Алая Мугунхва

Сяо Ванг — человек непростой. Он из тех людей, которых, вы, мои дорогие читатели, точно не захотели бы иметь в качестве врага или соперника. Сяо родился в семье китайца и корейца. Он родился бетой, но это никогда его не смущало. Как известно, бет уже давно никто не притесняет, а в некоторых сферах деятельности именно беты ценятся больше всего. И хотя в личной жизни омеги всё ещё предпочитают альф, а альфы омег, из-за чего бетам, по большей части, приходится сходиться друг с другом, случаются браки омег с бетами и альф с бетами. Это уже давно не запрещено на законодательном уровне. Тем не менее, в быту всё ещё существует мнение, что родиться бетой хуже, чем быть альфой или омегой. Именно это является причиной комплексов бет-подростков, которые потом перерастают в детские травмы взрослых людей. Сяо никогда ничем подобным не страдал. Он никогда не считал себя хуже или ниже кого-то лишь по гендерной принадлежности. Скорее наоборот, Ванг считал себя особенным. Можно было сказать, что у беты была завышенная самооценка, которую он, впрочем, выстроил не на пустом месте. Сяо был красивым, — видимо, сказалось смешение кровей. Гены причудливо слились, и бета получился высоким, как альфа, и изящным, как омега, но без излишней миловидности, мягкости и смазливости. Такие черты лица часто называют классическими. Впрочем, при необходимости, Ванг, как хамелеон, мог мимикрировать под окружающую среду и обстоятельства. Он мог быть мягким и нежным, а мог быть и жёстким. Природная сметливость, что давала возможность считывать атмосферу практически в любом месте, и актёрские данные ему в этом помогали. Родители души не чаяли и в нём, и в его младшем брате. Они с Тэном получили хорошее воспитание и образование, — во всяком случае, в части манер и этикета, а также разных наук. Семья Ванг не была баснословно богата, — но денег у них было предостаточно для комфортной жизни и обеспечения детей всем, чем полагается в семьях их уровня. Но всё это было у многих, а вот харизма и натура Ванг Сяо не у каждого. У беты было два девиза по жизни. Первый — I want it, I got it, то есть, что хочу, то и получу. А потому, начиная с детства, Сяо, действительно, получал, что хотел, и ни в чём не привык получать отказ. Вторым девизом парня было — «выжать максимум». Выжать максимум из буквально всего. В каких-то сферах жизни это было даже хорошо. Например, в спорте, которым Сяо увлекался в юности. Или позже в университете, где Ванг с жадностью глотал все знания, которые, по его мнению, могли ему пригодиться в дальнейшем. Всё это касалось и его отношений с людьми. И здесь бета применял свои два основных принципа. Хотел подружиться с кем-то из влиятельной среды, — вскоре у него появлялся друг. Хотел получить парня, что понравился, — у него получалось и это. Там, где нельзя было получить что-то или кого-то усилиями мозга и собственными стараниями, в ход шли самые изощрённые манипуляции. Такого хваткого, умного и харизматичного парня по окончании высшего учебного заведения ждало несомненно большое будущее. Со связями своего отца и при помощи своих личных качеств Ванг сумел быстро продвинуться по карьерной лестнице в корпорации-гиганте, нарастил её капитал, не забыв о своих банковских счетах, а потом ушёл в независимые финансовые консультанты, обретя по пути такое количество бизнес связей, что большинству дельцов и не снилось. Здесь были и корейцы, и китайцы, и японцы, и европейцы. Теперь Сяо почти не работал, он лишь консультировал и выгодно продавал свои контакты. Но делал он это всё так искусно и тонко, что его никак нельзя было назвать мошенником или нарушителем каких-либо заведённых в бизнес кругах правил. С компанией отца Хосока, Jung Asian Production Group, у Сяо были старые связи, ещё с начала его карьеры. Сяо было хорошо известно, что конкретно нужно Чонам от него. А то, что было нужно ему от них, было не так очевидно. А точнее кто. Ванг положил глаз на Чон Хосока по нескольким причинам. Во-первых, Хосок — наследник компании своего отца и владелец огромного состояния. Они определённо представили бы собой тот случай, когда брак является удачным слиянием двух финансовых империй; объединение капиталов, так сказать. Во-вторых, у них с альфой явно было много общего, — в обеих семьях капиталы сколочены во втором поколении; и там, и тут речь не идёт о высоком происхождении. Оба они-хорошие предприниматели, а, значит, им будет о чём поговорить. И, в третьих, альфа показался Сяо действительно привлекательным. Конечно же, при первой встрече Ванг