1998 год.
Юбилейный концерт. Это было невероятно. Десять лет группе. Цифры плыли перед глазами от выпитого алкоголя. Толпа кричала, подпевала. От людей шла невероятная атмосфера сплочённости. Все были как один, но каждый разный по-своему. Колонки орали, заставляли влиться, стать одним с музыкой. Миша скакал по сцене, как не в себя. Кричал. Видно — уже напился. И Князь не осуждал, Князь одобрял. Видел, понимал, что Горшку нравится, что он тут чувствует себя хорошо. Комфортно. Так что Андрей вообще не удивился, что после концерта его дернули в гримерку на успокоение Миши. Он понял всё по выкрикам и звуку чего-то битого, когда подходил к гримёрке. Проскользнув внутрь он сразу увидел Мишу где-то на лестнице, носящегося туда сюда. Поручик, Яша и Балу сидели по углам, каждый занятый своим делом. — Миха, ну какого хера ты опять все громишь? — начал Андрей. — Это у меня к вам вопрос. Почему я тут только один все громлю? — гримасничал Миша. — А вы что? — спросил Князь у парней. — А нам чё, обнять его что-ли? — усмехнулся Балу, накручивая на палец волосы своей спутницы. Хоть Саша и откровенно стебался, смысл в этом был. Ибо, Миша был спокоен лишь в моменты, когда его обнимали. Ему становилось легче. Или это было только с Андреем. Миша не был обычной омегой. Вообще, был какой-то неправильной омегой. Хавал таблетки против гормонов на завтрак, обед и ужин. И Андрей первый пару лет их знакомства был твёрдо уверен, что Миша — бета. У него были все привычки беты. С характером было трудно. Походил скорее на альфу, но запах не выдавал. Князь узнал о вторичном поле Миши случайно, после чего они уверенно подрались и поругались, но в конечном итоге пошли пить пиво и договариваться об особом неразглашении. Так что для всех Миша так и был бетой, которую к рукам прибрал Андрей. Но с дурным характером Миши, Князь вписался ему скорее в няньки. Так что в любой ситуации, когда Миша вел себя, грубо говоря, как панк, все на автомате трезвонили Андрею, тот же приезжал и все разруливал, забирал Мишу и оплачивал последствия. И вот, сейчас надо было отрезвить Мишу. Скорее не от алкоголя, а от мыслей. Горшок уже бил зеркало, лыбясь беззубой улыбкой и ушел из гримерки. Андрей еще поругался с организатором, мол, если хотите чтобы ваше помещение было целое, приходите раньше, чем его разломают. Князь сел за стол, беря бутылку пива и придумал новый мотив, быстро черкая его на ближайшую найденную бумажку, чтобы не забыть. — Чёт, он долго ссыт, — сказал в какой-то момент Балу. — Правда, — ответил Князь, переглядываясь с Шурой. — Пойду найду это чудо. Искать пришлось долго. Туалет пуст, гримерки все тоже, в зале осталось пару людей, а на улице только пьяные фанатки. Глянув снизу, Андрей увидел какого-то человека около банера. Подумал, что это какой-то дурак, а потом понял, что это его дурак. И его дурак сейчас сиганет. Князь побежал наверх, перескакивая целые пролёты лестницы. В крови бушевал адреналин, усталости не чувствовалось, было только желание успеть. По телу разливалось неприятное ощущение. Тревога, страх, ярость. Все в одном флаконе. — Вообще сдурел? — крикнул он, уже проходя к банеру. — Жить надоело? — О, Дюш, привет, — пьяно улыбнулся Горшок. — Я всё решил, не старайся меня отговорить! — Ты ебанулся? — спросил Князь, стараясь подойти ближе. Дальше шли размышления Горшка по поводу того, что он уходит на пике, что выше уже ничего не будет, что панки не собирают юбилейные и дальше по списку. Андрей во все это вслушивался, дышал тяжело. Хотелось подойти и отдернуть, но не успеет. Горшок бы прыгнул раньше. Тогда Андрей пошел на провокации, которые пьяный мозг Миши обрабатывал плохо. — Ну и прыгай! Раз тебя тут не держит нихера. Раз тебя тут не любит никто! — Орал Князь, перебивая дождь. Горшок поставил ногу, показывая что сейчас упадет. Еще шажок и прямо в бесконечность. Андрей же осторожно придвигался. Миша раскрыл глаза, еще немного обдумывая. — Прыгай уже. А то я тебя, дурака, люблю. И ты меня заебал. Вечно с тобой какие-то проблемы. А я тебя все равно люблю. Прийти готов всегда, помочь с чем-нибудь. Еду тебе готовлю после твоих недельных героиновых голодовок. Приезжаю всегда. И люблю тебя, мразоту такую, до каждой косточки, до каждого сантиметра. Запах твой, шутки, обнимать тебя, целовать. Так что облегчи мои страдания, спрыгни, я перестану как еблан тут распинаться. И мне не будет стыдно. Ну, прыгай! Но Миша не прыгает. Миша поворачивает голову. Дождь льет, но Князь отчетливо видит, что Миша плачет. Что ему, его маленькому ребенку внутри, больно. Что хочется чтобы пожалели. Обняли, прижали. А натура и характер говорят: прыгай! Покажи, что ты – панк! Но Миша не прыгнул. Он опомнился, будто протрезвев. Дождь холодный, капал на лицо и неприятно стекал за шиворот. Но, было как-то все равно. Он глянул на Князя. При