И отправятся Антихриста делать в спальню

«Ты же понимаешь, что тебе придется нести полную ответственность за последствия ритуала?» — в голове у Мико все еще звучал голос Алисы. Они познакомились пару лет назад, когда в книжном магазинчике появился стеллаж с картами Таро, свечами и самоцветами. Всю эту ерунду продавали как что-то, что имеет настоящую магическую силу. Мико стояла за прилавком и наблюдала, как свечи, запрограммированные на успех и богатство пользуются большим спросом, чем книги по экономике, живописи и медицине. Примерно тогда же к ним стала захаживать эксцентричного вида светловолосая женщина. Мико было подумала, что это просто очередная поехавшая эзотеричка, подсевшая на Таро и гороскопы. Книжки она покупала соответствующие. Иногда она появлялась в компании другой особы, гораздо более молчаливой и серьезной. Та, Мико как сейчас помнит, взяла несколько книг по алхимии. Ясно, обе поехавшие. Как-то девушка увидела в компании этих двоих маленького голубоглазого мальчика. Вроде, ровесника Скарамуччи. Мысленно ей стало жалко этого ребенка. Тяжело, наверное, вырасти нормальным человеком, когда тебя воспитывает ведьминский шабаш. Такого мнения придерживалась Мико ровно до того момента, пока не познакомилась с Алисой поближе. Вести пустые глупые разговоры Мико умела. Опыт работы официантом, барменом, баристой, консультанткой давал о себе знать. Не хамить клиентам она научилась только когда встала за прилавок в книжном магазине. Сначала она просто интересовалась, как у Алисы дела, чем та занимается, живет ли по соседству, предлагала книжные новинки. Их взаимоотношения перешли на новый уровень, когда женщина спросила, могут ли они с супругой провести в книжном магазине мероприятие. Так как Мико была здесь за продавца, консультанта, администратора, сторожа и уборщицу, отговорка: «Извините, начальство запретило» не сработала. Да и Алиса обладала определенным даром убеждения. Мероприятием, которое хотела устроить Алиса, было чаепитие. В отведенный день Мико закрыла магазин, а внутри прошла встреча восьмерых женщин разных возрастов и происхождения, объединенных одним — они на полном серьезе считали себя ведьмами. Яэ наблюдала за этим бредом с чисто антропологической точки зрения и пыталась найти для себя ответ на вопрос, как взрослые люди могут по-настоящему верить во всякую чушь вроде Таро, нумерологии, астрологии и на полном серьезе обсуждать магические ритуалы. — Мико, а хочешь я тебе погадаю? — Алиса с такой невинной улыбкой это предложила, как будто за следующий час не выложила перед Яэ всю ее жизнь. Девушке остается лишь кивать по мере рассказа Алисы. Та с помощью карт четко видит, что родителям Мико была особо не нужна, что ей так и не удалось поступить в колледж и открыть свое дело. А окончательно перечеркнула все эти мечты ранняя беременность. На этом моменте у Алисы из колоды выпала карта Дьявола. Означать это могло многое — психоактивные вещества, деструктивные отношения, манипуляции, боль и ментальные проблемы. Почти все это было правдой. Самое идиотское — Мико была лесбиянкой. Она абсолютно не помнила, как забеременела. Ей было семнадцать, но для такого юного возраста девушка вела не самый подобающий образ жизни. В основном просто знакомилась в барах с разными женщинами, иногда намного старше ее, те платили за ее коктейли и компанию. Иногда эти подобия отношений длились дольше одной ночи и Мико перепадали дорогие подарки, оплата аренды или поездка на отдых. Правда, она ни с кем из них не спала. Предпочитала видеть в себе этакую юную гейшу, развлекающую взрослых женщин беседой, но не телом. Да, девушка никогда не пренебрегала алкоголем, но не настолько же, чтобы упиться до беспамятства и переспать с мужчиной? Теперь, спустя пять лет, она ютилась со Скарамуччей в двух крошечных комнатах, почти так же, как они когда-то жили вдвоем с Сайгу. Мико не могла сказать, что не любила его, но кто вообще сможет стать адекватным родителем в 17 лет? Из-за сына ей не хотели сдавать квартиры, с ней не хотели знакомиться и выгоняли с работ. Без Скарамуччи ее жизнь была значительно легче, но какая-то неведомая сила пять лет назад удержала ее от того, чтобы сделать аборт или