***
Очнулся аль-Хайтам от того, что кто-то помог ему перевернуться на бок перед тем, как секретаря вырвало водой. Мужчина ощутил на себе чужие дрожащие руки, но стоило Хайтаму прийти немного в себя, то секретарь вдруг с испугом осознал — дрожал он сам, а не тот, кто его держал. Когда секретарь откашлялся от остатков противной влаги, осевшей на языке, в его поле зрения появилось довольно знакомое лицо. Сделав глубокий вдох, аль-Хайтам нахмурился, глядя на прямые и ровные уши Тигнари, что дёргались слегка беспокойно. Но прежде чем секретарь успел подумать об этих ушках слишком много, его уже упрямо принялись поднимать наверх. — Нам нужно немедленно отправляться в Гандхарву. Аль-Хайтам покачал головой, жалея вскоре о своём движении, когда его накрыла волна тупой боли, и прохрипел тихо: — Со мной всё будет в порядке. Секретарь прекрасно почувствовал, как напрягся Тигнари после этих слов, но не замер и не замедлил шага, продолжая помогать аль-Хайтаму идти дальше. Отстранившись и глухо выругавшись, Хайтам попытался ещё раз запротестовать, вот только Лесной страж лишь усилил хватку, удивив секретаря своей силой, и продолжил идти вперёд. Аль-Хайтам с горечью оставил свои порывы сопротивляться, и до конца поездки ни он, ни Тигнари не произнесли ни слова.***
Когда они добрались до Гандхарвы, Коллеи сначала хотела поприветствовать их, но запнулась, увидев, в каком состоянии Лесной страж и секретарь Академии. Мокрая одежда, а один из парней совсем без неё. — «Вероятно, выглядим так себе», — размышлял аль-Хайтам мрачно, неловко отводя взгляд в сторону. — Что случилось? Мастер Тигнари, господин секретарь, с вами всё в порядке? Тигнари только покачал головой и проговорил с тихим вздохом: — Я объясню позже, а пока не могла бы ты поискать сменную одежду, которая подойдёт господину секретарю? Я буду присматривать за ним сегодня вечером, так что он будет со мной. Коллеи закивала и резво направилась выполнять поручение Лесного стража. У аль-Хайтама тем временем вновь закружилась жутко голова, и теперь, когда они наконец перестали двигаться, секретарь обнаружил, что стал неумолимо быстро падать на землю, не в силах больше стоять на ногах. Мужчина опустился на мягкую поверхность травы, удерживаемый только крепкой хваткой Тигнари на его руке. Хотя аль-Хайтаму сейчас, честно говоря, было на всё равно на чужую помощь, ведь его вновь вырвало. Мужчина не был удивлён, что там было больше воды, чем в прошлый раз. Тигнари устало потёр спину и вздохнул тяжело: — Наверное, нехорошо, если ты продолжишь держать всю эту гадость в себе. Давай, тебе нужно выплеснуть эту воду наружу, иначе… Вместо ответа аль-Хайтам на мгновение закатил глаза и полностью обмяк в руках Лесного стража. — Аль-Хайтам? — спросил Тигнари с беспокойством, прежде чем поднять секретаря на ноги и вжать его в собственный бок. — Давай, вставай, вот так… Давай уложим тебя на кровать, прежде чем ты окончательно потеряешь сознание. Будь аль-Хайтам более-менее в себе, он бы обязательно запротестовал насчёт чужого решения, но мир вращался с дикой скоростью всякий раз, когда секретарь открывал глаза, и он решил, что это всё же плохая идея. Хайтам смутно помнил, как Тигнари помогал ему переодеться во что-то сухое и приятно пахнущее, и, как только его голова коснулась подушки, мужчина моментально отключился.***
Тигнари вздохнул устало и сел, настороженно поглядывая на аль-Хайтама. Лесной страж лишь через несколько минут заметил, что Коллеи немного задержалась и теперь беспокойно топталась в дверном проёме. Коротко хмыкнув, Тигнари поманил её к себе осторожно, тихо заговорив: — Я не думаю, что он скоро проснётся. — Что случилось? — спросила Коллеи шёпотом. — Хотите верьте, хотите нет, но я, кажется, напугал его, — Тигнари издал немного нервный смешок, затем наклонился вперёд, прижав уши к голове. — Ты знала, что он не умеет плавать? Я вот нет. Тигнари всё-таки оторвал взгляд от собственных ботинок и приметил, как Коллеи удивлённо взглянула сначала на аль-Хайтама, прежде чем недоуменно посмотреть вновь на своего наставника. Лесной страж в ответ на это дёрнул губами в подобии улыбки, а после поспешил