Заметки о Толкине-2

      Келебримбор, к сожалению — не самый прописанный персонаж Толкина. Толкин колебался даже по вопросу о том, кем он был — сын Куруфина и внук Феанора (самая удачная версия, на мой взгляд — см. заметку о происхождении Келебримбора и Гил-Гэлада), нолдо из Гондолина или даже представителем тэлери или синдар. Более того — даже если ориентироваться на опубликованный Кристофером «Сильмариллион», где он принадлежит к роду Феанора, к сожалению, важные этапы его жизненного пути остаются неизвестными. Например, неясно, что он делал после конфликта с отцом. Тем не менее, определённые детали его биографии реконструировать можно.       1. Келебримбор и война.       Келебримбор почти наверняка принимал участие в боевых действиях, которые род Феанора вёл против Моргота. Возьмём, например, упоминание «Серых Анналов» о том, что именно Келегорм и Куруфин, отец Келебримбора, в своё время спасли Ородрета от гибели при осаде Сауроном крепости Минас Тирит на Тол Сирион. Поскольку Келебримбор до изгнания отца и дяди жил вместе с ним в Нарготронде, то, скорее всего, он участвовал в тех боях. А ведь речь идёт о ожесточёных боях, по-видимому, весьма нелегких для таких опытных полководцев, как Келегорм и Куруфин — ведь о них говорится, что они «задержали врага на некоторое время», а позднее отступили в Нарготронд «с остатками своей дружины», «отступив пред мощью Саурона».       То есть впервые Келебримбор столкнулся с Сауроном (не в благожелательном обличии Аннатара) ещё задолго до его нападения на Эрегион. А ведь Саурон уже тогда был весьма грозным противником: «Саурон к тому времени стал великим чародеем, наделенным страшною властью, владыкой теней и призраков: мудрость его оборачивалась гнусностью, и сила — жестокостью; обезображивал он все, к чему бы ни прикоснулся, искажал все, чем правил; то был повелитель волколаков, исчадие зла, обрекающий свои жертвы на пытку и муку. Он штурмом захватил Минас Тирит, ибо черное облако страха окутало защитников крепости» («Сильмариллион»).       А ведь до этого Келебримбор вместе с отцом и дядей должен был ещё и пройти через поход на запад, из захваченных врагом владений Келегорма и Куруфина в западный Белерианд: «Армии Моргота прорвались сквозь Аглонское ущелье, хотя и с большими потерями; и Келегорм с Куруфином, потерпев поражение, бежали на юго-запад вдоль границ Дориата» («Сильмариллион»). А между тем, дориатское пограничье являлось далеко не безопасным местом — см. описание путешествия Арэдель в этих краях; та «поехала опасной тропою, что вилась между наводненных призраками ущелий Эред Горгорот и северными рубежами Дориата; когда же приблизился маленький отряд к земле зла Нан Дунгортеб, всадники заплутали среди теней» («Сильмариллион»).       К сожалению, о жизни Келебримбора и о его участии (или неучастии) в войне с Морготом после разрыва с отцом во время истории Берена и Лютиэн и до завершения Войны Гнева вообще ничего не известно (этот этап его биографии, увы, у Толкина совершенно не проработан). Читателям Толкина остаётся лишь строить различные предположения[1] - есть такие предположения и у меня (подробнее см. ниже). Однако о его войне с Сауроном во время нападения того на Эрегион кое-что известно: «Келебримбор, в отчаянии, сам сражался с Сауроном на ступенях главного входа в Дом Мирдайн; но его схватили и взяли в плен» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»). В «О гномах и людях» Келебримбор охарактеризован как «героический защитник Эрегиона в войне против Саурона во Вторую Эпоху». Выходит, он достаточно прославился своими воинскими подвигами — как и многие другие представители рода Феанора, начиная с его основателя.       2. Келебримбор и его взаимоотношения с родом Финарфина.       