И в каждой из вселенных я бы любил тебя

Римус любил Дэвида Боуи. Правда. Когда он был подростком, все его стены были увешаны плакатами с ним, фотографиями, афишами — всем, что Римус только мог найти. На экране блокировки его телефона было фото Боуи, сделанное им на одном из концертов, смазанное, но дорогое сердцу. Он купил проигрыватель пластинок только для того, чтобы слушать Боуи на виниле. Возможно, Римус был одержим, но так или иначе к двадцати пяти годам он успокоился. О его любви говорили только рингтон на телефоне и пара футболок с изображениями кумира. В общем, да, Римус любил Дэвида Боуи. Но не в два часа ночи после очередного приступа мигрени, откровенно дерьмового дня на работе и перед предстоящим выходным, которого у него не будет, потому что его кот — Перси — тоже решил, что сейчас подходящее время похандрить, и ничего не ел уже два дня. На завтра было назначено ультразвуковое исследование и еще некоторые манипуляции, а во второй половине дня он согласился посидеть с ребенком своих друзей, но, если честно, Римус никогда не справлялся с этим как надо, хотя они оба уверяли его, что все в порядке. Может, ему стоило почаще упоминать, что большую часть времени он просто оставляет их дочь перед телевизором и с ужасом отсчитывает время до обеда/полдника/ужина, когда придется уговаривать ее съесть то, что она не хочет есть, хотя Мэри говорит, что обычно проблем с приемами пищи у них не возникает. А если ему приходится еще и укладывать девочку спать, которая никогда — никогда — не соглашается хотя бы просто лечь в кровать, то под конец дня он еле сдерживается, чтобы не закричать. Обычно с гневом у него нет никаких проблем, он довольно уравновешен и не помнит, когда срывался на кого-нибудь в последний раз; но дети его уничтожают. Ему никогда не удавалось найти с ними общий язык по какой-то причине, Римус это прекрасно знает и нисколько не переживает, просто у Мэри и Дэнни, видимо, нет более приемлемых кандидатур на роль няньки для их ребенка, и он чувствует себя немного... вне себя по этому поводу. Потерев уставшие глаза до появления ярких пятен под веками, он открыл их и уже в который раз за эту ночь ненавидящим взглядом посмотрел на потолок. Соседи над его квартирой явно весело праздновали пятницу и не собирались, кажется, заканчивать минимум до утра. Иногда до Римуса доносились голоса, по которым можно было определить, что там куда больше людей, чем обычно. В другие дни он если и слышит их, то не больше двух человек. Хотя не то чтобы он может быть уверен в том, сколько людей живет над ним. Он даже ни разу их, кажется, не видел. Римус — не дружелюбный сосед: он стоит перед своей дверью и ждет, когда соседи по лестничной площадке уйдут, прежде чем он сможет добраться до мусоропровода; его наушники всегда наготове, если ему попадается кто-то в лифте; он не открывает дверь никому, кроме своих друзей и знакомых. Он ценит свое уединение, спасибо большое. И тишину ночью. Неужели никого больше не беспокоит то, насколько громко звучит музыка и смех из квартиры этажом выше? Неужели ему придется подняться туда? В одиннадцать вечера, когда он вышел из душа и лег в кровать, музыка уже была слышна. Дэвид Боуи, заметил тогда Римус, улыбнулся и закрыл глаза. В двенадцать ночи музыка стала громче. В час ночи Римус начал раздражаться, и отголоски головной боли, преследовавшей его весь день, стали возвращаться к нему. Он сходил на кухню и выпил таблетку. Кто-то что-то сверху опрокинул, за чем последовал очередной взрыв смеха. Вернувшись в постель, парень стал посылать мысленные сигналы веселой компании, что пора бы уже закругляться. В два часа ночи он понял, что телепатия — не его конек, и, если он еще хочет урвать у ночи несколько часов сна, придется решать проблему самому. Римус