Добрый вечер, Дозор!

Москва На выходе из портала ждал Антон. Привычный такой, простой. Стоит, опершись задом о письменный стол, совершенно непонятного здесь назначения. Серый свитер, руки в карманах джинсов. Улыбается, радуясь встрече. Чувствуется, и обнял бы, но знает, что Филипп этого не любит. Только руку протянул: - Привет. - Здравствуй, - Филипп с удовольствием пожал тёплую, крепкую ладонь деда. - Ну что, идём? Антон, всё же не удержавшись, хлопнул его по плечу. А после повёл к выходу из специально оборудованного под стационарные порталы подвального помещения. Здесь много было таких кабинетов, по обеим сторонам длинного коридора. Филипп вздохнул и спросил то, что следует знать, прежде чем предстать пред очи Пресветлого начальства: - Насколько всё серьёзно? - Ты о чём? - мгновенно насторожился Антон. - О чём же ещё? - Филипп пожал плечами, - О моём последнем проколе. - Каком проколе? - Антон с недоумением моргнул, но сразу спохватился, - А, ты про то видео? - и махнул рукой, - Ничего критического, ребята уже работают. - А Гесер? - Что Гесер? - дед будто и не понимал причин его беспокойства. - Он мне велел явиться на встречу. - ответил Филипп, тоже озадаченный, но другими странностями, - Сказал, что не позже завтрашнего дня. - Завтра не выйдет, - Антон с совершенно спокойным видом топал впереди, руки опять в карманах. - Почему? - Отбыл два часа назад. У него в Осло встреча. Они с Ольгой вдвоём. Как минимум на неделю эта волынка. Филипп задумался, рад ли этому? И решил, что не очень. Он с детства не любил оттягивать неизбежное, откладывать неприятные процедуры, вроде экзаменов, прививок. Или выволочек от Гесера. - Ты что-то срочное хотел с ним обсудить? - предположил Антон. И сообразил, - Торопишься вернуться? Знакомые с детства коридоры были почти пусты. Это в Заледеевске сейчас семь, а здесь - всего лишь три часа дня. На работе только административные службы, да аналитика. Редкие встречные дозорные были Филиппу мало знакомы. И это хорошо. Он надеялся, что тот, кого одновременно хотел видеть и опасался, подтянется в Дозор либо ближе к началу ночной смены, либо вовсе услан по делам куда-нибудь далеко. - Даже не знаю. Ситуация на данный момент стабильна. Круг уничтожен. Злоумышленник арестован. Теперь там справятся и без меня. Антон бросил на него странный, недоверчиво-испытующий взгляд. Спросил: - Так ты не хочешь возвращаться? Не возвращаться? Филипп представил себе это. Несомненно, он оставит позади ценный опыт, лишь тайком улыбаясь от тёплых воспоминаний. А так, всем будет удобнее. Тем более, Дневному. Тем более, Жальцеву. Который, как теперь кажется, всеми своими поступками этого и добивался. Главой Дозора станет Николай Стельмах, это понятно. И всё в Заледеевске будет как раньше, как до приезда Филиппа. С одной только разницей - без него. Что ж, - пришёл к спасительной мысли Филипп, - зато не будет поводов для сомнений, странных, ни на что не похожих, никогда не испытанных чувств. И так даже лучше. - Боюсь, - ответил он деду, - это не мне решать. Фирменный прищур Городецкого, вкупе с постоянной, почти не проходящей тенью улыбки, вызывали подозрение, что в показное спокойствие внука и его слова он ничуть не поверил. - Ну ладно. Идём, идём, - поторопил Антон, - Света пирог обещала. А я, знаешь, люблю, чтобы горячий, и чтобы с хрустящей корочкой. * * * Филиппу казалось, что он никуда не уезжал, а просто посмотрел интересный, захватывающий фильм, снятый талантливым режиссёром. Будто пережитое им самим менее чем за полгода, совершенно не отразилось на всём остальном мире. Квартира Городецких ничуть не изменилась. Как и его собственная комната, в которой индивидуальности всегда было не больше, чем в гостиничном номере. Нестареющая бабушка Светлана, возраст которой отразился, пожалуй, лишь на объёме характерного ворчания. Великая светлая волшебница, предпочитавшая магическим подвигам - работать в поликлинике, а по выходным печь мужу пироги. Она позволила внуку снять верхнюю