Презумпция невиновности

      — Выходит, по словам профессора Флитвика, трансгрессия тоже не подходит.       — Да, — кивнул Канеки. Они стояли неподалёку от поля для квиддича под сенью магического навеса, внешне больше напоминающего базарный ларёк. Матч между Гриффиндором и Пуффендуем вот-вот должен был начаться, хотя из-за плотной стены дождя рассмотреть что-то было тем ещё испытанием. — Остаются порт-ключи и маховик времени.       Исследование продвигалось медленно и тяжело, но всё же продвигалось. Японские гости вместе с профессорами трудились над теорией и пытались разработать способ, а точнее, устройство, которое сможет переместить их в нужную точку. Преподаватели были согласны с теорией Канеки о трёх составляющих устройства для перемещения и сейчас разыскивали что-то, что подойдёт для каждого его компонента. Профессор Флитвик уже начал составление заклинания.       — Чувствую себя бесполезным в исследовании, — признался Котаро, усмехнувшись. — До сих пор не могу до конца поверить в реальность... этого всего.       Он указал на шумное квиддичное поле. Трибуны были заполнены учениками. Судя по всему, игра только что началась, поскольку с поля наконец начал доноситься растерянный голос комментатора, хотя из-за дождя и ветра разобрать что-то было сложно. Канеки прищурился, пытаясь разглядеть носившиеся по полю фигуры.       — Кто входит в команды? — спросил парень. Следователь потёр подбородок, припоминая тех, кого он знал.       Единственным знакомым для Канеки игроком был Гарри Поттер. С любопытством гуль следил за фигурками, которые спускались на землю, видимо, для перерыва. Интересно, кто из них тот самый ученик, которого Люпин не так давно представил гулю?.. Без магии рассмотреть было невозможно.       — Есть ли вообще смысл в том, что нас сюда поставили? — задумчиво протянул Котаро. — Станет ли Сириус Блэк пробираться на поле? Наверное, было бы лучше находиться в замке.       Канеки пожал плечами и зябко потёр ладони. Навес над головой защищал от дождя, но воздух всё ещё был плотный и тяжёлый. Одежда казалась сырой.       Тем временем на поле игроки, казалось, обрели второе дыхание. Несмотря на молнии, разрезающие небеса над замком, они всё так же ловили и бросали мячи. Однако игру надо было заканчивать как можно скорее, пока она не стала ещё более опасной.       Парень, почти не мигая, следил за игрой. О том, чтобы понять, кто ведёт, и речи не шло – из-за дождя он и игроков еле различал, – однако тот азарт, который обычно вызывают спортивные игры, заставлял вглядываться в каждое движение в небе.       И всё же что-то странное, какое-то предчувствие сжималось в груди. Канеки нахмурился и огляделся. Амон тоже обеспокоенный, прищуренным взглядом осматривал всё вокруг.       Поначалу Канеки ничего не заметил, но вскоре из-за плотных струй дождя показались фигуры.       Парень сглотнул. Они плыли, словно призраки, не касаясь земли. Лица фигур закрывали капюшоны. Канеки показалось, что его кожа покрылась тонкой корочкой льда.       Он встряхнул головой, стараясь прогнать оцепенение.       — Дементоры, — выдавил он через силу. Следователь перевёл на него глаза, посмотрел туда, куда он указывал, и резко кивнул. Канеки понял, что мужчина дементоров не видел.       — Сколько?       Канеки перевёл взгляд на поле.       — Целая толпа. Не могу сказать точно.       — Их не должно быть здесь. Надо предупредить Дамблдора, — Амон выскочил из-под навеса под струи ледяного дождя. Дементоры были ещё далеко от поля: если поспешить, директор успеет принять меры.       Канеки сделал пару шагов следом, но вдруг пошатнулся и ухватился за стену навеса. Голова закружилась и стала невероятно тяжёлой; перед глазами потемнело.       Парень поднял руку к виску. Что...       Так больно.       Амон обернулся.       — Ты в порядке? — коротко бросил он, медля. Он не мог видеть дементоров, а значит, и оценить расстояние тоже.       — Я догоню.       Канеки сглотнул и затряс головой. Надо собраться с силами и пойти за следователем. Дементоры приближались, и оставаться здесь становилось опасно.       И всё же это так больно.       Канеки зажмурился, прогоняя вспышки эмоций. Шум дождя куда-то пропал... нет, нет, нет, нужно идти.       «Если бы ты не дёргалась, не умерла бы посреди улицы».       Это голос Мадо? Откуда этот следователь взялся тут? Он снова хочет убить Рёко?       Снова? Нет, нет, нет, Рёко уже мертва. Кровь стекает по её шее...       Но это всё лишь воспоминания.       Канеки шумно выдохнул. Образ следователей и обезглавленного тела, лежавшего на тротуаре, задрожал, тая. Но пропал он лишь для того, чтобы уступить место другому.       Нет, нет, нет, надо идти. Не стоять на месте, уходить отсюда. Как же больно... Но надо идти...       Сколько будет девятьсот девяносто три минус семь?       Дементоры приближались. Канеки зажмурился, вцепившись в лицо руками, тщетно пытаясь взять происходящее под контроль.       Словно хвост, медленно из-за спины появилось кагуне.       «Что есть жизнь человеческая?»       Канеки широко распахнул глаза и трясущейся рукой стянул с лица глазную повязку. Даже в такую пасмурную погоду солнечный свет резанул по глазу, вновь вызывая приступ боли.       «Для меня человеческая жизнь — это уходящие дни.»       Дементоры уже были близко. Канеки различал фигуру каждого из них. Реальность и эхо прошлого накладывались друг на друга, и теперь дементоры зависли не над мокрой травой, а над полом, выложенном чёрно-белой плиткой. Шахматное поле, верно? Что на шахматном поле делает кровь?       «Улетающие далеко-далеко дни, исчезающие безвозвратно дни.»       Даже шум дождя не мог заглушить короткий щелчок. Канеки перевёл отстранённый взгляд на свои руки. Ах, он просто ещё раз хрустнул пальцем. Гуль сделал шаг вперёд, навстречу дементорам.       — Ведь сегодня всегда похоже на вчера, а вчера так похоже на завтра…       Хвост-кагуне резко бросился вперёд. Дементоры остановились, словно задумавшись, насколько стоящий перед ними парень опасен.       — Для меня человеческая жизнь – один-единственный скучный день.       Один из дементоров медленно начал приближаться. Короткий удар кагуне заставил его замереть на несколько секунд, однако он продолжил движение. Остальные сомкнулись кольцом вокруг навеса, приближаясь уже без опаски.       — Человеческая жизнь, жизнь, один-единственный скучный, скучный день...       Один из дементоров был уже совсем близко. Словно пуля, голову раз за разом пронзала острая боль, а по коже стекали ледяные струи дождя, перемешиваясь с потом. Хруст пальца. Тёмные балахоны фигур впереди скрывали лица. Хвост-кагуне методично пронзал существ, но не причинил им никакого вреда. Канеки перевёл глаза на свои руки, словно происходящее его совсем не интересовало. В голове раздавался знакомый смех. Прямо как в тот вечер... Или это и есть тот вечер?       — Сегодня, вчера, день, день, скучный день...       Дементоры резко отступили, налетая друг на друга, и Канеки поднял голову, отрывая взгляд от своих рук. Серебристый силуэт стоял перед гулем: это была изящная кошка, сотканная из светящихся нитей магии. Она излучала невероятное тепло, и Канеки показалось, что кто-то вдруг накинул на него шерстяное пальто.       Кошка мягко светилась, но свет не отражался от чёрно-белой плитки. Канеки, словно очарованный, сделал шаг вперёд.       — День, один-единственный скучный день, день, — бормотал Канеки, склоняясь над созданием. Кошка чуть попятилась и выгнулась дугой. И в этот момент Канеки почувствовал запах. Человеческий запах.       Он резко развернулся. По бескрайнему шахматному полю бежали двое. Их лица были смутно знакомы, однако что-то не давало Канеки вспомнить их имена.       — Так похоже на вчера, так похоже на завтра, — Канеки неестественно наклонил голову набок. Внутри что-то медленной волной поднималось: это усилился голод.       Люди остановились, держась на расстоянии. Они переглянулись, и Канеки, потеряв к ним интерес, вновь повернулся к серебряной кошке. Она отчего-то казалась гораздо важнее голода.       Дементоры были уже далеко, и животное остановилось перед гулем, пронзая его настороженным взглядом. Не обращая внимания ни на что вокруг, Канеки присел на корточки и медленно протянул руку к кошке.       В следующую секунду всё кругом окутали искры заклинания, и парень медленно опустился на землю.

