История одного проклятья

      Прошло уже много лет с тех пор, как о проклятии Адской Гончей перестали говорить, а то и вспоминать. Тереза достаточно изменилась, став походить в чем-то на Джейн. Хотя, они редко пересекались на заданиях, да и ведьма уступала той в жестокости. Но по крайней мере, обе относились друг к другу уважительно, а с Джейн такое редко бывает. Ведьма выбрала Вольтури, утешая себя мыслью, что теперь ей есть куда пойти. Однако оставаясь наедине с собой, она всё лучше понимала Ларента и его стремление к спокойной жизни. Несколько раз она листала дневник отца, находя там знакомые мысли.       "Я понял, что не создан для яркой жизни. Арнессу и Еве было хорошо в их маленьком обществе, куда они не впускали никого, даже меня. Нет, я не злюсь на них, потому что поступил бы также, будь у меня хоть одно дорогое мне существо."       Эта цитата нашла внутренний отклик у ведьмы. Тереза не раз возвращалась к этим словам, так как в них было что-то узнаваемое, о чем она не могла рассказать никому из Вольтури. Несмотря на поддержку Феликса, Тереза не была уверена, что тот её поймёт.       Но были вещи, которые легко выводили девушку из себя. Одна из них показалась недавно, когда под суд Вольтури попали два пленника — Роксана и Лоис. Тереза стояла рядом с остальной стражей, наблюдая за церемониальным процессом. Их терзания и смерть дали бы ведьме иллюзию утешения. Конечно, это не вернёт сестру. Но Тереза чувствовала, что уже перешла ту грань, что не позволяла ей проявить свою тёмную сторону. Она давно призналась себе, как хотела бы причинить боль оставшимся диким. — Вам обоим нет оправдания. Среди вампиров вы изгои, а люди никогда вас не примут. — Жёстко отозвался голос Кайуса. Казалось, он только и ждал этого заключения.       Маркус ничего не говорил, а лишь изредка наблюдал за Терезой и Феликсом. Они оба стояли по разные стороны зала, но несмотря на это, он отчётливо улавливал их напряжение. Аро взглянул на Джейн, отдавая сначала роль мучителя ей. Так всегда поступали с особыми преступниками. Агония холодным кольцом сковала тела Роксаны и Лоиса. По залу пронеслись истошные крики. — Как легко нападать, когда у тебя целая армия, не так ли? — прошипела Роксана, как только пытка закончилась. На сей раз читать их мысли Аро совершенно не хотелось. Но ему стало интересно, как поступит Тереза.       Почему-то именно её жажда боли и мести нравилась Аро больше, чем прошлая неконфликтность и манера уступать. Поэтому он решил сделать для той подарок, предоставив возможность причинить им страдания. Лоис краем глаза заметил приближающуюся тень в тёмных одеяниях и моментально узнал Терезу. — Зря я не дал тебя прикончить ещё в поезде, — он хотел договорить, но почувствовал, как в голове исчезают обрывки фраз, реальное становится нереальным, а в висках искрится сильная боль. Та же участь постигла и его сестру.       Да, Тереза знала, каково это, видеть, как страдает твой близкий и не иметь возможности помочь. Губы юной Вольтури расстянулись в страшной ухмылке, которую ранее ещё никому не довелось видеть. В тот момент Аро понял, что создал ещё одно чудовище. Своими руками. Но почему он не испытывал от этого ни малейшей радости?       Когда суд закончился, в памяти Терезы остались лишь отрывки с изможденными лицами казненных. Но стоило ей ненадолго покинуть зал, как внутренний голод зашептал о потере.       Иногда Дэймос казалось, что её каждый день разъедает невидимая пустота, уничтожая самые важные фрагменты из прошлой жизни. С другой стороны, Терезу радовало, что Феликс всё ещё оставался с ней. Временами они вместе выбирались на охоту, а иногда и просто увидеть город. Слова Маркуса всё же подействовали на ведьму. Она хотела позволить привязанности к Феликсу стать сильнее, даже если когда-нибудь пожалеет об этом. Она помнила, как во время очередной охоты спросила его: — А ты помнишь день своего обращения? — Дэймос не знала, зачем спрашивала, возможно, ей стало просто любопытно. Всё же, судя по Феликсу, он повидал многое. — Очень смутно, — Вольтури шёл рядом, засунув руки в карманы. — Наверное, это и к лучшему, — немного подумав, добавил он. — То есть, ты не помнишь совсем ничего? — тут уже Тереза засомневалась, ведь как-то он ей рассказывал про игру в таро, и если Феликс помнит такое событие, значит, в его памяти должно быть что-то ещё. Возможно, ему просто неохотно об этом вспоминать. — Ничего, — подтвердил он, словно и не заметив её подозрений.       