никогда не хотел знать ничего о своих соседях ни с какого этажа. И знакомиться с ними таким образом — тем более. Но в два часа и десять минут он, в халате и дурацких тапочках, стоял перед дверью, ведущей в злополучную квартиру. Услышат ли они хоть что-нибудь в таком шуме? Римус сделал пару успокаивающих вдохов-выдохов и постучал в дверь. Он был готов к тому, что ему придется повторить это неоднократно, но после третьего удара дверь распахнулась, и перед ним оказался молодой парень. Римус настолько не ожидал такой быстроты реакции, что его рука на какое-то время просто повисла в воздухе. Парень перед ним бросил взгляд на нее, затем на Римуса и улыбнулся так, что у Римуса сердце провалилось куда-то глубоко-глубоко. Опешив от неожиданности, он даже забыл, зачем поднялся сюда. Кажется, он стоял с открытым ртом и в целом выглядел как-то тупо — парень напротив издал смешок. Это вернуло Римуса в реальность. — Эм. Прошу прощения, но Вам не кажется, что сейчас довольно поздно для Боуи на полную громкость? — Сегодня же пятница? — парень полувопросительно посмотрел на него своими кошачьими глазами. — Боуи, пятница, выходные, друзья... — Ага, — прервал его Римус. — Но, знаешь, не у всех. — Оу. Прости. Парень снова улыбнулся ему, но на этот раз как-то менее искренне. Они постояли еще немного, играя в гляделки. Взгляд соседа постепенно становился холоднее, пока он не вздохнул и не крикнул куда-то себе за спину: — Марлин, у пенсионеров тихий час. Убавь звук, пожалуйста. Вдруг все его оцепенение прошло. Заносчивый ублюдок, хотел сказать Римус, вообще-то это называется комендантский час. Но он решил, что это все просто не стоит того. Когда Боуи стих, парень бросил на него еще один холодный взгляд, а затем молча закрыл дверь. По крайней мере, теперь можно будет спокойно лечь спать. *** В следующую пятницу все повторилось, только играло уже что-то другое. Там точно были Deep Purple и The Smiths. Римус свернулся калачиком и зажал голову подушкой. Он начал считать про себя. Где-то на тридцати восьми он понял, что не может больше это терпеть. С его котом все было в порядке, на завтра не было никаких планов, но это не означало, что он спокойно вынесет еще одну ночь рок-концерта прямо у себя над головой. Когда Римус оказался у двери соседей сверху, на этот раз ему открыла светловолосая девушка. У нее были ярко накрашенные темно-красной помадой губы, но больше ничего примечательного в ней он не заметил. Она вопросительно приподняла бровь. Римус повторил ее жест. — А, мы громко, да? — наконец спросила она. — Да. Как и в прошлый раз. Вы знаете о комендантском часе? — Прости, — в отличие от того парня, она, казалось, искренне раскаивалась. — Мы убавим. — Спасибо. — Тебе не нравится музыка? — Мне нравится тишина ночью. Девушка почему-то рассмеялась. Она принялась накручивать на палец выбившиеся из хвоста прядки и кокетливо посмотрела на него. — Может, присоединишься к нам? Раз уж ты не спишь. — Марлин, кто там? — рядом с девушкой показалась еще одна, со смуглой кожей и дредами, длинным каскадом спадавшими на одно плечо. — Привет? — Это сосед Сириуса, — ответила она, обернувшись, а потом снова перевела внимание на Римуса. — Как тебя зовут? — Римус, — машинально ответил он. — Вообще-то я... — Римус? Как из мифа? — рядом с девушками показался кудрявый парень в очках. — Ты сосед снизу, да? Я тебя видел. — Да, снизу. И я здесь только для того, чтобы попросить убавить музыку. — Так ты не присоединишься к нам? — уголки губ Марлин опустились. — Уверен? — Уверен. — Что вы там все собрались, — раздался еще один голос из квартиры, и теперь в дверях стояло четверо. — А, это ты. Это был тот самый парень. Он прислонился боком к дверному косяку и сложил руки на груди, оглядывая Римуса снизу-вверх. Его черные волосы