколько остро наточенных ножей, коробка таблеток снотворного, наручники и кляп из магазина для взрослых, нераспечатанные упаковки с мусорными мешками, веревки разной длины и чистящие средства для ванной. — Какой ты, оказывается, затейник, Саихара-кун, — игриво прокомментировал Кокичи, — А с виду и не скажешь… Когда картина несостоявшегося преступления стала для него очевидной, он достал из шкафа наручники и кляп и возвратился обратно к кровати. Перевернув Шуичи на спину, мальчик приковал его запястья и ноги к железным прутьям и уселся сверху, наслаждаясь новообретенной властью. Ничего не подозревающая жертва, ослепленная своей жаждой насилия, сама впустила хищника в свой дом. А значит Кокичи не в чем себя упрекнуть. Во всем, что с ним произойдет, Шуичи виноват сам. — Очень жаль, что наши чувства не взаимны. Ты, наоборот, полностью в моем вкусе, — с придыханием прошептал мальчик, ощущая, как от расцветающих в его голове пошлых фантазий между ягодиц накапливается жгучее нетерпение, — Тебе совсем нечего бояться, Саихара-кун. Мы с тобой замечательно проведем время вдвоем. Как настоящие друзья. Только ты и я… Будет очень весело… Обещаю! Хи-хи-хи!