убрать её со своего лица — всё равно сил на то, чтобы улыбаться, у него не было. — Когда он упал… Я ждал, что через пару минут он легко поднимется обратно, — Тигнари тяжело опустился на пол и обнял свои колени хвостом, — но он этого не сделал… Тогда я прыгнул вниз и вытащил его оттуда. Тигнари повернул голову в сторону, чтобы понаблюдать, как размеренно поднималась и опускалась грудь аль-Хайтама при дыхании. — Он перестал дышать. Коллеи застыла, уставившись на Лесного стража широко распахнутыми глазами. — Это было всего на мгновение, но… Теперь они оба неотрывно наблюдали за тем, как аль-Хайтам размеренно дышал. — С ним всё должно быть в порядке, верно? — выдавила Коллеи после недолгого молчания. Тигнари кивнул, уверенно заявив: — Если он отдохнёт. В этом я сам удостоверюсь. — Что он вообще делал у воды? — спросила Коллеи, коротко кивнув на предыдущий ответ наставника. — Я как раз собирался спросить его об этом, когда всё вдруг случилось. Он тянулся к чему-то в воде, это я точно помню… Тигнари нахмурился, задумчиво поднёс руку к лицу и почесал кончик носа, а Коллеи тем временем выглянула на улицу и с неоднозначными чувствами отметила на небе заходящее солнце. — Наверное, скоро будет готов ужин, — проговорила девочка тихо, неловко оглядываясь и глядя на Лесного стража осторожно. Не поднимая глаз от пола, Тигнари просто кивнул, и лишь позже, когда Коллеи уже уходила, остановил её на минуту: — Было бы неплохо, загляни ты сюда ещё раз. Желательно, с двумя тарелками… — Оу, это… Я знаю, ты волнуешься, но… — Коллеи вдруг нахмурилась, опустив плечи. — Но? — уточнил тихо Тигнари, слегка дёргая хвостом. — На самом деле, я раньше не встречалась с этим парнем, но если то, что говорит тот светловолосый друг Сайно, правда, то он по сути своей ходячий кошмар, — пробормотала Коллеи сбивчиво и немного смущённо. Наверное, ей не стоило заводить такой разговор, а просто принести немного больше еды. — Думаю, что жалобы Кавеха, вероятно, не подкреплены правдой или, по крайней мере, не всецело являются истинными. Кроме того, было бы небрежно оставлять аль-Хайтама без присмотра, поскольку мне ещё предстоит проверить его лёгкие. С новой решимостью в глазах Коллеи активно закивала: — Хорошо, тогда я принесу побольше еды. Только вот, об аль-Хайтаме… Тигнари бросил на девочку многозначительный взгляд. — Ты собираешься разбудить его, чтобы покормить? — Как я уже сказал, мне нужно проверить его лёгкие, — коротко хмыкнул Лесной страж и немного раздражённо дёрнул хвостом. Коллеи снова кивнула своей маленькой головкой и поспешила уйти, а Тигнари затем просто поудобнее устроился в своём кресле. Он пробудет здесь ещё некоторое время. По правде говоря, Тигнари не слишком хорошо знал Кавеха или аль-Хайтама. У Кавеха, насколько хорошо фенек помнил, нашлось несколько не лестно звучащих слов о своём соседе по дому. Вот только, как казалось Лесному стражу, ни один из этой парочки не был ангелом во плоти, учитывая то, по каким причинам секретарь позволил Кавеху остаться в своём доме. Тигнари откинулся на спинку стула и молча уставился в потолок. Кроме того, казалось, что у Кавеха всегда были какие-то самые поверхностные жалобы на своего соседа. Кто вообще жалуется на то, что кто-то не убрал свою книгу на полку только потому, что, в конце концов, она вновь понадобилась своему хозяину? Лесной страж вздрогнул, стоило аль-Хайтаму издать какой-то короткий звук, и быстро оглянулся, дабы убедиться, что с ним все в порядке. В попытке успокоить бешено колотящееся сердце, Тигнари снова наблюдал за тем, как поднималась и опускалась грудь секретаря. В таком положении Коллеи и застала его. — Мастер Тигнари? Всё в порядке? — спросила девочка, поставив при этом две ароматное пахнущие тарелки на столик неподалёку. Пораженный собственным состоянием, Тигнари сел, навострив уши и прислушиваясь к гулу в своей груди. — Да, почему ты думаешь, что что-то не так? — Дело просто в том, что… кхм, ваши уши, — Коллеи указала пальцем на свою собственную голову, прежде чем пробормотать: — Они были откинуты назад. — О… Девочка кивнула, затем робко улыбнулась: — Если судить по рассказам Кавеха — аль-Хайтам жутко упрям, поэтому я уверена, что он справится и скоро придёт в чувства! — Спасибо, Коллеи, — Тигнари устало улыбнулся девочке — Спокойной ночи, мастер! — И тебе, — пробормотал фенек, поднимаясь со стула. После этого Коллеи ушла, оставляя Лесного стража наедине с секретарём и собственными мыслями. Теперь Тигнари оставалось лишь разбудить аль-Хайтама. Подойдя к нему, юноша протянул руку, чтобы потрясти секретаря за плечо, но как только рука фенека коснулась мужчины, его глаза резко распахнулись. В смутной панике аль-Хайтам прижался спиной к стене и застыл, как-то перепуганно озираясь по сторонам. Тигнари замер, а после слегка нахмурился. Возможно, аль-Хайтам всё-таки не всегда руководствовался чистой рациональностью. Или, может быть, Лесному стражу просто больше нравилась такая его, более открытая и искренняя, сторона, чем та холодная маска. — Где? — наконец прохрипел аль-Хайтам, поднимая руки выше и потирая виски, но, если судить по лицу секретаря, вероятно, это действие не помогло унять пульсирующую боль в голове. Тигнари вздрогнул, выходя из странного оцепенения, и поспешил объяснить собеседнику, где тот находится и что произошло. Внимательно выслушав Лесного стража и немного успокоившись, аль-Хайтам, ранее прислонявшийся спиной к стене, подался вперёд, чтобы спустить ноги с кровати. — Мне все ещё нужно проверить твои лёгкие, — немного опомнившись, Тигнари поднялся со своего места окончательно и сделал шаг навстречу секретарю. Вместо того, чтобы подчиниться и позволить Лесному стражу себя осмотреть, аль-Хайтам начал подниматься с постели. Он явно не мог даже прямо встать, так как его ноги задрожали сильно, стоило мужчине сделать шаг. — Это необязательно, — вздохнул аль-Хайтам, пытаясь оттолкнуть пытающегося ему помочь Тигнари. Секретарь довольно резко покачал головой, мгновенно пожалев об этом, и зажмурился от острой боли в затылке. Тигнари же попытался воспользоваться этим моментом слабости, дабы подтолкнуть мужчину назад к кровати, но аль-Хайтам вдруг упрямо уклонился от чужой хватки и чуть не врезался в стол, стоящий рядом, когда одна из его ног внезапно подогнулась. — Ты не уйдёшь в таком состоянии, — Тигнари схватил секретаря за руку, потянув обратно к кровати. Аль-Хайтам всё ещё сопротивлялся, хоть это и было бесполезно. Уложить упрямого секретаря обратно в кровать было легко, но заставить его затем остаться и смириться с тем, что придётся остаться в хижине Лесного стража на ночь, было гораздо сложнее. В конце концов аль-Хайтаму, воспользовавшийся внезапным приливом сил, удалось уложить Лесного стража на кровать. Запястья Тигнари оказались заломлены над его собственной головой. — У тебя нет выбора, аль-Хайтам, — прорычал Тигнари, зло сверкая глазами в сторону секретаря и недовольно ёрзая под ним. — Ты перестал дышать, когда я вытащил тебя из воды. Я собираюсь убедиться, что с тобой всё будет в порядке. Юноша встретился взглядом с аль-Хайтамом. Фенек смотрел на мужчину широко раскрытыми глазами: лицо аль-Хайтама раскраснелось, дыхание было тяжелым, а без того уставшее тело было теперь измотано сильнее. — Я должен убедиться, что с тобой всё будет в порядке. Его гнев немного утих, и Тигнари в шоке обнаружил, что на глазах его собирались вот-вот появиться слёзы. — Ой… Аль-Хайтам растерянно моргнул, и Тигнари на мгновение почти забыл, как дышать. Губы секретаря были слегка приоткрыты, и всё, о чём Тигнари мог задуматься сейчас, — это о том, такие же ли они мягкие на ощупь, как на вид. — А теперь, — Лесной страж с трудом сглотнул, — могу я проверить твои лёгкие? Только когда аль-Хайтам коротко кивнул, он слез с фенека, позволяя тому подняться на ноги. — А теперь сядь на край кровати, — пробормотал Тигнари, помогая мужчине сесть, а затем положил руку ему на спину. — Хорошо, теперь вдыхай… Выдыхай… Ты можешь покашлять немного? Аль-Хайтам искоса глянул на парня, но сделал, как его просили. — Да, всё ещё есть немного воды, — Тигнари нахмурился. — Вот почему ты остаёшься на ночь. Аль-Хайтам просто молча скрестил руки на груди, и если бы Тигнари не обращал на это внимания, то пропустил бы нервное постукивание пальцев