SINYM503

Всё вокруг затихло. Время застыло, бесконечно растягивая те секунды, что стоят друг напротив друга три морфа и робот. Напряжение течёт ртутью по венам, адреналина так много, что вызывает мелкий тремор. Вот он — рубеж. Здесь и сейчас они должны показать, что ничего не изменилось, что они ещё могут постоять за себя и вынести вес целого мира на своих плечах. И даже застанные врасплох, они всё ещё могут сражаться. — Пока мы тут пялимся друг на друга, может, ты скажешь хоть что-нибудь? — не выдерживает первым Соник, для которого молчать — самая неприятная вещь в мире. К тому же, часто бывало такое, что в разгаре битвы, помимо обмена любезностей, можно услышать причины и совсем уж редко — истинные мотивы злодеяний противника. А узнать, что там хочет Метал, к чему стремится, чего хочет достичь им бы сейчас очень не помешало. В обычной своей форме Метал Соник говорить не умел, он лишь зыркал на всех красными светодиодами глаз да оставался достаточно серьёзным и отстранённым. И только два раза на памяти синего он модифицировался до разговорной схемы: первый когда стал Нео Метал Соником, второй — вот сейчас. Правда, в нынешний момент он уже не пиздит бесконтрольно о своей нелёгкой судьбе доппельгангера какого-то там сраного синего ежа, однако спидстер точно же слышал его голос! Значит, говорить умеет. И вот лучше бы пиздел; такое гробовое молчание очень сильно напрягает. — Расскажи, чего ты добиваешься! — не получив ответа на первый вопрос, Соник задаёт другой, а затем новый и новый, и не думая сдаваться. — Что хочешь получить? Может, мы договоримся? — Но Метал никак не реагирует на него, лишь неподвижно стоит, глядя на них пустым горящим взглядом. От подобной невоспитанности Соник вскидывает руки и трясёт в воздухе кулаками. — Что ты за мразь-то такая! Я знаю, ты умеешь говорить! Ну так открой свою говорилку и скажи нам: что такое пятьсот третий синий?! Словно некий триггер срабатывает при этих словах, ведь жестянка внезапно со скрипом встаёт в боевую стойку, заставляя морфов напротив него вздрогнуть и максимально напрячь задницу. Но только Соника уже ничто остановить не может. — Чего так реагируешь? Я что-то не то сказал? Синий пятьсот три! Синий пятьсот три! — Соник! — шипит на него Джет, для которого поведение ежа кажется ещё более странным, чем всё происходящее вместе взятое. Наклз же хмуро смотрит на робота перед ними, кажется, уже думая о том, что стоит просто броситься вперёд да забить жестянку до мелких болтиков. Чего там выжидать и пытаться у неё что-то выпытать, она же ничего им не расскажет! Ну и зачем тогда пытаться, время только тратить. Однако вместо того, чтобы всё-таки что-то сказать, как ожидает ёж, Метал переходит в наступление. Печка в его груди внезапно раскаливается добела, и Соник едва успевает кинуться в сторону, как на месте его предыдущего нахождения уже дымится воронка и взорванный асфальт с кусками земли. Ёж осматривает это большими глазами, поворачивается к Металу, что, кажется, готов испустить очередной залп. — Будьте осторожны! Он выглядит полнейшим ведром, но на деле одно неосторожное движение — и этот сукин сын от вас и мокрого места не оставит! — кричит, оказываясь совсем рядом с ехидной. — Не учи учёного! — фыркает Наклз и, собрав свою мощь в кулаках, мгновенно бьёт ими по дорожному полотну. От силы удара и переданной энергии асфальт вздулся и тут же пошёл трещиной в сторону робота. Но тот, хоть и гасит печь, успевает отпрыгнуть в бок, где его уже ловит Соник. Он стомбится в землю, набирая собственную инерцию, чтобы синей пулей выстрелить в андроида и сбить его с ног. Однако на этот раз Метал не собирается так просто позволять морфам одержать над ним победу. Он кочегарит свою печь до такой степени, что Соник с визгом отскакивает от него, шлёпаясь по дороге, гася огонь на своих перьях и чувствуя лёгкую боль от ожога в правом ухе. К ним тут же подскакивает Джет, разводя метёлки в стороны и вновь с силой складывая их вместе, гася одновременно и робота, и едва не сгоревшего ежа. Только вот они успели забыть, что Метал это не просто ржавая жестянка — это передовой робот Эггмана, с непревзойдённой интеллектуальной системой, с помощью которой он может не только быстро и ловко двигаться. Он оценивает своих соперников, изучает каждое их движение, чтобы затем ответить на него. Вот и здесь он не позволяет махалкам ястреба сбить его огонь — он глушит его сам, одновременно резво разворачиваясь и ударяя птица поддых железным выдвигающимся кулачищем. Но и Соника без внимания не оставляет, включая сопла на ногах, от чего синий едва успевает откатиться. Удар сверху от напрыгнувшего Наклза машина так же спокойно парирует, закрываясь другой рукой, на мгновение над ним раскрывается искрами большой восьмигранный щит, полностью поглотивший всю инерцию от удара ехидны. Пойманный врасплох воин замирает, пока Метал не сбивает его с разворота ногой, заставляя теперь уже ехидну прикрываться, уходя от атаки на безопасное расстояние. И вот все трое находятся по разные стороны от робота, что представляет нехилую такую угрозу. Как его остановить? Он легко смог уйти от фактически одновременной атаки их троих. Соник тяжело сглатывает, всё ещё питаясь от Изумруда, старательно залечиваясь. Блин, почему он такой слабый! Даже с камнем он не может показать грёбанной жестянке её место! На фоне треснутого визора не видно зрачков, только пламя, что горит внутри печи. Сам Метал сейчас похож именно что на печь, и от того, насколько близко Соник был к его духовке, стало ещё напряжённее. Почему вообще Метал переделал себя именно таким образом? Почему ходящая печка? Его сподручные и те оснащены и вооружены лучше. Впрочем, что ещё он может скрывать за ржавыми пластинами, одному ему и известно. Весьма крепкий щит чего только стоит. От осознания, что истинные мотивы всех его действий всё ещё загадка, внутри разливается кислое чувство тревоги, зудом скапливающееся где-то под желудком. Но нельзя сдаваться. Нельзя оставлять всё так! Даже ещё с одним изумрудом он может создать целую армию своих сподручных, нельзя позволить ему этого! Соник вытирает дорожку крови, что потекла из