сегодня были распущены и в беспорядке лежали на плечах, так что Римус опять почувствовал биение своего сердца не там, где оно должно быть. Но он не забыл, как парень повел себя в прошлый раз, поэтому чувство отвращения быстро вернулось к нему. Кажется, это отразилось на его лице, потому что — Сириус? — точно так же посмотрел на него в ответ. Молчание затянулось, и Римус решил просто вернуться в свою квартиру, надеясь, что его просьбу не пропустили мимо ушей. Когда он спустился на несколько ступеней, ему в спину прилетело неуверенное «пока» от Марлин. *** На третью неделю Римус взвыл. Была всего лишь полночь, но он знал, чем это обернется дальше. Складывалось впечатление, что эта компания специально включала музыку погромче Римусу на зло. Он понадеялся на Провидение, или Вселенную, или просто на свое желание спать и никуда не пошел. Он резко перевернулся на живот, спугнув устроившегося в его ногах Перси, накрыл голову подушкой и, к большому облегчению, все-таки смог заснуть в эту ночь. *** Шла четвертая неделя. Римус впервые с содроганием ждал пятницы. Он не мог понять, с чего вдруг этот Сириус начал устраивать свои громкие вечеринки. Там всегда было так много народа? И всех ли он видел? В этот день он пришел домой довольно поздно: Мэри позвала пройтись с ней по магазинам и поискать подарок для Дэнни на годовщину их свадьбы. Потом она решила, что Римус давно не обновлял свой гардероб, и они купили пару рубашек для него. В конце концов шоппинг затянулся настолько, что они оба проголодались и зашли в пиццерию. Когда они расстались около одиннадцати часов вечера, Мэри, уже наслушавшись сполна жалоб Римуса на своих соседей сверху, сочувственно похлопала его по руке, но тем не менее, когда желала спокойной ночи, ее губы растянулись в ехидной улыбке. Он только посмотрел на нее я-в-тебе-разочарован взглядом. Чуть позже, пока он чистил зубы и размышлял, хватит ли у него сил и спокойствия на эту ночь или стоит предпринять какие-нибудь более решительные действия, он понял, что в квартире над ним... тихо. Когда Римус вышел из ванной, то перепроверил несколько раз время на часах в спальне и на телефоне. Это поставило его в тупик. Он задумчиво переоделся в пижамные штаны, почесал своего кота за ухом, поставил телефон на зарядку, отключил оповещения, выключил свет и лег в кровать. Некоторое время он неподвижно лежал, обеспокоенно уставившись в потолок. Тишину нарушал только шум моторов изредка проезжавших на улице машин. — Да какого черта, — произнес Римус вслух и в конвульсиях восторга забился на кровати, запутываясь в одеяле. Наконец-то! Ничего не могло испортить это мгновение. Так и не распутавшись, он счастливо перевернулся на бок, закрыл глаза и собрался заснуть самым прекрасным, самым крепким сном. *** Через несколько минут он стоял напротив обычно шумной квартиры соседа с верхнего этажа, из которой не исходило ни звука, и пытался понять, что он тут делает. Ни один вариант не казался приемлемым, но если покопаться в себе, то с огромным трудом он признавал, что причина была в том, что он беспокоился. Это было дико странно, но он стоял здесь и не знал, что делать. Первым его планом было постучать в дверь, а потом спросить, ну, все ли в порядке. Вторым планом стало умереть от стыда. Римус немного постоял на месте, мысленно ругая себя, затем повернулся на пятках и стал спускаться на свой этаж, но пройдя пару ступеней, он вернулся и постучал в дверь. Получилось настойчивее, чем он хотел, и в его голове уже вспыхнула мысль просто убежать, но послышался звук отпираемого замка, а потом дверь открылась. Сириус, на чьем лице не было ни единого признака, который говорил бы о том, что его разбудили, замер в дверном проеме. Он был в явно домашней одежде, никакого макияжа на лице или украшений