таком освещении не было видно его голубых глаз, его приятной улыбки и огонька в зрачках. Был парень. Потерянный. Любящий. Миша не шагнул. Миша отошел от края, не переставая смотреть на Андрея. Не мог он его бросить. Вот и что Андрей без него делать будет? Свою полупопсу писать. — Ну ты хули меня так пугаешь, — притянул его к себе Андрей, когда Миша все-таки прошел к нему. — Дурак. Он тихо всхлипнул, обнимая крепко, почти до боли. Прижимал к себе, поцеловал в темную макушку, надеясь больше никогда не стоять на крышах. Миша тихо прижался к нему, уткнулся носом в плечо. Вдохнул любимый запах. Стало спокойнее. Стало легче. Мозги не планировали вставать на место, поэтому он просто поцеловал в щеку, оставляя смазанный след.2002 год
— Андрюх, там Миша опять чудит, — сказал Балу, заходя в гримёрку. — Мне похер, — протянул Князь, крутясь на стуле, грызя ручку и снова пытаясь написать что-то адекватное. — Вы чё, поругались? — спросил Шура. — Нет, — сказал Князь, откладывая тетрадку. — Я просто устал. — Княже, ты либо сейчас надо мной угораешь, либо да. Давай как-нибудь мыслить научись. Я не знаю, курить брось, а то по-моему уже мозги прокурил. Андрюх, мы с Горшком же вообще с ума сойдём. Он только с тобой успокаивается. Женатики, блять. Иди — разбирайся. — Окончил свою речь Балунов. — Не, Саш, тут уже дело принципа, — ответил Князь, сохраняя каменное лицо, иногда добавляя улыбку. — Я ему не мать, не отец. Мальчик уже взрослый, пусть свои проблемы сам решает. — Ну ладно. Просто Горшок сейчас наверное лежит где-нибудь. Явно не отдыхает. Наорал на всех, Машу чуть до слез не довел, выгнал, сказал, что никого видеть не желает. Может пиздится с кем-то, может снова решил уйти легендой на пике… — Ну твою ж мать, — прошипел Андрей. Да, он был зол. Да, он хотел игнорировать Мишу. Да, ему было обидно. Но внутренняя сущность не давала бросить омегу одного. Тем более Горшка. Горшка, Миху, Мишу, Мишеньку… Вот черт бы его побрал. Андрей скакал по коридорам, услышав звуки битого, сразу понял кто и где. Андрей зашёл в гримёрку, которые судя по всему были любимой мишенью Миши, и взглянул на Поручика. Тот старался успокоить Мишу, но увидев Князя сам успокоился. — Андрей, он совсем с ума сошел, — сказал Поручик. — Я тебя дергать не хочу, но может как-нибудь… — Щас решим, — ответил Андрей, смотря на Мишу. — Ну смотри, просто, мы ведь тебя не заставляем, — сказал Саша. — Привык уже, проходили, — ответил Князь, не двигаясь в сторону Миши, который сел перекурить на какой-то стул. — Бывшая Саши сколько раз пьяного Балу успокаивала. — Ну Инна — это Инна, — пожал плечами Поручик. — Инна — это легенда! — сказал Андрей и все-таки пошел в сторону Миши. Поручик вышел за дверь. Андрей приблизился к Мише. — Ну это что опять такое? — Ты меня еще попрекать будешь? Святоша, блять. — Началось, опять, — вздохнул Андрей. — Подраться хочешь? Ну давай. Давай, вставай. Миша поднялся с насиженного кресла и встал на против Андрея. Рост у них был примерно одинаковый, но с такой позиции было ощущение, что Миша возвышается. Он смотрел злобно, показывая всю свою неприязнь. Всю агрессию, все зло. Он замахнулся для первого удара, который Князь мгновенно отразил, блокируя руки. Миша ударил второй раз, на этот раз Князю попало в ухо. Он взял запястье Горшка в руку, заводя тому за спину. Миша же пригнулся. — Очевидно, Дюх, очевидно. Миша ударил ногой в коленку Андрею, разворачиваясь и выпрямляясь. Второй же застонал от боли и решил пойти в наступление. Андрей схватил его за плечи, ударяя ногой, от чего Миша застонал. Драться они любили и знали самые болезненные места друг друга, но старались не бить. Миша ударил Андрея в нос, одновременно желая его сломать и надеясь, что этого не произойдет. Андрей согнулся. Миша повалил его на пол. Они долго валялись, перекатывались, пинались, толкались. Андрей залезал пальцами под ребра. Горшок орал на него матом. Но все же, Андрей устал первым. Он перестал барахтанья по полу, когда Миша уже оседлал его бедра, устраивая его между своих ног и по-блядски прогнулся, прислоняя что-то холодное, скорее всего какой-то осколок, к Андреевой шее. — Что-то ты хиленький стал, Княже, — ухмыльнулся Миша, виляя задом и чувствуя, что Андреевский стояк упирается в него. — А мне говорили, вот найдёшь себе хрупкую омегу, жить счастливо будешь… — Хрупкую, не хрупкую, нахуй пошёл. Ты чё, несчастен, ё-моё? Андрей не отвечал, он старался отдышаться. Ему было жарко. Невыносимо. Хотелось окунуться в ванную со льдом, но в это же время не хотелось двигаться. Миша потерся. Стекло он все же отбросил, выпрямившись на Андрее. Они лежали, смотря друг другу в глаза пару секунд. А казалось целую вечность. Пока Миша не обхватил лицо Князя по линии скул и не утянул в поцелуй. В нежный и хищный. Который совмещал в себе все, что мог.2004 год.