написать на него отказ прямо в больнице. С того момента жизнь Мико превратилась в бесконечный круг тревоги о завтрашнем дне. Содержать ребенка это недешево, поэтому ей приходилось пахать на двух, а то и на трех работах, параллельно договариваясь с начальством и обещая, что Скарамучча ну вообще не помешает ей работать, либо искать ему нянек. Работать он ей, конечно, мешал. Она до сих пор помнит, как ее взашей выгнали с должности официантки в дорогом ресторане, потому что она привела его на работу. В итоге, она мало того, что не заработала, так еще и осталась должна за кучу перебитой посуды. Нет, Скарамучча тогда ничего не разбил. Он тогда просто мешал посетителям отдыхать. Посуду перебила сама Мико, когда у нее случился нервный срыв прямо посреди зала. Сколько ему тогда было? Три? Четыре? В любом случае, неподходящий возраст, чтобы смотреть как твой родитель кроет кучу людей матом на чем свет стоит. — Я не буду перед тобой извиняться, — сказал ей тогда ребенок. — Я уже и не надеюсь, — вздохнула Мико. Они сидели прямо на тротуаре перед дверьми этого ресторана. Затем им пришлось пешком идти километров пять до дома, ведь метро уже было закрыто, а денег на такси Мико планировала заработать на этой смене. Когда они наконец пришли домой она со скандалом заставила ребенка умыться, почистить зубы и лечь спать. Почему он был таким упрямым? В тот же вечер Мико подумала, что ненавидит свою жизнь. Эта мысль к ней привязалась и преследует по сей день, но именно тогда она осознала, насколько устала от этого бесконечного круга. В детстве ей хотелось писать книги, а сейчас она пашет, не разгибая спины, обслуживая других людей, чтобы просто существовать. Нет, серьезно, это же даже жизнью не назовешь. Она тянет лямку, чтобы просто иметь крышу над головой и еду в холодильнике, а цены растут так быстро, что даже увеличивая свой и без того мизерный доход, она все равно думает, как растягивать половинку курицы на неделю для двоих. Мико видела много примеров, когда родители гробят жизнь ради своих детей. Проблема в том, что она вроде делала то же самое, но не получала от этого никакого счастья. Разве Скарамучча был благодарен за еду, одежду, крышу над головой? Хрена с два. Он с возрастом становился все невыносимее и сколько бы Мико не говорила, что спички детям не игрушка, им приходилось уходить как минимум с четырех съемных квартир, потому что он устраивал там пожары. Еще три им пришлось покинуть, потому что у четырехлетки каким-то образом хватало ума перемкнуть электричество во всем доме, хотя ему запрещали совать пальцы в розетки. Мико часто замечала, что младенцем он мог подолгу смотреть в одну точку, а еще абсолютно не боялся темноты и одиночества. Яэ иногда пугала его жестокость. Странная вещь, но стоило им переехать в квартиру с балконом, как на него тут же начинали сыпаться дохлые птицы. Скарамуччу вид мертвых животных приводил в восторг. Было бы неплохо показать его детскому психологу, но лишних денег на такую блажь у Мико не было. Периодически у него случались приступы ярости. Яэ до сих пор с содроганием вспоминает один жуткий случай его истерики — со слезами, криками до хрипоты, лежанием на полу в конвульсиях. Хорошо только, что соседи не услышали, отмечали какой-то религиозный праздник, даже позвали священника. — А кто мой отец? — спросил как-то раз мальчик. Мико в этот момент была занята попытками нашарить мелочь по карманам, чтобы постирать их одежду. Еще это было раннее утро, чтобы никто из соседей не заметил, что Мико иногда либо подбрасывала чужим людям свои вещи, чтобы постираться за их счет, либо могла утащить что-нибудь нейтральное и универсальное, вроде базовой белой футболки. — Нет у тебя отца, — отмахнулась девушка. — Ну тебя же кто-то трахнул. Она была готова засунуть его самого в стиральную машинку и перекрутить. Только вот их семья давно была на карандаше у социальных служб. Жаловались все подряд — воспитатели из детских садов, откуда их периодически выгоняли, соседи, обычные прохожие. Скарамучча был просто груб, мог полезть в конфликт с другим ребенком или взрослым, не уважал чужую собственность и почему-то особенно не любил соль. Мико даже гуглила, бывает ли у детей