Добрый вечер, Дозор!

Выруливая лабиринтами улиц, по памяти, к нужному двору, Филипп думал об одной из сложнейших добродетелей - способности признавать собственные ошибки. Следующая ступень совершенства - делать это вслух. При свидетелях. - Мне следовало сделать это раньше, - признался он негромко. Николай, сидящий рядом, тяжко вздохнул. Фёдор за спиной шмыгнул носом и спросил: - Думаете, тёмные не всё там обшарили? - Думаю, - Филипп свернул наконец в чёртов двор, окруженный двухэтажными деревянными домами, - им недоставало кое-чего. - Чего? - Фёдор в любопытстве подался вперед, просовывая веснушчатый нос между сиденьями. - У тёмных нет тебя, - мысленно улыбнувшись нетерпению юного оборотня, пояснил Филипп. Николай хмыкнул, но ничего не сказал. - Да ладно, - Фёдор без особого усердия сделал вид, что не поверил в серьезность подобного заявления, - Шутите всё. Филипп затормозил, не доезжая до пятачка под металлическими рогатинами. Обернулся к малолетнему дозорному: - Только, прошу тебя, без экстремального усердия. - Да чё я?.. - пробурчал Фёдор обиженно. - Ну-ну, - заметил Николай, - Которая на тебе куртка за зиму? Четвёртая? Парень не ответил, только сопел и фыркал, выбираясь из машины. Место драки двух светлых иных, до сих пор находящихся под подозрением и домашним арестом, оборотень нашёл без дополнительных указаний. Поспешил туда, вперед старших, заходил кругами, очень напоминая действиями поисковую овчарку. Филипп подошедший следом, обернулся к Николаю: - Идёмте в сумрак. Может, что приметим? Серость. Пустырь. Шалаши вместо домов по кругу. Чахлые кусты на месте высоких голых по зимнему времени черёмух. Сновала неподалёку тень Фёдора, внявшего словам начальства и в сумрак не совавшегося. Впрочем, тень больше походила на волчью, чем на человеческую. - Вы знаете... - начал Филипп. И замолк, обнаружив, что собеседника у него нет. Николай отчего-то следом за начальником не пошёл, оставшись в реале. Филипп пожал плечами, решив выяснить причины после. Сейчас нет рядом Евгеши, и позволительно глупить, перебирать в виде версий любую чушь, совершать самые нелепые действия. А также, применять нестандартные методы. У каждого иного, мало-мальски опытного в общении с сумраком, а в особенности у работника Дозора, есть свои секреты. Собственные способы получения информации. Филиппу пришлось бы слишком долго объяснять Жальцеву. А хитрый паук наверняка бы заинтересовался. Он присел на корточки и приложил ладонь к сухому серому песку сумрака. От его руки побежала по поверхности узорными извивами серебристая изморозь, проникая вглубь, будто пуская корни. Это не видение, а скорее - понимание. Нечто подсознательное, складывающееся из туманных образов в не всегда чёткие ответы. Это как гадать на кофейной гуще. Мало увидеть, надо ещё уметь трактовать увиденное верно. След крови он заметил сразу. Как раз там сейчас замерла, принюхиваясь, волчья тень. Плохо. Теряет хватку Алексей без практики. Или слишком пьян был на тот момент, чтобы сообразить? Нельзя оставлять такое во всеобщей доступности! Но не только это плохо. Частицы крови, что здесь, принадлежали не одному Гаеву. Видимо, случилось ей смешаться с той, что была на содранных кулаках Казанцева. А это уже гораздо серьёзнее. Не просто так древние приносили Сумраку кровавые жертвы, моля, прося, требуя что-нибудь для себя. Не было ли это ответом на странную загадку недавнего исцеления? Не отклик ли это серого бога иных? Он и сделал, что мог. Мёртвых к жизни возвращать даже ему не под силу (ревоплощение не в счет, там всё иначе и система гораздо сложнее), так исцелил произвольного парня и дал