носа, поднялся, оглядывая краем глаза друзей. Вроде ничего, ещё все держатся. Они ещё могут одержать победу. Изумруд залечивает все раны на еже, придаёт ему сил и уверенности. Они точно смогут. Он не один в этой нелёгкой борьбе. — Ещё атака, парни. Покажем пидарасу его место. И только они уже готовы вновь сорваться с места в новой отчаянной атаке, как огонь в визоре Метала на мгновение мигает, а затем он выпрямляется из боевой стойки. — Приказ принят. И, внезапно взмыв в воздух, устремляется куда-то в сторону, откуда и прибыл. От подобного поворота Соник аж рот распахивает, не сразу осознавая произошедшее. И срывается следом: — Э, ты чо! ТЫ ЧОООО! Куда пошёл! А НУ ВЕРНИСЬ!!! В первые мгновения он хочет догнать его до самой базы, но почти сразу понимает — это бесполезно. Железный ублюдок может кружить бесконечно при синем хвосте, но так и не привести его в нужное место. А если и приведёт… что его ждёт там? Он один ни на что не годен, уши всё ещё звенят, перед глазами пляшут мушки и световые вспышки, остальные за ними не угонятся, а за то время, что они потратят на дорогу, Метал Соник уже сделает из него ёжбургер. К тому же Соник замечает несколько дронов, наверняка G.U.N., что погнались за металлической банкой следом. Что ж, ладно. Они сделали главное — отстояли Изумруд. Остальное — бог с ним. Молнией Соник возвращается обратно к ехидне и ястребу, что так и стоят в ступоре, не выкупая происходящее совершенно. Только что они готовились к битве не на жизнь, а на смерть, как всё неожиданно срывается. И при появлении Соника вопросов меньше не стало, потому что он просто разводит руками в ответ на два растерянных взгляда. — Кажется, мы победили! Горячка от хорошей битвы ещё не прошла, адреналин жжёт вены и землю под красными кроссовками. Соник мечется ломаной стрелой с одной точки до другой по трассе, пока не подпрыгивает для звонкой крепкой «пятюни» с подставленной ладонью в боксёрской перчатке. Наклз мягко усмехается и тут же подхватывает наскочившего на него ежа, поднимая над землёй, сжимая в сильных объятиях. И Соник с огромным удовольствием жмётся к нему в ответ, громко смеясь в абсолютном счастье. А ведь это победа! Однозначно победа! Да, война ещё не выиграна, но хотя бы в битве они одержали верх! Показали этому сукину сыну, что даже с возрастом они не теряют в своих силах и всё так же могут ему навалять. Более того — они освободили двух пленников и лишили ушлёпка нескольких осколков. Однозначная победа. Как только ехидна ставит аккуратно на ноги синего, тот достаёт из иголок камень и отдаёт в руки хранителя. Наклз принимает его, легко и с почтением, кивает, затем отходит к обломкам того, что ещё несколько минут назад было двумя роботами. А Соник уже спешит к стоящему чуть в стороне ястребу. Улыбается ему так, что аж щёки сводит, но он невероятно счастлив! — Джет! Не передать словами, как я рад видеть тебя в союзниках! — протягивает руку для пожатия, глядя на птица блестящими большими глазами. Сам же Джет только фыркает, скрещивает руки на груди, отворачиваясь. — Сказал тебе не думать о себе слишком много. Я пошёл на это только ради установления справедливости — никто безнаказанно не нападает на Вавилонцев! — Пффф, дадада! — только закатывает со смехом глаза Соник и тут же кидается к ястребу на шею. Жмётся к нему, приподнявшись на носочках, а сам чувствует, как несмело ложатся лёгкие крылья на поясницу, и воровской король прижимает его к себе в ответ. Но недолго длится идиллия, ведь откуда-то со стороны всё надвигаются сирены — полицейские или медики, непонятно, и Соник оглядывается на двоих спасённых, отстранившись от Джета. Тот будто нехотя отпускает его, хотя и до последнего держит руки на талии, пока ёж не отбегает от него к бывшим пленникам Метала. — Вы как? Нормально себя чувствуете? Эти двое выглядят так, словно пахали несколько дней просто без остановки. Измождённые, худые, с пустым взглядом — Соника аж перетряхивает от того, насколько потерянно они посмотрели на него. Похоже, они совершенно не осознают, где находятся и что произошло, неужели осколки настолько крепко захватывают разум и соединяют его с металлической оболочкой, что от них самих как от личности ничего не остаётся? Из-за разбитого общего вида Соник не сразу узнаёт в них двоих с доски пропавших, но, определённо, это они. Слава Хаосу, минус двое у Метала. Победа близко. — Похоже, они ничего не помнят, — проговаривает ястреб, подходя ближе к Сонику. Махалки спрятаны за ненадобностью, доска подмышкой — судя по всему гонки уже закончены, и постепенно отовсюду начинают стекаться морфы, заметившие что-то неладное на одном из участков трассы. Увидев чуть в стороне явно репортёров, Соник резко поворачивается к Джету. — Нужно уходить, сейчас же! Последнее, что мне надо — так это вновь напомнить миру о себе. Зелёные брови чуть хмурятся, и ястреб по-птичьи наклоняет голову к плечу. — Мне казалось, ты живёшь только ради этого — чтобы блистать перед всеми? Да и разве жители Мобиуса не должны знать о произошедшем? Я, кстати, тоже хотел бы услышать КАКОГО ХРЕНА ТУТ ТВОРИТСЯ! — Я всё расскажу позже! Обещал же ужин! Взглянув чуть в сторону, привлечённый движением и оставляя удивлённо пялящегося на него ястреба, Соник видит, как Наклз поднимает из металлического мусора несколько блестящих кусочков — осколки Изумрудов — и аккуратно складывает в руках. Удивительно, как даже в больших боксёрских перчатках ему легко удаётся удерживать хрупкие мелкие фрагменты. Повернувшись к Сонику, он кивает. — Как только станет известно логово железного выродка — ты знаешь, что делать. Соник кивает в ответ, касаясь подушечкой большого пальца на среднем кольца. Межпространственный портал раскрывается из золотой воронки, и в него тут же ступает ехидна, оставляя Вавилонцев и Соника посередине разбитой трассы с множеством железных обломков. И со всё сужающимся обручем из множества любопытных морфов, жадных до сенсации и явной новостной бомбы. Соник вновь толкает Джета: — Ну, чего смотришь! — А что я сделаю-то! — Из нас двоих только у тебя рабочее Экстремальное снаряжение, так бери меня и поехали! Джет округляет большие глаза. Оглянулся на своих друзей, что