Просто будь собой

It's so nice to meet you, Let's never meet again © We Don't Have To Dance — Andy Black

Выходные пролетели с той же скоростью, что и длинный язык пушишки, обвивающий подушечку левитирующего корма. Хвать! И словно ничего не было. После встречи с рыжим лисом Эмилия предпочитала лишний раз не высовываться и засесть в библиотеке. Девушка то и дело бесцеремонно хватала учебники, раздражённо листала, а затем бросала к остальным на стол. Уолкер бралась то за одну книгу, то за другую, в попытках усвоить большую часть пропущенного материала и уместить это всё в голову как можно скорее. Спустя несколько часов некоторые юные волшебники были готовы поклясться, что видели, как из ушей и ноздрей новенькой пуффендуйки валили пар или дым. Ну, у кого на что хватало воображения. А там уже и теории подъезжали: то ли её голова так кипела от пустоты в черепной коробке, то ли от ненависти ко всему волшебному, то ли этой ночью была фаза растущей луны, во время которой ведьмаки якобы самопроизвольно воспламеняются. Можно только позавидовать фантазии этих «пташек-говорунов», которые разнесли сплетни по всему замку за такое короткое время. А как было бы кстати найти укромное тихое местечко, чтобы никто не отвлекал! И ведь на какое-то мгновение даже показалось, что это самое место было найдено. Тихий тёмный закуток в дальнем углу за книжными полками на втором этаже библиотеки был просто идеален. Недалеко стоял столик с чайником и несколькими кружками, чтобы можно было выпить вкусного чая и съесть парочку леденцов во время чтения. Правда, в таком случае книжки сами захлопывались и отодвигались на дальний угол стола, не желая быть запачканными липкими от конфет пальцами или оказаться мокрыми из-за заварки из травяного сбора. А если долго засиживаешься, погружённый в домашнюю работу, то пустая кружка подлетала к старательному ученику и упрямо начинала намекать на перерыв. Укромный уголок казался просто идеальным по всем меркам, если бы снизу не располагались некие ушастые личности и не начинали обсуждать самые последние слухи. Уолкер так и видела, как у этих сплетников вырастают круглые уши, вытягиваются лица и удлиняются передние зубы, словно у грызунов, принюхивающихся в поисках свежих объедков. Хотя это скорее даже комплимент для этих так называемых волшебников, ведь крысы очень умные, и их можно научить различным командам, в то время как ранее упомянутые болтуны предпочитали знаниям свежайшие пережёванные помои обо всех и каждом. Сэллоу также был одной из тех причин, что разрушали иллюзию идеального уголка. Заметив золотистые кудри и мрачный взгляд, устремлённый в книгу, слизеринец начинал переминаться с ноги на ногу и обдумывать, как бы подступиться. Ну и ничего лучше не находил, кроме как делать вид, словно случайно наткнулся на новенькую именно в этом удалённом от случайных взглядов местечке, где сидела пуффендуйка. Всё пытался присесть на свободное место, пока девушка не придвигала два единственных стула напротив неё, вплотную за ножки к столу, чётко давая понять, что не намерена заниматься вместе с тем, кто не умеет держать язык за зубами и упрямо врёт. Было как бы приятно познакомиться, если можно так сказать, конечно, но катись во всех направлениях. Видеть вас, сударь, больше не хочется. В тот же миг глаза Себастьяна становились огромными и жалостливыми, как у лунтелёнка. Не хватало только сложить лапки вместе и установить зрительный контакт, чтобы походить на не менее милого щеночка, просящего вкусность. Крутился рядом со столом, засыпая оправданиями и извинениями за свою оплошность и поведение в целом. Чего он только ни говорил, надеясь на лояльность. Даже в какой-то момент запнулся, чтобы не выложить все карты на стол. С каждой минутой Сэллоу всё больше замечал, что уже начинает раздражаться от упрямства девушки и своей же глупости. Пожалуй, пока единственным выходом было бы просто оставить её в покое, надеясь, что спустя время Уолкер всё же сменит гнев на милость. Что вообще можно сказать о человеке, если он даже прощение просит, только чтобы продолжать добиваться расположения ради собственной выгоды? Если бы ему это было не нужно, то уже забыл бы давным-давно. Что ж. Лишний раз продемонстрировал своим поведением, что он из себя представляет. Никто не станет упрашивать простить его, если знаком с человеком меньше недели. Никто! Всем плевать, что они оскорбили чьи-то чувства или сделали больно своим поведением. Всем! Но почему-то не Себастьяну Сэллоу. Ну, конечно же, это не настораживает от слова «совсем». Вот вообще ни капельки! А что касается его дружка… Гонт же, да? Не важно. Пожалуй, единственный здравомыслящий человек во всей школе. Не суёт нос не в свои дела, просто делает вид, что ничего не было. Никто ни с кем не встречался после отбоя у часов со странным механизмом. Какой такой подвал? Знать ничего не знаю. Не будь он такой высокомерной занозой, может, даже на пару остужали бы пыл Сэллоу своими хмурыми бровями и недовольным тоном, а так уж — увольте. После нескольких малоприятных встреч с надменным слизеринцем Эмилия поймала себя на мысли, что где-то уже слышала эту фамилию — Гонт. Не то от братца, не то от дядюшки, а может, ещё от кого, но не могла вспомнить ничего конкретного. Разве что мрачное выражение лица рассказчика и наполненное отвращением высказывание «конченые ублюдки». Но это было настолько размыто, что могло относиться к кому угодно. Но вот что точно всплывало в её памяти, так это как при упоминании Гонтов и семьи лучшего друга братца — Луискейт. Флинт принимался отводить взгляд, поджимать губы и сжимать-разжимать пальцы рук до побелевших костяшек… Уолкер запнулась на собственной мысли, снова задаваясь вопросом, какими же тайнами окутано прошлое близкого для семьи человека и почему при ней намеренно эту тему не затрагивали, оставляя для её ушей лишь «легенду». Впервые Эмилия услышала про него, когда Бобби открывал очередное прилетевшее совой письмо из Хогвартса. Дядюшка сначала заливисто смеялся, причитая, что Алу совсем снесло голову, раз полез к тем, кого за версту нужно обходить, а затем тянулся за бумагой для очередного громовещателя и с улыбкой добавлял:       — Этот малец убьёт меня раньше, чем какая-нибудь тварь. Увидела Эмилия самого парня впервые посреди ночи, когда проснулась от шумной суматохи в гостиной. Из дверного проёма Уолкер почувствовала яркий запах крепкого алкоголя и тлеющей древесины, а затем заметила чужака в пыльном костюме и с сомнительными пятнами на рубашке. Бобби с Алексом о чём-то ожесточённо спорили, эмоционально махая руками, пока лицо незнакомца с каждым их словом становилось мрачнее. Тогда сонные серые глаза пересеклись с растерянными, цвета лазурита, и дверь захлопнулась. А впервые младшая Уолкер заговорила с неожиданным гостем поутру, когда братец отдал другу несколько своих вещей, которые абсолютно не подходили юноше ни по росту, ни по телосложению и выглядели на нём довольно нелепо. После чего Бобби заявил, что парень может временно остаться, пока что-то не разрешится. Но лишь при выполнении ряда дядюшкиных правил, одно из которых означало, что Флинт должен был отдать ему свою волшебную палочку, в качестве гарантии, что тот не натворит ещё каких-нибудь дел. Правда, тогда Бобби ещё не знал, что юнец способен колдовать и без неё. И когда «надзиратели» на время оставили гостя одного со своими мыслями, Эмилия решила разведать обстановку, прыгнув рядом с ним на диван с небольшой вещицей в сжатой руке. Надеялась, что это немного утешит нарушителя ночного спокойствия в доме, ведь выглядел парень так, словно стал свидетелем чего-то ужасного или сам был причиной тому. А Уолкеры уж как никто знали это выражение на лице: побледневшая кожа, залёгшие синяки под глазами, свидетельствовавшие об отсутствии сна, хмурые брови, даже когда остаёшься наедине с самим собой, сжатая челюсть и плотно поджатые губы. Дополняла это всё неизменная с давних пор привычка нервно сжимать и разжимать пальцы до хруста в костяшках.       — Не расстраивайся! У меня вот нет волшебной палочки, но я и без неё могу чудеса творить. А я ведь даже не волшебница!       — Невозможно. Маглы не способны колдовать, — послышался хриплый голос незнакомца. Парень непроизвольно усмехнулся, задрав подбородок повыше, после чего поджал губы и постарался придать своему лицу более безразличный вид. Младшая Уолкер хитро улыбнулась и, хихикнув, положила на небольшой столик перед диваном бумажную лягушку с лапками и небольшим выступом позади. Несколько раз коснулась своего творения пальцем, и «земноводное» запрыгало под сопровождающие квакающие звуки, издаваемые девочкой. Она всё посматривала на него с блеском в глазах, ожидая, что тот поддержит игру или хотя бы расплывётся в улыбке. Но незнакомец лишь нахмурился и озадаченно окинул её взглядом.       — Это не магия. Ты осознаёшь, что она ненастоящая даже? Ох, Мерлин, до чего же маглы глуп… — Парень запнулся и одной рукой сжал ткань штанин, а второй постарался пригладить непослушные кудри назад.       — Конечно, знаю! И сам ты глупый! — Эмилия вскочила с дивана и уже собиралась уходить, как бумажка, сложенная в несколько раз, стала резво скакать по столу и квакать, намереваясь спрыгнуть на пол.       — По-моему, так больше похоже. — Юноша убрал ладонь со стола, теребя рукав рубашки. — Прошу, прости мне мою несдержанность и грубость. Мне до этого не приходилось разговаривать с так… — Снова запнулся, но затем попытался натянуть на себя хоть какое-то подобие улыбки. — Ты же Эмилия, правильно? Я Флинт… Просто Флинт. Но девочка уже не слышала нового знакомого, убежав в спальню. Парень тяжело вздохнул, склонив голову на ладони, а через мгновение убрал, когда услышал шелест бумаги рядом. Уолкер притащила небольшую коробку с различными бумажными животными и вывалила весь «зоопарк» на стол. Восторженные серые глаза встретились с удивлёнными и влажными лазурными. По возвращении братца и дядюшки по дому уже скакали, летали, бегали и, главное, вопили различного вида зверушки. С тех пор неожиданный ночной гость стал новым членом семьи, проводя каникулы и праздники в доме Уолкеров, и застал как хорошие, так и плохие времена. Так же и наоборот. Поначалу было непросто, но со временем Алекс стал завуалированно звать совершить какую-то шалость под благовидным предлогом, пока Бобби спал или уходил на поиски заказа. Правда, когда попадались, то тут же смахивал всё на Флинта. А он что? А он ничего. Примерить кожаную броню или спереть бутылку огневиски? Да как можно было только подумать на него?! И вообще, он просто мимо проходил. Дядюшка лишь смеялся, а затем отправлял обоих парней выполнять рутинную ведьмачью работу: привести в порядок старые рукописи, пропитать специальным маслом кожаную экипировку, проверить по списку все необходимые зелья в сундуке. Не обошлось и без списка, что необходимо было сделать по дому, и под конец, дабы закрепить материал, начиналась изнурительная тренировка под руководством старого ведьмака. Чтобы от усталости ребята не могли даже думать, чего бы такого вытворить в следующий раз. Флинт злился на Ала и высказывал всё, что о нём думал, на непонятном для юноши диалекте за то, что тот его постоянно подставлял. Под конец возмущённой тирады зелёные глаза довольно сверкали с радостью от того, что удалось вывести друга хотя бы на такие эмоции. А затем братец заливался заразительным смехом от нелепых фраз, которые ему слышались на странном языке. Младшая Уолкер периодически таскала Флинта по деревушке, знакомя с каждым представителем местной живности: с кошками, восседающими на заборе, с коровами на лугу, с собаками, что крутились рядом с ними. Или же просила сходить с ней в пекарню за очередным мясным пирогом на ужин. И постоянно старалась сделать так, чтобы их взгляды пересеклись, и любопытная девочка могла завороженно рассматривать ярко-лазурные глаза, чем и по сей день заставала юношу врасплох, заставляя прикрывать ладонью рот от смущения и отводить взгляд. А когда братец со своим другом чем-то занимались, то везде старалась следовать за ними. Постепенно негодование юноши от присутствия Эмилии сменилось приглашением присоединиться. Интересно, каким был Флинт до появления на пороге их дома? Ведь, как потом девушка узнала, парень принадлежал к высшему обществу, из которого сам себя вычеркнул. Как правило, среди чистокровных семей волшебников мало кто отличался добросердечностью и не помешан на предубеждениях о маглах. Неужели когда-то и от него веяло не любопытством и наивностью, а высокомерием и брезгливостью при общении с «другими»? Флинт, которого знала Эмилия, растерянно улыбался, когда встречался с чем-то обыденным для маглов, и удивлялся, до чего те находчивы и как заморачиваются с простыми на вид вещами. А какое забавное лицо у него становилось, когда он сводил брови, пытаясь разобраться, о каких вещах братец говорит всерьёз, а где пытается надурить. А ведь Алекс и Флинт могли так же ходить везде вдвоём, как Сэллоу с Гонтом. Один не затыкается и суёт свой любопытный нос везде, куда не просят, а другой одёргивает, кидая едкие замечания. Не-ет. Или да? Да ну, вряд ли. Совершенно не про них. А вот рыжий лис уж точно больше походит на самодовольного братца. Чрезмерно уверен в себе, наглый, но всегда выручит, особенно, если в этом нуждается девушка. Уж как тут остаться в стороне? Что самое удивительное, гриффиндорец действительно не проболтался о слабостях Уолкер к пушистым жмырам. Дружки Уизли, заставшие их врасплох, тут же разнесли на всю округу, что рыжий обжимался в вольере с какой-то мелкой пуффендуйкой, отчего многие стали гадать, не была ли это Поппи Свитинг, что вызывало небольшой интерес у самой ведьмачки, почему заговорили именно про неё. Всё это разлетелось с такой скоростью, с какой братец пропадал из бара, оставив растерянного Флинта оплачивать выпивку. Учился бы ты, Сэллоу. Не у Ала, конечно. У Гаррета Уизли. Правда, у рыжего лиса была своего рода мотивация этого не делать, ведь Эмилия пригрозила отсечь парню голову… Но, кажется, гриффиндорца это нисколько не насторожило, а скорее даже позабавило. В голове отчего-то крутилось это неловкое и внезапное объятие при короткой встрече. Бледные щёки окрашивались едва заметным румянцем, который тонкие пальцы делали только ярче, растирая в попытках избавиться от смущённого выражения на лице. На лбу появлялась складка от попыток разобраться, почему этот самый момент не выходит из головы, и с какой целью Уизли её прикрыл. Даже воспоминания о жгучих ощущениях крупной ладони на голове не помогали отделаться от приятного запаха апельсинов и трав. В какой-то момент девушка ловила себя на мысли, что отчётливо помнит, что подушечка большого пальца, едва коснувшаяся лба, была в разы менее мозолистая, чем плотная кожа на ладонях у братца и ненамного — её собственных рук. Закрывала глаза и снова прокручивала в голове, как большая веснушчатая кисть накрывает золотистые волосы, поднимая в воздух пыль, которая осталась после валяния на земле, как эта самая подушечка успевает дотронуться до лба… «Дурацкий мозг, ты не должен об этом думать! Даже заикаться о подобном!» — Эмилия тряхнула головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли. Но этот запах… Спит этот рыжий, что ли, под апельсиновым деревом или носит в карманах сушёную корку, что так ярко умудрился засесть в памяти? Это совершенно не было похоже на такие родные и цепкие объятия старшего братца. И не походило на утешительные поглаживания по волосам, как делал это Бобби. Даже на такие неловкие и нерешительные похлопывания по спине от Флинта, который до сих пор учился распознавать чувства окружающих. Но эти руки… Прижимают так крепко и умиротворённо, как тяжёлое пуховое одеяло в прохладной комнате, словно говоря: «Я рядом. Можешь спрятаться тут от всего мира». Ох, что за хитрый лис… Может, он вообще надушился чем-то таким, что заставляло вспоминать его снова и снова? Ну, не иначе. Другого просто и быть не может. И не должно! За мыслями о гриффиндорце тут же следовали воспоминания с металлическим привкусом и запахом плоти в сыром помещении. Словно кто-то или что-то скомкало зацикленный момент с вольером жмыров и откинуло куда подальше, чтобы перед глазами Уолкер продолжали мелькать хаотичные картинки, которые со временем так и не выцвели в голове. «О нет. Ты не забудешь этого», — вторил насмешливый голос со стальными нотками в тоне. Кожу головы обжигало, и пальцы зарывались в волосы, сжимая их как можно сильнее. Эмилия надеялась, что болью сможет вымести эти странные ощущения. Можно было бы даже подумать, что девушка сама себя наказывает, таким образом отучая от ненужных мыслей. Ослушайся — и за бесконечно повторяющимися картинками прошлого последует боль. Так сложилось, что проще приловчиться избавляться от внезапных эмоций, чем разбираться, почему они возникли и что с ними делать. Уж лучше выбросить из головы всё лишнее и сосредоточиться на учёбе. Вернёмся, пожалуй, к школьной программе, которую Уолкер так усиленно старалась нагнать. Мало того, что нужно было выполнять домашнюю работу, так ещё параллельно приходилось искать значение некоторых терминов, чтобы разобраться, что вообще необходимо сделать. Попробуй заранее подготовиться к занятиям, которых у тебя никогда до этого не было, в то время как даже первокурсник может с лёгкостью трансфигурировать яблоко в небольшой мячик или камень. После попыток за выходные уместить в голове как можно больше информации до Эмилии начало доходить, что об утренних тренировках, похоже, придётся и вовсе забыть. Было, конечно, заманчиво снова случайно пересечься с рыжим лисом, но в то же время ужасно не хотелось встречаться с ним снова. Девушке казалось, что её тянуло вновь оказаться в этих объятиях с апельсиново-травяным ароматом, чтобы вновь забыться хоть на мгновение о реальности. Уолкер ведь нисколько не смутила гриффиндорца своим поведением, что только настораживало. Что с парнем не так? Так тянуло, как будто конфеткой поманили, но всё нутро словно било тревогу от этих странных ощущений, которые мешали работать голове. Тем более, что теперь идея выходить в одно и то же время казалась невероятно глупой и одновременно манящей. Да и как удержаться от того, чтобы снова не запустить пальцы в густую шерсть жмыров, которые начинали шипеть, только завидев девушку? Поэтому начинать как минимум ближайшее утро решено было с библиотеки. Перед отбоем, когда мадам Пергамм делала обход, чтобы выдворить оставшихся учеников, библиотекарь заставала пуффендуйку с прилипшим от натёкшей слюны пергаментом к лицу. Осознав, который час, Уолкер начинала нервничать и была недовольна, что ей не удалось запихнуть содержимое книг в голову за столь короткое время. Как она вообще должна освоить такой объём информации, если не смогла даже к ближайшим занятиям подготовиться? Не говоря уже о том, с каким трудом давалась домашняя работа. Ведьмачке и так пошли навстречу, приняв сразу на пятый курс, но вряд ли станут делать поблажки каждый раз, если девушка не будет знать правильный ответ. Первое время, может, с ней не будут так строги, если что-то не получится, но потом уже начнут требовать как со всех. Так что здравствуйте, ночи зубрёжки и пропущенные приёмы пищи. Покидая библиотеку, Эмилия нередко корила себя за то, что не выкроила времени на поиски хоть какой-то информации про свои способности. Уолкер была уверена, что обязательно бы удалось найти что-то среди такого количества старых фолиантов. Да и толку было бы больше, чем от опустошённого взгляда, скользившего по одним и тем же строчкам в попытках запомнить и понять хоть небольшую часть всего. Похоже, вылетит ведьмачка из школы, не из-за нарушения какого-то глупого правила пребывания в стенах замка. И это всё не говоря о том, что уже был нарушен практически каждый пункт из списка, что перечислял братец перед отправлением сюда. Разве что нюхлера не завела, да замечаний от директора не успела получить. А ведь даже и недели не прошло! Что ж. Девушку бы сюда не отправили, если бы знали, что она не справится, правильно? Или Бобби вместе с Алом просто на радостях об этом даже не задумывались? Ворчливый дядюшка, наверняка, только заслышав о возможности отправить