ему новую внешность... Филипп замотал головой. Увлёкся. Таким манером недолго начать книги писать. Что-нибудь фэнтезийно-философское, в духе Желязны. Он поднялся на ноги и вышел назад, в реал. Позвал: - Николай, почему вы в сумрак не вошли? Стельмах повернулся на его голос, но будто смотрел мимо, и кажется, вопроса не расслышал. - Николай? - повторил Филипп. Тот сморгнул, взгляд медленно сфокусировался на главе Дозора: - Да я думаю. Я, конечно понимаю, но... Это же не место преступления, да? Следует ли сохранять его в... первозданном виде? - вынул из кармана правую руку, указывая на то самое место, которое только что так тщательно разглядывал в сумраке Филипп, - Я к тому, что, нельзя тут почистить? - Верная мысль, - одобрил Филипп, - Я тоже об этом думал. Ага. Только как воспримет это Жальцев? Но, в самом деле, не ограждать же территорию полосатой лентой? Всё что могли тёмные зафиксировали, не так ли? Сам тёмный зам хвастал. - Фёдор? А ты что скажешь? Оборотень подошёл к ним. Тоже ответил не сразу. Поводил в задумчивости губами, дёрнул носом. Глаза светились жёлтым во мраке февральского вечера. - Лёха тут был, это точно, - заговорил он наконец, - И Казанцев был. И да, дрались. Потом Лёха опять сюда пришёл, второй раз. - Да, - кивнул Филипп, - Он сказал, что книжку искал. - И следы затирал, - огорошил дополнением Фёдор. - Да? - удивился Николай. - Ну не дурак же? Такие вещи на виду оставлять? - отозвался Фёдор, и обратился к Филиппу, - Вы же видели следы его магического воздействия? Филипп кивнул: - Следами это трудно назвать. Но, да. - Как это? - удивился Николай, - Я конечно, мало пока в этом понимаю, но... Их же видно! Даже мне. Даже сейчас. И как тогда их тёмные фиксировали? - Я вам больше скажу, - подтвердил Филипп, - Ещё утром, когда мы приезжали сюда с Жальцевым, следов не было. И в их исчезновении обвинили меня. - Разве так бывает? - заинтересовался Фёдор. - Я такое вижу в первый раз, - признался Филипп, - Это как, знаете, поверх одного слоя краски наносят другой, третий. А потом удаляют. Все сразу, - и подумал вслух, - Интересно, что будет, если я сейчас действительно попробую почистить здесь? Как это... два раза за одно и то же не судят? Интересно было всем. - Николай, - обратился Филипп, - Давайте-ка вместе со мной. Будете практиковаться. В самом деле, Стельмах числился в Дозоре на правах его заместителя, и должен соответствовать. Для него мало должно быть стандартных тренировок, которые посещали простые дозорные. - Может, я в другой раз? - неожиданно попросил Николай. Филиппу это показалось странным и он хотел было начать задавать вопросы, но вокруг него уже запрыгал неугомонный Фёдор: - А можно я с вами? Можно? - Можно, - сдался Филипп. Но поставил себе галочку во внутреннем ежедневнике - расспросить Николая. Требуемое воздействие было не слишком сложным, скорее затратным энергетически. Но и это не такая уж проблема для Филиппа. С помощью Фёдора он управился достаточно быстро. Обычные люди слишком чувствительны к следам агрессии иных. Сами понять не могут, отчего вдруг охватывает их печаль или злость в каком-то определённом месте. Так что, подобная забота, скорее, долг дозорного, чем добрая воля. Вынырнул из сумрака, полюбовался на дело рук своих. Чисто. Теперь разве что высший иной сможет заподозрить, что здесь была какая-то драка. Застарелые капли крови, правда, пришлось едва ли не магическим огнем выжигать. На всякий случай... Стоп. Высший иной? Не тот ли самый гипотетический высший, который чудит по городу с недавнего времени? Вампир? Вампиры ведь тоже исцелять умеют. При большой необходимости. Но зачем