Но на следующий день Вольтури позвал Терезу прогуляться и, не объясняя всех деталей, повёл её в сторону леса. Они пробирались долго сквозь зелёную чащу, пока впереди не увидели здание из красного кирпича. Возможно, когда-то оно было замком или дворцом, но сейчас практически половина его уже валялась у корней деревьев.       В глазах Феликса промелькнул огонёк азарта. Он ждал своего выступления. — Ты хотела знать правду, — начал тот, наблюдая, как Тереза переступает порог и внимательно разглядывает помещение. Она начала догадываться, почему он её сюда привёл. — Нравится? — под насмешливостью в голосе Феликс прятал живой интерес. — Как ты жил здесь раньше? — Дэймос с искреннем любопытством посмотрела на собеседника. Тереза хотела узнать больше о доме своего напарника, учитывая, как много тот знал о ней. Но вместо ответа Вольтури направился наверх, желая показать второй этаж замка.       Они пришли в пыльную комнату. Через её разрушенные стены прорастали ветки деревьев. Изящная мебель, судя по всему, времен семнадцатого века, покосилась и потемнела. Феликс стал посреди комнаты, раскинув руки. — Когда-то в этом доме жила семья. Неважно, какой у неё был статус и положение в обществе, ведь больше о ней ничего не известно. Семья из отца, матери и единственного ребёнка показывала лучший пример добродетели. Они ненавидели молча, скучали исключительно в своих комнатах, а на балах не забывали про обворожительную улыбку. Люди восхищались ими, завидовали, а может, и всё вместе. — Вольтури говорил о своём прошлом так отдалённо, словно рассказывал о ком-то другом. — Но я более чем уверен, они не были расстроены, узнав, что глава семьи больше не придёт ни на одну встречу, а значит, никто не станет слушать его бесконечные жалобы на мигрени. Могу их понять. — Никто до сих пор не знает, в чем причина смерти отца. Однажды он просто сделал неправильное решение, выпив слишком много утром, после чего стал активно хвататься за горло, — хладнокровно рассказывал Вольтури, — когда мать позвала врача, было уже поздно. Он рухнул на пол, уставившись в потолок пустыми глазами. Диагностировали отравление. Знаешь, самое удивительное, что слуги боялись умереть вслед за ним — они опасались работать здесь и после смерти. Может, потому кто-то из них решился на это? Хотя, наверное, никто бы не вынес проживания в этом доме. Я рад, что его не стали реставрировать и продавать. Видимо, люди давно мечтали забыть это место. Чтобы оно развалилось и ушло под землю. — То есть, ты потерял родного человека? — Тереза старалась пропустить ироничный тон Феликса, замечая, что на самом деле он хотел бы рассказать гораздо больше. Неужели ему всё-таки знакомо чувство потери? Вот почему Вольтури не хотел сразу этим делиться. — Я потерял его ещё до смерти, — кратко прервал её вампир — ровно, как и он меня. Скажи, ты бы сострадала тем, кто зациклен только на себе и лишь использует труд окружающих? — перевёл тему Феликс, подойдя ближе к девушке, осторожно касаясь кончиками пальцев её шеи. И не дожидаясь ответа, Вольтури тихо добавил, — я привёл тебя не просто, чтобы рассказать свою историю, а для того, чтобы ты перестала искать человечность там, где её нет, — в голосе вампира отчётливо проявились металлические холодные нотки.       Но как бы тот сурово не смотрел на неё, Тереза видела в алых глазах долго скрываемое разочарование. Что-то случилось в этом доме помимо болезней. — Расскажи мне всё, — прошептала Тереза, находясь слишком близко к нему. — Дальше ничего интересного не произошло. Однажды в полуопустевший дом пришёл кочевник со странным предложением подарить оставшемуся сыну бессмертие. К тому времени это место уже никто не посещал. Не знаю, что привлекло тогда кочевника, но мать согласилась сразу. Возможно, она не хотела для меня столь унылой жизни, — Феликс на короткое время отвёл взгляд.       Но Тереза слишком внимательно за ним наблюдала. Неужели тем кочевником был Аро? Феликс не говорил этого вслух. Но о некоторых вещах нетрудно догадаться. Появилось чувство, будто Феликс о многом умалчивает. Ведьма подняла глаза в немом вопросе. Каково это, вернуться в свой дом спустя сотни лет? Жить в новой эпохе, понимая, что всё знакомое тебе давно поросло зеленью или разложилось?       Однажды то же самое случится и с домом Дэймос. От понимания неизбежного Тереза почувствовала, как липкий ужас охватывает её сердце.       Она хотела найти успокоения. Пускай не в словах. Феликс словно уловил это и положил одну руку на талию девушки. Тереза не стала возражать, чувствуя, что только с ним ей комфортно. Только у него она и хотела искать утешения.       Они неспешно начали кружиться, танцуя среди затхлых вещей, разрушенных от времени картин и пыльных, грязных зеркал.