***

      Амон вышагивал из угла в угол кабинета, и мадам Помфри старалась не обращать на его перемещения внимание: в этот день у неё и так было невероятно много работы.       — Всё в порядке, мистер Котаро, — наконец оторвалась она от анализирующих чар и повернулась к мужчине. — Нет ничего, о чём можно было бы волноваться. Мальчику просто нужен отдых.       Амон кивнул.       — Как скоро он придёт в сознание?       Мадам Помфри лёгким жестом палочки направила какие-то склянки и баночки в шкаф.       — Не могу сказать точно, — наконец заговорила она. — Встреча с дементором сама по себе оставляет последствия, а здесь сыграла роль и... особенность организма Глазной Повязки.       Следователь молчал какое-то время. Тем временем мадам Помфри вышла из кабинета, и из-за двери раздался её строгий голос:       — Все оставьте палату! Сколько грязи нанесли! С Гарри всё будет в порядке, а вы вон отсюда, переодеваться и по гостиным. Или вы заболеть хотите?       Амон потёр виски. Точно, этот мальчик, Гарри.       Мужчина встал и, бросив ещё один взгляд на лежащего на койке парня, покачал головой. С новой открывшейся информацией нужно будет разобраться, но... не сейчас.       — ...профессор Флитвик только что принёс твою метлу, — услышал он знакомый голос, выходя из кабинета. Рядом с кроватью Гарри стояли Гермиона и рыжеволосый мальчишка, их одноклассник.       Гарри неверяще смотрел на кучку прутиков и щепок, которые лежали на его одеяле, взял одну из деревяшек в руки.       — «Нимбус-2000»... — пробормотал мальчик сдавленно. Гермиона выглядела так, словно вот-вот расплачется. Амон подошёл ближе.       — Искренне прошу прощения, — сказал он серьёзно. — Если бы я поспешил, возможно, этого бы не произошло.       «...и это бы вряд ли произошло, если бы я мог видеть магию», — добавил он мысленно.       Трое вздрогнули и обернулись.       — Мистер Котаро, сэр... — пробормотала Гермиона. Стоящий рядом рыжеволосый мальчик – Рон, вспомнил Котаро, – посмотрел на него слегка сердито, словно действительно винил его в произошедшем.       — Ничего, — сказал Гарри, переведя пустой взгляд с щепок на следователя. — Я... понимаю.       — Даже несмотря на ваше предупреждение, Дамблдор не смог сразу отогнать дементоров, — сказала Гермиона. — Бладжер залетел прямо на учительские трибуны. Не думаю, что это ваша вина...       Однако в этот момент из кабинета выглянула мадам Помфри.       — Гарри сейчас нужен покой, покой и отдых! — произнесла она негромко, но грозно, выгоняя детей из больничного крыла.       — Гарри, не расстраивайся, — напоследок попросила Гермиона.       — Я попрошу у Джордана каталог мётел, мы вместе посмотрим тебе новую метлу, — пообещал Рон. Гарри кивнул в ответ и проводил друзей грустным взглядом, пока они уходили.       — Мистер Котаро, это касается и вас, — раздался голос мадам Помфри из соседнего кабинета.       — Всего на пару вопросов, — попросил тот и повернулся к Гарри. Мальчик осторожно ссыпал все щепки и прутики обратно в мешок.       Котаро сел на стул рядом с кроватью, чтобы не возвышаться над мальчиком. Он хотел было что-то спросить, когда Гарри поднял голову.       — Это не ваша вина, сэр, — сказал он. — Это всё это из-за того, что я при виде дементора сразу же теряю сознание... А тут ещё и пёс этот... Это не ваша вина, сэр.       — Пёс? — переспросил Котаро.       Гарри выглядел так, словно уже пожалел о сказанном.       — Ничего важного, — неохотно сказал он. — Просто... чёрный пёс.       Амон прищурился. Он хотел было что-то спросить, но мадам Помфри выглянула из двери кабинета.       — Мистер Котаро, — позвала она. — Глазная Повязка очнулся.       Котаро кивнул. Гарри рядом с ним удивлённо спросил:       — Он тоже был на поле?       Котаро объяснил, уже вставая:       — Он тоже пострадал от дементоров.       У Гарри дрогнуло лицо в смеси неясных эмоций, но следователь уже уходил.       — Скорейшего выздоровления, мистер Поттер.       Амон замер на секунду, прежде чем войти в кабинет. Теперь настало время разобраться с тем, что он откладывал.       На кровати, сгорбившись и дрожа, сидел паренёк. Мадам Помфри, обеспокоенно нахмурившись, стояла рядом, протягивая плитку шоколада.       Когда Котаро вошёл, паренёк поднял лицо в его сторону. Порванная маска лежала рядом с ним на кровати. Взгляд следователя встретился с двумя широко раскрытыми глазами: красным какуганом и... обыкновенным человеческим глазом.       Настало время раскрыть все карты, Глазная Повязка... Нет, один из пропавших в Токио студентов. Кен Канеки.