Шантаж и предательство

Саске сидел, протягивая коктейль, за маленьким столиком в тускло освещенном баре. Он был здесь не для того, чтобы напиться. Он искал. Искал кого-то конкретного. Глаза детектива медленно изучали комнату в поисках человека, а голова была заполнена мыслями о том, почему он не должен быть здесь. Он был детективом, отец которого считался лучшим во всей истории полиции. Самого его считали маленькой копией своего отца, зверски убитого со своей женой и старшим сыном в собственном доме. Саске мог только предположить, что это был кто-то из врагов Фугаку, которых у того было немало в криминальной сфере. Но преступники не оставили после себя совершенно никаких следов. Возможно, мог бы помочь Итачи, старший брат: его тело не было найдено, только окровавленная одежда в десятке метров от дома. Официально он считался погибшим, но, конечно, Саске все еще лелеял надежду, что брат жив, напуган, где-то прячется... Хоть это и было всего лишь оправданием. Ведь старший сын семьи Учиха никак не мог быть "напуган". Это не про него. Младший Учиха был помолвлен с милой розововолосой особой; она души в нем не чаяла, но была глупа и наивна, совершенно не представляя, какой самоотдачи требует его работа и какую угрозу представляет для всех его близких. Она и представить не могла, какие вещи видит ее жених каждый день, не догадывалась, что секс с ней был только способом избавиться от стресса, изгнать из себя демонов, поселившихся в нем благодаря работе, и оставаться человеком. Она считала его слишком грубым и очень не любила его "извращения". «Да когда чертов минет считался "извращением"?!» Как полицейский он был хорошо знаком с "нижней" частью города, хотел он этого или нет. Он знал, куда приходили люди, чтобы взять то, что они хотели, в чем они нуждались, наплевав на то, насколько это законно. Следовательно, причина, по которой он здесь, рискуя репутацией, рискуя работой, рискуя семьей и отношениями - хороший минет без всяких обязательств. Само по себе это было плохо, но простительно, учитывая, что любому мужчине была нужна разрядка. Плохо было то, что он не искал женщину. Женщины имели нехорошую тенденцию привязываться. К тому же, женщина всегда считается жертвой в любой неприятной ситуации, связанной с сексом, особенно, если она строит из себя пострадавшую, чтобы получить то, что ей нужно. Если вдруг ты изменил ей с другой женщиной, тут же начинают разыгрываться различные драмы, чего брюнет, честно говоря, совсем не хотел. Мужчина же будет держать рот на замке, что бы ни случилось; в конце концов, это крайне унизительно - однополая связь. По той же причине мужской пол наверняка не станет шантажировать. Он категорически отказывался признать, что с мужчиной он получает гораздо больше удовольствия, чем с любой женщиной, даже если это - его невеста. Его внимание привлек яркий блондин, подошедший к барной стойке. Мужчина, вероятно, лет двадцати трех устроился на барном стуле с потрескавшейся коричневой обивкой. Он одарил бармена сияющей улыбкой и заказал отечественного пива. Мужчина явно не вписывался в обстановку. Он был слишком шумным, слишком ярким для тихого, темного, мерно потягивающего свои напитки контингента посетителей бара. Он будто излучал свет в этом мрачном помещении, отдавая блики лакированным столам, и притягивал взгляд. Даже его одежда привлекала внимание - потертые летние джинсы, небезызвестной марки кроссовки, выглядящие очень удобными, и темно-оранжевая рубашка поло. Саске заметил, каким разочарованным взглядом блондин обводит комнату, оглядывая посетителей в будничную ночь, и, когда его взгляд остановился на брюнете, захлебнулся воздухом: потрясающие глубокие голубые глаза. Он заметил искорку интереса вкупе с осторожностью. От понимания, что брюнет тоже заинтересовался им, количество