Алая Мугунхва

Теперь отношения Юнги и Хосока едва ли можно назвать хоть сколько-нибудь тёплыми. По возможности, омега его избегает. Нормально он разговаривает с Чоном только при дедушке, и Хосок, если честно, ждёт эти ужины. Ему нравится и дедушка Ким, что отличается от всей остальной семьи, и при нём, хоть и из чувства долга, Юнги с ним хотя бы не груб и не резок. Мин же замыкается в себе, уходит с головой в учёбу и свои увлечения. Он старается, как можно меньше, пересекаться с мужем, а тот больше к нему и не пристаёт с расспросами. Иногда Юнги остаётся у родителей, иногда проводит время с Намджуном, а когда он всё-таки в Мугунхве, то либо сидит в своей комнате, либо всячески избегает Хосока. Если же им случается пересечься, - на конюшне, в спортзале или в коридоре, омега либо ускоряет шаг, игнорируя альфу, а если сбежать не удалось, холодно кивает и быстро удаляется. Чона поведение супруга, конечно, расстраивает, но он понимает, что требовать объяснений или просить относится к себе помягче, он не имеет права. Их брак- фикция, которая закреплена бумагами, завизирована обеими сторонами, четырьмя юристами и заверена двумя нотариусами. На мероприятиях, на которые Юнги вынужден сопровождать Хосока, он ведёт себя безупречно, - одевается согласно случаю, исполняет правила этикета, улыбается и держится около Хосока, как и положено супругу. На семейных обедах и ужинах вне Мугунхвы, где нет посторонних, Юнги особо притворяться и не приходится. Он просто сидит рядом с Чоном и ест свою еду. Лишь при дедушке Киме омеге приходится совершать над собой усилие, но это можно потерпеть. Так проходит пара месяцев, и наступает сентябрь. Погода в Сеуле и окрестностях стоит ещё вполне летняя, - все ходят в одежде с короткими рукавами. Ничего не меняется и в отношениях молодых супругов Мин-Чон. Юнги по-прежнему избегает альфу и не общается с ним. В ту субботу им случается встретиться за одним столом, за обедом. Кроме них в столовой никого нет. Дедушка Ким приболел, и ему отнесли суп в его комнату. Если бы Юнги знал, что Хосок в имении, он бы сделал всё возможное, чтобы избежать этой ненужной совместной трапезы. Но так уж вышло, что он ошибочно решил, что Хосок уехал по делам, потому что, как ему показалось, слышал шорох шин за окном. И вот Мин сидит за столом, и ему пока принесли только хлеб и напитки, и в этот момент в столовую входит Чон. - Добрый день, - приветствует он мужа, которого ещё не видел сегодня. - Добрый день, - нехотя отвечает Юнги, мысленно прикидывая, можно ли ему сбежать к себе под каким-то предлогом. Но, не придумав ничего убедительного, он остаётся и начинает нервно отрывать крошечные кусочки от рисовой булочки, что лежит на красивом блюдце из старинного сервиза, сбоку от его тарелки. Хосок усаживается на противоположный конец стола и дотрагивается до приборов. Это происходит от неловкости, на автомате, но он видит, как осуждающе на него смотрит омега. Видимо, это какое-то грубое нарушение "придворного" этикета. Иногда в шутку про себя Хосок величает имение дворцом. Не из какого-то злого умысла, а скорее из-за его внушительных размеров и большого количества антикварных предметов. Пауза между ними становится несколько напряжённой, и альфа старается придумать какую-то нейтральную фразу, чтобы разбавить затянувшееся молчание, но не может выбрать, что ему сказать. Не о погоде же говорить ... В этот самый момент входит Пак Миндже. Он отвешивает лёгкие поклоны обоим мужьям и сообщает: - Прошу прощения за задержку, - наш повар заболел, обед готовит его помощник. У него не так уж быстро получается. Но уже через пять минут всё будет на столе. Юнги в ответ лишь кивает, давая понять, что он принял к сведению сказанное управляющим. Хосок же