— Ну, а сейчас тост за Мишу! — крикнул Яша. — Не знаю, что говорить правильно, но Мих, мы тебя все поздравляем. Счастья тебе, здоровья получше, тебе оно нужно, как никому из нас. И любви. Навсегда, — улыбнулся парень, поднимая бутылку. Они собрались в студии, в которой проходили все репетиции. Миша праздновал свой день рождения. Исполнился тридцать один год, а сил как в молодом пацане лет шестнадцати. Так что Горшок радостно подскочил с бутылкой в руке. Он отпил пива и, не глотая, уместился на бедра Андрея, который сидел на диванчике, выпрямив колени на столик. Андрей же открыл рот, готовый ко всем выкрутасам Миши. Горшок же начал переливать пиво из своего рта в Андреевский. Ребята улыбнулись, но Мише было глубоко наплевать. Андрей же насладился вкусом, совершенно не брезгая Мишу. Горшенев же покачался на бедрах Князя, обнимая за шею и утягивая в поцелуй. — Вот какая любовь, какая любовь! — театрально сказал Балу. — Вчера вот за что-то пиздились, сегодня уже почти ебутся при нас. Если вы не разведётесь и не поженитесь заново, и так по кругу раз пять, то вас уже ничего не спасёт.2007 год.
— Блять, блять, блять, — матерился вместо приветствия Миша, когда Андрей пришел домой. — Че случилось? — спокойно спросил Князь. Со стажем жизни бок о бок с Мишей, Князь уже перестал нервничать. Он уже был готов ко всему. Казалось бы ко всему. Так что на лишнюю эмоциональность Миши внимания особого не обращал. — Да хуйня, Дюш, полная, — Миша начал реветь. Ну как реветь. Скорее истерить. Сел на пол, по лицу мелкие слёзки потекли. Андрей скинул кожанку и подошёл к супругу. Легко притянул к себе, стараясь прижать, успокоить. На Мише работало. Одно простое объятье и он таял. Прижимался, начинал дышать ровно. Но не в этот раз. Объятья будто не спасли, а усугубили. — Миш, Мишенька, что случилось? — начал выпытывать Князь. — Расскажи, пожалуйста. Я тут. Я рядом. Я тебя поддержу, успокою. Ты только скажи. Миша не реагировал. Просто сидел. Он был не грустным, не подавленным, скорее в шоке. В припадке. Андрей его давно таким не видел. Может даже после того как тот бросил наркотики. После всех совместно пережитых ломок, драк, ругани и примирения, Князь знал, видел и чувствовал Мишу и все, что с ним связано. Он жил и дышал им. — В туалет зайди, — тихо сказал Миша. — Зачем? Миш, давай лучше я тебе дам таблеточку какую-нибудь, или… — В туалет зайди, — ответил Горшок. — Только с тобой, — ответил Князь. Он был уверен, все как пару лет назад — битое стекло, порвана штора у ванной, расхуяренна к чертям собачьим раковина. Но нет. Князь приподнявшись заглянул в ванную. Она выглядела целой. На сколько может быть целой ванна у двух панков. Даже относительно чистая, кроме непонятных полосок, валяющихся на полу. Князь наклонился и увидел… тесты. Не один, не два, а штук пятнадцать. — Миш, — подал голос Андрей, выглядывая из-за двери в ванную. Он понял, что в ванной ему делать больше нечего, поэтому пошёл обратно в комнату. Князь пребывал в состоянии шока. Глубокого шока. Он глянул на Мишу, который зарылся лицом в сгиб локтя. Андрей подбежал к нему, убирая руки от лица. Миша ревел, Андрей улыбался. Оба счастливы. Счастливы до безумства. Но слишком разные. Разные реакции. Андрей приобнял Мишу, задирая футболку и выцеловывал каждый сантиметр, для удобства переходя на кровать. — Я тебя люблю, я тебя так люблю… — говорил Князь. Миша просто тихо улыбался. Слезы скатывались по лицу вниз, а Андрей, его Андрюша, сцеловывал каждую слезинку с щёк.