секретаря по его собственной руке. — С тобой всё будет в порядке, пока ты отдыхаешь, — пояснил Лесной страж и затем прищурился предупреждающе. — И ты будешь хорошо себя вести, верно? — Хм, вероятно, что да. В конце концов, я не хочу, чтобы в моём расписании появились какие-либо твои лекции. Тигнари усмехнулся, будучи достаточно уверенным в том, что собеседник больше не будет пытаться уйти куда-то, и отошёл в сторону, чтобы взять тарелки, стоявшие в другом конце комнаты. — Кстати, о расписании. Что тебе понадобилось вообще у того озера? — задал Лесной страж волнующий его вопрос. — Кавех на днях сказал, что искал лотос нилотпала, поскольку хотел использовать его в качестве эталона для дизайна или выкройки. Я не совсем помню подробности того, зачем это было нужно, — аль-Хайтам пожал плечами. — Во время импровизированной прогулки я нашёл пару таких цветков, так что решил хоть раз быть, хм, милым. А то Кавех выставляет меня перед окружающими сущим тираном и бездушной ледышкой… — судя по всему, подобное описание мужчине не шибко нравилось. Чтож, Лесной страж мог его понять. — Понятно, чем это обернулось, — усмехнулся Тигнари, протягивая секретарю тарелку с вкусно пахнущей едой. Аль-Хайтам отвёл взгляд в сторону, но всё равно успел заметить лёгкую улыбку на лице Лесного стража. До конца трапезы они больше не разговаривали, но это молчание даже показалось им обоим уютным. Взяв тарелки, чтобы позже отдать их Коллеи, Тигнари повернулся, дабы пожелать аль-Хайтаму напоследок спокойной ночи, но моментально помрачнел, когда заметил, что секретарь вновь стал вставать с постели. — Я могу пойти спать в одну из гостевых хижин. Если я правильно помню, ты сказал Коллеи, что отведёшь меня к себе, — пояснил аль-Хайтам своё поведение, когда заметил на себе недовольный взгляд. — Нет, — Тигнари устало покачал головой. — Даже если ты сейчас уйдёшь ночевать в другую хижину, я всё равно буду сидеть рядом и присматривать за тобой. Я серьёзно, мы же оба не хотим, чтобы этот кашель усиливался ночью, верно? Аль-Хайтам понимающе кивнул, но при этом нахмурился слегка, скрестил руки на груди, отводя взгляд во избегании зрительного контакта, и вдруг предложил: — Если ты планируешь спать со мной в одной комнате, можем просто разделить кровать. — Это помогло бы мне присматривать за тобой, — задумчиво почесав кончик острого на нюх носа, Тигнари всё же согласился с этим предложением. Вот только Лесной страж как-то не планировал спать этой ночью. Если он решит сегодня спать, то придётся полагаться на хрупкую надежду, что фенек проснётся, когда аль-Хайтам будет нуждаться в помощи. Тигнари, конечно, уверен, что так и случится в случае опасности, ведь он очень чутко спал, но всё же… Фенек не хотел лишний раз рисковать жизнью и здоровьем секретаря. — Тогда решено, — аль-Хайтам тем временем удовлетворённо хмыкнул и даже зевнул тихо. — Да, верно… Раз мы всё уладили, то можно отдохнуть. Немного неловко переминаясь с ноги на ногу, Тигнари подошёл ближе, заставляя аль-Хайтама опуститься обратно на постель. Секретарь в этот раз подчинился, и после они вместе удобно устроились на, по общему признанию, маленькой кровати. Оба парня молча уставились в потолок. Тигнари знал, что аль-Хайтам жутко устал за этот день, и не удивился, когда тот заснул почти мгновенно, а вот самому фенеку заснуть было труднее из-за собственного беспокойства. Лесной страж осторожно повернулся на бок, уставился на аль-Хайтама, наблюдая, как его грудь поднимается и опускается в очередной раз за эту ночь. Хвост юноши опустился на его собственные ноги, когда Тигнари протянул руку и положил её на чужую грудь, дабы убедиться, что аль-Хайтам всё ещё дышал и его сердце всё ещё билось. Губы Лесного стража слегка дрогнули, а разноцветные глаза скользнули выше и замерли на расслабленном выражении лица секретаря. Сердце в груди фенека откликнулось тихим довольным гулом, отчего юноша позволил себе аккуратно провести ладонью по размеренно поднимающейся груди, даря спящему аль-Хайтаму каплю ласки. Немного позже, окончательно успокоившись и не переживая более за чужую жизнь, Тигнари заснул с мягкой полуулыбкой на лице.