уже почти доковыляли к ним. К счастью, Шторм не пострадал столь уж сильно, но на щеке и левом бедре придётся отращивать оперение заново; остальное смог защитить костюм, где не порвался от слишком сильного трения. Вейв тоже выглядела ничего, и Соник скорее отдал ей очки, благодарно улыбнувшись. — Спасибо тебе, подруга. Вообще спасибо вам всем. А теперь надо уходить! — Это Соник! Смотрите! — Соник! — Как же давно мы его не видели! — Соник! Дайте интервью! — Как вы здесь оказались?! — СОНИК!!! — Что это за роботы?! — Аааа! — Соник буквально прячется за спину Джета, слыша и видя множество вспышек со всех сторон и блеск объектива камер. — Поехали! Быстрее! — В другой раз, милашки! Ждите от Вавилонских разбойников самое подробнейшее интервью, но сначала приготовьте звонкую монету! — подмигивает и посылает кому-то воздушный поцелуй Вейв, вскакивая на свою доску. Глубоко внутри ёж безумно ей благодарен за понимание и отсутствие тормоза как у их главаря, который, вроде как, до этого яростно пытался всем доказать, что он тоже может претендовать на звание быстрейшего существа. Но почему-то именно сейчас начал безбожно тупить и тормозить, что его вновь приходится подтолкнуть. Её пример как раз помогает остальным Вавилонцам собраться с мыслями и собственными конечностями. Шторм, быстро проверив работоспособность собственного ховерборда, поднимается на него, как и Джет, наконец-то отмерший, и за спиной которого стоит Соник, вжимающийся в зелёную крепкую спину. Он уже представляет, как громко и звучно будет визжать Тейлз, рычать Шэдоу, вздыхать Инфинит, когда увидят это всё по телевизору. Ну, а Соник… А что Соник? Он пришёл за Изумрудом и не ожидал, что сюда притащит свою металлическую задницу Метал, до этого не выползавший раньше заката из своего убежища. Да и, чёрт возьми, всё ведь получилось! Все оставшиеся камни теперь в безопасности у Наклза! Ну и что, что без Вавилонцев Соник бы проиграл даже с воином-ехидной? Ну и что, что они на самую малость, практически на самую писечку оказались от проигрыша. Всё же получилось! Но светить мордой и тем более давать какие-то интервью желания нет никакого. Блин, опять с Мариком нормально не погулять будет… Проклятый Метал! Пока Соник мысленно проклинает своего бывшего робо-двойника, Вавилонцы уже выдвинулись в одно какое-то им известное место. Ёж был рад просто оказаться подальше от всеобщего внимания, от которого начал ужасно уставать, да и последнее, чего бы ему хотелось, так это чтобы кто-то приставал с вопросами, на которые вообще нет ответов, к нему или, упаси Хаос, к Марику! Но сложно отрицать — день вышел потрясающим, богатым на активность и яркость эмоций. Давно у него такого не было, как бы он не любил Марика, в каком бы восторге не находился от роли родителя, ничто и никогда не сможет восполнить тягу к приключениям кроме самих приключений. На синюю задницу, конечно, просто так у него обычно ничего не бывает. Раз уж обещал ужин — пришлось выполнять обещанное. Остановиться решили в небольшом ресторанчике в закрытом месте, где нет бесконечных толп и уж тем более никто не лезет с множеством вопросов. Не сказать, что Соник не привык к подобным вещам и в особенности к тому, что его бесконечно и очень много спрашивают, о личной и не только жизни, но… вот именно сейчас он хотел просто поболтать с Вавилонцами, ведь столько их не видел! И выяснить, конечно же, почему и куда они столь стремительно пропали. А ещё немного отдохнуть от навевающего странные мысли Тейлза, несползающего с рук Марика и двух придурков, что пьют беспробудно почти сутки, и Соник уже не уверен, что они всё ещё хотят разделить его задницу. А не задницы друг друга. — Так… куда же мотало вас весь год? — решает спросить Соник, когда официант молчаливо принимает их заказ и оставляет компанию в уединении. Проведя ладонями по своим перьям, слегка поправляет их, уже представляя, в насколько растрёпанном они состоянии, вновь воззряется на птиц. Шторм в каком-то своём мире рассматривает картинки в меню, Вейв выдувает пузырь жвачки — как она это делает с клювом? — а Джет, скрестив руки на груди, только вздыхает. — Много где. В основном по тем местам, где можно было хорошенько поживиться. — Ну, я ни на мгновение не сомневался, что ваша воровская честь ведёт дальше компаса, — хмыкает мягко ёж. — Но… что насчёт того, что вы нашли Изумруд? Как вы его нашли? Где? — У нас есть свои источники, и сдавать мы их не будем, — тут же заговаривает ласточка, и вновь делает это с такой резкостью, будто держит на него глубокую обиду за что-то. Когда и чем он успел ей насолить, спидстер так и не смог вспомнить. Соник неловко улыбается, поднимая руки в сдающемся жесте. — Я ничего такого в виду не имел. Просто… в последний год происходит какая-то ебанина, в которую я влез только несколько дней назад, но уже погряз по самые уши. И не в последнюю очередь из-за той механической твари, которую мы встретили на гонках. — Кто это вообще? — спрашивает хмуро Джет, на что почти сразу получает ответ: — Это Метал Соник. Послушная собачка доктора Эггмана, мой робо-фейкер. — Разве он не сдох? — Эггман? Сдох. Но роботы его, похоже, остались. По крайней мере те, которых мы не успели зачистить из всевозможных эггманских убежищ. Я бы вообще знать ничего об этом не знал, если бы в одну из своих прогулок случайно не нарвался на него. Вот тогда и обнаружил, что наша безопасная красивая жизнь ничто иное, как милая картинка и на самом деле скрывает за собой неслишком приятные вещи. И Метал весьма красноречиво показал мне, что объявился ёбырь на районе, статы ебейшей. Проблема только в том, что я понятия не имею, по чьему замыслу он работает и к чему стремится. Единственное нам известное — он собирает Изумруды и разбивает их, а с помощью осколков уже роботизирует морфов. Вы видели, мы двоих вытащили. А сколько ещё у него есть в загашнике? Скольких ещё он натравит на города? Мы тут с этими-то едва разобрались, а если они нападут сразу на несколько поселений? Вавилонцы замолчали, глядя на ежа перед ними. Тот же продолжил свои мысли: — Мы даже не знаем, что он будет делать дальше! Найти место, где Наклз держит камни, невозможно. Но