Эмилию в школу магии и волшебства, уже представлял картинку, как она закончит учёбу в Хогвартсе, найдёт работу по душе, встретит какого-нибудь хорошего парня по типу рыжего лиса, и они поженятся, заведут детей и будут жить припеваючи в домике у озера… Погодите… Что? Рыжий лис? Замуж за Уизли? Чего? Так. Нет-нет-нет. Это абсолютно точно не та сказочная картина, что девушка себе представляла, а то, чего, скорее всего, желал Бобби, отправляя сюда. Алекс бы скорее скрепя сердце, смирился с появлением в жизни сестрёнки мужчины, помимо него самого и дядюшки. Зыркал бы на парня, чтобы тот трусился рядом с братцем, пока он сам играет с племянниками. Определённо точно НЕ рыжими! Интересно, а кем видел себя Алекс, пока учился тут? Загонщиком в составе какой-то знаменитой команды этой своей странной игры на мётлах, правила которой Эмилия никак не могла разобрать, или, может, смотрителем драконов в заповеднике? Вряд ли тогда Ал мог себе представить, что самолично променяет это всё, чтобы стать наёмником, истребляющим всяких тварей и чудищ… Какая вообще была жизнь у брата в стенах Хогвартса? Про свои успехи Алекс всегда говорил с ухмылкой на лице и задумчивым взглядом, пытаясь пересчитать, какое количество ушибов и царапин он заработал за всё время учёбы, пренебрегая лечебным зельем. Ведь Уолкер не какой-то там манерный аристократ, который чуть что бежит к школьной медсестре за стеклянным флаконом. Конечно же, к ещё одним из своих успехов причислял количество громовещателей, которые получал от Бобби чуть не каждую неделю. Так что — либо братец был отпетым троечником, а то и двоечником на грани отчисления, либо чего-то не договаривал. Хотя, скорее, умудрялся уболтать Флинта так, что тот сам предлагал делать за него домашку. Да, это определённо больше похоже действительность. Утренний ритуал с зеркалом закончился так же, как и начался — осколками на полу и багровой жидкостью на руке. Правда, произошло это не в порыве эмоций, а из чистой случайности и неопытности. Ведь какая хорошая идея — потренироваться применять трансфигурационные чары будучи в ванной! Почему бы не попробовать преобразовать кусок мыла в небольшой точильный камень? И правда, почему бы и да. Уолкер представила, как постепенно белый цвет сменяется на графитовый, как гладкая поверхность становится шероховатой, как рыхлая от влаги мыльная основа внутри сменяется на твёрдую и несгибаемую. Взмах волшебной палочкой, и на лице девушки появилось удивление от неожиданного успеха. Предмет личной гигиены стал похож на инструмент для заточки ножей. Эмилия пискнула и едва смогла сдержать улыбку от восторга, что у неё всё-таки получилось. Значит, не всё так плохо, как могло показаться. Правда, видимо, нужно тренироваться с сухим мылом и внимательно осмотреть своё «творение» прежде, чем взять в руки и строить из себя жоглёра в попытках поймать, а затем поджимать губы, когда оно попало в зеркало и на пол посыпались осколки.       — Вот же ж плесневелые пирожки! Уолкер потянулась было за куском… точильного мыла? Как оно снова выскользнуло из рук и метнулось в другую сторону. Так попытки поймать обычными способами не помогли, и ведьмачка, потеряв терпение, сначала несколько раз применила базовое заклинание, отбрасывая результат своей внеплановой тренировки по Трансфигурации чуть ли не по всей ванной комнате, а потом и вовсе загнала под ящик с гигиеническими принадлежностями.       — Блядство! Сраный кусок… непонятно чего! Присев на колени и заглянув под ящик, Эмилия направила волшебную палочку на небольшую вещицу, которую в тени было сложно разглядеть, и притянула её с помощью Акцио. В руках оказался деревянный гребень, который, судя по разбухшим и потрескавшимся зубьям, пролежал незамеченным довольно долгое время. У основания были искусно вырезаны небольшие раскрывшиеся цветочные лепестки, уж больно похожие на яблоневые или вишнёвые, которые появляются по началу весны, даже маленькие бутоны были видны на ветке позади цветов. Тонкие пальцы прошлись по краям узора, навевая воспоминания о чьих-то заботливых и едва ощутимых прикосновениях, убирающих несколько прядей с лица к затылку, закрепляя их небольшим самодельным гребнем с незатейливым узором и переливающимися на свету камнями. Почему-то чувствовался аромат тёплого молока с мёдом и яблочного пирога. Повеяло тоской, которая тут же сменилась обидой и злобой. Эмилия запихнула ненавистное украшение для волос в карман брюк, чтобы позже вернуть владелице, если юная волшебница ещё училась в Хогвартсе. Может, эта вещица служила напоминанием о человеке столь близкому сердцу…       — Акцио! Находка полетела прямо в грудь девушки, заставляя Уолкер припасть к полу от неожиданности, после чего руку пронзила резкая боль. Ладонь скользнула по нескольким осколкам, разлетевшимся по полу от вновь разбитого зеркала. Вот уже прекрасное начало дня, ничего не скажешь. Знать бы ещё, где находится больничное крыло — наверняка у волшебников должны быть какие-то заживляющие эликсиры, которыми пренебрегал братец. Но тут, по сути, всего несколько порезов, из которых уже начинала стекать кровь по запястью. Нужно подумать. А что, если отыскать ингредиенты для «Ласточки»? Без которой ни один ведьмак не отправляется на поиск заказов. Всего-то найти гоблинскую настойку, ласточкину траву, которая должна расти в лесу, и извлечь мозг из утопца… Или обмотать руку лентой и узнать у кого-то, как пройти в больничное крыло. Да, пожалуй, звучит попроще.       — Эй, ну долго там ещё ждать?! — В дверь кто-то рьяно колошматил, видимо, от очень сильной нужды. — В дырку унитаза провалилась, что ли?! Ты не одна тут! Ведьмачка раздражённо зарычала, поднимаясь с пола и засовывая своё творение в другой карман брюк. Заветное заклинание Репаро для починки вещей норовило стать одним из любимых, чтобы скрыть результаты порывов или неудачных попыток нагнать школьную программу. Когда осколки начали возвращаться на свои места в раме, под ботинком что-то задвигалось, пытаясь выбраться наружу. Девушка приподняла ногу, и небольшой осколок, выскочив из-под подошвы, вернулся на своё законное место. Зеркало снова было в том же состоянии, что и несколько минут назад. Словно ничего и не было. Эмилия наспех промыла саднившую руку ледяной водой и, распустив косу, обвязала кисть чистой жёлтой лентой. Сильнее затянув подобие бинта, девушка зашипела от боли и с мрачным выражением лица распахнула дверь, заехав кому-то по носу. Буркнув извинение и получив в ответ множество словесных проклятий про то, где ведьмакам самое место, Уолкер лишь поджала губы и направилась в спальню.       — Мерлиновы кальсоны, если бы я знала, что в ванной ведьмачка, то пошла бы к мальчишкам! Там явно не так смердит, как после этой уродки!       — Даже очищающие чары не помогут. Ведьмаки поганые!       — Эта пучеглазая топеройка мне нос сломала! Она это специально! Что ж, видимо, не все придерживались тактики «Беги, завидев ведьмака». Но так уже сложилось испокон веков, что ведьмаков даже за людей не считают, а многие и вовсе приравнивают к тем же чудовищам, что периодически встречаются то здесь, то там, норовя сожрать удирающую добычу. Новоиспечённым ведьмакам перед выходом в большой мир после обучения старшие настоятельно рекомендуют не реагировать на подобные высказывания и воспринимать как некий фоновый шум. Потом устанешь расхлёбывать, если не сдержишься и бросишься с кулаками на каждого, кто не может держать язык за зубами. Несмотря на то, что Ал частенько раскидывался советами в пользу запугивания и избиения, сам же своим речам следовал лишь из крайней необходимости, предпочитая сохранять нейтралитет или дождаться гнусного типа в тёмной подворотне, чтобы хорошенько проучить. Несложно узнать такие подробности жизни братца вне Каэр Морхена, когда тот ухмылялся, получив очередной громкий нагоняй от Бобби после того, как выяснялось, кем оказывался этот самый гнусный тип.       — По заслугам, — отвечал Уолкер. И ведь правда, всегда было по заслугам. Землевладелец, который брал слишком большую арендную плату у фермеров, чтобы карманы оттягивались под весом огромного количества монет. Гнусный и мерзкий волшебник, что хвастался перед своим дружком, не меньшим уродом, как развеивался особо скучными вечерами, зажимая какую-то простушку в закоулке. Видите ли, он получал особое удовольствие, когда девушки кричали и умоляли прекратить, а те, что были посмелее — сопротивлялись. Но что ему с этого, когда после он стирал им воспоминания каким-то особым заклинанием. Потом выяснялось, что эти двое работали, — надо же! — стирателями памяти у маглов в Министерстве магии. Как бы Бобби ни был согласен с Алом, что таких работничков не помешало бы хорошенько отбить, как кусок говядины, приковать голышом к шершавой и колючей стене, чтобы сдирала сзади кожу, когда те будут предпринимать попытки освободиться, отрезать достоинство и заставить сожрать сырым, как есть. Но перейти дорогу министерскому сотруднику? Вряд ли такое пошло бы на пользу всем обитателям Каэр Морхена, а потом разгорячённому парню приходилось просить прощения, взамен получая плевок в лицо и обещание «позаботиться» о нём, если он ещё раз попадётся им на глаза. Правда, о такой же «заботе» думал и братец, мысленно сбивая их с ног и сбрасывая к падальщикам по типу гулей и наблюдая, как трупоеды разрывают министерских шишек на мелкие кусочки. Эмилия старалась следовать настоятельному совету и игнорировать подобные высказывания. Уж если Ал со своим взрывным характером умудряется держать себя в руках, то и у неё должно получиться. Определённо, волшебники не сказать, что рады видеть в своих рядах кого-то из Каэр Морхена, даже несмотря на тот факт, что полноценной ведьмачкой её и назвать-то сложно. Но вряд ли всех это волнует. Накинув мантию, Уолкер сложила небольшой кусок пергамента с письмом для Мириам в сумку в надежде пересечься всё-таки со своей соседкой Поппи Свитинг. На выходных казалось, что пуффендуйка и вовсе не появлялась в спальне, хотя не сказать, что Эмилия намеренно выжидала её. Девушки не было ни рано утром, ни перед отбоем, когда ведьмачка