аллергия на соль, но решила, что Скарамучча не ест ее чисто из вредности. Возможно, в том, что он вот такой была ее вина. Как-то раз он выкинул ее серебряные сережки. Самая дорогая вещь в их доме. Ей хотелось его прибить. Возможно, она была бы лучшим родителем, если бы ей не приходилось думать, что им завтра есть. Или, если бы рядом был кто-то, на кого она может положиться. Она честно пыталась вспомнить, от кого забеременела. По многим причинам ответ на этот вопрос решил бы сразу несколько ее проблем. Она могла бы женить на себе этого человека или хотя бы стрясти с него алименты. Несколько лет она мучилась вопросом об отце своего ребенка, пересматривала переписки, фотопленку, в надежде найти хоть какие-то улики с той ночи. Последнее ее четкое воспоминание — за барной стойкой она знакомится с длинноволосой красоткой в очень откровенном пурпурном платье. Мико даже показалось, что она, семнадцатилетняя неблагополучная девчонка, влюбилась. Та девушка выглядела старше нее и смотрела таким взглядом, будто пропускала сквозь Мико разряд тока в тысячу вольт. А ведь минут за десять до их знакомства Мико плакала в туалете бара от одиночества и мысленно поклялась, что готова расстаться с девственностью, чтобы в ее жизни появился хоть кто-то близкий. Технически, ее желание исполнилось, но с небольшим подвохом. После встречи с той загадочной барышней в фиолетовом у Мико в воспоминаниях огромный провал. Интересно, может, это она познакомила девушку с будущим отцом ее ребенка? Когда Алиса заново пересказывает Мико, насколько у нее была дерьмовая жизнь, той хочется плакать. Могло ведь быть по-другому. Она могла стать успешной писательницей, но горбатится семь дней в неделю в этом убогом книжном, чтобы просто прокормить ребенка, которого даже не хотела. Возможно, в тот день Алиса прониклась к ней сочувствием и стала понемногу приглядывать за Мико. То сделает ей бесплатный расклад, то подарит свечку, успокаивающую нервы, а как-то раз согласилась посидеть со Скарамуччей, когда тот заболел. Они тогда как раз переехали в новую квартиру, еще даже не успели избавиться от вещей предыдущих владельцев. Алиса, например, нашла среди хлама какую-то старую икону и посоветовала выбросить подальше. Мико так и сделала. Жизнь становится чуть терпимее, когда в ней появляются друзья, но с каждым днем Мико чувствовала, как постепенно выгорает. У нее уже даже появилась привычка откладывать деньги на алкоголь. Ни о чем хорошем это, конечно, не говорило. На прием к психологу она бы не смогла позволить себе записаться, поэтому пришлось обращаться к Алисе. Та советовала ей какие-то духовные практики вроде медитаций, но ничего из этого не работало. Тогда женщина расчехлила тяжелую артиллерию. — Ты должно быть, смеешься надо мной? — Я выгляжу как человек, который может над тобой смеяться? — обиженно спросила Алиса. — Ты постоянно это делаешь, — напомнила Мико, — А еще тебе тридцать лет и ты на полном серьезе зовешь себя ведьмой. — В призыве демона нет ничего смешного. Призвать демона. Мико, конечно, была в отчаянии, но не сошла с ума. С другой стороны, она и карты Таро со свечами когда-то считала дуростью, но Алисе удалось убедить ее в обратном. Мико довольно поздно возвращается от подруги, Скарамучча уже спит в своей комнате. Не веря в свою собственную адекватность, Мико водружает на обеденный стол целую коробку ритуальных принадлежностей и открывает подаренную Алисой книгу под названием «Демоны Гоэтии». Ей посоветовали хорошенько ознакомиться со всеми, прежде чем понять, к кому именно обращаться. Герцог Барбатос — восьмой дух, великий герцог. Он учит понимать пение птиц и голоса разных существ. Он открывает скрытые сокровища, разрушая магические чары, которые были наложены на них. Он принадлежал к чину сил, некоторой частью которого он все еще управляет. Он знает все о прошлом и о том, что грядет, примиряет друзей и способствует союзам властителей. Он управляет более чем 30 легионами духов. Тридцать легионов духов и способность знать все о прошлом и будущем это, конечно, круто. Только вот вряд ли этот Барбатос решил бы финансовые проблемы матери-одиночки проблемного ребенка. Паймон — девятый дух, великий