разве это может остановить Метала? Чего я опасаюсь, так это того, что вы тоже теперь в опасности, потому как с этих металлических задниц станется похитить кого-нибудь и запытать в попытке узнать местоположение Изумрудов. Или шантажировать… Некоторое время за столом повисает напряжённое молчание. Соник знает, что Вавилонцы, несмотря на желание выглядеть беспринципными засранцами, что мать родную продадут за хороший капитал, на деле таковыми не являются. Им ни к чему мир апокалипсиса, к которому может подвести Метал, потому как в столь разрозненном испуганном обществе они вряд ли найдут, чем поживиться. Начнётся хаос, разруха, убийства за кусок мяса… не лучшее место для виртуозных воров. Правда, похоже, пока что всё идёт более-менее нормально, в ином случае уже давно появился бы Сильвер с большими глазами и криками «Ну почему вы не можете хотя бы немного пожить без того, чтобы привести мир к пиздецу!». И всё это приводит к мысли, что Вавилонские разбойники могут стать хорошими союзниками в битве за сохранность мира. Однажды ведь так и случилось! Почему не может получиться теперь? Соник с уверенностью и надеждой смотрит в будущее. С друзьями он многое сможет, а чем больше друзей — больше шансов победить металлического поганца. — Метал весьма сильный, а ты… похоже, единственный, кто знает местонахождение ехидны с камнями, — тихо проговаривает Джет, наклонившись к ежу через стол. Его резко изменившийся настрой немного пугает, ибо настолько серьёзным и меж тем — обеспокоенным ёж лидера разбойников, что обычно полнейший ублюдок, ещё не видел. Соник тяжело сглатывает, уже понимая, к чему может вести ястреб. Что ж, синий вполне осознаёт на какие риски идёт. И не в последнюю очередь в данный момент он безумно жалеет о своём решении появиться на людях, потому что теперь нихуёвую такую брешь в безопасности Марика он проредил собственными руками. Просто потому, что связался с Наклзом, и теперь, когда Метал видел, что Соник с ним каким-то образом имеет связь, Марик находится в не просто оранжевой зоне — в кроваво-красной! Остаётся только надеяться, что под защитой гениального механика, Совершенной Формы Жизни и бывшего элитного наёмника он не будет столь лёгкой добычей для железных лап Метала. Однако обратного пути нет. Ему придётся принять происходящее, раз уж собственной неугомонной задницей увяз так, что и не выбраться без оторванного хвоста. Ради Марика, ради его безопасности он должен покончить с последним, представляющим угрозу миру. Тем временем Джет продолжает: — Тебе нужно быть осторожным и не оставаться одному. Эта консерва весьма прыткая для того, что выглядит как железное дерьмо. Как только Эггман умудрился его высрать… Соник с глубоким вдохом почёсывает ухо. Изумруд смог залечить лопнувшую перепонку, однако капли крови всё ещё мелкими крупицами стягивают шерсть то тут, то там. Нужно бы сходить в туалет да умыться. — Боюсь, не Эггман. Существует кто-то другой, кто и помог Металу модернизироваться. — Есть только два технических гения в этом мире, — фыркает звонко Вейв, и Соник в который раз думает о том, почему она столь негативно к нему настроена. Вон, даже Джет и тот смотрит на ежа с некоторым беспокойством в синих глазах, да и Шторм немного напряжён, но уж точно не испытывает «отрицательной любви» к синюшному, который, по сути, вообще ничего им не сделал. Ни сейчас, ни до этого. Так в чём её проблема? — Это я и твой хвостатый парнишка. Но я высококлассный профессионал в Экстремальном снаряжении, а не специалист в робототехнике. — А Тейлз не предатель, — тут же резко обрубает Соник, понимая, куда клонит птица. Нет уж, он не позволит поносить лиса при нём. Даже если у него у самого проскальзывают довольно странные и неприятные мыслишки… Вновь тяжёлая тишина повисает между ними, на этот раз приправленная недовольными хмурыми взглядами между друг другом. Соник понимает, что эти трое лишь случайные свидетели, столь не вовремя попавшие в поле зрения, но с другой стороны… Если Метал или кто-то, с кем он работает, заметил, что Изумруд ушёл вместе с хранителем, значит, Вавилонцы больше не в опасности. Но опять же… Ёж прикрывает устало глаза, цыкает. Они ничего не знают о планах Метала, ничего! Совершенно! Прошло уже столько времени, а они так ни на йоту не подобрались к разгадке! И чем там занимается грёбанный G.U.N. столько времени! Чем занимается грёбанная Совершенная Форма Жизни! Она квасит. Из-за неразделённой любви. Сонику хочется побиться головой обо что-нибудь тяжёлое. Но вместо этого он поднимается и потягивается, задирая руки вверх, ощущая, насколько ему неприятно находиться в чёртовом гоночном костюме. Сбегать домой переодеться? — Кхм, пока мы ждём заказ, пойду носик припудрю, — пытается отшутиться, немного разрядить обстановку, но звучит сильно натянуто в и без того напряжённой ситуации, а потому ёж натурально сбегает в сторону туалетов. Заперевшись в небольшой комнатке на один унитаз и раковину, синий облокачивается на последнюю и поднимает со вздохом взгляд на себя в зеркало. Растрёпанный, с красными глазами, слипшейся от бордовой субстанции около уха шерстью, слегка подпалёнными иглами и тканью спандекса и разорванным воротом. Красавчик, ничего не скажешь. Выдохнув, он снимает с себя верхнюю часть костюма, позволяя свисать с бёдер и оставаясь сверху в лёгком спортивном топе — со специальными вставками, конечно, чтобы не протекло молоко, — и плескает себе на морду несколько раз холодной водой. Промывает ухо, глаза, проводит пальцами по торчащим в разные стороны перьям, чтобы немного успокоиться да привести себя в относительный порядок. И замирает. — Это ещё что?.. Наклонившись ближе к зеркалу, отводит морду в сторону в попытке разглядеть нечто заинтересовавшее на собственной шее. А заинтересовать было чему, ведь там не просто содрана шерсть. Она была явно выжжена да ещё и… в виде какого-то странного узора. Соник аккуратно касается ожога пальцем, тут же болезненно зашипев. Мысли лихорадочно скачут в игольчатой голове в попытке осознать, как и где это случилось. И он вспоминает! Вспоминает, как Метал держал его как раз за шею рукой. Прожёг воротник и достал до