искорок в глазах увеличилось, отчего у Саске совсем перехватило дыхание. Длинные пальцы потерли шею, а брюнет представил, как этот же путь проделывают его губы. Обычно он не целовал мужчин: единственное, чего он хотел, это поиметь их в рот и кончить поглубже в глотку. Другая рука потянулась за бокалом пива и поднесла его к пухлым губам. Кончик розового языка облизнул край бокала, кадык качнулся прежде, чем губ коснулась пена; после глотка снова показался острый язычок - теперь облизывая губы, а стакан опустился на стол. Саске не знал, что из себя сейчас представляло его лицо, но очень надеялся, что его рот закрыт и из него не течет слюна. А на лице напротив торжествовала игривая улыбка. Брюнет, только подумав, как эти губы касаются его плоти, возбудился, казалось, до предела. Мысли пошли дальше, картинка встала прочно: блондин глубоко заглатывает, а после Саске тянет его за волосы, отстраняя от себя и кончает на эти загорелые щеки. Фантазия была усовершенствована образом: маленькая шлюшка двумя пальцами смазывает со своей щеки его семя и дочиста соблазнительно обсасывает, глядя ему прямо в глаза. Мужчина сделал последний глоток, оставил свой напиток, кинул прямой взгляд на Учиху и подмигнул. И скрылся в глубине бара. Саске посидел еще пару минут в ожидании непонятно, чего, и, наконец, небрежно поднялся. Он направился в сторону туалета и уже хотел войти, как кто-то покашлял. Чуть громче, чем нужно. Обернувшись, брюнет обнаружил в дверном проеме героя своих фантазий. Тот прошел мимо, зазывно глянув на Саске через плечо. Посчитав это движение более, чем достаточным, брюнет проследовал за своей пассией. Руки легли на бока, и Саске поблагодарил Бога за то, что тот наделил его достаточным умом, чтобы не таскать с собой оружие в такие вечера. Его навыков было достаточно, чтобы уложить кого угодно голыми руками. По крайней мере, он всегда так считал. Комната была примерно десять на двенадцать футов. Флуоресцентный свет ударил в глаза; Саске прищурился и вышел из темноты. Как только Учиха сделал несколько шагов вглубь комнаты, блондин неожиданно двинулся вперед, плавно обогнул Саске, захлопнул дверь прямо за его спиной и запер. Чужие пальцы зарылись в черные волосы; Саске отвернулся, не позволяя мужчине поцеловать себя, вместо губ подставляя шею, чувствуя всем телом теплое дыхание. Он слегка вздрогнул, затем потянул руки вниз, собираясь избавить партнера от ремня. -Какой нетерпеливый… - хриплый голос прозвучал где-то в районе ключиц. Между поцелуями. Саске чуть опустил голову, позволяя светлым пушистым волосам щекотать его подбородок. -Прекрати издеваться, действуй, - игриво прорычал он в ответ. -Как скажешь, - пробормотал голубоглазый, прежде чем прикусить бледную кожу ниже губы. Учиха успешно сдержал стон, но все же выдал себя, подавшись вперед. Загорелые пальцы ловко справлялись с пуговицами темно-синей рубашки, обнажая молочную кожу, чтобы горячий темнеющий взгляд мог оценить тело нового знакомого. Саске помешал ему, не дав закончить, но это ничуть не расстроило мужчину, который захватил бусинку соска горячим ртом и принялся играть с ней языком. Это было приятно, но не то, чего хотел брюнет. Он уже открыл было рот, чтобы направить партнера в верном направлении, как острые зубы впились в нежную кожу. Вместо просьбы из горла вырвался удивленный стон: боль оказалась чудесно приятной. -Я прекрасно знаю, что тебе нужно, - оповестил томный хриплый голос, опаляя его кожу. -Действительно? - выдохнул черноглазый, стараясь придать голосу больше сомнения, но получилось похотливо и умоляюще. -О, да, - долетел до ушей ответ, прежде чем зубы принялись цеплять кожу то тут, то там. Новый удивленный крик вырвался из горла, когда зубы впились в ребро. Ладони плотно сжали бедра, пальцы впились ягодицы, а язык скользнул вокруг