ему всё это? - Надеюсь, - заключил Филипп, - больше следы не восстановятся, - и попросил, - Фёдор, посмотри пожалуйста, не наследил ли наш скрытный Алексей ещё где-нибудь? Оборотень кивнул и приступил к исполнению. Они долго ходили по дворам, забирались на чердаки и крыши, так что успели порядком устать. А на последнюю крышу, того дома, что как раз напротив стационара, забирались уже ближе к десяти вечера, медленно, тяжело дыша. Снега здесь было немного - то ли недавно счищали, то ли стаял при оттепели. А может, сдувало его ветром, который совсем внизу не чувствовался, а вот здесь, на высоте, набирал обороты, пробираясь под одежду ледяными лапами. Одному Фёдору всё ни по чём. Пока Филипп с Николаем выбирались на плоскую поверхность крыши десятиэтажки, он успел обежать по периметру и всё осмотреть. У края, выходящего на двор с деревяшками, он вдруг остановился, уставившись на что-то под ногами, и сказал: - Не понял? Позабыв об усталости, Филипп поспешил к нему и замер точно так же. На самом краю крыши, прямо под решёткой невысокого ограждения, лежала тоненькая книжица в зелёном переплёте. Порыв ветра распахнул её примерно на середине, и промедли Филипп ещё чуть-чуть схватить её, унес бы вовсе. Он не слишком удивился, поскольку догадался уже, что это. Рисунки ("деревья, да кусты" - как охарактеризовал их Казанцев) были сделаны действительно ныне покойным Всеволодом Акимовым. Только, что этому... скетчбуку делать здесь, когда он должен сейчас прятаться где-нибудь в сейфе у Жальцева, который Ночному Дозору предоставил лишь ксерокопии, да и то не все? Жальцев ни за что не поверит, что это не моих рук дело, - подумал Филипп с тоской. Единственное, что он мог позволить себе в данной ситуации - помедлить с сообщением о находке до завтра. * * * С самого утра сегодня Евгеша чувствовал себя крайне беспокойно. Но домыслить происходящее, разложить всё по полочкам, ему никак не давали. Да что там! Из кабинета выйти нет никакой возможности - то одно, то другое. Сперва гудящая, как растревоженный пчелиный улей, вампирья диаспора прислала представителя, с требованием разъяснить, что происходит, и отчего вдруг на них, добропорядочных вампиров, посыпались в последние дни допросы, опросы и разнообразные проверки. В сердцах Евгеша счёл, что кровососы слишком распустились и обнаглели. Да и не к месту эти разборки сейчас совсем. А потому, кивнув собеседнику пару раз, не меняя выражения крайней доброжелательности на лице, разъяснил важно-вальяжному представителю в нескольких ёмких, но корректных словах, как Дневному Дозору "ценно" вампирье мнение, где Серапин Миронович это мнение видел, и что будет со всем их гемоглобинозависимым поголовьем, если окажется, что они проморгали в своих рядах своевольно кормящегося отщепенца. Представитель мгновенно сменил грозные интонации на просительно-умоляющие и клятвенно заверил, что донесёт до своего Старшего всю серьёзность положения. А также, лично проведёт внутреннюю проверку со тщательнейшим выявлением каких бы то ни было нарушений. И пулей вылетел из кабинета, как только ему было это позволено. Спровадив вампира, Евгеша взялся было за серьёзный анализ произошедшего накануне, но заявился Михей. Доложил о странной активности светлых в "тех самых" местах. А именно: Кларенс с заместителем и молодым оборотнем шустрили там чего-то. Евгешу это известие неожиданно задело. Ещё пару месяцев назад светлый глава не преминул бы позвать с собой на такое мероприятие. Ну да что уж теперь... Он поблагодарил подчинённого за бдительность, дал намёк, что, дескать, зачтется. С тем и отпустил. Следом поступил звонок от Серапина