кожи… отвратительно! Как он посмел только! Словно корову какую-то пометил! Он за это заплатит! В момент, когда ёж, немного успокоившись, пытается вычесать застрявшие среди иголок крупицы какого-то мусора, в дверь раздаётся стук. — Занято! — кричит, однако в ответ получает неожиданное: — Соник, это Джет. Открой, пожалуйста. Что, подождать не может что ли? Ёж тихо фыркает. Ладно, он всё равно собирался уже выходить, а потому открывает дверь. Только вот ястреб не позволяет ему выйти — вместо этого он сам заходит в и без того тесное помещение, оказываясь нос к носу с синим. Чувствуя неловкость от столь близкого нахождения, ёж отступает на шаг, да только там двигаться некуда, и он плюхается сверху на крышку унитаза, сразу вскидывая взгляд на птица. Тот же оглядывает его весьма заинтересованным взглядом, замечая и специальный топ, и то, как соблазнительно спидстер выглядит в лишь наполовину снятом комбинезоне. А уж как будет выглядеть без него! — Я раньше не замечал за тобой подобную нетерпеливость, — кое-как находится что ответить Соник. Старается всё свести в шутку, хотя под подобным взглядом он уже понимает, к чему может всё клонить. Чёрт, что происходит? У него где-то мёдом помазано или что? То вообще никого, то вот… третий, похоже. Джет недолго молчит, всё так же смотря сверху вниз на Соника. Соник вновь прочищает горло, делает новую попытку подняться — но оказывается тут же усаженным обратно. Напряжение внутри начинает разворачиваться, ибо комната совсем маленькая, а их тут двое. В случае чего даже по морде нормально не дашь, потому что нет места отвести руку для замаха. К счастью, ястреб не собирается мучить его молчанием, которого ему за глаза хватило в битве против Метала. — Соник, скажи… ты встречаешься с Шэдоу? Ёж в непонимании наклоняет голову к плечу, изгибая левую бровь. Такого вопроса он не ожидал. Впрочем, стоит ли удивляться какому-то там странному вопросу, когда в его жизни происходят вещи и похуже? Например, к нему подкатывает свои фаберже ещё один самец. А Соник совсем не дурак, и прекрасно замечает это, только… не особо хочет верить. У него две палки дома, ему вот ещё для полного счастья третьей не хватает, и чтобы они все передрались, потом напились, а потом переспали друг с другом. Без него. — Что? С чего ты решил, что я вообще с ним должен встречаться? Он припоминает моменты, когда они виделись с воровским королём и одновременно с чернушным. Гонки, потом снова гонки… Ралли. Но ни в одном из этих мероприятий между ним и Шэдоу не было ничего, кроме привычных подколок, шуток и лёгких таких же привычных оскорблений. И ничего из этого никоим образом не выдавало его истинных отношений к черношёрстному собрату, он в этом уверен. Так с чего же ястреб решил иное? Джет кривит клюв, на мгновение отводя взгляд в сторону, но практически сразу возвращая его на спидстера. — Я знаю, что вы трахались. Вот тут лёгкая волна паники накрывает ежа, постепенно трансформируясь в злость. Он не понимает, что происходит, что за странные вопросы задаёт этот петух и чего ему вообще от него нужно! В особенности, когда Соник вспоминает единственный и последний раз, когда они с Шэдоу переспали. И при каких обстоятельствах оно случилось. Ястреб был там в тот момент? Подсматривал через окно? Или откуда? Как он узнал? Или решил так из-за внешнего вида Марика? Что, в их мире мало ежей с тёмной шерстью что ли! Но нет, Джет не видел Марика и даже вряд ли знает о его существовании, потому как эту часть своей жизни синий старательно оберегает и скрывает. По крайней мере пытается. То, что она сама вылезает то здесь, то там, как шило в мешке, изрядно раздражает, но ребёнок не котёнок, всю жизнь скрывать не получится. Теперь же из-за совершенно необдуманного поступка своего родителя беззащитный малыш оказывается под настоящей угрозой. Хорошо, что рядом с ним сейчас сильные морфы, Соник уверен, сын под надёжной защитой даже без его личного присутствия рядом. Он только не уверен, что Джет не напрашивается на смачную пощёчину и расцарапанную морду. — Я… даже спрашивать не буду, откуда ты про это знаешь. — Снова за последние пару минут Соник едва находится, что ответить. Пытается подняться, но в этот раз вместо толчка обратно получает крепкие объятия. И откуда только в столь лёгких крыльях такая сила?.. Ёж в ахуе распахивает глаза, упираясь руками в мягкий белый пушок на груди птицы, старательно отталкиваясь подальше и при этом отталкивая и странные мысли о том, что вокруг него все такие пушистые, волосатые… один он гладкошёрстный. — Просто ответь, Соник, — пониженным до шёпота голосом просит ястреб, будто и не замечая попыток оттолкнуть его, и ёж пялится в его глаза, полностью задеревенев от неожиданности всего происходящего. Отправляясь на полу-боевую миссию за драгоценным камешком, в последнюю очередь ожидаешь, что к тебе будут столь откровенно приставать. — Вы вместе? — Нет, мы не вместе, Джет, отпусти меня немедленно! Вавилонец словно и не слышит его, игнорируя упирающиеся ему в грудь ладони, только плотнее прижимает к себе мягким животом и грудью ежа, цепко обхватив его талию. Склоняется к его шее и в этот же момент резко отдёргивается. — Ты помечен! Пользуясь его растерянностью, Соник, наконец, выпутывается из навязанных объятий ястреба, отталкивая его; птица сталкивается спиной с дверью, в то время как ёж опять с размаху плюхается на крышку унитаза. Слышится скрип, переходящий в отрывистый резкий звук — кажется, под ним пластмасса крышки таки лопнула. И лучше крышка, чем сам унитаз… Хотя сейчас он готов разнести вообще весь ресторан, а не только его толчок. — Но это не запах чёрного! Кто тебя пометил? — раздаётся рычание ястреба, приправленное непониманием и даже какой-то… обидой? — Да какая тебе разница вообще! — Соник не выдерживает и немного повышает голос, однако всё ещё остаётся в рамках, не выставляя во всеуслышание свою жизнь. Достаточно того, что они тут вдвоём в помещении теснее презерватива. Да и он вообще не понимает, с какого этот-то тут вытворяет! Ладно Шэдоу, даже ладно Инфинит… на самом деле нихрена не ладно, но ладно! Но этот петух! Он-то с чего к нему с такими намерениями притащился?! Джет