уже валилась с ног и отключалась, только коснувшись пуховой подушки. Изредка разве что мелькала сумка на кровати дружелюбной соседки, намекая, что Свитинг всё же появлялась в комнате. Оставалось надеяться, что получится встретиться с Поппи на занятиях. Круглая металлическая коробочка нетерпеливо жужжала в ящике, заставляя двух ещё спящих соседок недовольно бурчать и прикрывать головы подушкой, чтобы продолжить путешествие по миру грёз. На выходных эта своеобразная вещица была всё время под рукой; Уолкер хотела хоть на мгновение почувствовать, что братец рядом, а по ночам убирала в тумбу у кровати, где та яростно тарахтела, пытаясь привлечь внимание владелицы. Несколько раз Эмилия оставляла короткие сообщения для Ала и Бобби, чтобы дать понять, что у неё всё… сносно и под контролем. Ну, чтобы они лишний раз не переживали… Беспокоясь, как бы не разбудить соседок и не добавить в и без того напряжённую атмосферу нотки раздражения, Уолкер закинула ксеновокс в наволочку и накрыла сверху пуховым одеялом, чтобы заглушить исходящие из металлической коробочки звуки, насколько это вообще было возможно. Ксеновокс хоть и позволял заменить совиную почту и имел ряд преимуществ перед бумажными письмами, но были и свои недостатки. Отправлять можно сколько угодно сообщений, вот только послушать адресат сможет только последнее к тому моменту, как проведёт рукой по правому клыку на выпуклых металлических губах. Если же отправитель был нетерпелив и присылал несколько посланий подряд, то получатель просто не смог бы застать начало истории и вряд ли бы понял, о чём вообще шла речь. Ну и металлическое эхо не сказать, что приятная дополняющая сего творения. А стоило какое-то время игнорировать коробочку, так она начинала сильнее дребезжать и подпрыгивать, привлекая к себе внимание. Алекс, казалось, задался целью каждые несколько часов напоминать сестре о себе или же никак не мог привыкнуть, что они на таком большом расстоянии друг от друга, да ещё и на столь продолжительное время. Ладно бы его сообщения содержали внятную речь, но с каждым последующим тарахтением коробочки братцу словно сносило крышу. Ал то громко смеялся, рассказывая что-то, как ему казалось, забавное, то гулко ругался с кем-то, грозясь сломать челюсть, напихать в глотку драконьего навоза, чтобы на выходе получилась огнедышащая задница для розжига камина в трактире, а то и вовсе прерывисто дышал и чуть ли не слёзно пытался изливать душу, как ему не хватает маленькой сестрёнки рядом. После очередного подобного сообщения Эмилия уже знала, что будет дальше: звук разливающегося по кружкам спиртного, несвязная пьяная болтовня и стук стеклянного стакана о деревянную столешницу, который не спутаешь ни с чем другим. Так что вряд ли дальнейшие послания содержали бы что-то важное. Хотя, если собрать всё услышанное воедино, то получается забавная цельная картинка, как братец проводил свободное время в эти выходные. Походило на то, что взрослый мужчина просто свалился на своего лучшего друга, как гром среди ясного неба, и затащил его в ближайший паб. Сквозь металлическое эхо хоть и слабо, но отчётливо можно было уловить, как красочный рассказ Ала прервало негодование Флинта о том, как одна девушка предложила ему выпить кофе у неё дома. Было слышно, как братец поперхнулся и прыснул, едва сдерживая смех. Кофе ночью. Ох, даже Эмилия понимала, что это был всего лишь предлог. Вообще, удивительно, как в свои двадцать взрослый парень до сих пор не мог понять, какое впечатление производит в подобных местах. Особенно находясь в обществе ведьмака, который превосходил своего друга в физической подготовке и особо не заморачивался ни с волосами, ни с одеждой, но при этом всегда выглядел самоуверенно, стоило ему только улыбнуться, даже несмотря на шрам, который пересекал правый глаз, и суженные кошачьи зрачки с янтарной радужкой. Сам же Луискейт был ненамного выше Уолкера, с лазурного цвета глазами, угольными волосами, которые по привычке пытался пригладить назад, но непослушные кудри практически сразу выбивались из аккуратной причёски, делая Флинта ещё более привлекательным для девушек. Морщинка от извечно хмурых бровей, что были расслаблены лишь изредка и создавали образ милого щеночка, которого хотелось погладить. Алекс с Эмилией сходились во мнении, что их друг похож на Окками, что выглядела довольно мило в спокойном состоянии, но в случае опасности могла проглотить обидчика за одно мгновение. Задумчивое выражение на лице, словно Флинт постоянно был погружён в свои мысли и затем удивлённо осматривал окружение, как будто не успел заметить, как оказался именно в этом месте, всегда идеально прямая осанка и слегка вздёрнутый подбородок. Аккуратный, с иголочки костюм и намеренная небрежность в виде нескольких расстёгнутых пуговиц на рубашке и слабо завязанного галстука. Добавить к этому растерянную улыбку и проницательный взгляд, и вот он — причина трепещущих сердец девиц всех возрастов.       — По какой причине она назвала меня идиотом? Я привёл достаточно веские аргументы о вреде кофеина, чтобы миледи сделала выводы и не злоупотребляла бодрящим напитком. В её возрасте уже необходимо задумываться о сердце. Девушки в этом заведении уж слишком помешаны на крепких напитках на ночь глядя… Почему ты смеёшься? — глухо слышалось негодование Флинта и заразительный смех братца, отчего Эмилия едва сама могла сдержать улыбку, представляя себе эту сцену. Эх, милый и наивный Флинт Луискейт. Когда-нибудь он перестанет воспринимать всё слишком буквально. Под конец того вечера старший Уолкер наверняка снова испарился из заведения под каким-нибудь нелепым предлогом, оставляя друга растерянно искать кошелёк. Бедняга всегда ведётся на уловки Ала, а тот и рад воспользоваться моментом. Тем не менее на душе у Эмилии было радостно, что, несмотря ни на что, они всегда присматривают друг за другом и готовы в любой момент подставить плечо для опоры. Девушка собрала сумку и взглянула на перевязанную жёлтым подобием бинта ладонь. Кровь немного испачкала атласную ленту, что не особо напрягало, поскольку порезы были неглубокими. Хорошенько подумав, ведьмачка всё же решила положить ксеновокс в сумку. Если не удастся найти больничное крыло, то можно спросить у братца — вдруг ещё помнит, как добраться. Если он и не ходил туда добровольно по поводу мелких царапин и ушибов, не значит, что не попадал с чем посерьёзнее. Направляясь в Большой зал под завывание желудка, Уолкер перебирала в голове строки из учебника по Трансфигурации, по которому успела пробежаться, прежде чем покинуть комнату. Всё пыталась понять, почему ничего не получилось, если Эмилия старалась следовать тому, что было написано на потрёпанных страницах. Вот разбуди её посреди ночи, и девушка мало того, что ухитрится набить морду нарушителю покоя, если тревожные сны вообще можно было назвать состоянием покоя, так и чуть что, спросонья расскажет, как отличить анимагов от допплеров, с которыми их часто путают. Это всё равно можно было приравнять к утверждению о том, что экстремальный персидский кот — котёнок жмыра, хотя разница настолько очевидна, и подобные заявления вызывают скорее вопросы к человеку, который не может найти различия. Так как же отличить анимага от допплера? Всё очень просто. Анимаг — это волшебник, который научился превращаться в немагическое животное, соответствующее его личности. То есть он может превращаться только в одного и того же зверя, если пройдёт довольно болезненный и длительный ритуал для того, чтобы наловчиться менять свою форму. Да и выдержка нужна немаленькая, чтобы вынести это всё. То есть, кратко говоря, это приобретённое умение. Допплер — существо, обладающее врождённой способностью принимать облик любого человека или зверя. Его истинную внешность могли видеть лишь единицы. Вдобавок копируют они не только внешний вид существа, но и повадки, голос, привычки, становясь практически точной копией оригинала. И насколько помнила Эмили, могли превращаться в того, чей вес примерно совпадает с их собственным. Притом, как слышала Уолкер по рассказам других ведьмаков, им достаточно беглого взгляда, чтобы принять желаемую форму. Что делать, если вы повстречали двух абсолютно идентичных существ? Ну, скажем… Две собаки породы золотистый ретривер. Достаточно прикоснуться серебром, которое тут же вернёт истинный вид допплера. Если же кто предпочитает более изощрённый метод, то вполне себе подойдёт надеть на каждого ошейник с серебряным адресником. Вот и всё. Ничего сложного. Правда, если поблизости нет серебра, то человеку, попавшему в такую ситуацию, уж точно не позавидуешь. Абсолютно ничего сложного. Но Эрланд упаси, если на Зельеварении профессор спросит про то, какие ингредиенты входят в состав восстанавливающего силы зелья, или, что ещё хуже, если на Трансфигурации скажут один предмет обратить в другой. Ещё утром стало очевидно: ничего не получится. Что за изверг вообще это придумал? Представьте только. Сидит юное дарование… Ну, или не совсем юное и думает: «Ой, сейчас бы водицы испить, а не с чего. О, крыса! А это идея!» Не заболел ли этот волшебник потом чем-то? Ведь крысы нередко переносят всякие болезни. Вот окунул он «чашу» в чан с водой… Не заразит ли он таким образом всю воду? А если снять чары в воде, то грызун утонет, так и не поняв, как оказался там, или что? Как это работает? И это, наверняка, если волшебник ещё удосужится возвратить животинку в первозданный вид! А если бросит куда-то или погнёт, то создание умрёт? А если эту чашу будут десятилетиями передавать между собой, то крыса умрёт к этому периоду, и что, получается, человек пьёт из трупа животного? Или если его обратить, то он вернётся к первозданной точке, когда его обратили? Ненормальные, честное слово. Живодёры! Мысли из головы улетучились, стоило только учуять аромат, доносящийся из Большого зала, после чего Эмилия стала мысленно перебирать, какие вкусности будут на столе. Ох, эти трудности выбора «С чего бы начать», когда хотелось попробовать всего и сразу понемногу. Несколько дней рваных перекусов в гостиной факультета и леденцов в библиотеке давали о себе знать. Чем отчётливее чувствовались запахи, тем сильнее во рту скапливалась слюна и протяжнее урчал живот. От вида еды внутри что-то щёлкнуло, и все звуки вокруг словно перестали существовать. А стоило Уолкер сесть за стол, как на тарелке прямо перед ней оказалась глазунья с маленькими колбасками, грибами и немного белой фасоли в томатном соусе. Набив щёки долгожданным завтраком, девушка облегчённо вздохнула. «Наконец-то нормальная еда вместо библиотечных конфет. Как же вкусно!» Когда Алекс рассказывал, что на каждый приём пищи в Хогвартсе накрывали поляну, достойную каких-нибудь важных персон, то явно не приукрашивал. Чего только не было на столах, и всё хотелось попробовать! Хорошо, что территория школы обладала значительными размерами и множеством лестниц, иначе каждый второй ученик выкатывался бы из Большого зала, если б, конечно, смог пролезть в дверь. Братец ещё упоминал: если забываешь или не успеваешь перекусить, то всегда можно пощекотать грушу, чтобы попасть на кухню. Но это больше похоже на бредни сумасшедшего, чем на адекватный совет. Собственно, как и все предыдущие.       — Если ещё хоть кто-то скажет какую-нибудь пакость, а меня не окажется рядом, то запоминай: складываешь вот так кулак и бьёшь в нос изо всех сил. И пока он там рыдает, ты берёшь дрын побольше. Нет! Кочергу лучше, да. И с размаху врезаешь под коленную чашечку. Можешь даже прям в неё. Неважно вообще куда. Бьёшь по ногам до тех пор, пока не извинится и не начнёт просить пощады. Поняла?       — Балбес, твоей сестре всего девять, чему ты малышку учишь?! — недовольно бурчал Бобби, выглядывая из кухни с тарелками в руках. — Волчонок, не слушай этого дятла, лучше помоги пирог по тарелкам разложить.       — Ой, да ладно, что с того, что ей девять? Обидчик должен понимать, с кем имеет дело, и что я с ним сделаю, если решит продолжить открывать свой поганый рот.       — Иди пирог есть и закройся хоть на минуту. После этого мальчик, который дразнил младшую Уолкер продолжительное время, едва успел избежать перелома, зато успешно получил в нос и отделался ушибами к тому времени, когда взрослые успели подбежать и выхватить из рук маленькой Эмилии огромную палку. Не выдержала девочка ровно после того, как тот её толкнул и мерзко принялся хихикать:       — Что, больно? Может, мамочке пожалуешься? Ах да, её же у тебя нет! Бросила тебя, бедняжку! Ни папочки, ни мамочки, только старый алкаш и узколобый братец! Как уж тут сдержаться, чтобы не разбить морду? Вот и Эмилия решила, что с удовольствием бы посмотрела, как мерзкий мальчишка, который уже сколько времени проходу не давал, корчится от боли и страдает так же, как она от его слов. Девочка смерила его убийственным взглядом и, повалив на землю, стала наносить удары маленькими кулачками, вкладывая в них всю обиду и злость на негодника. Когда мальчик сбросил её с себя, оттолкнув ногой и выбив при этом и так шатавшийся зуб, стал верещать и осыпать проклятиями Уолкер. Малышка на это лишь сплюнула кровь на землю и подобрала одну из здоровенных палок, с которыми мальчишки играли в рыцарей и проводили вымышленные дуэли. Что сказать? Ещё легко отделался. Бобби же узнал об этом не сразу и был просто вне себя, когда заметил отсутствие зуба, разбитую губу и несколько синяков. Сначала допытывал упрямо молчащую девочку, кто это сделал и почему она всё же так поступила, а затем заставил родителей детины объясняться, что у них за методы воспитания такие. Дядюшка убеждал директора школы, в которую ходила в то время Эмилия, не отчислять её из-за того, что она смогла постоять за себя. Договориться едва удалось, что особенно выбило из колеи Бобби. В тот же день был целый разнос для обоих, но зато Ал ходил с высоко поднятой головой, довольный, что сестрёнка дала отпор. После этого девочка заснула, а старый ведьмак устроил Алексу «разбор полётов». Начинались нотации с резкого шёпота и заканчивались на повышенных тонах, когда оба были уверены в своей правоте и отказывались слышать друг друга. Словно говорили на разных языках. Взрывной братец в порыве эмоций опрокидывал стул, из-за чего Эмилия просыпалась, а дядюшка вновь понижал громкость и наливал себе в стакан смородиновую настойку, чтобы остыть. Но когда парень уходил от злости, встречая сонную малышку, то усмехался и подмигивал, отводя её обратно в кровать. Ну, Ал всегда остаётся Алом. Что с него взять. Закончив с завтраком, Уолкер начала присматриваться к другим вкусностям на столе, от одного вида которых чуть не забыла про существование столовых приборов, борясь с каким-то диким желанием вонзить зубы в пирог с клубникой и размазать всю начинку по лицу. Но где-то в дальних уголках сознания мелькали почти забытые лекции про «манеры», из-за которых периодически приходилось себя одёргивать. Какие манеры? И так вся школа шарахается, пускай и дальше так будет. Что же выбрать на десерт? Вафли со сливочным кремом или хрустящие тосты с малиновым джемом? А может, пирожки с яблоком или вишнёвый пудинг? Зачем вообще останавливаться на чём-то одном, когда можно попробовать всё сразу? Когда Эмилия всё-таки определилась и решила взять всего понемногу, позади послышалось несколько визгливых криков, а следом противное скрипучее хихиканье. Оказалось, что это был тот же призрак, что в прошлый раз дразнил кого-то у закрытого туалета. Правда, приглядевшись, ведьмачка заметила, как прозрачные руки становятся всё более материальными и набирают несколько эклеров в охапку. Полтергейст, значит. Что ж, тогда это многое объясняет. Девушка принялась накладывать себе в тарелку все вышеперечисленные вкусности, пока нарушитель спокойствия в нелепом цветастом костюме закидывал всех, кто заходил или покидал Большой зал, пирожными со сливочным кремом. Несколько ребят не выдержали и осмелились принять оборонительную позицию, чтобы отразить эту вкусную атаку, заляпывая всех и вся в округе остатками былой роскоши. Но, кажется, полтергейст только этого и добивался, радостно приплясывая в воздухе и уворачиваясь от очередной порции в свою сторону. Удивительно, как до сих пор ни один преподаватель не прекратил это безобразие. Наверняка успели позавтракать пораньше и отправились подготавливать классы к урокам, до начала которых не так уж много времени и оставалось. Извечный обитатель Хогвартса парил над головами, вопя неприличные словечки про каждый факультет отдельно и про всех учеников в целом, швыряя десерты в старост. Но, заметив одну юную волшебницу, решил сполна насладиться её реакцией и, сделав несколько быстрых круговых движений рукой, запустил неимоверно быстро летящий эклер прямо в тарелку пуффендуйки, которая только начала подносить ко рту тост с малиновым джемом. Шум в зале постепенно становился тише, пока не воцарилась напряжённая тишина, которую нарушал злостный гогот полтергейста, жонглирующего оставшимися в руках десертами.

— Получила ты десерт по праву,

Пивзу будет лишь забава!

Все ученики, находящиеся в Большом зале, начали вытягивать свои шеи, чтобы получше разглядеть, почему многие из тех, кто стоял ближе к двери, притихли или перешли на шёпот, а другие же, наоборот, ломанулись на выход, прихватив остатки завтрака. Некоторые предположили, что какой-то бедолага таки попал в одного из профессоров. Иначе с чего бы все умолкли? Не стал исключением и один лохматый слизеринец, который уже отклонился назад, чтобы спросить у кого-то с соседнего стола о причине затишья, пока его друг спокойно продолжал трапезу.       — Пивз в Блэка попал, что ли? Почему тишина такая? — шёпотом поинтересовался Себастьян, уже зацепившись взглядом за одинокую фигуру у края пуффендуйского стола.       — Нет, если бы в Блэка, то тот бы так орал! — в тон ему ответил кто-то за столом Когтеврана. — В ведьмачку, представьте себе! Нашёл же в кого…       — Как думаете, что сейчас будет? — рядом с ребятами зашептались ещё несколько учеников. — Ведьмаки ведь уничтожают не только чудовищ, но и призраков, да?       — Что, если она избавит нас от Пивза раз и навсегда? Вот это жизнь начнётся! — послышался чей-то мечтательный голос.       — Как бы только окружающих, причастных к его выходке, не подставила под одну гребёнку, иначе порубит каждого на куски. А вообще, так ей и надо, пусть проваливает!       — Кто бы её пустил на занятия с холодным оружием. Мерлин, ты уверен, что Распределяющая шляпа не ошиблась, отправляя тебя к нам на факультет? Пирожное, что запустил Пивз, успешно приземлилось точно в цель, разбросав десерты за пределы тарелки. Сначала с носа, затем с подбородка медленно сползал тост с малиновым джемом, пока не упал на стол липкой частью вниз. Лицо девушки было покрыто смесью сливочного крема, варенья и пудинга, так же как и волосы с одеждой. Пуффендуйка прикрыла глаза, челюсть плотно сжалась, руки сложились в замок, и раздался хруст костяшек пальцев. Тяжёлый вздох, и Уолкер уставилась в тарелку с остатками завтрака, о котором она так мечтательно думала все выходные. В голове Эмилии уже мелькали картинки, как полтергейст верещит, пока её меч наносит удар за ударом после применения ведьмачьего знака. Сначала Ирден, чтобы загнать в замедляющую ловушку, а потом, как было бы неплохо, применить ещё Игни, чтоб сгорел в стенах замка, и добавить остриём бастарда, если и этого окажется мало. Но вместо этого девушка медленно вытерла лицо рукавом мантии, к которому прилипли остатки сладостей с края стола, затем поднялась, вскользь бросив на Пивза короткий, но убийственный взгляд.       — Говорят, у ведьмаков хорошая реакция,       Но ты явно была куплена по акции! — гоготал со своих же шуток негодник в цилиндре, возобновив атаку эклерами. Пуффендуйка, к удивлению для полтергейста, поймала летящее в неё пирожное, чем вызвала только больший интерес и озорной блеск в его глазах. Раздавив десерт перебинтованной рукой, Уолкер недовольно зарычала и оскалилась краем рта.       — Это. Был. Мой. Завтрак. Любитель агрессивных розыгрышей принялся отплясывать вокруг девушки, мерзко хихикая.

— Твой братик Ал Пивза испугался и в штаны вонюче обосрался!

Страшись скорей и ты, если не любишь мои торты!