спрашивает: - Как он себя чувствует? Чон, действительно, переживает за здоровье мужчины, но Пак Миндже истолковывает это по-своему. - Надеюсь, что к ужину ему станет лучше, господин Мин Чон. Он встанет и приготовит вам что-нибудь. - Ни в коем случае! - от повышенного голоса Хосока Юнги даже вздрагивает, - Зачем беспокоить больного человека? Пусть отдыхает. Я сам приготовлю ужин. У меня получается неплохо. Например, суюк и нанмён. Так что пусть аджосси отдыхает. - Как вам будет угодно, - кланяется Пак и уходит. Как только за ним закрывается дверь, Мин обращается к мужу: - Ты это серьёзно? Ты встанешь к плите? - Да, а что в этом такого? - Хосок отщипывает кусок от своей булки и отправляет его в рот, - Я умею готовить. Юнги закатывает глаза, не веря, что ему сейчас придётся объяснять Хосоку очевидные вещи. - Теперь ты - представитель аристократической семьи Мин, - высокомерно произносит Юнги, слегка задирая нос, - Ты хоть понимаешь, что аристократы не стоят у плиты и не заменяют заболевшего повара? О нас тут же пойдут дурные слухи! Ты хочешь опозорить нас? Хочешь подмочить репутацию Минов? - Не вижу ничего криминального в том, чтобы готовить для себя, - спокойно говорит альфа, отпивая из стакана с водой, - У меня есть руки, и я умею себя обслужить. Необязательно напрягать больного человека. Помощники по хозяйству тоже люди. - Мы могли бы послать за поваром моих родителей, - надменно парирует Юнги. - Зачем? - снова удивляется Чон, - Он и так работает на твою семью в Сеуле. Ты предлагаешь ему сорваться с места и ехать сюда, чтобы сварить пару тарелок лапши и пожарить несколько кусков свинины? - Он получает за это зарплату, - оттопырив нижнюю губу, отвечает на это омега, - можно просто заплатить ему побольше. - Это нонсенс. Не стоит никого срывать с места и утруждать. Я приготовлю ужин сам. Да и тебе не мешало бы научиться готовить. Хосок говорит последнюю фразу, не подумав, и уже жалеет, он ведь давал себе слово не вмешиваться в уклад семьи, в которой он лишь временно. - Да? С чего бы? - Мин повышает голос, его тон холоден, как льды Арктики. - Это важный жизненный навык, - пожимая плечами, отвечает Хосок, - Я научился готовить, ещё когда жил с родителями, а когда съехал от них, мне это очень пригодилось. Если есть время, я всегда готовлю для себя сам. - Мало ли, как может повернуться жизнь, - продолжает альфа, - Вдруг не будет денег на прислугу? Юнги краснеет, - Хосок что, намекает на то, что они, Мины, банкроты? Он собрался его попрекать деньгами, которые семья омеги получила при заключении брака? - Всегда можно заказать доставку, - Мин и сам понимает, что звучит не убедительно. - Можно, - миролюбиво соглашается Хосок, - но, готовя сам, ты точно знаешь, что у тебя будут свежие ингредиенты, и тебе не нужно ни от кого зависеть. Если есть время, почему бы и нет? Опять же это дешевле, чем доставка. - Ты что, намекаешь на то, что я проедаю твои деньги? - вдруг взвивается Мин. - Я вообще не имел этого в виду.., - альфа ошарашен таким поворотом событий, - Откуда такие выводы? - Ты дважды сказал про деньги, - шипит Мин, злобно сужая глаза. - Я лишь сказал, что это удобнее и что в жизни всякое может быть. Наш брак закончится через год, а жизнь длинная. Ваша семья уже однажды потеряла всё. - Я же говорю, что ты про деньги! - Юнги раздражается ещё сильнее, - Мой отец больше не допустит такого! Мы не будем нищими и не будем, как вы, Чоны, заниматься всякой ерундой! Юнги шипит, словно чайник у которого срывает крышку при кипении, злится, краснеет ещё больше. Его несёт, как с ледяной горы, - он уже совсем потерял самообладание, а с ним и нить логической мысли. - Если у тебя есть деньги, это не значит, что ты меня купил! Что ты будешь мне