внезапно дёргается вперёд, хватает Соника за плечи, легонько встряхивая. — Ты разве не понимаешь? Не видишь? Я столько… столько лет по тебе сохну! А ты внимания не обращаешь, ничего не замечаешь! Пытался вытащить тебя хоть куда-то, но везде этот чёрный ёж! А теперь ты хочешь сказать, что вместо него у тебя появился ещё кто-то? И что у меня вообще никогда не было никаких шансов на тебя?! От столь откровенной горячей тирады Соник единственное, что может, это просто тупо вылупиться на него большими глазами. Нет, он… предполагал где-то в глубине души, что Джет смотрит на него немного не так, как следовало бы смотреть сопернику, однако чтоб настолько всё было плохо?.. Настолько, что он едва не в истерике кричит на него, сжимая пальцами персиковые плечи, стоило лишь узнать о метке на нём?.. Соник в полнейшем замешательстве. Он не знает, что стоит говорить, не знает, как на это реагировать и что ответить. А стоит ли вообще отвечать? Вавилонцы сегодня здесь, завтра там, какой смысл им вообще было хоть когда-то поддерживать отношения? Даже дружбы у них не то чтобы не вышло, но определённо дружить с ворами — последнее, чего хотелось бы синему. Ещё чему плохому научат Марика… Джет же будто и не ждёт никакого ответа. Он сам наклоняется к синему и вжимается клювом в его губы, от чего Соник опешивает ещё больше и распахивает рот, куда тут же устремляется длинный тонкий птичий язык. Он сплетается с его собственным, Джет всем телом и едва ли не всей мордой вминается в синего ежа, что и пошевелиться боится. Чёрт, у него такой страшный острый клюв, так и рот ему разорвёт. И Соник едва заметно шевелит собственным языком, сплетаясь им с языком ястреба, чем вызывает у того стон, а затем чувствует, как его сжимают ещё плотнее, ещё теснее к чужому телу. Ох, и вновь это чувство! Чувство, что его желают, его хотят! Подчинить себе, подложить под себя, сделать своим, доминировать, показать, кто здесь настоящий самец… Соник со стоном закатывает глаза, уже весьма откровенно ответно вылизывая чужой клюв, льнёт плотнее к ястребу, ощущая его руки на своей талии, пояснице… А затем птиц опускает одну руку и хватает его за ягодицу. — Твой чёртов костюм невероятно сексуально тебя обтянул, — каркающе хрипит ястреб, и Соник тяжело выдыхает, почти не обращая внимания на размазанные по подбородку слюни от откровенного раскрытого полупоцелуя-полухренпоймичего. Тем временем цепкие ястребиные пальцы уже раскрывают костюм полностью, стягивая с бёдер, а затем лезут прямо в трусы, от чего Соник едва проглатывает стон, когда его киску накрывают большой крепкой ладонью. Только вот он не ожидает, что Джет опять от него отдёрнется и на этот раз полностью уберёт руки, хлопаясь спиной в дверь сзади себя с такой силой, что едва не выбивает её. — У тебя… что там?! От нахлынувшего возбуждения — а что, его легко теперь завести, учитывая, какие эмоциональные качели он испытывает последние несколько суток! — Соник медленно моргает и тупо опускает взгляд на себя. Затем смотрит на ястреба, пялящегося на него с каким-то инфернальным ужасом в распахнутых глазах. — А что там? Всё как обычно. — У тебя… вагина?! — на последнем слоге голос Джета срывается, и он едва не визжит. Это приводит синего в чувства, и он хмурится, восстанавливая дыхание. — И что? Ястреб едва язык не проглатывает, когда слышит подобное от синего ежа, а тот уже начинает жалеть, что вообще во всё это ввязался. У него когда-нибудь секс нормальный будет, нет?! Сколько можно! Сколько можно, блять! — Я думал, ты нормальный ёж… Эти слова становятся последней каплей. Соник с раздражением застёгивает комбинезон до талии, поправив трусики и топ. — Всю жизнь такой, если ты не знал. Я не робот, не из другого измерения. Я всегда был с пиздой, понятно тебе?! Сукины ублюдские дети. На этот раз Соник отталкивает всё ещё ошарашенного Джета в сторону, выбивая дверь, и выпрыгивает из туалета, быстро направляясь в сторону стола. Там оставил ничего не понимающему Шторму деньги за свой заказ — который ждать он не собирается, пусть Вавилонцы подавятся, — и дальше молнией направляется к выходу из ресторана. Только там, оказавшись на свежем воздухе, выдыхает и проводит по лицу руками, чувствуя невероятный по силе гнев, что так и рокочет внутри груди. И надо же было именно Вейв оказаться рядом. — О, ты чего здесь? Соник отворачивается от неё, пытается взять себя в руки, успокоиться, да только это безумно тяжело! Он так зол, что готов взорваться! Да как только Джет посмел! Посмел так отреагировать на его истинную природу! Словно он пришелец какой-то, а не обычный ёж! — Ничего. Мне пора. — Уже? Я думала, вы там с Джетом надолго. Ёж замирает, резко поворачиваясь с гневом в горящих глазах к птице, едва не вспарывает собственные ладони — настолько сильно сжал кулаки. — Нет, он освободился. Вейв невозмутимо выдыхает табачный дым, чуть усмехается, изгибая клюв. — А ты чего такой грустный? Хуй сосал невкусный? От подобного хамства буквально на ровном месте Соник аж опешил, на несколько мгновений растеряв весь запал. Уши его поджались к голове, глаза распахнулись, а тело напряглось в инстинктивной попытке защититься от появившейся внешней угрозы. — Нет. — Пидора ответ. Вкусный что ли сосал, лол? Вместо ответа ласточке прилетает весьма звонкий лещ, да такой, что она отшатывается, распахивая в ужасе глаза и хватаясь за горящую щёку, а сигарета выскакивает из тонких пальцев куда-то на землю. Наверное, не стоило распускать руки, но Сонику уже настолько насрать, вот настолько похуй… На Вавилонцев, на Метала, на разборки все эти, будь они прокляты! Он хочет просто хорошенько потрахаться и пожрать. И не собирается позволять каким-то курицам из летающего курятника ему хамить. Даже если они только что помогли спасти мир. Молча развернувшись, он уже делает шаг вперёд, готовый выйти сразу в сверхскорость, когда слышит сзади: — Совсем придурок, я ж пошутила! — Да пошла ты нахрен с такими шутками, — рычит ёж, совершенно не оценивший подобного чувства юмора. Руку неприятно жжёт даже через перчатку, похоже, оплеуха вышла знатной. Может, это позволит потерявшей берега охреневшей наседке таки следить за языком? — А