пупка. Зубки намеренно изучали только самые чувствительные участки, а и так немало напряженный член вновь дернулся под действием почти вгрызающегося в него рта. Саске пустил руки в светлые волосы, стараясь привести этот беспощадный рот туда, где бы он хотел его чувствовать больше всего. Голова поднялась, являя взгляду покрытое шрамами лицо и вспыхнувшие голубые глаза. Не отрывая взгляда, мужчина скользнул рукой в боксеры, мимолетно касаясь горячей головки, а за тем одним движением стянул вниз джинсы вместе с нижним бельем, оставляя их у лодыжек. Синие океаны глаз, не отрываясь, смотрели на него, пока руки ласкали его орган. Пухлые губы растянулись в усмешке, и Саске почувствовал непреодолимое желание с силой пихнуть свой член между ними, но вместо этого он снова за волосы потянул блондина вниз, безмолвно показывая, чего он хочет. Тело перед ним опустилось на колени. Желанные губы приблизились, обдав головку его члена горячим дыханием. По телу брюнета прошлась приятная дрожь; из уретры показалась прозрачная капелька смазки. Слегка мозолистые руки прошлись по ногам вверх, к ягодицам, и снова вниз, когда юркий язык слизнул выступившую влагу. Саске потянул воздух сквозь зубы, неосознанно сжав светлые волосы. Большие глаза понимающе, будто даже покорно, посмотрели на него, прежде чем блондин вернулся к своему занятию. Язык, снова показавшийся из приоткрытых губ, медленно прошелся по всему стволу, покружил вокруг головки, прежде чем плоть погрузилась во влажный горячий рот. Саске запрокинул голову; воздух с шумом выходил из его груди, подавляя ненужный сейчас стон. Вместо него раздался глухой стук о дешевые алюминиевые двери и чмокающие, влажные звуки внизу. -Черт... Да. Это было именно то, чего он хотел. И этот блондин был невероятно хорош. Короткие ногти прошлись по его ногам вниз, оставляя бледно-розовые полосы на своем пути и вырывая новый вздох из его горла. Загорелая рука потянула его левую ногу вверх, а другая стянула черный ботинок, а затем штанину. Он слегка согнул ногу. Губы покинули его член: язык прошелся по внутренней стороне бедра, зубы прикусила молочную нежную кожу - с силой, но осторожно. Горячий рот, покусывая и посасывая кожу, переместился вверх, где ловкий язык обвел яйца. Он с особым усердием обрабатывал напряженные шары, пока руки занимались освобождением второй ноги от одежды. Блондин снял рубашку, обнажив бронзовое тело. Саске успел заметить завиток вокруг пупка, прежде чем, прогнувшись в позвоночнике, излился в ладонь голубоглазого, успевшего "поймать" семя. Он жадно облизал с пальцев белые капельки, будто котенок, которому достались самые густые сливки. Саске внезапно понял, что это зрелище доставляет ему немыслимое удовольствие. Закончив, блондин вновь опустил руку, теперь уже поглаживая чувствительную кожу меж ягодиц. Собственная же рука уже оказалась на промежности партнера. Его пальцы непроизвольно согнулись, сжимая бугорок, и это было до одури приятно, хотя раньше он не позволял себе и задуматься о том, как же ему это нравится. Тело проняла дрожь, и брюнет уже знал, что не сможет выдержать долго: блондин просто чертовски умело использовал свои губы. Он почувствовал, как тело перед ним сдвинулось, а за тем послышались шорохи и звук открываемой бутылки. Он тут же открыл глаза, взглянув на мужчину. Осторожность - путь к долгой жизни, и это принцип его жизни, с его-то работой. Но блондин всего лишь достал лосьон из коробки со всяким хламом, стоявшей рядом с дверью. Сразу стало понятно, что парень наконец решил уделить внимание себе. И, конечно, Саске не стал возражать. Почему он вообще должен быть против? Неожиданно его голову посетила мысль, что джинсы на его партнере все еще застегнуты. Но понял он это, когда почувствовал, как влажные пальцы коснулись его ануса. Он мгновенно