Если наступит вечность

Случалось так, что Трейси допоздна задерживалась у Гюнтера — по чисто деловым причинам, связанным с планированием очередной операции или выводом в нужное место оплаты за проделанную работу. Но она никогда не задерживалась у него на ночь. Теперь же это было просто необходимо, поскольку полученный заказ был кардинально иным относительно прошлых работ. Антиквар и воровка до самого завтрака раскладывали по полочкам увиденное и услышанное. — Прежде всего, Трейси, тебе стоит знать, каким образом я отношусь к волшебному миру. Я (так мне удобнее считать, благо этот вопрос до сих пор дискуссионный среди чародеев-ученых) — жертва наследственной магической болезни. Я сквиб! — Кто-кто? — уточнила Трейси, разливая недавно заваренный кофе по чашкам. — Сквиб. Ребенок магов, у которого нет магических способностей. Абсолютно никаких! Часто бывает так, что в стопроцентно маггловских семьях рождаются дети с волшебными способностями. Так вот, случаются и обратные случаи: в семьях где оба супруга — волшебники рождаются дети-м-м-… Магглы наоборот, скажем так. Мне не повезло стать таким от рождения, Трейси. — Господи, Гюнтер, как же ты жил?! — с искренним сочувствием воскликнула Трейси. — И я помню, ты говорил, что… — К сожалению, прогресс уравнивает людей еще и в смерти, — горько усмехнулся мистер Хартог — Собственно, поэтому и была принята в свое время «конституция» международного волшебного сообщества — Статут о Секретности. Мои родители были достаточно серьезными и обеспеченными волшебниками, не боявшимися ни Гитлера, ни Геллерта Грин-де-Вальда… — Про второго человека я никогда не слыхала и не читала ни в одной книге. Кто это, Гюнтер? — Черный маг. До конца XX века считавшийся сильнейшим черным магом в истории, но это звание у него отнял один молодой талантливый англичанин… Впрочем, про волшебные войны ты еще успеешь прочитать, я дам тебе такую возможность. Относительно своих стариков я хотел отметить тот факт, что их волшебная сила и немалые средства в золоте и серебре не уберегли их дом и их самих от самых обычных маггловских авиабомб. В этом плане я говорил о себе чистую правду. К счастью, у моей семьи были друзья в Европе. Благодаря им я и оказался в Британии. Они были людьми чести и приняли меня как родного сына. Даже учитывая мою магическую увечность. Они сделали то, что со сквибами делают в приличных семьях — дали мне полноценное маггловское образование. В студенческие годы я колебался между финансовым и искусствоведческим образованием, но все-таки выбрал первое. Это был правильный выбор, поскольку он дал мне средства к существованию в обоих мирах. Я стал консультантом банка «Гринготтс» по взаимодействию с финансовой системой магглов. Проще говоря: я один из тех, кто выстраивает схемы конвертации магических золотых монет — галлеонов — в банальные доллары и фунты стерлингов. — Если так, то ты должен получать немалые комиссионные от таких сделок! — заметила мисс Уитни, прихлебывая сделанный ей для себя кофе по-ирландски — Тогда зачем тебе вообще понадобился антикварно-ювелирный бизнес? — Во-первых, комиссионные, что я получаю от гоблинов (да, банк «Гринготтс» принадлежит настоящим гоблинам), не такие уж и большие. Недаром в волшебном мире популярна поговорка «Это гоблины — они мешают нам жить», — усмехнулся Гюнтер, добавляя свой любимый французский коньяк в кофе, поданный Трейси. — Во-вторых, как я говорил раньше, я с юности стал большим ценителем искусства и его истории. В-третьих, кроме официальной работы на гоблинский банк, я занимаюсь такими же деликатными делами и среди волшебников. Ты ведь знаешь, что некоторые взятые, например, Джеффом вещи не может найти ни Интерпол, ни мафия? Все просто: я сбыл их гоблинам за чистое золото. Такие сделки приносят совершенно иные деньги. Ничуть не меньшие, чем операции в мире магглов, а учитывая курс золота — подчас и намного большие. Единственный недостаток — заказов от гоблинов и волшебников намного меньше, чем от обычных людей. Гюнтер долго