лукавил, — он прекрасно знал и раньше, как выглядит Чон. Он изучил всю информацию касательно будущего мужа. Всё, что смог найти в Интернете и через свои источники. Сомнений в том, что тот станет его будущим мужем у беты не было. Ванга совсем не смутил тот факт, что Хосок женат. Муж-понятие наживное. Сегодня есть, завтра нет. И наоборот. К тому же, Сяо считал, что Мин Юнги ему не соперник. И что с того, что он миловидный омега? По сравнению с ним, Сяо, Юнги выглядел неуверенным в себе мальчиком, который только что начал свой путь в жизни и бизнесе, при чём явно под крылышком у своего отца. У Ванга есть обаяние, опыт и, главное, он сообразителен, настойчив и коварен. Сяо, впрочем, довольно справедливо, считает, что уверенность в себе чуть ли не главный козырь по жизни. Каким бы прекрасным и умным ты бы ни был, какими бы ресурсами и талантами не обладал, без уверенности в себе и умении подать себя, всё это бесполезно. У Ванг Сяо нет сомнений, что он получит, что хочет. Он получит Хосока. Ему просто нужно набраться терпения и выждать нужный момент. Терпение — это второй ключик к успеху после уверенности. Ждать бета умеет, он знает, что в бизнесе, что в личностных отношениях спешка может лишь навредить. Приняв предложение работать у Чонов, Сяо поставил отцу Хосока условие, что он желает иметь дело лишь с Хосоком и быть приписанным именно к его компании. Чон ничего не заподозрил и дал зелёный свет. Ванг Сяо уверен, — через несколько месяцев он сможет назвать Хосока своим женихом, а после и мужем. *** Время проходит, но отношение Юнги к тому, что он делает на работе не меняется. Как так вышло, что за годы учёбы он не смог понять, что это не его путь? Впрочем, когда в универе было трудно, Мин просто сжимал зубы и учил-учил-учил. Иногда просил Намджуна объяснить непонятное, иногда доходил сам своими мозгами. Когда ему не было интересно, он увещевал себя, говоря, что это взрослый мир бизнеса, тут не до веселья, это то, чем занимается его отец и это то, что приносит доход. Но сейчас, столкнувшись со всем этим на практике, он вдруг понял, что ему придётся заниматься этим всю жизнь. Что не будет такого момента, когда вдруг что-то изменится и станет легче, увлекательнее или лучше. То, что есть сейчас, и есть путь, который он выбрал и который ждёт его на протяжении всей жизни. Несмотря на неутешительные для себя выводы, Юнги всё равно очень старается и не подаёт виду, как ему, на самом деле, несладко. Когда отец или папа спрашивают, нравится ли ему его работа, он им врёт, что да. Тоже самое омега говорит и дедушке Киму. А у самого кошки на душе скребут. Мин очень много размышляет на тему выбора, карьеры и того, чем бы он хотел заниматься, если бы мог. Быть просто мужем своего альфы, кем-то вроде управляющего домашним хозяйством? Скучновато. То, что ему нравится, не особо доходно. Языки, книги, рисование, верховая езда. На этом всём денег не сделаешь. Уж точно не такие, как в мире большого бизнеса. А он должен помнить о том, что у его отца только чудом получилось спасти Мугунхва и семейную компанию. И то лишь с помощью договорного брака сына. При думах о своём браке Юнги вздыхает. Хосок также избегает его. Он не рвётся общаться с ним при случайных встречах в поместье, — лишь вежливо кланяется и быстро уходит. Альфа даже перестал заниматься в спортзале и ездить верхом. А, может быть, он выкраивает момент, когда на цокольном этаже или в конюшне нет Юнги. За ужином с дедушкой Хосок ведёт себя, как и прежде, но омега-то знает, — это игра ради соблюдения условий контракта. В свободное время Юнги всё также учится готовить. Он уже научился делать су-юк, — это самое простое мясное блюдо по мнению омеги. Ему предстоит скоро готовить и чжанчжанжмён, любимое блюдо Хосока. Готовка оказывается не такая уж сложная. Если есть желание и старание, а также практика, всё, в итоге, получается. В один вечер Юнги сбегает от напряжения, что царит между ним и Хосоком, к родителям в их сеульскую квартиру. Они с отцом и папой не так уж близки, но всё-таки ему нужен этот вечер и одна ночь вдали от Мугунхвы и постоянного напоминания о том, что он Чону не нужен. Хосок и дедушка Ким ужинают вдвоём. После обычного обмена дежурными репликами за столом устанавливается пауза. Альфа и пожилой омега едят, молча, каждый думает о своём. Хосок думает о Юнги. При всём при том, что происходит и при том, что они едва общаются, он вдруг ощущает, что скучает по мужу. Эти ужины были единственными моментами, когда они с Мином не избегали друг друга и создавали, пусть