напрягся. Он не позволял никакому чертову наглецу, кроме своего врача, совать в свой зад палец или что бы то ни было еще. Блондин выбрал именно этот момент, чтобы заглотить его член, Саске на мгновение забыл обо всем - и партнер ловко ввел в него скользкий палец. Палец беспрепятственно скользнул в него и начал двигаться, пытаясь найти нужную точку. Через какое-то время способность мыслить вернулась в светлую голову брюнета, и он решил, что сейчас самый момент оттолкнуть мужчину, желательно - с кулака, когда блондин задел бугорок простаты, заставив Саске застонать. «Боже, как же это чертовски хорошо...» Удовольствие заставило его напрочь забыть о намерении оттолкнуть голубоглазого, когда пальцев стало два. Он изогнулся, в шоке понимая, что скоро кончит (это было неожиданной новостью, ведь всего минуту назад не было и намека на возбуждение) от того, что какой-то придурок запихал в него пальцы. -Еще... – как сквозь туман, содрогаясь, услышал он собственный голос. Мгновенный писк молнии, шуршание ткани и целлофана – и этот божественный рот оставил его член. Пальцы покинули его зад, вырывая протестующий стон. И те же пальцы ловко одели на освободившуюся плоть латекс. Сильные руки резко развернули его к двери, потянули за бедра. Его правая нога оказалась согнута, и тут он обратил внимание, что на лодыжке все еще болтаются джинсы. Не без усилия подключив остатки разума, он попытался скинуть их, чтобы не выглядеть смешно перед человеком, который сейчас дарил ему столько наслаждения. Нога оказалась на соседней полке, невольно толкая коробку и рассыпая его содержимое. Он почувствовал, как каменная эрекция партнера, обтянутая презервативом, давит на анус. Их разница в росте, действительно, была на пользу: блондин мог задать максимально правильный угол. Ловкая рука скользнула по члену, как ключ, отрывающий доступ к самому заветному. Саске максимально расслабил колечко мышц, позволяя загорелому мужчине сделать то, что не позволял никому и никогда. У него перехватило дыхание, когда он почувствовал, как член голубоглазого заполняет его, как к его ягодицам прижалось горячее тело. Партнер принялся двигаться, и Учиха не смог сдержаться, каждый раз, когда он выходил, подавался назад, пытаясь задержать его в себе. Он не мог понять, что же, черт возьми, он чувствовал; его эмоции находились где-то далеко за орбитой контроля, но он знал, чего хотел, что ему нужно это тепло, согревающее его изнутри, это великолепное чувство наполненности. Блондин резко толкнулся в него, и он вздохнул с облегчением. Это было божественно приятно, они снова были одним целым. Прикосновения кожи к коже только напоминали ему, что он чувствует, что он человек. Темп стал постоянным, быстрым; заполнялись все пустоты и смывались границы запретного. Он вышел из оцепенения, когда острые зубы впились в его плечо. Он с удивлением понял, что слишком громко стонет и всхлипывает; что он, поймав темп, двигается на встречу... -Я же говорил, - горячее дыхание обожгло бледную кожу, - что знаю, что тебе нужно. В любой другой ситуации такой самодовольный кретин за свои слова получил бы в пах, но этого… Его зубы исследовали спину на грани боли и удовольствия, которое чувствовалось значительно ярче. Крики стали более рваным, он подавался навстречу увереннее, прося большего. Блондин не стал медлить, вдавливая его в дверь и удерживая за бедра, чтобы не причинить боли. Голова опрокинута назад, глаза закатились - все говорило о том, что брюнет на пределе. Толчки потеряли синхронность, ритм стал рваным. -Я собираюсь кончить прямо в тебя, сладкий, - сообщил ему хриплый напряженный шепот. Этих слов оказалось достаточно, чтобы отправить его в полет, в бездну. Голос голубоглазого звучал ясно, без тени дрожи, а его член резко входил в чужое тело. Зубы впились в его плечо, и