король, всецело покорный Люциферу. Он появляется в образе человека с великолепнейшей короной на голове, восседая на дромадере. Перед ним шествует толпа духов, похожих на людей, с трубами, тарелками и другими музыкальными инструментами. У него громкий голос, и он ревет при первом своем появлении, а его речь такова, что маг может не понять его, пока не заставит выражаться более внятно. Мико аж смеяться захотелось. Паймон. Ну что за нелепое имя для демона. Еще и слушать невозможно. Буер — десятый дух, великий губернатор. Он обучает философии, моральной и естественной, искусству логики, а также свойствам всех трав и растений. Он лечит душевные расстройства людей и дает хороших друзей. Он управляет 50 легионами духов. Какой-то милосердный демон. Что же, теперь Мико знает, к кому обращаться вместо психолога. Моракс — двадцать первый дух, великий граф и губернатор. Он может сделать людей очень сведущими в свободных науках. Он также может дать хороших друзей и мудрое знание о свойствах трав и камней, которые могут быть драгоценными. Он правит 30 легионами духов. Только вот эксперта по камням Мико тут не хватало. Фокалор — сорок первый демон, имеет чин герцога ада, командир тридцати легионов духов. В его власти убивать людей, топить их в водах и переворачивать корабли, поскольку он управляет морским ветром. А есть кто-то более приземленный? Мико половину слов в этой книжке плохо понимала. Какие-то герцоги, губернаторы, легионы. Еще и имена у всех какие-то дурацкие — Декарабиа, Оробас, Мархосиас, Асмодей, Астарот. Вельзевул. Мико вздрагивает и роняет книгу на пол. Она даже не заметила, как за окном пошел ливень и неожиданно сверкнула молния. Ее это жутко напугало, почти так же как иллюстрация рядом с демоническим именем. Нарисовано там было что-то невнятное, похожее на гигантское насекомое. Вельзевул — король Востока. В древности по всему Востоку в его честь возводились храмы и города. Везде, где ему поклонялись, он был известен как бог погоды и метеорологии. Он наделен чрезвычайными полномочиями и властью. В его власти находится 66 Легионов Духов. Впечатляюще. Часы показывали два часа ночи. Нужно было поскорее покончить с этой странной затеей, убедиться, что Алиса навешала ей лапши на уши и поспать хотя бы пару часов перед работой. Циферблат показывает три, когда Мико заучивает заклинание на латыни и сооружает на своем обеденном столе подобие алтаря. Самым сложным оказалось провести холодным лезвием по коже и капнуть кровью в его центре. — Аминь, — произносит Мико. В ответ ей раздается лишь очередной взрыв грома и молнии за окном. Больше ничего не происходит. Мико даже смешно становится, как она могла повестись на такой бред, а вроде взрослый человек. Она поднимает взгляд со своей окровавленном руки и становится не до смеха. — Ты бы не смеялась над собой, если бы знала, сколько великих людей со мной работало. Мико готова была поклясться, что в мгновение ока воздух в ее крошечной кухоньке наэлектризовался. Напротив нее материализовалась женщина. Высокая, статная, в деловом брючном костюме. Поправляла длинную косу и выглядела так, будто пришла заключать сделку века. — Кто ты такая? — только и может произнести Мико. Женщина закатывает глаза и берет со стола потрепанный экземпляр «Демонов Гоэтии». Книга все еще открыта на разделе про Вельзевула. Незнакомка молча протягивает Мико раскрытый учебник демонологии. — Сама зовешь и спрашиваешь, кто я такая, — усмехается Вельзевул, — Тебе точно нужна помощь. — Так ты и есть демон? — начинает понимать Мико, — Пришла забрать мою душу? — Душу, девственность, первенца, — начинает загибать пальцы женщина, — У нас, как говорит Моракс, мультивалютная торговая стратегия. Девственность. Мико вглядывается в лицо демонессы. Его нелегко рассмотреть в пламени свечей, но девушке оно кажется очень знакомым. — Мы с тобой прежде не встречались? — Ого, узнала все-таки, — усмехается Вельзевул, — Не ожидала я тебя, конечно, снова встретить, такое очень редко происходит. Лет пять назад ты отдала мне свою девственность в обмен на… Что же ты там хотела? Женщина отводит взгляд пурпурных глаз и глубоко задумывается. — Близкого человека, — напоминает Мико. — Ха, точно! — восклицает