одежду, обняла крепко, поцеловала в щёку, а после сразу взяла за плечи и принялась придирчиво разглядывать со всех сторон. - Филиппушка, от тебя одни глаза остались, - констатировала она наконец, - Тебя в этом твоём Заледеевске кормят вообще? Иногда. Пирожками, - с горечью припомнил Филипп. - Антоша, ну посмотри на него, а? - Светлана призвала в свидетели мужа, - Был бы человеком, решила бы, что гастрит. У тебя нигде не болит, Филиппок? Антона сейчас волновало совсем другое - аромат пирога, только что извлечённого из духовки. С узорными колосочками поверху и косичкой по краю, с сочной красной рыбой и кольцами лука в парящих через узорчатые проколы недрах. И с изумительной, пока ещё хрустящей корочкой на золотистых боках. Он потёр торопливо вымытые ладони, готовые принять тарелку с заветным треугольным куском, и поспешил вмешался: - Светка, если ты сейчас от него не отстанешь, то тут не только гастрит, а голодный обморок будет. Причём, в количестве двух штук. Бабушка Света опомнилась, засуетилась, усаживая долгожданного внука за стол, и первый кусок, разумеется, достался ему. - И всё-таки, - заметила она при этом, игнорируя жалобный взгляд мужа, - Желудок надо беречь, Филиппок. - Знаем мы такие гастриты, - Антон благодушно заулыбался, наконец оделённый своей порцией. - Ты это про что? - с суровым подозрением воззрилась на него Светлана, тоже усевшись за стол и подперев кулаком щёку. Она, как любая бабушка, любовалась самым прекрасным зрелищем на свете - кушающим внуком. - Ну, у меня ты тоже думала, что гастрит, - пробубнил Антон, жуя, - А оказалось... - и зажмурился от наслаждения, не сразу продолжив, - Любовь. Любовь, Светка. На всю жизнь. - Ну-ну. Это ты сейчас такой умудрённый, - скептически фыркнула она, откинув за плечо прядь длинных, светлых волос. Но, эти слова ей были, без сомнения, приятны, - А сколько ерунды мне тогда нёс? Про срезанные цветы? А? Филипп знал историю знакомства деда и бабушки, и сейчас от души наслаждался игривой перепалкой. Он видел, они действительно любят друг друга. Столько лет. - Признаю свою ошибку, - потянувшись за вторым куском пирога сказал Антон, - Но согласись, тебе со стряпни своей изумительной следовало начать, а не с оплеух. - Заслужил, - ласково улыбнулась Светлана. - Заслужил, - покладисто согласился Антон. * * * Филипп никак не мог заснуть. И казалось бы, наконец появился шанс выспаться хорошенько. Но, нет. Проблема была, разумеется не в разнице во времени. Мысли крутились в голове, не давая покоя. Фёдору пора выставлять документально серьёзный, не ученический уровень, - вспоминал Филипп. Но тут же одёргивал себя: это сделает Николай. Теперь это его забота. И проконтролировать поведение людей с отредактированной памятью, проставить в таблице, свериться с результатом, чтобы всё как положено, отчёт... Но опять: это не моё дело, не мои проблемы. А как поведёт себя собственноручно установленная защита? Не даст ли опять сбой?.. Николай проверит. Если и забудет, то ему напомнит Вера Сергеевна. Утром все соберутся в Дозоре, - представлял Филипп, - совершенно без учёта рабочих часов по графику. Они будут пить чай в приёмной и обсуждать планы на день. И Лера станет хвастать новыми весенними сапожками, с подошвой в два раза превышающей размеры ступни, обязательно ядовито-зелёного цвета. А строгая Вера Сергеевна сперва неодобрительно качнёт головой, но потом скажет, что - хороши. Иван Захаров врубит музыку, дежуря на вертушке, что-нибудь дико попсовое, и некому будет сделать ему замечание. А Яков Мальков расскажет новый анекдот, на грани приличия, и все будут хохотать, даже Вера Сергеевна прыскнет тайком. Дмитрий Сазонов поведает случай из своей дозорной практики в тему. Андрей Вдовин, внимательно слушающий друга, не забудет, конечно, коситься на пустой стул у окна. Потом влетит Фёдор, сбежавший с "литры" и сообщит, что по информации из очень! достоверного источника, в Дневной взяли-таки на службу вампира... Филипп понимал, что всего этого ему уже