и, насколько мог, подробно рассказывал Трейси Уитни про устройство волшебного сообщества Великобритании и его взаимодействия с магглами. Конечно, будучи сквибом и живя и работая среди магглов, Гюнтер Хартог не мог знать всего. Но он знал магический мир не только исходя из своего ограниченного опыта. В библиотеке мистера Хартога хранилось немало книг о волшебном мире и магии. И для операции, которую должна была провернуть Трейси, они были воистину бесценны. — Несмотря на то, что волшебная палочка для меня бесполезна, кое-какие костыли для калек вроде меня существуют, — сказал Гюнтер, приведя Трейси в свою библиотеку и демонстрируя кольцо, похожее на обычное обручальное. Единственное, которое Гюнтер носил на руке. Антиквар подошел к одному из застекленных шкафов и постучал этим кольцом по стеклу. И оно просто растворилось в воздухе. К этому моменту Трейси уже имела некоторое представление о магии, но волшебство все равно завораживало её. — Трейси, ты не могла бы принести книжную лестницу вооон оттуда? Благодарю. Сейчас я достану книги, без которых тебе не обойтись, хотя бы для того, чтобы не быть раскрытой через пять минут пребывания в обществе чародеев. Гюнтер подавал Трейси достаточно увесистые тома с верхних полок. «История Хогвартса», «Фантастические твари и где они обитают», «Курс заклинаний», «Расширенный курс зельеварения», «История магии»… От одних только заголовков ее глаза на лоб лезли. Впрочем, читать все ей и не нужно. Некоторые книги, вроде «Истории Хогвартса» изучить было необходимо, поскольку именно в эту школу чародейства и волшебства Трейси предстояло проникнуть. Учебники же заклинаний, зельеварения и истории магии должны были дать ей общее представление о том, с чем ей предстоит столкнуться. Трейси Уитни вполне любила читать, хотя ни сама себя, ни те, кто с ней был знаком не считали ее библиофилкой. После же получения заказа от профессора чародейской школы она была вынуждена сидеть за книгами и манускриптами днями и неделями. Гюнтерова «История Хогвартса» была особым изданием со множеством волшебных — то есть в прямом смысле движущихся — иллюстраций. Трейси, разумеется, смотрела в основном схемы этажей Хогвартса, сверяя их с рисунками профессора Квиррелла. Но после фотографий (увы, на обычную, а не волшебную пленку) нужных схем и страниц, Трейси до поздней ночи читала и «необязательные» главы этой книги. Книги по заклинаниям и трансфигурации она быстро просмотрела по диагонали, но после них ее не покидало чувство зависти к некоторым чарам, которые были бы так полезны в ее жизни. Чего стоили заклинание-магнит Акцио или отпирающее замки заклятие Алохомора! А вот учебник зельеварения Трейси читала внимательно. Не из-за рецептов зелий вроде Оборотного (тоже ведь крайне полезная вещь) и не потому, что хотела бы что-нибудь из всей этой дряни изготовить (и неизвестно, сумела бы приготовить настоящее зелье не-ведьма). Трейси искала в нем подтверждение того, о чем говорил Квиррелл — и нашла его в главе «Зелья высшего порядка». Эликсир бессмертия и раствор для превращения любого металла в золото соседствовал с такими зельями как мощнейшее приворотное зелье «Амортенция» и эликсир абсолютной удачи «Феликс Фелицис». Квиррелл не врал — бессмертия можно было добиться с помощью такого зелья — но без толчёного Магистериума (почтенное средневековое название философского камня) это был яд в чистом виде, о чем пособие по зельеварению предупреждало черным по белому. «Значит, господин профессор рассказал еще далеко не все о деле», — догадалась мисс Уитни. Учебник по «маггловедению», посвящавший юных магов в особенности жизни простых жалких смертных с их электроэнергией, моторами и ракетами, Трейси читать было тяжело. Она заглянула в книгу из чистого любопытства, и уже на десятой странице её обуяла смеховая истерика. Женщине пришлось полчаса отлеживаться на кушетке. Правда, часть глав была написана со знанием дела. Они были посвящены в основном истории искусства и великосветскому этикету, и Трейси