Вино и сигареты

«Вино и сигареты – это всё, что нам осталось, Душить друг друга в ванной и снимать свою усталость. Мой сон твои объятья, а мой космос – гематома, Впечатай меня стену, чтобы…» (Алёна Швец) Грубоватый жадный поцелуй, он словно бы выпивает душу, а не целует, и не обнимает – душит, на коже вновь останутся отметины. Тихий стон, или всхлип, капли слёз, застывших в уголках глаз, капли горячего семени падают на ступни. Дрожь. Она взаимна, и они оба дышат часто-часто. Берёт вино, глотает, и передаёт алую жидкость в поцелуе, а потом прижимает к груди. И сердца бьются так громко, громко, громко. Ночь. Все остальные спят. Он выведет из ванной, заберёт к себе, и до рассвета они будут спать, обнажённые, истерзанные и довольные, друг другом и этими моментами близости. «Мой сон твои обьятья, а мой космос – гематома»… А утром Зонтик наденет глухую водолазку, и выскользнет из комнаты Джокера, быстро покурить на крыльце, и потом готовить завтрак всем клонам. … Всё началось два месяца назад. Ранняя весна, и ещё совсем холодно. Зонтик продрог, вымок от снега в перемешку с дождём, дома было тепло, но на душе – всё тот же дождь. – Будешь? – На кухне сидел Джокер, и пил красное полусладкое вино. А ещё, курил. И вид у него был крайне мрачный. А почему бы и нет? Зонтик кивнул, и сел на стул рядом. Джо наполнил бокалы, стукнулся своим о бокал Зонтика. – За этот чёртов вечер! Зонтик глотнул, зажмурился, ощущая, как алкоголь приятной тёплой волной разливается по телу. Пил он редко, так что, даже глоток вина был для него ощутим. «Вино и сигареты – это всё, что нам осталось». – А… А дай закурить?.. Джо хмыкнул, но сигарету протянул. С первой затяжки Зонтик закашлялся до слёз, но упрямо продолжил. Голова закружилась. Он глотнул ещё вина, и реальность начала расползаться по лоскуткам, не расплываться даже, а, точно бы рваться, резко, неровно. Джокер смотрел спокойным и внимательным взглядом. Он не смеялся над его нелепыми попытками курить, он вообще не смеялся, даже в его взгляде насмешки не было. – Зонтик. – М? Одной рукой он схватил его за запястье, второй швырнул их сигареты в пепельницу, сгрёб со стола бутылку вина, и потащил послушного валета за собой. Дверь ванной хлопнула за спиною, Зонтик резко обернулся, Джо грубовато притянул его за шею, и поцеловал. Нагло, властно, так, словно бы Зонтик уже был его собственностью. Пальцы Зонтика сжались на горле Джо, и тот неожиданно застонал. – Ещё!.. «Душить друг друга в ванной, и снимать свою усталость». Зонтик сжал сильнее, и сам поцеловал Джокера, словно бы лишая его последней возможности дышать. Жарко. Горячо! Он тоже задыхался, а руки Джо рвали на нём одежду, нещадно, нагло. – А, Джо!.. – Зонтик ощутил, как подгибаются колени, его хватка ослабла, и тут же придушили его, вжимая в стену. – М… Ещё… – И ты не против… – Нет, не задавай вопросов! – Зонтик влепил Джокеру пощёчину. Тот рассмеялся, и продолжил, уже уверенно, нагло, лаская тело Зонтика, вжимая того в стенку, целуя, и жадно глотая вино, передавая бутылку. «Впечатай меня в стену, чтобы»… Когда его пальцы добрались до члена, лаская столь же грубо и умело, Зонтик едва не упал, ноги подкосились, и Джо усадил его на край ванной. – Держись!.. – А-а, Джо… М... – Тс! Заткнись, заткнись, разбудишь клонов. Вскоре на краю ванны сидел уже Джокер, Зонтик сидел на нём, обнимая, покрывая жадными поцелуями, кусая в полную силу, наслаждаясь возможностью раскрепоститься. Он знал, что Джокеру больно, и ему было больно, но ни одного, ни второго это не заботило. Боль пьянила, заполняла пустоту в душе, но, всё же, когда Джо вошёл в него, резко, без подготовки, Зонтик вскрикнул, и по щекам потекли слёзы. Выдох. Он отхлебнул вина, жадно припав к бутылке, Джо отобрал бутылку, сам сделал несколько глотков, и продолжил терзать Зонтика поцелуями, ласками, а доведя до оргазма, и кончив сам, унёс парня к себе в комнату. И в ту ночь Зонтик впервые уснул спокойным безмятежным сном. «Мой сон – твои объятья».