ты знаешь, что это Джет дал Шэдоу тот пистолет? Словно сердце остановилось на миг, а затем бабахнуло так, что заложило уши. Он даже не сразу осознал, про какой пистолет разговор, а когда понял, то вся краска схлынула с его египетского синего, оставляя лишь белую пустую кляксу. Нет. Он не может в это поверить. Тот… тот самый пистолет? ТОТ САМЫЙ? И его… дал в руки Шэдоу Джет? Зачем?.. Соник в настолько сильном шоке, что даже не замечает, как проговаривает последний вопрос вслух. Вейв, в сердцах сказавшая то, что поклялась держать до самой смерти, тяжело сглатывает, отшатываясь от вспыхнувшего синим ежа. К счастью или не очень выбранная птицами таверна находится в достаточно отдалённой местности, и мимо никто случайно не проходит. А потому в ласточку впериваются два горящих гневом зелёных глаза, переливающиеся на жгучий синий. По иглам скачут синие молнии. — Да потому что хотел убрать его и тебя себе заграбастать! В установившейся между ними тишине, повисшей коршуном и расправившей жуткие крылья, звонкий смех Соника звучит словно отвязный рейв на поминках — настолько неожиданно, настолько внезапно, что ласточка только хлопает глазами, пялясь на заливающегося хохотом ежа, за мгновение до этого походившего на гранату с выдернутой чекой. — Серьёзно? Ахахха! Он… уф, аахах! Хотел отвлечь Шэдоу, чтобы взять меня? Ааахвххахммаоао! — Что… что смешного? — резко вопрошает Вейв, не в силах понять, какого хрена происходит, и почему Соник настолько откровенно сейчас уссывается. А у того уже слёзы брызнули из глаз, настолько сильно его разорвало со слов птицы. Учитывая только что произошедшее в сортире, сказанное ласточкой кажется полнейшим бредом. А когда в дверях появляется растерянный и чуть растрёпанный Джет, то Соник и вовсе едва на землю не падает от хохота. — Соник… — Ой, не могу! Ахахахвавв! Сейчас рожу! — Ты что с ним сделал? — кричит ласточка своему главарю, уже чувствуя лёгкий испуг от совершенно нездоровой реакции ежа. — Он? — отвечает вместо Джета Соник, вытирая с глаз влагу. — В том-то и дело, что он ничего не сделал! Ты можешь себе представить, Вейв? — проговаривает с ехидной усмешкой, направленной в сторону зелёного петуха. — У него только что был шанс засадить мне, ведь именно этого ты столько добивался, да, Джет? — Соник! — На этот раз голос Джета понижен до лёгкой хмурой хрипотцы, а руки сжимаются в кулаки. Но ничто уже не остановит находящегося в настоящей истерике синего. — Вейв сказала, что это ты дал пистолет Шэдоу! Ты — тот, из-за которого всё произошло! И даже тогда, когда у тебя появляется шанс воплотить то, ради чего всё заварено, ты как мальчишка отступил! И из-за чего? — Из-за чего? — спрашивает в пустоту Вейв, уже вообще ничего не понимая в этой жизни, но её вопрос Сонику и не нужен для продолжения ответа: — Потому что ты хотел отдолбить ежа в сракотан, да? Не встаёт на вагину? — Что? — ошалела ещё больше ласточка, а вот Джет заскрежетал зубами, рыча. Но Соника уже не остановить: — А ведь в жопу никакой разницы нет, Джет! Никакой, совершенно! Ох, Шэдоу тогда жёстко меня отделал! Но я никак понять не могу — а чего ты хотел добиться? Вот чего? Что он со стволом наперевес отправится ебать кого-то другого? Или что? Синие глаза напротив заблестели, заискрились от гнева, зубы заскрежетали, клюв изогнулся. — Да! Да, блять, именно этого я и ожидал! Но он с какого-то хера пошёл ебать тебя! И все мои планы пошли наперекосяк! Он даже не успевает договорить, как ежа вновь скручивает от хохота, но только он совсем не весёлый, скорее жуткий, инфернальный. Так смеются уже будучи на грани срыва. — Блять! Представляю твою морду в тот момент, пойди всё по твоему плану, а у меня в трусах — вагина! Ахвхвхв! Хаос милостивый, сейчас помру! Впрочем, чего представлять! Только что видел! Птицы удивлённо переглядываются, не зная, что делать в подобной ситуации. Вызвать скорую? Может, сразу в психушку отправить? Ежу явно не хорошо, ещё чего помрёт здесь от истерики. Но тот столь же внезапно как начал, так и успокоился. Вытирает слёзы с зелёных глаз, выдыхает, а у самого руки трясутся. — Какой же ты дико гандон, Джет. Окинув Вавилонцев последним долгим взглядом, в котором выразил все свои чувства: от боли предательства до ярости, — Соник уходит смазанной синей стрелой. Бежит, просто бежит вперёд. Не разбирая дороги, по привычке обгоняя и отталкиваясь от препятствий. Ни на что и ни на кого не смотрит, в голове полнейшая каша и мешанина из чувств и эмоций, но он запрещает себе даже пытаться разобраться в ней. Нет, не думай! Не тяни за ниточку, этот клубок тебе не по зубам! Не сейчас! Сколько он так бежал? Насколько далеко ушёл? Сколько раз оббежал весь Мобиус? Сколько километров оставил позади? Соник поднимает глаза, оглядывается, обнаруживая себя в какой-то чаще леса. Совершенно незнакомой. Чувствует странное жжение на руке, осматривает её, замечая содранную до крови шерсть. Ах да, он, кажется, обо что-то запнулся и пропахал собой несколько метров. Жаль, не убился. Как был, так и падает на колени не выдержавших ног, резко выдыхая весь воздух из себя. Сжимает пальцами коленные чашечки, чтобы хоть как-то унять сковавшую всё его тело дрожь, причину которой он и понять не может — это из-за прохладного воздуха? Или из-за кипящих внутри него чувств, сильнее из которых выделяется гнев? Тот словно горящий в подземельях торф, что вот-вот доберётся до склада взрывчатки, и тогда будет совсем плохо. — Эггман… — совсем тихо скулит, сжавшись в комок. Утыкается лбом в землю, всхлипывая; с глаз срывается несколько слезинок, а пальцы зарываются в рыхлую землю. — Как же было легко и просто, когда ты был жив. Теперь я даже не знаю, где друг, а где враг… Давление в груди достигает своего предела, и Соник громко воет. Всё громче и громче, срывая голос, до хрипа, до гудящих связок. Кричит так, словно с него сдирают заживо кожу, орёт до изнеможения, пока его не рвёт от переизбытка эмоций. Только тогда он заваливается на бок, едва живой и ничего не соображающий. Перед глазами всё размазано от слёз, на языке горечь рвоты, горло саднит. От некогда весёлого яркого ежа осталась лишь оболочка, да и та больше похожа