не хватает. Но это и пугало. Заставляло учащённо биться заблудившееся в эмоциях сердце. Он уже терял друга, и это больно. А, как поётся в той песне, что исполнил под гитару как-то подвыпивший на каком-то празднике дед Антон: "Если у вас нету тёти..." И похоже, что с таким характером, как у Филиппа, между "иметь" или "не иметь" лучше выбрать второе. О Жальцеве он вовсе старался не думать. Никак. Заледеевск - Лерочка, - Николай заскочил в приёмную главы по дороге в свой кабинет, - Документы по коррекции памяти (ну, ты поняла) для Дневного готовы? - Ага, уже. - Лера торопливо перебрала скопившиеся на столе папки и отыскав нужную, протянула ему, - Подожди. Тут ещё, вот. У этой секретарши даже подставки для бумаг были каких угодно цветов, кроме чёрного и серого. Порылась в малиновом выдвижном лотке и сунула поверх папки ещё несколько бумаг, почему-то сразу изменившись в лице. - Что это? Николай пробежался глазами по строчкам и примерно понял настроение девушки. Эти бумаги заказывал Филипп. А вот подписать не успел. Замглавы покосился на дверь кабинета, в котором так и не посягнул разместиться. Будто таким образом боялся действительно вычеркнуть Филиппа Кларенса из жизни Дозора Заледеевска. - Премия ребятам за сверхурочные, - всё-таки пояснила Лера, - Подпишешь? Ещё Федьке надо уровень зафиксировать. Из кармана Николая раздалось вдохновенное мужское пение: "Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна..." Лера хихикнула. Николай неодобрительно покачал ей головой. Извлёк на свет самоотверженно голосящий смартфон, поясняя при этом: - Туману чё в руки дай. Попросил, называется, чего поинтересней на сигнал поставить. Теперь Бог-то его знает, как удалить, - сказал уже в трубку, - Да, Саша, ты на месте? Ага. Поднимайся. - Казанцев? - уточнила Лера, когда смартфон вернулся в карман. - Да, - кивнул Николай, - На него всё готово? - Конечно. Через минуту по косяку двери в приёмную неуверенно постучали. - Заходи, Саш, - обернулся Николай, оторвавшись от подписания бесконечных бумажек. - Здравствуйте, - сказала входящему Лера. Сегодня бывший иной Александр Казанцев выглядел более чем прилично. Аккуратно подстриженный, тщательно выбритый. И главное - трезвый. - Здравствуйте, - произнёс он, напряжённо оглядывая помещение. Задержался вниманием на закрытой двери кабинета главы. - Филипп в отъезде, - сообщил ему Николай, - В Москву вызвали. С отчётом по последним делам. - Ясно, - кивнул Казанцев. - Ты вот тут распишись, - показали ему, - И пойдём помещение смотреть. Потом вместе сядем и смету просмотрим. Может ещё что подскажешь. Из нас двоих, всё-таки, в этом деле ты - профессионал, - Николай улыбнулся. Александр чуть приподнял уголок бледных губ: - Поглядим. И стал расписываться в нужных местах, помеченных галочкой. - Ну вот, - объявил Николай, странно глядя на друга, - Теперь ты официально служащий Ночного Дозора Заледеевска. - Поздравляю, - искренне сказала Лера. - Спасибо, - теперь улыбка Александра отобразилась и в его глазах, словно оценив остроумную шутку. - Ну, идём, - позвал Николай, направляясь к двери. "Наша служба и опасна и трудна..." - опять донеслось из его кармана. - Да что ж такое... - кажется, он смутился. Улыбка Казанцева откровенно разрослась в едва сдерживаемый смех. Лера хихикала, прячась за монитором компьютера. - Да, Федя, что такое? - сказал Николай наконец замолчавшей трубке. Лицо его тут же вытянулось. Лера встревоженно притихла. Даже Александр напрягся, хоть и не мог слышать разговора. - Еду, Федя. Не паникуй. Пять минут, - бросил Николай. Вздохнул, покачал головой. И нашёл номер, который так надеялся никогда не набрать. Гудок. Ещё гудок. Наконец ему ответили. - Евгений Александрович, - заговорил замглавы, - Сможете подъехать, срочно, на территорию бывшего стеклозавода?... Да. Там Фёдор что-то... Нет. Кажется, с Олегом Пащенко что-то случилось... Хорошо. Я тоже. Ещё один звонок: - Дима! Срочно машину. Федька звонил. Эти засранцы, кажется, всё-таки доигрались.