и видимость, но всё-таки отношений. Есть и ещё кое-что. За несколько последних недель Ванг Сяо оказывал Хосоку недвусмысленное внимание и, хотя Чон был уклончив, он понимал, что, если так продолжится и дальше, ему придётся напрямую поговорить с Вангом. Наличие претендента на его сердце заставило альфу чётко осознать, что ему никто, кроме Юнги, не нужен, что его сердце занято им. И неважно, что между ними теперь стена, и не имеет никакого значения, что Мин его, скорее всего, не любит. Важно то, что Хосок ощущает себя так, словно он женат по-настоящему и это та самая причина, по которой он не хочет принимать ухаживания Ванга. — Юнги в детстве был совсем другим, — вдруг прерывает тишину дедушка Ким, и Хосок поднимает на него глаза, — живой открытый ребёнок. Очень подвижный и активный. Бегал по всем коридорам Мугунхвы с криками. Моё сердце радовалось, а вот его родители постоянно одёргивали его: «Будь тише!», «Хватит бегать!», «Успокойся!» и все эти их тысячи «нельзя», «не положено», «не следует». Юнгия не слушался, его наказывали. А потом постепенно сломили. Тогда ещё был жив мой муж, — и он, и мой сын, и отец Юнги, — все они были заодно в своём методе воспитания. Я против них троих был бессилен. — А ещё он был очень ласковым и тактильным, — продолжает дедушка, — что папа, что отец его не баловали этим. Он ластился к ним, а они от него шарахались. И тогда Юнгия бежал ко мне. Я сажал его на колени, он обвивал своими тонкими ручками мою шею и клал голову на плечо. Так мы и сидели. А потом уже они и мне начали говорить, мол, хватить сюсюкаться с ним. Мы не растим принцессу, мы растим будущего современного делового человека. Неважно, что он омега, пусть делает карьеру. А ему тогда было лет 6, не больше… Дедушка Ким переводит дыхание. Хосок смотрит внимательно и также внимательно слушает. Он живо представляет себе маленького Юнги, живого открытого ребёнка с добрым сердцем. Чон верит, что этот огонёк в душе младшего ещё теплится. Ведь любит же он животных, с Сури вон общий язык нашёл, балует своего коня, цветы в саду поливает. Хосок сам видел. — Так вот мы и начали сначала прятаться от остальных. Я просто украдкой то по голове внука поглажу, то в щёку поцелую. Или он ко мне прибегал, когда никого дома не было, на коленках посидеть. А потом это стало повторяться всё реже. Видимо, он стеснялся или ещё что. В подростковом возрасте замкнулся, ушёл в себя, стал колючкой. Но всё равно я чувствовал, что у него живая душа и живой ум. А потом он постепенно начал превращаться в своих родителей. Стал чопорным, надменным, постоянно напряжённым. Когда ты тут появился, я обрадовался. Подумал, вот этот человек сможет снова зажечь огонь в сердце внука. Но, похоже, не всё так просто, да? От подобного вопроса Хосок вздрагивает, но юлить не видит смысла. Да и слишком он уважает дедушку Кима, чтобы обманывать его. — Да., — тихо подтверждает Чон. — Но не всё потеряно, — с уверенностью произносит старший, — я видел, как ты смотришь на него и как он смотрит на тебя, когда ты не видишь. А ещё, и я тебе этого не говорил, у него в комнате есть твои портреты. Он сам нарисовал. Хосок смотрит с удивлением и начинает что-то подозревать. — Да, я знаю про ваш брак, — подтверждает опасение альфы дедушка Ким, — я может и старый, но деменции и старческого маразма у меня нет. Во-первых, очень уж неожиданно этот брак нарисовался и слишком скоро всё дело состряпалось. Хоть мы с Юнги и не так близки как раньше, но он всё равно мне всегда рассказывал о делах своих сердечных, делился. И про всех эти его придуманных кавалеров, и про ссоры с Намджуном. Так что начни вы встречаться, он бы рассказал мне. А, во-вторых, я тоже не лыком шит, навёл кое-какие справки и выяснил, что зятёк мой обанкротился. Хотел даже тайно помочь ему. У меня есть немного накоплений. Но не придумал, как лучше это сделать. Я их не виню, но всё равно мне обидно, что они меня совсем за дурака держат. — Берегут вас, видимо., — Хосок не знает, что ему сказать, дела не его семьи так-то, хотя теперь уже и его. — Ты им не говори пока ничего, — просит старший, — и Юнги тоже. Всё-таки во всей этой истории есть большой плюс, что вы, ребятки, вроде как полюбили друг друга, а? Ким хитро улыбается и смотрит на мужа внука: — Или я ошибаюсь? — Я могу сказать только за себя, — говорит альфа, — я люблю его. А вот он… — И он любит, — перебивает дедушка, — дай срок. Поговорите, и всё у вас будет хорошо. Я точно знаю. Считай это за мою старческую мудрость. Дедушка посмеивается и похлопывает Хосока по плечу.