на иссохшую мумию. Соник закрывает глаза. И открывает их, когда уже стемнело. После произошедшего истерического припадка — и явно лёгкого нервного срыва — стало ненамного, но полегче. Вся шерсть встопорщилась, распушилась в инстинктивной попытке уберечь хозяина от переохлаждения. Ушибленный локоть жутко болит, и Соник со вздохом осторожно надевает верхнюю часть комбинезона обратно, стараясь не задевать повреждённую часть. Застёгивает молнию под самое горло, поднявшись, немного размялся, чисто по привычке растянулся и отправился в сторону дома Тейлза, чувствуя внутри себя пустоту размером с галактику. Что удивительно, хоть немного, но она наполняется, когда он оказывается уже вблизи столь знакомого родного ангара. Видит горящий свет, отдалённо слышит разговоры. Грудь затапливает осознание, что там находятся те, кто искренне любят его и желают ему счастья. Малыш Марик, солнышко его жизни. Тейлз, самый близкий из всех морфов, настоящая семья, пусть и не по крови. Инфинит, внезапно оказавшийся таким заботливым и услужливым. Шэдоу, который просто… Шэдоу. Этим всё сказано. Но даже от него исходит приятное тепло. На персиковых губах расцветает улыбка, и Соник спешит внутрь, где на него тут же уставляются рубиновые и разноцветные глаза. — Соник! Шакал и ёж практически мгновенно оказываются около Соника, что-то говорят ему вразнобой, осматривают потрёпанного ёжика в разорванном комбинезоне. Весьма сексуальном, конечно, но от внешних повреждений которого так и роится множество испуганных вопросов в головах самцов. Соник же, оставляя без ответа их обеспокоенные взгляды и вопрошания в попытке узнать, где он был и почему вернулся в таком кошмарном состоянии, просто берёт и молча их обнимает. Крепко, сразу обоих, утыкается носом в их сведённые плечи. На мгновение они замирают под его прикосновениями, переглядываются и тут же обнимают его в ответ, да и друг друга тоже. Уже и вопросов не задают, так и стоят, пока синий сам не отстраняется от них, двигая ушами. — Рад, что вы, наконец-то, пришли в себя. Самцы отводят взгляды, Шэдоу хмурится, скрещивая руки на груди, Инфинит только вздыхает, махая хвостом и поджав уши. Соник смотрит на них с лёгкой улыбкой, замечая, что в доме как-то слишком тихо. Оглядывается, приподнимает одно ухо. — А где Тейлз с Мариком? — Вышли погулять, оставили записку. Соник взглянул в темноту за окном, прикинул время, сколько его не было. — Что-то долго они… мне же кормить сына пора. Втроём они прошли на кухню, где Инфинит и Шэдоу сели за стол, пока Соник рыскает по холодильнику, ведь за сегодня ел только у Наклза рано утром. Желудок довольно шумно напоминает о своей пустоте, и в который раз синий себя корит, что опять пропустил приём пищи, а это как пить дать скажется на молоке — его количестве и качестве. Именно поэтому для начала решает поесть, выпить витамины, а уже потом переодеться и привести себя в порядок. — Вы мне объяснить, кстати, можете, какого хрена вы наебенились? — задаёт столько мучавший его вопрос, когда усаживается за стол с большой чашкой остатков вчерашнего плова. Вдыхает чудесный аромат, уже чувствуя, как рот наполняется слюной, и больше не мучает себя, приступая к трапезе. От вопроса оба самца как-то странно вздыхают, сначала мнутся, но после всё же поднимают головы, устремляя взгляды на Соника. Тот замечает, что они всё ещё как будто пьяны — подрагивают пальцы, уши разъехались, глаза блестят. Хмурится. Они ещё выпили? И как долго это будет продолжаться? — Насчёт вчерашнего… — начал Инфинит, и его почти сразу перебивает Шэдоу: — Так вышло. Ты нас отправил восвояси, и мы решили немного отдохнуть в баре Руж. — Выпили чуть больше, чем следовало, — вздыхает шакал, потирая левый висок, переводит взгляд на Шэдоу. Тот поджимает губы, тихо рычит — похоже, для него произошедшее тоже не очень приятное воспоминание. Хах! А то. Совершенная Форма Жизни напилась и пошла приставать к своему бывшему вместе с его нынешним. Изумительно. — Ну, допустим, ладно, — кивает согласно, поднимая руку, останавливая их от дальнейших объяснений. — Но сегодня утром-то что случилось? Я понимаю, вы захотели опохмелиться, но это не так делается. Не пили никогда, что ли, раньше? Оба самца неожиданно напряглись, переглянулись. — В смысле? — спрашивает осторожно Шэдоу, и Соник приподнимает брови. — Что «в смысле»? В прямом, ёпта! Полезли к Тейлзу в холодильник, выпили какой-то висповый сироп! Парни напряглись только больше, опять переглянулись. — Соник… — осторожно начинает Инфинит с молчаливой поддержки чернушного. — Тейлз сам нам утром принёс две бутылки и сказал, что это специальный настой как раз для таких случаев. — Между прочим отвратительное пойло, — скривился Шэдоу. — Мало того, что мы не помним нихрена из утреннего, так ещё и едва не сдохли в собственной рвоте. — Мы всё убрали! Теперь настала очередь напрячься Соника. Он смотрит то на одного, то на другого, и с каждым мгновением его глаза становятся всё больше. Тарелка ароматного плова уже полностью забыта. — Что… — сглатывает образовавшийся в горле комок и кое-как смачивает пересохший в мгновение рот. — Что?.. — Я до сих пор херово себя чувствую, — тихо скулит чекалка, поджимая уши, трёт себя по груди. Именно по тому месту, откуда раньше сверкал Рубин Иллюзий. Шэдоу чешет когтями где-то в головных иглах, не говорит ничего, но по нему тоже видно, что не совсем хорошо по состоянию. — Лис, может, и гений, но всё-таки не стоит ему заниматься химией, это не его точно, — заключает Шэдоу, хрипло откашливаясь в сторону, и Соник, что до этого момента просто смотрел перед собой, кое-как отлепляет пересохший язык от нёба. Ворочать им словно булыжником, но он должен узнать. — Записку… дайте. Инфинит хлопает себя по карманам, пока не находит маленькую свёрнутую бумажку, и сразу протягивает её синему. Тот разворачивает, пробегается взглядом по строкам. Замирает, чувствуя, как деревенеет всё тело, в голове сумбур, в ушах какофония. Медленно поднимает взгляд на чернушного, едва слышно шепча: — Шэдоу… где наш сын? А когда вместо ответа видит округляющиеся рубиновые глаза, делает единственное возможное в данном случае. Падает в обморок.