блондин что-то выкрикнул, не отпуская кожи. Его семя испачкало дверь, загорелые руки и капало на пол, пока его тело еще несколько секунд билось в экстазе. Блондин осторожно повернул их обоих, прислонившись боком к двери, пытаясь отдышаться и все еще лениво толкаясь внутри Саске. Через пару минут он, наконец, вышел, снимая с себя презерватив и выбрасывая его в мусорное ведро рядом. Саске позволил себе еще побыть в абстракции, чувствуя в себе горячее тело немногим дольше, чем нужно, прежде чем, наконец, вернулся в реальность. Не говоря ни слова, он отошел и начал одеваться. Из-за произошедшего он не мог заставить себя посмотреть блондину в глаза. Это ушло далеко за пределы привычного минета в кабинке туалета. Последствия... Это все было ебаной невероятной ошибкой. Он открыл дверь и вышел. Где-то глубоко внутри он хотел, чтобы мужчина его остановил. Он хотел, чтобы этот человек не дал ему так просто уйти, чтобы показал, что это что-то значило не только для брюнета. Он услышал, как дверь за его спиной закрылась, и попытался побороть внезапно возникшее жжение в груди. Он заставил себя вернуть на лицо маску безразличия, скрывающую его от реального мира, и вышел. Наруто, не торопясь, прибрался в комнате и оделся. Поднял вещи с пола и вернул их в коробку, убедившись, что туда же отправился и лосьон. Оттерев сперму с двери и пола, выбросил бумажные полотенца. Затем достал из ведра презерватив и осторожно убрал его в пластиковый пакет. Убедившись, что следов его присутствия в комнате не осталось, он поставил стул возле одной из полок и, встав на него, достал поставленную туда ранее видеокамеру. (п/п: вот же ублюдок) Он остановил съемку, поставив себе мысленную галочку не забыть проверить кадры, когда вернется к своему компьютеру. Он был уверен, что, обработав запись, получит хороший вид детектива Учихи. Без сомнений, его лицо должно быть хорошо видно. Он медленно убрал камеру в сумку и опустил глаза. Конечно, он ненавидел то, что должен был сделать для Орочимару. Он ненавидел, что этот человек злонамеренно уничтожает жизни, отправляет людей в больницы из-за собственных преступных умыслов, ради своей прихоти. И он был очень обязан этому человеку. Когда-то он и его двоюродная сестра Ино оказались на улице, голодные, без крыши над головой. Мать Ино умерла, а родственников, которые могли о них позаботиться, не было. Сначала все было в порядке. Когда им было всего по шесть лет, они оказались в новой семье. Но они выросли, и отчим, как это часто бывает, начал проявлять к Ино нездоровый интерес. Наруто пытался защитить ее, но что мог тринадцатилетний мальчик против взрослого мужчины? Они пытались найти помощь в полиции, но, не имея доказательств, они ничего не добились. И, конечно, чтобы и далее не подергать Ино риску, они решили бежать. Шесть месяцев спустя Орочимару нашел бездомных голодающих детей и готов был сделать для них все. Он принял их, дал им кров и относился к ним, как к родным детям. Он научил Наруто бороться, защитить то, что ему дорого. А потом Наруто узнал, чем же Орочимару зарабатывал на жизнь, но к тому времени змеиный ублюдок уже имел невероятную власть над его сестрой. Он держал девушку при себе круглые сутки, семь дней в неделю, и без зазрения совести манипулировал ею. "Он был так прекрасен, когда получал удовольствие", - Наруто не мог не думать о человеке, которого только что соблазнил. Грудь сдавил крепкий узел вины, которая не отпускала его: детектив отличался от остальных служителей закона, на которых положил глаз Орочимару . И он попытался подключить логику: если бы Учиха не занимался ерундой и довольствовался своей невестой, то сейчас не было бы этой записи и ничто не нарушало бы привычный порядок жизни Учихи. И это было то, из чего теперь состояла вся жизнь Наруто: шантаж, предательство.