заподозрила, что тут не обошлось без Хартога. Поначалу Трейси думала, что Квиринус Квиррелл еще навестит Гюнтера с подробностями предстоящей операции. Но нет — как и в обычных «маггловских» заказах, только антиквар контактировал с Трейси до самой кражи. Гюнтер говорил со слов Квиррелла, что до недавнего времени камень находился в том же самом банке «Гринготтс», причем в самом защищенном сейфе. Лезть туда, говорил Хартог, — самоубийство для отпетых мазохистов. И мисс Уитни была согласна с такой характеристикой после прочитанных ею описаний восстаний гоблинов против волшебников в книге «История магии». Но в январе Гюнтеру Хартогу сообщили, что сразу после начала учебного года, ещё в сентябре, директор школы Хогвартс Альбус Дамблдор вместе со своими профессорами начал создавать идеальный защищенный тайник для философского камня. Предполагается, что каждый профессор будет использовать ту область магии, которую преподает, ergo, наиболее силен в ней. Квиррелл заранее сказал, что поселит в одной из секций мощного горного тролля — и это будет простейшим из препятствий, ибо профессор Квиррелл долгие годы посвятил изучению чудовищ и черной магии, а значит избавиться от досконально изученного и им же самим управляемого монстра… Но вот что предложат коллеги заказчика — абсолютно неизвестно. После начала учебного года профессор в тюрбане предпринял попытку узнать подробности охраны хранилища философского камня. И это почти удалось, хоть и не полностью: заклятие, наложенное самим директором Дамблдором так и осталось неизвестным, и, к тому же, некий профессор Северус Снейп начал подозревать Квиррелла в нечистой игре. Время не ждало… Поэтому сразу после начала рождественских каникул Трейси Уитни отправилась в Шотландию, деревню Хогсмид. Этот населенный пункт примыкал к школе «Хогвартс», а кроме того там якобы не жило ни одного не-мага -хотя сквибам давали некую возможность посещения этого места). *** Рождество — один из самых веских поводов для веселья. Почти для всех, кроме Дэниела Купера, следователя Международной Ассоциации Защиты Страхования. Мистер Купер находился в Лондоне достаточно долго. В Европу из Нью-Йорка его привела серия краж застрахованных драгоценностей, совершенных в высшей степени профессионально. И, по мнению офицеров Интерпола, объединенных общим почерком. Для полиций Испании, Франции, Нидерладнов и Великобритании личность исполнителя была еще неизвестна. Но Дэниел Купер был железно уверен, что ее имя — Трейси Уитни из Филадельфии. Он «вел» ее еще с Нью-Йорка, со времен кражи у Лоис Беллами. В Европе Купер сумел выйти на след Трейси, но в отличие от американского дела, тут у него было существенно меньше возможностей, а Трейси уже серьезно обучилась искусству краж со взломом и не только. Если в Америке она совершила серьезную оплошность, то во Франции и Испании она не оставляла ни одной серьезной зацепки. Интерпол, как и полиция Великобритании, разумеется обладали оперативной информацией о Гюнтере Хартоге и его бизнесе, равно как и его знакомстве с молодой американкой. Но «знать» и «доказать в суде» — категории далекие друг от друга настолько же, насколько полюса планеты Земля. В Британии полиции и МАЗС оставалось только наблюдать за Гюнтером Хартогом, в надежде отследить какую-либо операцию его знакомых, вроде той же мисс Уитни… И от Скотланд-Ярда не укрылся визит профессора защиты от темных сил школы «Хогвартс» Квиринуса Квиррелла в особняк антиквара Хартога. - Длинный, несколько нескладный, с костлявым лицом, в тюрбане как у "паки" и кретинской лиловой мантии, - описал предполагаемого клиента Хартога и Уитни старший инспектор Роу, сидя с Купером за столиком паба. - Как он вообще рассчитывает остаться незамеченным, не понимаю. Лондонским инспекторам этот человек не сказал о себе ничего, за исключением своего крайне нелепого внешнего вида. Но Дэниел Купер знал о нем немного больше. - Роу, я ведь когда-то знал похожего человека. Это правда, было не здесь, а в Аркхеме, штат Массачусетс, в 1987 