с требованием как можно скорее подготовить отчёт для Москвы по лицензиям для оборотней и вампиров. Это уж вовсе было ни в какие ворота! Евгеша, стиснув зубы, ответил вежливой готовностью на что угодно. И тут же перекинул поручение социальному отделу. На что-то ведь сидят там с пяток ведьмочек? Не для того же, чтобы хвастать друг перед другом моднейшим маникюром и делиться рецептами приворотных зелий? Наконец, выждав для верности пару минут блаженной тишины, он достал из магически защищённого ящика стола ксерокопии рисунков Акимова. Все, переданные ещё в декабре Ночным Дозором, и сделанные в другой книжечке, тоже. Что-то царапало в подсознании, не давало покоя. Какая-то мысль, намёк... Перебрав рисунки так и эдак, пораскладывав по тематическим кучкам, Евгеша понял, что запутался окончательно, а ни к каким выводам так и не пришёл. Акимов, судя по рисункам, достаточно тесно общался со Сторожем-Кеоном. Видел несуществующую девочку. Взаимодействовал с сумраком, не будучи иным. А теперь ещё и выясняется, что за каким-то чёртом рисовал деревья и дома, находящиеся в непосредственной близости от стационара, где сейчас творится всякая чушь. Что, если отследить по времени, когда и какой рисунок был сделан? Приведёт ли это к какому-либо результату? Евгеша сложил листки стопкой. Снял очки и стал протирать их чистым носовым платочком. От первой книжечки ему достались лишь копии. Позволят ли ему взглянуть на оригинал? После всего давишнего скандала? Но тут уж сам виноват, не сдержался. Вот если предложить равноценный обмен... Думать о таком виде отношений с Филиппом вообще было неприятно. Неприкрыто морщась, он водрузил очки на нос, встал из-за стола и подался к своему сейфу. А заглянув в него, с минуту не мог поверить в увиденное. Вернее - в НЕ увиденное. И подумал о том, не слишком ли часто стали обносить его прежде весьма надёжное хранилище? И что всё это значит? Словно ответом на его мысленный вопрос, зазвонил телефон. Евгеша скривился ещё пуще. Как теперь объяснять пропажу Филиппу? Как смотреть в глаза и переносить, пусть хоть и мнимые, насмешки? - Добрый день, Филипп Даниилович, - с фальшивой радостью заворковал он в трубку. - Здравствуйте, Евгений Александрович, - теперь оба они не забывали об отчествах, - Могу я спросить у вас, какую новую интригу вы затеяли? И что всё это значит? - Я? - совершенно неподдельно удивился Евгеша, - О чём вы, Филипп Даниилович? - О скетчбуке Всеволода Акимова, - лёд в тоне светлого можно было нарезать стандартными кубами и высекать из них свадебных лебедей, - С какой целью вы бросили вещдок на крыше? Из побуждений в духе "не доставайся же ты никому"? - На какой крыше? - спросил севшим голосом Евгеша, на самом деле уже догадавшись. - На той же, где вы его нашли. Или вы хотели, чтобы я его тоже нашёл? Но тогда могли бы просто из рук в руки отдать. Или же отправить Почтой России, если общение со мной вам так претит. Евгеша не устоял на ногах и плюхнулся в кресло. Требовалось придумать что-то толковое немедленно. Но в голову пришло лишь одно: - Филипп Даниилович... Можем мы с вами поговорить? У меня появилась одна... мысль. Я поясню её, если смогу просмотреть обе книжки, прежнюю и новую. А заодно отвечу на все ваши вопросы, - он вытянул из кармана пиджака платочек и протёр вспотевший лоб, - И... Филипп Даниилович, вы же сняли копии? - Разумеется. Но... - При встрече, - не дослушал Евгеша, - Я уже еду. Практически у вас в офисе уже. Он отключился и стал споро собираться, не переставая размышлять о том, что всё это может значить. Одно было ему понятно точно: в городе затевался новый совершеннейший