Вельзевул, — Кстати, а где этот маленький полукровка? Уже задушил свою первую зверушку? — Ты о чем? — не понимает Мико. — О ребенке, которого мы с тобой сделали, — с невозмутимым видом говорит Вельзевул, — Он же жив? Нередко смертные матери душат демонических детей еще в колыбели, не в силах их принять и полюбить. — Мы сделали ребенка, — пытается осознать Мико, — С тобой?! — Ну да, — кивает Вельзевул, — Если тебя смущают гендерные вопросы, то забеременеть от демона можно даже подышав с кем-то из нас одним воздухом. Вот Моракс… — Ты увидела беспомощную малолетнюю девчонку, страдающую от одиночества, решила забрать ее девственность и сделать ей демонического ребенка?! — Не истери, — твердо приказывает Вельзевул, — Технически ты, конечно, хотела получить в обмен на девственность кого-то близкого, я могла бы послать тебе какого-то человека. — Но решила меня трахнуть?! — Ну, во-первых, ты мне понравилась, — начинает демонесса, — А, во-вторых, я еще никогда не оплодотворяла смертных. Ты показалась мне ужасно подходящей кандидатурой, чтобы выносить… — Какого хуя?! — не сдерживается Мико, — Нельзя вот так делать детей малолетним девчонкам и пропадать! По-твоему это все так просто?! Сунула, плюнула и пошла? — Так, вот давай без агрессии, — смущается Вельзевул, — Я могу объяснить. — Это должно быть очень хорошее объяснение, — Мико скрещивает руки на груди. — Видишь ли, — объясняет посланница ада, — Мы, демоны, сами по природе своей не какие-то злодеи. Просто, так сказать, подсвечиваем темную сторону человечества. Показываем, на какие грехи вы, смертные способны. Доказываем, что люди вовсе не венец творения. — Причем здесь я? — Да при том, что ты такая жалкая, низкая и отчаявшаяся! — в восторге произносит Вельзевул, — В тебе столько обиды на мир, травм и неоправданных ожиданий, что из твоего ребенка с легкостью бы получился военный преступник, насильник или чего похуже. Мы, демоны, особенно высшего порядка, не спим с теми, кто не сможет воспитать как минимум тирана. У Мико аж слов не нашлось, чтобы описать весь ужас, который она испытала после слов женщины. Самое страшное, что в представлении Вельзевула все было правильно. Яэ готова хвататься за голову от одной мысли, что ее использовали и даже не ради какой-то высокой цели. Ради вполне себе низкой — доказать, насколько грешно человечество. Ее руками вырастить и воспитать позор рода людского. — Ты какая-то расстроенная, — демонстрирует Вельзевул чудеса эмпатии. — Ты только что сказала, что из моего сына может вырасти насильник, — полушепотом говорит Мико, пытаясь сдержать слезы. — А может диктатор, — продолжает женщина, — Ну, хотя, что мы все сотрясаем воздух. Ты вроде хотела продать мне душу. Вельзевул щелкает пальцами и в ее руках материализуется ручка и стопка бумаг. В свете свечей Мико удается разглядеть на ручке пентаграмму. — Наш фирменный мерч, — гордо говорит Вельзевул, — Итак, чего бы тебе хотелось? Денег? Славы? Вопрос несколько секунд висит в воздухе, пока у Мико в груди кипит и нарастает обида. Перед ней стояло существо, виновное во всех ее бедах за последние несколько лет. Вельзевул ее очаровала, сделала ей ребенка и бросила совсем одну. — Хочу, чтобы ты взяла ответственность. — За что? — недоумевает демонесса. — Пойдем, покажу. Мико хватает ее за руку и выводит из черного круга, образовавшегося на месте проведения ритуала. У них крошечная квартира, идти недалеко. Они выходят из кухни, проходят гостиную, где на диване спала Мико и заходят в единственную спальню. — Проходи, — кивает Мико вглубь комнаты. Вельзевул это все не нравится, но она слушается. Им еще заключать сделку. Она заходит в небольшую спальню и мгновенно чувствует эту энергию. Такая знакомая сила, похожая на ее собственную, но совсем другая. Юная, но нечистая. В темноте Вельзевул различает очертания кровати и присаживается на самый край. Интересно, что мальчик получился похожим на ее нынешнее обличье. Тот же цвет волос, овал лица и бледная кожа. Демонесса вздрагивает, когда тот начинает ворочаться. Она беспомощно оглядывается в поисках Мико, но та куда-то исчезла, хотя еще секунду назад стояла в дверном проеме. — Ты ангел? — пара сонных детских