Эмилия покраснела от возмущения. Видимо, у Ала были какие-то свои счёты с летающим шутником, раз тот из всего количества учеников, находящихся в Большом зале, начал провоцировать именно её. И ведь знал, что девушка не позволит высказывать подобные несуразности в адрес братца. За долю секунды Уолкер приняла боевую стойку, согнув колени, и быстрым движением опустила руку ладонью к полу, напрягая пальцы. «Ирден!» Вокруг Эмилии появилось фиолетовое свечение, а над полом загорелись руны того же оттенка. Раздались испуганные вопли юных волшебников, и многие принялись перепрыгивать через лавочки, чтобы выбраться из-за столов, хотя, казалось бы, чего там бояться. Ведьмачка всего-навсего решила преподать урок шутнику. Некоторые даже падали, стараясь как можно быстрее покинуть место, которое превращалось в поле боя. Были и те, кто из чистого любопытства забивался в дальний угол, медленно жуя пирожок и неотрывно глядя на девушку под флагом в факультетских цветах Пуффендуя. Нашлись и несколько особо перепуганных, которые уже невесть чего себе напридумывали или кого наслушались и уж явно не ожидали такого начала учебной недели. Осознав, что ведьмачка в школе всё-таки им не привиделась и действительно училась с ними бок о бок, те просто теряли сознание. Как же так, что в столь необычном месте их напугала небольшого роста новенькая, сплошь перепачканная сладостями? Что ж, похоже, злой пуффендуец — действительно устрашающее зрелище. Ребятишкам определённо не помешало бы обратиться к школьному целителю за рецептом на успокоительный эликсир. Те, что оказались всё же посмелее, тихо звенели монетами, делая ставки, кто кого: полтергейст, который обернул ловушки завхоза Ранкоруса Карпе против него самого и выбил себе сделку с прошлым директором Хогвартса, Евпраксией Моул, или же девушка, прибывшая из крепости школы Волка и в первые сутки встрявшая в различного рода неприятности. Как действовать при встрече с призраком, ведьмачка знала лишь в теории и не думала, что когда-нибудь сможет опробовать этот ведьмачий знак в действии. Тем более на непредсказуемом полтергейсте, где уж точно нельзя было знать наверняка получится ли теорию воспроизвести на практике и сработает ли. «Ирден» создаёт небольшую ловушку, которая в первую очередь позволяет материализовать призрака внутри круга и немного замедлить, пока кратковременное действие знака не прекратится. Жаль, что нельзя было запечатать это существо внутри хотя бы на время, ведь выбраться за пределы фиолетового свечения всё же было возможным. Но даже небольшое замедление и замена призрачной формы на телесную уже неплохо помогали нанести урон и отправить приведение в дальнейшее путешествие.

— Недоведьмачка, закрыла бы ты свой рот,

Не то получишь в рожу торт!

Уолкер медленно отступала к двери, пока не заметила на соседнем столе тарелку с сочными апельсинами в карамельном соусе, с засахаренной цедрой и веточками мяты для красоты. Схватив блестящий десерт, девушка принялась закидывать Пивза и намеренно целилась чуть в сторону, чтобы шутник продолжал приплясывать в её направлении. Он лишь демонстративно зевнул и, быстро крутя руками, возобновил атаку пирожными со сливочным кремом, намереваясь попасть в быстро уворачивающуюся девчонку. Однако остановился и заметно опешил, когда цитрус в карамели попал в локоть, тем самым заставляя несколько десертов упасть на пол. Эмилия едва сдерживала хохот, когда увидела, что полтергейст больше не парил над каменной плиткой и стал осязаемым. Нарушитель спокойствия согнул колени, приставил пятку к пятке, носки смотрели в разные стороны, словно Пивз откуда-то узнал, что такое деми-плие, и решил, что самое время отточить полуприсед, который является частью многих последующих грациозных движений, а так же подготовкой перед прыжком у балерин. Вряд ли, конечно, он вышел на поклон в знак окончания представления и уж точно не собирался демонстрировать чудеса растяжки. Полтергейст широко растопырил локти, упёрся кулаками в бока и с хмурым выражением на лице принялся осматривать фиолетовые руны, оказавшиеся вокруг него. И пока до шутника медленно начинало доходить, что это вообще такое и что, пожалуй, надо бы дать дёру, ведьмачка уже принялась закидывать телесного Пивза липкими апельсинами в карамели. Послышалось визгливое ойканье и отнюдь не лестные комментарии в адрес пуффендуйки. За столом Гриффиндора у одного обладателя рыжих кудрей появилась хитрая ухмылка на лице, а глаза заблестели озорными огоньками, когда десерт не упал на пол, а прилип к цветастому костюму полтергейста. Переглянувшись с остальными ребятами по соседству, Уизли схватил вишнёвый пудинг и принялся помогать отстаивать Большой зал от стукача, что постоянно сдавал его тётке за пропуск занятий или любой другой неверный шаг в сторону. Конечно, ябедничал тот не только на него, но с каким-то особым удовольствием хихикал, когда заместитель директора отправляла племянника отбывать наказание или тянула за ухо в свой кабинет для разъяснительных бесед. Сладкий яичный десерт попал точно в цель и сбил цилиндр с Пивза, оставляя пятна на рубашке. Эмилия удивлённо приподняла бровь, когда заметила, что все юные волшебники с разных столов последовали примеру Уизли и решили поддержать затею, забрасывая полтергейста всем, что попадалось на глаза, пока тот медленно пытался выбраться из злосчастного круга. Видимо, каждый второй ученик в Хогвартсе пал жертвой розыгрышей этого шутника, и никто не хотел упускать возможность отыграться. Нужен был лишь тот, кто первый начнёт. Притом не чужачка, а кто-то из своих. А раз это затеял ещё и племянник заместителя директора, то уж тем более. Зачем сидеть и смотреть, когда можно присоединиться? Правда, стоило кому-то ненароком попасть в другого ученика, случайно или же намеренно, то перебрасывания едой превращались уже в игру «снежки». И на фоне смеха и криков у стены был также слышен звон монет и краткие ругательства тех, кто ставил на полтергейста. Но, похоже, от такого количества сладкого, разлетевшегося по полу, каменные серые плиты стали достаточно липкими, из-за чего было проблематично быстро оторвать ботинки.       — Блэк найдёт управу твоему дрянному нраву! — злобно причитал Пивз, одной рукой прикрывая залысину, которую скрывал цилиндр, а второй пытаясь оторвать ногу от пола. На шум прибежали заместитель директора и хромающий мужчина, который, как позже Эмилия узнала, являлся профессором Зельеварения. Одного их вида было достаточно, чтобы все прекратили забрасывать десертами зачинщика сего беспредела. К ногам преподавателей упало несколько кусков персикового пирога, после чего в глаза сразу бросилось, что зал, как и большинство учеников, были сверху донизу в остатках завтрака, а у некоторых мантии практически полностью покрылись сливочным кремом от эклеров. После возмущённого вопроса: «Кто всё это устроил?» Уолкер готова была поклясться, что не отказалась бы прямо сейчас стать призраком и провалиться сквозь землю, лишь бы убраться отсюда куда подальше. Да, полтергейст забросал нескольких студентов кексами, но именно Эмилия поймала его во временную ловушку и тем самым сподвигла остальных закидывать его со всех сторон. Позади девушки несколько ребят зашептались, намереваясь поднять руки и указать на пуффендуйку. Ведьмачка прикрыла глаза, готовясь к неизбежному. А ведь всё могло обернуться совсем иначе, выйди она молча и с пятнами от пирожных на спине. Ну вот чего стоило-то не вмешиваться? Похоже, Ал с этой задачей справлялся куда лучше, нежели его сестра. Ничего, сейчас отправят её к директору и исключат. Кто бы мог подумать, что таким глупым образом Эмилия лишится возможности окончить школу чародейства и волшебства? Зато заступилась за братца. Наверняка войдёт в историю Хогвартса, как первый ученик, что вылетел из замка всего через неделю из-за перебранки с противным полтергейстом, который повидал в этих стенах не одно поколение. С другой стороны зала послышалось, как двое крикнули в унисон, что зачинщиком являлся не кто иной, как Пивз, чем заставили Уолкер удивиться. Веснушчатый слизеринец недовольно переглядывался с рыжим гриффиндорцем, и рядом стоящие могли с уверенностью заявить, что видели, как между ними летали молнии. Следом подтянулись ещё несколько учеников, поддерживая друзей, сокурсников или же соратников по факультету, указывая на шутника в эксклюзивном костюме, созданном юными дарованиями в Большом зале. Полтергейст же принялся верещать и в нелестных выражениях сначала пригрозил всем, кто поддержал ведьмачку, что он обязательно им это припомнит, а затем не менее грозной тирадой стал обвинять Уолкер, что искала подвох в происходящем. Единственное доказательство в виде фиолетового свечения и парящих над полом рун исчезло, и Эмилия вздохнула с облегчением. В бою, конечно, кратковременному действию ведьмачьего знака вряд ли обрадуешься, но как же удачно вышло время его использования. Ведь это было как нельзя кстати.       — Мистер Уизли, мистер Сэллоу, надеюсь, вы потрудитесь объясниться, что привело к подобным последствиям? В мой кабинет сейчас же! — Заместитель директора сверкнула глазами в сторону двух юных волшебников и обдала их холодом своего голоса. — Профессор Шарп, прошу, напомните нашему многоуважаемому полтергейсту о правилах поведения в Хогвартсе. Видимо, он начал забывать о договорённостях. Двое парней обменивались неприличными жестами в адрес друг друга, следуя за профессором Уизли. И если Гаррет озорно усмехался, лишь поддерживая зародившийся с первого курса дух соперничества, то Себастьян же люто бесился от вездесущего рыжего лиса. Где бы он ни преуспевал, нога в ногу за ним следовал раздражающий гриффиндорец. Поначалу это казалось занятным, что есть хоть один достойный соперник для Сэллоу. Но после истории с Анной слизеринец просто перестал переносить Уизли на дух. Как он только мог разбить её сердце, мерзавец! Не то, чтобы Гаррет вообще был достойной парой для сестры, но как только посмел! И ведь сразу по окончании четвёртого курса, прямо за несколько дней до того, как её прокляли. Дементор его побери, этого Уизли! Ещё и эти дурацкие слухи про его похождения с очередной глупой девчонкой. Да, буквально за несколько минут до появления Пивза сидел, распушив хвост, пока его дружки рассказывали про утренние объятия с пуффендуйкой. Только вот что странно. Если раньше рыжий шуточно подводил всё к тому, чтобы все сами догадывались, кто это был, то в этот раз словно намеренно уходил от ответа и пытался сменить тему. Выводы напрашивались сами собой: Уизли что-то скрывает не просто так. Либо это была действительно особенная для парня девушка, либо что-то тут нечисто и могла быть замешана новенькая, вокруг которой было достаточно странностей. Покидая Большой зал вместе с другими учениками, Эмилия услышала, как полтергейст заверещал при упоминании Кровавого Барона. Почему это привело Пивза в ужас, оставалось для девушки загадкой. В ванную комнату пуффендуйка заскочила, надеясь за те несколько минут, что оставались до занятия, избавиться от липкости хотя бы частично, иначе засунь в сумку руку, и к ней пристанет всё содержимое. Собственно, что и случилось, когда девушка полезла перепроверять, всё ли необходимое она взяла на урок, и ксеновокс практически приклеился к подобию бинта на ладони. Дребезжание круглой металлической коробочки болезненно натирало порезы под лентой, заставив Уолкер зашипеть от ощущения жжения в руке. Казалось, можно было бы сейчас послушать сообщение, чтобы это прекратилось, а затем, конечно, за считанные минуты до начала урока посетить больничное крыло, сменить одежду, помыться, успеть ещё хоть что-нибудь повторить перед занятием. Ещё один «прекрасно» начавшийся день. Ещё одна «чудесная» неделя. Хотелось бы верить, что неприятности на этом закончатся. И если пуффендуйка выбежит прямо сейчас, то успеет на Историю магии. Что, собственно, девушка и сделала. Бежала со всех ног, надеясь, что уж в этот раз ей удастся оказаться в классе хотя бы до появления преподавателя. Залетев в кабинет, Уолкер заняла одно из немногих оставшихся свободных мест. Ведьмачка вздохнула с облегчением, радуясь, что у неё всё-таки получилось почти не заблудиться и успеть к сроку. Дёрнув носом несколько раз, Эмилия почувствовала смутно знакомый аромат позади себя, но, отвлёкшись на однокурсников, даже не удосужилась оглядеться, кто достался в качестве соседа по парте. Что было очень опрометчиво с её стороны. На соседних столах лишь у нескольких человек лежали пергаменты с перьями. Большинство уложили свои сумки и уместили на них головы, переговариваясь друг с другом.       — Вот же ж топеройкины фурункулы! Я же хотела захватить с собой свитер, чтобы поспать на нём! Я уже сыта по горло выходками Пивза! — жаловалась девушка в мантии с красной нашивкой и золотым львом на ней.       — Слушайте, на улице такая погода чудная, может, сыграем в плюй-камни? Чего тут сидеть тухнуть, — мечтательно проговорил юноша с такой же красной отделкой на мантии. — Профессор Бинс скорее вспомнит, сколько мотков ниток было использовано на гобелене с оборотнем, чем фамилии тех, кого не было на уроке.       — Это где у нас такой висит? Ой, ладно, покажешь в следующий раз, а то я уже настроился отправиться в мир грёз. Уолкер подобные диллемы показались странными, особенно учитывая, что и другие ребята планировали либо хорошенько отоспаться, либо продумывали, чем можно было бы заняться вместо урока. Может, всё-таки она перепутала кабинет и вместо Истории магии намечались Прорицания? Или профессор настолько тщательно подходит к подготовке к своему занятию, что применяет какую-то особую методику через погружение в сон? Увидеть важные исторические события прямо в голове. Девушка заёрзала на месте, не зная, что и думать: предвкушать интригующее занятие или же стыдливо покидать класс, когда выяснится, что ошиблась кабинетом. Рядом послышался раздражённый вздох, за которым последовал недовольный голос. Ну, конечно же, единственное свободное место и именно рядом с ним. Как же иначе.       — Предпочитаешь не придерживаться принципа невмешательства, как заложено исторически у ведьмаков? Пивз запомнит то, что ты натворила. Обязательно было поддаваться на его провокацию? У ведьмачки застряли слова в горле от возмущения, когда Эмилия обернулась к своему соседу по парте. Это ж надо было занять место с таким сварливым выскочкой! И как парень только узнал, что это именно она села рядом с ним?       — Не твоё дело, — в той же манере парировала девушка. — Судя по всему, тебя даже не коснулся ни один десерт, чтобы возмущаться.       — Видимо, моё, раз другого места не нашлось и ты села именно со мной. — Оминис усмехнулся. — Для подобных проделок полтергейста уже давно существуют очищающие чары. Сомневаюсь, что от тебя на постоянной основе пахнет пирожными, а не кровью жертв, попавшихся по дороге.       — «Прекрасное» наблюдение, — проворчала Эмилия, перебирая в голове, читала ли она вообще что-то про эти самые очищающие чары. Промыть лицо да руки Уолкер ещё успела, но вот волосы и одежда были сплошь в пятнах и остатках различных десертов и при любой возможности прилипали ко всему, с чем соприкасались.       — Что, не знаешь, как применять очищающие чары? — Гонт издал смешок, взмахнув волшебной палочкой, и одежда ведьмачки вместе с её волосами вернулись в то состояние, в котором были до завтрака. Даже пятна крови на подобии бинта исчезли.       — Я не просила, — девушка удивлённо осмотрела мантию и провела рукой по волосам, отмечая, что подобное заклинание помогло бы немного облегчить жизнь в дальнейшем. Эмилия окинула Гонта хмурым взглядом, хотела было сказать слова благодарности, но от вида этой самодовольной ухмылки язык просто не поворачивался их озвучить.       — Ну, конечно, как я мог забыть, что тебе не присущи правила хорошего тона. — Оминис фыркнул, нахмурив брови, и положил волшебную палочку рядом с собой на стол. — Постарайся запомнить, что за помощь принято благодарить. Скажем, «спасибо» было бы достаточно. И на твоём месте я бы выучил это заклинание в первую очередь. Судя по всему, оно тебе нужно так же, как посещение больничного крыла. Уолкер недоверчиво уставилась на юношу и, прищурившись, принялась внимательно всматриваться. Голова слизеринца была слегка повёрнута к девушке, взгляд направлен на сумку, лежавшую на столе. Надменный, высокомерный, манерный выскочка. Как Гонт узнал про необходимость посетить больничное крыло? Скорее, обобщённое мнение, что, раз ведьмачка, значит, для Уолкер выделен отдельный целитель, да зарезервирована койка? А может… в Каэр Морхене бывало, что с миссии возвращались ведьмаки, что были ослеплены, или же кому-то протыкали когтями глазные яблоки в ходе сражения, спустя небольшое время у них обострялось обоняние и слух. Если же парень не видел с рождения, то наверняка ощущал всё намного ярче, нежели те, кто лишь недавно потерял возможность следить за окружающим миром.       — Теории строишь «как догадался»? Я хоть и не вижу, но явно чувствую на себе твой пристальный взгляд. — Оминис усмехнулся, и Эмилии на мгновение показалось, что слизеринец посмотрел прямо на неё. Уолкер вспыхнула и резко отвернулась. До чего ж противный этот Гонт, до тошноты! Теперь понятно, почему рядом никто не сидел — сбежали. Девушка осеклась. А действительно, почему с ним никого не было? Точно, ведь Сэллоу вместе с Уизли у заместителя директора. Сложись всё иначе, нынешнее место ведьмачки было бы занято, и она села бы на другое, где точно сосед по парте сбежал бы. То, что светловолосый парень продолжал находиться рядом с ней, говорило о том, что очищающие чары на нём сработали не полностью, и он просто намертво прилип после проделок полтергейста и просто никак не мог встать. Либо всё же на слух слизеринец воспринимал её иначе, нежели остальные в Хогвартсе.       — Я не просила тебя делать то, что ты сделал. И в больничное крыло мне незачем идти. — Уолкер поджала губы. В целом, несколько порезов могли и сами по себе зажить, ничего серьёзного, из-за чего нужно было бы стремительно искать дорогу к школьному целителю. А раздобудь Эмилия ингредиенты для «Ласточки» или же волшебника, что любезно поделится исцеляющим зельем, так тем более.       — Считаешь?       — Да… — Стоило Эмилии приподнять сумку, чтобы достать письменные принадлежности, так в подтверждение слов злополучного Гонта Уолкер задела острый край книги раненой рукой, поддевая жёлтую ленту, и едва сдержала вздох от накатившей боли. Просто царапины, ничего такого!       — Ну, раз ты так уверена... — К нахмуренным бровям добавилась усмешка, и Оминис облокотил подбородок на руку. Девушка огляделась, отметив, что профессор всё ещё не появился, и большинство учеников так и не достали учебники. Многие уже сложили головы на скрещённые руки или школьные сумки. Гонт пренебрежительно фыркнул и снова издал смешок, забавляясь, как пуффендуйка растерянно ёрзала на месте и укладывала на стол пергамент с пером. Наконец, когда преподаватель появился, Уолкер чуть не сломала перо от неожиданности, приготовившись записывать лекцию. Потрёпанный наконечник издал тихий треск, что вызвало у соседа по парте очередной смешок, а у ведьмачки — негодование и раздражение. Может, вы хотите ещё сказать, что полуденница ведёт Травологию, а полуночница Астрономию? Возможно, мысли неслись наперёд, но девушка всё никак не могла привыкнуть к присутствию призраков во всём замке и чуть что готовилась защищаться, используя Квен, но через несколько секунд понимала, что им просто нет до неё дела. В Каэр Морхене подобных обитателей не было, и Эмилия с настороженностью поглядывала на призрака, который похоже, начал вести лекцию ещё до того, как добрался до класса. Говорил он самым монотонным и унылым голосом, который Уолкер когда-либо доводилось услышать. Веки начинали тяжелеть, словно на кабинет применили сонное заклинание, и все сдались, поддаваясь соблазну мира грёз, стоило только профессору появиться в помещении. Так и задумано?       — …поговорим о поистине захватывающем событии. Сопряжение сфер, произошедшее в эпоху великих свершений Основателей школы магии и волшебства Хогвартс. В результате сего магического катаклизма наши реальности соприкоснулись между собой, сделав границы на короткое время легко преодолимыми. К сожалению, многие детали и подробности были утеряны или намеренно уничтожены. Однако, как известно, в результате сего происшествия в нашем мире появились неизвестные до той поры существа вместе с несколькими чародеями и ведьмаком, что пытались остановить происходящее. Но увы, мы можем наблюдать, что этого им не удалось. Притом большинство тварей ужасают не только своим внешним видом, но и названием вида. Решением такой проблемы занялись ведьмак вместе с Основателями, что старались отыскать способ создать новых ведьмаков. Но всё шло гладко и исследования продолжались несколько лет, в большей степени безуспешно, пока некий не по годам одарённый юный волшебник не нашёл решение проблемы. Так что к созданию ведьмаков приложил руку сам Мерлин. Однако вы и так уже знаете об этом, потому перейдём к наиболее важной информации. Сколько пуговиц было на кафтане первого ведьмака, попавшего в наш с вами мир? Ответ вас наверняка удивит — ни одной. Так же, как и у достопочтенного и многоуважаемого волшебника, чья шляпа ныне помогает распределять новоприбывших учеников во время церемонии по тем качествам, что прежде всего ценили Основатели… Девушка опешила и окинула преподавателя хмурым недоверчивым взглядом. Это потом будет на экзамене? Про количество пуговиц на чьей-то рубашке? Так-то проходят лекции по Истории магии? Никаких тебе заклинаний с демонстрацией событий прямо в голове, ни занимательного рассказа. Только верхушка того, что происходило во время Сопряжения, и никаких подробностей. Просто нудный профессор, из-за которого в кабинете становилось невыносимо душно. Уолкер пыталась сопротивляться накатывающему сну, стараясь делать заметки какое-то время, пока глаза плавно начинали закрываться, а поступающая от преподавателя информация переставала восприниматься. Краем глаза пуффендуйка заметила, что сосед по парте тихо сопел, подпирая подбородок рукой. Надо же, про манеры распыляется, а сам без стыда и совести спит посреди урока. «Как же вам не стыдно, мистер Гонт». Светловолосого слизеринца словно окатило ведром ледяной воды, когда профессор проплыл сквозь него и как ни в чём не бывало продолжал лекцию, пролетев сквозь нескольких учеников позади по пути в другой конец комнаты. Оминис резко вздрогнул, как будто его обдало холодом и сыростью одновременно. Рука дёрнулась, и волшебная палочка, лежавшая подле него, упала на пол. Послышался стук о каменную плиту, и юноша помрачнел, поджав губы. Эмилия наблюдала, как Гонт пытался нашарить волшебную палочку, удивляясь, как много времени ему требовалось на поиски, ведь она лежала прямо у ножки его стула. Лицо постепенно становилось всё более хмурым и растерянным, пока пальцы касались прохладного камня в попытках отыскать пропажу, свободной же рукой слизеринец сжимал край парты. Как бы они ни относились друг к другу после нескольких коротких малоприятных встреч и язвительных разговоров, да и что бы там ни говорили о ведьмаках, многие из них были намного человечнее, нежели некоторые волшебники или же маглы. Уолкер старалась не шаркать и не задеть юношу ботинком, которым подтолкнула его волшебную палочку, чтобы та оказалась рядом с ногой Оминиса. Поначалу Уолкер хотела подождать, пока парень всё же сам наткнётся на свою пропажу, но спустя несколько секунд поняла, что, видимо, не задеть гордость Гонта не получится. Ведьмачка хотела было ещё подтолкнуть пропажу парня, но уже норовила полностью забраться под стол, наверняка удариться головой, когда поднималась бы обратно, и наделать нежелательного шума в «сонном царстве». Потом, недолго думая, тихонько прошептала:       — Рядом с ножкой твоего стула. Светловолосый слизеринец сильнее нахмурился и, дотронувшись до края сиденья, медленно опустил руку по ножке стула. Отыскав волшебную палочку, Оминис вернул её в карман мантии, после чего наклонил голову в сторону девушки.       — Мне не нужна была помощь, — недовольно проговорил он. Эмилия хотела было парировать парню тем же комментарием про правила хорошего тона, но сочла это перебором. Да и по реакции Гонта было видно, что он не приемлет любые проявления жалости к себе, потому пуффендуйка решила выбрать меньшее из двух зол, чтобы всё же не отказывать себе в удовольствии увидеть его недовольное лицо.       — Простого «спасибо» было бы достаточно, — девушка усмехнулась, отметив поджатые губы своего соседа по парте. И ведь каков негодник, ответил Эмилии тем же, чем она ранее на его замечание — ничем! Вот же ж манерный засранец! Какое-то время Уолкер ещё пыталась бороться с накатывающим сном и записывать за монотонным голосом профессора. Правда, чем дальше, тем сложнее становилось выводить буквы на пергаменте, и они плавно заменились на каракули, понятные лишь «творцу». Кривая улыбающаяся шляпа на круглой мордочке кота с гривой, волна с точками в качестве змеи, кружок с клювом, как орёл, и треугольник с круглыми ушами и пятнами на глазах, с трудом выведенный мелким, закруглённым и неразборчивым почерком «барсук». Небольшая зарисовка говорила о количестве стежков на шляпе Годрика Гриффиндора, которую он с остальными Основателями Хогвартса зачаровали для распределения учеников по качествам, что прежде всего ценили в людях. Правда, число Эмилия так и не записала, не разобрав, что сказал преподаватель с другого конца класса, да и рука с пером оставляли полосу от чернил, пока глаза сами собой слипались, а голова понемногу опускалась на пергамент. Жаль только, что кошмары преследовали девушку даже во время лёгкой дрёмы на уроке.       — Ну же, Эмилия, попробуй быть менее предсказуемой! Мои люди, конечно, достаточно тупы, чтобы в очередной раз упустить мелкую девчонку из виду, но как там говорится? Хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сам. Пришлось провести поучительный урок. И всё из-за тебя, милая моя. С племянницей ведьмака, конечно, весело играть в прятки, но мне это откровенно наскучило. Девочка судорожно хваталась за ручки дверей, пытаясь найти место, где можно было бы на время спрятаться, пока задорный и настораживающий голос Виктора доносился всё ближе. Наконец, когда нашлась незапертая комната, Эмилия оглядела бегающим взглядом помещение. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, всё вокруг казалось чрезмерно ярким, а одна мысль сменялась другой, не успевая толком задержаться в голове. Уолкер заметила вилы с двумя зубцами и деревянной ручкой на столе, где разделывали на части различных существ, чтобы выгодно продать по «запчастям». Живот сжался и предательски заурчал, подкатывала тошнота от неприятного запаха, а голова начинала кружиться от резких мотаний головой из-за быстрого осмотра помещения. Эмилия схватила вилы со следами засохшей крови на ручке, и заползла под разделочный стол, прикрытый тумбой с остальными принадлежностями для разделки мяса. Словно сквозь сон, сознание девушки кричало на перепуганную девочку, что это худшее место, где только можно спрятаться, и лишь идиот не заметил бы её. Но Уолкер никто не говорил об этом тогда; не слышала она своих отчаянных криков и сейчас, словно неизменная точка была не только в её истории, но и во сне. Девочка прикрыла рот рукой, затаив дыхание, и крепче сжала рукоятку. От каждого звука вздрагивала, стараясь мысленно сдерживать себя, чтобы не издавать лишнего шороха. Раздался грохот, и послышалась беготня прихвостней мимо комнаты, где пряталась Эмилия. Если бы только они переметнулись на другую сторону здания, чтобы можно было пробежать дальше! Ведьмачка и сейчас слышала, как отдавался стук сердца в ушах, желая либо вырваться из клетки, либо остановиться навеки, лишь бы выбраться, когда послышался ритмичный стук пальцев по деревянной двери и скрип не смазанных петель.       — Тук-тук. Эмилии показалось, что она на всю жизнь запомнила стук каблуков столь ненавистных лакированных туфель Виктора. Размеренным шагом он расхаживал по комнате с лукавой улыбкой, лениво пробегаясь пальцами по поверхности стола, под которым притихла беглянка. С другой стороны комнаты скрипнула половица, и раздался хлопок дверью. Вздохнув с облегчением, девочка собиралась высунуть голову и осмотреться, как её схватили за шиворот, ударив предварительно головой о стол, и грубо выволокли из-под стола.       — Я же сказал: «Тук-тук». Ты, как воспитанная леди, должна поинтересоваться: «Кто там?» — Мужчина издал смешок, когда проговорил последнюю фразу нарочито тонким голосом, подражая девичьему. — Что, старый ведьмак не только не удосужился обучить манерам, но и не говорил, что нельзя открывать двери незнакомцам? Виктор схватил девочку за волосы и присел на корточки на уровень её глаз. Эмилия вскрикнула и, вспомнив про вилы в руке, воткнула их Виктору в ногу. Вопль Руквуда перерастал в оглушительный рёв, и стоило Эмилии обернуться, как мужчина в костюме обратился в того самого монстра из сна, только в более искорёженного и пугающего. Светящиеся глаза Виктора словно пожирали Уолкер перед тем, как его лицо исказила коварная улыбка, обернувшаяся клыкастой пастью.       — Милая моя, куда же ты! — Голос Руквуда звучал как в металлической трубе, отдаваясь мурашками по всему телу. — Нам же так весело! Одним движением когтистая лапа существа прижала девочку к полу, раздирая грудную клетку. Челюсть несколько раз клацнула, и с острых зубов на щёки Уолкер начала стекать тёмная жидкость. Знакомый шипящий звук послышался где-то совсем рядом, заставив монстра сделать шаг назад и, округлив спину, обходить девочку вокруг. Существо скалилось, рычало, срывалось на рёв, но держалось на расстоянии. Лицо осветил небольшой красный огонёк, отгоняя монстра окончательно. Эмилия подняла голову и пыталась глазами зацепиться за что-то, что могло дать подсказку, что кошмар не окончен. Грудь быстро вздымалась, воздух, казалось, вот-вот закончится. Ко лбу прилипло несколько прядей, а на щеке остался розовый след от пера с пергаментом, на которых ведьмачка заснула. Челюсть была плотно сжата, а синяки на побледневшем лице словно стали на оттенок темнее. Девушку слегка трясло, и она пыталась подавить или скрыть дрожь, сильнее сжимая ладони и впиваясь в них ногтями. Не было уверенности, от чего именно Уолкер проснулась, но была озадачена тем, что сон закончился иначе, нежели обычно. Что-то смутно знакомое спугнуло существо, не давая ему завершить начатое и разодрать её в клочья. Даже не заметила, как по плечу уже несколько раз стукнули волшебной палочкой, окончательно пытаясь вернуть в реальность.       — Урок закончился, — нехотя проговорил Оминис, вставая с вытянутой вперёд волшебной палочкой, на конце которой мигал красный огонёк. Парень с мрачным и озадаченным выражением лица накинул сумку на плечо и вышел из класса.