бардак. * * * Денёк выдался солнечным, ярким, тёплым. Небо светилось ласковой лазурью почти по-весеннему. Да ещё и выходной. Андрей вёл Леночку за руку, щурясь от солнца, слепящего изо всех оконных стекол. Наметённые дворниками сугробы расплывались кашей и истаивали в лужи по обочинам дорог прямо на глазах. Мимо промахнул, торопясь, автомобиль тёмного Жальцева. Любопытство - куда это он? - мелькнуло и угасло. - Лена, хочешь, я тебе пироженку куплю? - Не хочу, - она всё ещё обижалась. - Лена, - в сотый раз принялся объяснять Андрей, только подбирая новые слова, - Ёлочка устала. Сколько она у нас простояла? Два с половиной месяца! Ей надо отдохнуть. А на следующий год мы её опять поставим. - Это долго! - заспорила дочка, - Целый год! - и тут же отвлеклась, позабыв об обиде, - Папа, смотри, тут лужа! И верно, лужа. Хоть кораблики пускай. Чуть не наступили. - Погоди, Ленка, дай, я тебя на руки возьму. - Я хочу по луже! - Ножки промочишь и заболеешь. Вот купим резиновые сапожки, тогда будешь ходить. - Мама, смотри, а девочка по луже ходит. Я тоже хочу! - раздалось сбоку. Мамаша, пытающаяся провести мальца лет семи по протоптанной сбоку от лужи тропке, приостановилась и обернулась на Андрея. Он лишь виновато развёл руками. Ленка помахала пацану рукой. Женщина потащила сына прочь, что-то вполголоса ему объясняя и оборачиваясь с опаской. - Видишь, - укорил Андрей дочку, - Какой ты пример подаёшь? - но вспомнил себя малолетнего, и закончил, - Рано ещё по лужам ходить, понимаешь? Лена кивнула и позволила перенести себя на руках. Андрей отошёл было уже на несколько шагов от лужи, но покачал головой и хвастая перед Ленкой приобретёнными в Дозоре навыками, махнул свободной рукой в сторону забитого водостока. Сам собой протаял во льду желобок, и вода устремилась куда ей и положено. Лужа быстро мелела, обнажая под собой асфальтовый тротуар. - Здорово! - с восхищением оценила дочка, - А мы на детскую площадку пойдём? Отчего же не пойти? Хотя, в первый раз Андрей слышал такое предложение. Ленка прежде не любила толпы снующих туда-сюда детишек и предпочитала играть одна. - А дядя Женя к дяде Филиппу поехал? Надо же, заметила. - Не знаю, доча. Может, к Филиппу, а может, просто по делам. А про себя подумал, что, по ощущениям, между этими двумя в последнее время как чёрная кошка проскочила. - А почему Дима к нам не приходит? Да, Димка теперь не приходит. Андрей сам виноват. Он, конечно, понял и принял все объяснения Димы. Кто же знал, что сосед Павел Леонидович окажется... Кстати, Андрей так и не понял толком, кем он оказался. Память о той странной ночи в декабре почему-то всплывала рваными лоскутами, да и те не хотели задерживаться в голове. Понятно, Дима хотел как лучше. Считал, что помогает Андрею, защищает его от опасности. Сам не рад, что поверил старику. Прощения попросил. Андрей простил, правда, но... осадок остался. И самое грустное, Дима даже спорить не стал. Просто больше не приходит и всё. - Ёлку убрал, с Димой поругался, - заворчала Лена, - сам говорил: ссориться плохо! Чего вы все ссоритесь? - Лен, ну прости! - взмолился Андрей, - Хочешь, Диму позову к нам? Прямо завтра, как на работе увижу? - Позови, - дочка сразу сменила гнев на милость, - Только ты и дяде Филиппу скажи. - Что сказать? - удивился Андрей. - Что ссориться - плохо! С этими словами Ленка выдернула ладошку из его руки и унеслась на детскую площадку. Андрей смотрел, как она показывает подошедшей девочке своего белого зайчика, как они вдвоём влезают на качели, а ещё одна девочка начинает их раскачивать. И пытался вспомнить, упоминал ли он при ребёнке о своих подозрениях?