году. Тогда из университета Мискатоник было похищено несколько картин из собрания Пикмана - известного в Новой Англии коллекционера, завещавшего свои полотна университету, - начал свой рассказ сыщик. Кража случилась после смерти Трумэна Пикмана - её обстоятельства так и не удалось тогда выяснить до конца, но и признавать её насильственной было тоже не за что. Пикман застраховал коллекцию на крупную сумму денег, и ассоциация направила Купера заняться этим делом. - Аркхем - непризнанная столица оккультистов и сектантов Америки. В городе многие судачили, что картины кисти Ричарда Пикмана - двоюродного деда коллекционера - то ли прокляты, то ли связаны с… некими оккультными ритуалами или явлениями. Особенно про это говорил некто Квиринус Квиррелл, который представлялся экспертом, привлеченным руководством университета для исследования наследства Пикмана. Впоследствии полиция установила, что мистер Квиррелл не заключал с университетом Мискатоник никаких контрактов или договоров. Что резко расходилось с показаниями членов университетской администрации, включая самого ректора. Квиррелл давил как на семью Пикман, так и на руководство университета, требуя изъять из собрания, а затем уничтожить либо передать ему те самые картины кисти Ричарда Пикмана, поскольку с его слов «они представляли чудовищную опасность для любого человека, который их увидит». Но несмотря на это, семья приняла решение о передаче Мискатонику всего собрания, включая «проклятые» полотна. И после этого вся коллекция Пикмана пропала. Совместными с полицией Аркхема усилиями нам удалось быстро отыскать большую и наиболее ценную часть коллекции. Это были картины европейских и некоторых американских живописцев. «Проклятые» картины Ричарда Пикмана не удалось найти до сих пор. Должен обратить ваше внимание на то, что перед кражами из университета и дома Пикманов бесследно исчез и сам «специалист по мистическому искусству». О Квиррелле удалось выяснить лишь то, что он британец. И конечно, четыре года назад он этот клоунский тюрбан еще не носил. - Интересная личность, - ухмыльнулся в висячие английские усы крупный, крепко сбитый Роу, оторвавшись от рыбы с чипсами. - Потом я поднял архивы... В начале восьмидесятых Квиррелл маячил на периферии пары дел, связанных с растлением несовершеннолетних и распространением наркотиков в "Новом ордене Золотой Зари" и тому подобных культах. Но его участие в их безобразиях тогда нашли слишком неочевидным для суда... А что сама мисс Уитни? - В последнее время развила бурную деятельность. Искала по библиотекам и у букинистов материалы про какой-то замок Хогвартс в графстве Аргайлшир, а вчера так и вовсе выехала из Лондона, - сказал Купер. - Хогвартс? Вроде он был разрушен ещё во времена якобитов, - пожал плечами Роу. - Пока что это больше похоже на обычные поиски какого-нибудь клада. Британских законов вся её возня пока не нарушает. - Тогда остаётся единственная ниточка, - сказал Купер. - Квиррелл. На этих словах сыщик МАЗС выскочил из-за стола, оставив озадаченного старшего инспектора расплачиваться по счёту. *** Вернувшись в свой номер в непритязательной, но всё равно недешёвой лондонской гостинице, Дэниел Купер думал о том, что появление в доме антиквара Хартога таких гостей, как Квиррелл и женщина, похожая на Трейси Уитни, однозначно - где-то снова пропадут драгоценности или антиквариат с «мистической» репутацией. Но на сей раз Дэниел Купер был уверен, что он сможет детально отследить, а следовательно доказать участие в этом воровки, преследованием которой он был одержим. На этот раз мы ведём её с самого начала. Я веду. Что бы она ни задумала, она будет у меня в руках. Ей не отвертеться от наказания. В лихорадочном возбуждении Купер проследовал в старую ванную, помнившую, возможно, ещё Шерлока Холмса, открыл краны и напряжённо уставился в грязную ржавую струю, погружаясь в свой вечный кошмар. Дэниел, что ты делаешь?! Дэниел Купер, уроки ещё не окончены! ДЭНИЕЕЕЕЕЕЕЛ!!!! Искупление ещё предстояло заслужить.