глаз уставилась прямо на Вельзевул. — С чего ты взял? — спросила она. — Ты очень красивая и с тобой хорошо, — говорит Скарамучча, подавляя зевок. — Ты тоже красивый, — Вельзевул не хочет этого, но улыбается. С ангелами ее не путали с момента низвержения. Она недолго смотрит на пятилетнего мальчишку и чувствует, сколько боли он пережил за свою короткую жизнь, а еще сколько ему предстоит вынести и причинить другим. Да, это точно был ее сын. Удивительно, что Мико не придушила его в колыбели и не выбросила на улицу. Ох, в таком случае, в его сердце бы совсем не осталось места свету. Сколько грехов бы он натворил. Вельзевул чувствует неожиданный прилив гордости и поскорее выходит из спальни, пока совсем не расчувствовалась. — Посмотрела? — Мико уже ждет ее на кухне. — Ужасное маленькое существо, — Вельзевул тщетно скрывает нотки умиления в голосе, — Так чего же ты желаешь для вас двоих? Денег? Власти? — Я уже сказала, — ответила Мико, — Хочу, чтобы ты взяла ответственность. — В каком смысле? — не понимает Вельзевул. — По-хорошему, ты должна мне круглую сумму алиментов, а еще надо посчитать, сколько в году выходных, и сколько дней за эти пять лет он должен был проводить с тобой… — Так погоди, — прерывает ее демонесса, — Милая, ты, кажется, не поняла. Перед тобой сейчас один из семерых самых могущественных демонов ада. С моей помощью захватывали земли и выигрывали войны. Я могу сделать так, что тебе больше ни дня не придется работать, могу бросить к твоим ногам несметные богатства в обмен на душу. — Мне не нужны несметные богатства, — настаивает Мико, — Мне нужен партнер. Хотя бы пока Скарамучче не исполнится 18. — А сейчас ему сколько? — выгибает бровь Вельзевул. — Пять, — отвечает Мико, — Скоро в школу. — То есть, ты хочешь продать мне душу, — проговаривает демонесса, — В обмен на тринадцать лет службы в качестве партнера и родителя твоего ребенка? — Нашего ребенка, — поправляет Мико, — Он как раз интересуется, где ты и почему мы с ним так не похожи. Вельзевул смотрит на девушку как на сумасшедшую. Ей, конечно, приходилось бывать на службе у смертных в обмен на их души, но в качестве генерала армии, наемной убийцы, советника по особо важным вопросам. — А что же мне надо будет делать? — робко интересуется Вельзевул. — Помогать мне по дому и с воспитанием Скарамуччи, — говорит Мико, — Готовить, стирать, делать уборку, придумать, куда девать всю его неуемную энергию… Это самая странная сделка, которую демонессе когда-либо предлагали. Тринадцать лет в масштабе жизни демона вообще не срок. Он пролетит, не успеет Вельзевул даже моргнуть глазом. Но она чувствовала, что все это не просто так и есть какой-то подвох. Впервые она столкнулась с такого рода условиями договора. Но деваться было некуда, перед ней маячила смертная душа, от которой нельзя было отказаться. — Пусть будет так, — Вельзевул протягивает Мико руку, чтобы пожать и за окном снова сверкает молния.

***

Алиса чувствовала перед Мико небольшую вину, но это было так забавно. Она не верила, что у этой девчонки получится призвать настоящего демона. Они как-то раз всем шабашом чуть не умерли, призывая Барбатоса. Кто откликнется на зов Мико? Тихо посмеиваясь, верховная ведьма направлялась на адрес своей юной подружки, чтобы забрать у нее экземпляр гримуара и набор юного демонолога. — О, Алиса, проходи, — говорит Яэ, открывая ведьме дверь. — Ну что, как твои успехи с… Алиса едва переступает порог квартиры, как вдруг чувствует наэлектризованный воздух и ужасную головную боль. Ее взгляд устремляется в сторону маленькой кухни, соединенной с прихожей, а в нос ударяет запах гари. Последнее точно не мистического происхождения, но вот по поводу всего остального есть вопросы. — Сколько раз тебе говорить, смертная, что я не умею готовить! — на кухне темноволосая женщина отправляет в мусорную корзину какую-то кучу угольков из сковородки. — Дорогая, ты еще научишься, — ласково говорит Мико, — У нас с тобой впереди еще целых тринадцать лет. Алиса не может поверить своим глазам. Перед ней был король Востока и командующий 66 легионов духов. Повелитель мух. Вельзевул. В обличии женщины, которая в десятый раз сжигает завтрак для Яэ Мико.