приказывать, что мне делать! Я не буду готовить, только потому что ты так сказал! Кто ты вообще такой?! Какой-то ноу нейм! Юнги продолжил бы свою тираду и дальше, но в этот момент дверь столовой открылась, и в неё вошёл помощник повара с подносом, за ним последовал Пак Миндже со вторым подносом. Пока они расставляли еду и напитки на столе перед Хосоком и Юнги, омега слегка успокоился. Тем не менее, когда дверь за бетами закрылась, он снова злобно зыркнул в сторону Чона. Тот, казалось, совсем не злится, хотя слова омеги его немного задели. Что за привычка вечно попрекать происхождением? Хосок выдерживает паузу, убеждаясь, что Юнги не собирается продолжать свои нападки и произносит: - Я не сказал, что ты должен готовить. Я лишь сказал, что ты мог бы научиться. Не для кого-то, для себя. - Мог бы, - подозрительно тихо и спокойно произносит Мин, но тут же добавляет с максимально презрительным видом и интонацией, - но не буду! В ответ альфа лишь пожимает плечами, мол, как хочешь, и продолжает есть свой суп. Юнги больше ничего не говорит. Ему немного стыдно, что он вышел из себя. Папа был бы им недоволен. Но, конечно, извиняться перед Хосоком он не собирается. Ближе к вечеру Юнги прогуливается в саду. Алые и белые бутоны мугунхвы источают восхитительный аромат. В углу сада на единственном фруктовом дереве наливаются красные полосатые яблоки. Юнги всегда было жаль это дерево. Родители запрещали ему есть с него яблоки. Они и повара просили не использовать яблоки с этой яблони для приготовления пищи. Урожай, наверное, собирал садовник, и иногда Юнги представлял, как тот печёт ароматный пирог с яблоками. А, может быть, яблоки просто падали на землю и гнили там. Юнги видел скукоженные коричневые плоды в листьях, прогуливаясь по саду. Мину вдруг остро захотелось почувствовать яблочный вкус во рту. Он обернулся, - вокруг никого. Омега потянулся и сорвал самое румяное яблоко, обтёр его рукавом и впился зубами в твёрдый бок. Яблочный сок тут же потёк по краям рта и подбородку. Вкусно! Юнги откусил ещё раз и ещё. - Вкусные, - вдруг услышал он голос за спиной, - я уже пробовал. Хосок! Он что, следил за ним? Подкрался сзади бесшумно, как дикий зверь. Юнги не знает, что ответить. Его поймали с поличным. - Это сорт Красный Шафран. Один из самых терпких, - сообщает, между тем, Хосок, - Из него, кстати, можно делать отличный сидр. - Ты что, ещё и агроном? - язвительно вопрошает Юнги. - Нет, просто интересовался, - Хосок будто не замечает тона младшего, - Мугунхва так прекрасна. Омега косится и видит, что альфа смотрит на цветы. - Да, прекрасна. Именно поэтому папа сказал садовнику засадить ею почти весь сад, и она не такая прихотливая как розы. - А ты тоже агроном, - смеётся Чон, - точнее цветовод. Мин понимает, что его подловили, невольно хочет улыбнуться, и тут же прячет улыбку. Ещё чего, зачем он вообще вздумал что-то говорить этому придурку? Юнги собирается уйти. - Я приготовил суюк и холодную лапшу. Хочешь яблочный пирог на десерт? - спрашивает альфа. Юнги хочет, но ни за что не признается. Но чёртов Чон будто мысли его читает. - Договорились, яблочный пирог с ванильным мороженым, - Хосок улыбается ему, и на миг Юнги забывает о своей враждебности. У альфы такая светлая улыбка и такие добрые тёплые карие глаза ... Тем временем, Чон тянется к веткам и срывает штук пять яблок. Положить ему их некуда, и он приподнимает подол своей футболки, складывает их туда, как в корзинку. Его загорелый живот слегка обнажается и омега ловит себя на мысли, что не может не смотреть на эту полоску смуглого тела между белой футболкой и светло-голубыми джинсами. Хосок замечает его взгляд, но ничего не говорит. Однако, мечтательное выражение лица омеги от него не ускользает.