на руках, волосы собраны в небрежный пучок. Но он выглядел по-прежнему так хорошо, что Римус ничего не мог с собой поделать, и его мысли снова смешались в какую-то кашу. — Я думал, ты уже не придешь, — вдруг сказал парень, склонив голову вбок. — Бывают дни, когда ты выглядишь плохо? Когда Римус понял, что сказал, у него уже не осталось сил переживать насчет этого. Он в ночи поднялся к соседу, которого, возможно, немного ненавидел, потому что решил, что если музыка из его квартиры не долбит Римусу по мозгам, то что-то наверняка случилось, и не подумал о том, что тот элементарно мог просто спать. Он спрятал лицо в руках и тяжело вздохнул, а когда снова посмотрел на соседа, то увидел, что тот весело улыбается и смотрит на него в ответ. — Что ты имеешь в виду под «я думал, что ты не придешь»? — как ни в чем не бывало спрашивает Римус. — Ты не пришел в прошлый раз, — пожимает плечами парень. — Но зато пришел сейчас. Почему? — У тебя тихо. — Тебе не нравится? — Сириус поднял бровь. — Тебе не угодишь... Римус? — Да. Это мое имя. — А я Сириус. — Я уже знаю. — Что ж, теперь вернемся к проблеме. Ты пришел, потому что у меня тихо? — Давай просто забудем это и разойдемся. В ответ на это Сириус засмеялся, обняв себя руками за плечи. Пока Римус наблюдал за ним, то понял, что, наверное, впервые не хотел ударить его или оскорбить. — Хочешь расскажу кое-что, что, может быть, поможет тебе чувствовать себя менее неловко? — спросил парень, закончив смеяться, но на его лице все еще была улыбка, а в глазах задорные искорки. — Попытайся. — Когда ты впервые постучался сюда, несколько недель назад, я был в отвратительном настроении из-за кое-чего. Мои друзья решили, что мне не помешает немного развеяться, отвлечься, но я не хотел никуда выходить, поэтому они пришли ко мне и устроили небольшую вечеринку. Потом вышло так, что на следующей неделе, тоже в пятницу, был День рождения Марлин — она открыла тебе тогда, — и мы решили праздновать у меня. Но в третий раз я включил музыку, просто чтобы побесить тебя. Я был один. Ты не пришел, и я решил, что это было глупо и по-детски. Так что... я не ожидал тебя увидеть здесь сегодня. — Я сам не ожидал, что буду здесь, если честно, — сказал Римус и неловко прикусил нижнюю губу. В течение следующих минут никто из них больше не произнес ни слова. Римус не знал, что можно еще сказать, и, по-хорошему, ему стоило бы вернуться к себе, но он не двигался с места. Сириус тоже не предпринимал никаких попыток ни продолжить разговор, ни попрощаться, и просто разглядывал его. Римус в какой-то момент почувствовал себя неловко, но позволил ему это, ведь в таком случае он сам мог безнаказанно делать то же самое. — Почему ты хотел побесить меня? — подал голос Римус, когда почувствовал, что его мысли направились в совершенно определенное русло после того, как он полностью осознал, насколько абсолютно привлекательным был парень перед ним. — Это трудный вопрос, — Сириус немного вздрогнул, выходя из оцепенения. — В любом случае, мир? Парень протянул ему руку для пожатия, и он ответил на это. После, когда они отпустили ладони друг друга, Римус почувствовал горький укол сожаления, что они не могли подержаться за руки еще немного. — Тогда доброй ночи, я думаю, — сказал Сириус. — Да. Доброй ночи, — запоздало ответил Римус. Парень подмигнул ему и закрыл дверь.  *** На пятую неделю Римус поднимался в снова шумную квартиру Сириуса и ничего не мог поделать со своей улыбкой, глядя под ноги, пока перескакивал через каждую вторую ступеньку лестницы. Когда он постучал в дверь, она открылась так быстро, словно его ждали. Сириус стоял там, в черной футболке с черепом и в потертых синих джинсах, и улыбался ему так же, как в самый первый раз. — Мы празднуем помолвку Джеймса. Присоединишься?