О событиях, последовавших за спасением Келегормом и Куруфином Ородрета, у Толкина сказано, что «их с благодарностью приняли в Нарготронде, и вражда меж домами Финрода и Фэанора была на время забыта» («Серые Анналы»). О жизни Келебримбора в Нарготронде также известно, что «Чем дольше Келебримбор жил в Нарготронде как беженец, тем сильней любил Финрода и его жену [в этой версии Финрод был женат уже во время своего правления в Нарготронде], и Келебримбор был потрясён деяниями своего отца и не ушёл бы с ним. Позже он стал большим другом Келеборна и Галадриэли» («О гномах и людях»). Видимо, до того, как Финрод отправился в поход за Сильмарилем вместе с Береном, Келебримбор успел сильно сблизиться с королём Нарготронда и его родными и близкими.       Упоминание Келеборна и Галадриэль здесь особенно интересно тем, что даёт объяснение «отсутствию» Келебримбора в Белерианде после событий истории Берена и Лютиэн. Дело в том, что, по одной из версий, Келеборн и Галадриэль вместе отправились за пределы Белерианда, что организовать сопротивление Морготу в других частях Средиземья (не стоит забывать, что Моргот угрожал не только Белерианду): «В последующие годы Галадриэль и Келеборн не принимали участия в войне с Ангбандом, ибо считали, что эта война безнадежна, пока валар не снимут свой запрет и не придут на помощь, и говорили, что нужно уйти из Белерианда и скапливать силы на востоке (они боялись, что Моргот получит оттуда подкрепление), а для этого необходимо искать дружбы Темных эльфов и людей, живущих в тех краях, и просвещать их«. Это перекликается со словами Галадриэль из «Властелина Колец»: «я перешла горы еще до гибели Нарготронда и Гондолина, и много веков мы вместе вели эту безнадежную войну». Возможно, Келебримбор ушел с ними?       3. Келебримбор не отрекался от своего отца.       Келебримбор, отрекающийся от своего отца или, тем более, от всего своего рода — нелепый фэндомный миф. В опубликованном «Сильмариллионе» сказано иначе — что он (видимо, в силу вышеупомянутой дружбы с родом Финарфина, завязавшейся у него в Нарготронде) «отрекся от деяний отца своего», а точнее от конкретного его деяния (стремления добиться короны Нарготронда для Келегорма, лишив власти род Финарфина). Келебримбор уже в Эрегионе продолжал использовать эмблему рода Феанора и ориентироваться на Феанора как образец для подражания: «тот втайне мечтал сравняться с Феанором в искусстве и славе» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»). Его стремление превратить Средиземье в «независимый от Валар рай» (Письмо 131) также укладывается в программу Феанора.       В войне с Морготом Келебримбор, на мой взгляд, продолжал так или иначе участвовать — если не в Белерианде (по одной из версий, он жил в Гондолине, то есть должен был участвовать в битве за него), то за его пределами, вместе с Келеборном и Галадриэль. Что до Клятвы Феанора, то он её, скорее всего, не приносил; во всяком случае, обратное нигде не упомянуто, и не думаю, что Феанор мог кого-то заставлять Клятву давать (вспомним эпизод с сожжением кораблей в Лосгаре — Маэдрос, выступавший против этого решения, в нём не участвовал). А даже среди дававших клятву сыновей Феанора по крайней мере часть из них (как минимум Маэдрос и Маглор) приняли участие в походах своих братьев на Дориат и Гавани Сириона весьма неохотно.       4. Деятельность Келебримбора до работы над проектом Колец Власти.       Это прямо следует из истории создания волшебного камня Элессар, содержащегося в «Неоконченных сказаниях Нуменора и Средиземья». В ней Галадриэль говорит Келебримбору о том, что хочет, дабы «деревья и травы, не знающие смерти, росли здесь, в моей стране» — и из любви к ней Келебримбор берётся за это предприятие. Благодаря созданному Келебримбором Элессару «все вокруг становилось прекрасным, пока в Лес не явилась Тень» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»). Таким образом, Келебримбор занимался борьбой с «угасанием мира» ещё до встречи с Аннатаром — хотя, безусловно, Элессар представлял из себя куда менее масштабный и гораздо более локальный проект, чем замысел Колец Власти.       В принципе, Элессар относительно Колец Власти логично рассматривать как своего рода «первую попытку», «пробный шар» в работе над проектом борьбы с «угасанием мира» — напоминая в этом «меньшие Кольца Власти», которые, в отличие от Великих Колец Власти (Девяти, Семи и Трёх), не были украшены драгоценными камнями. Характерно, что по мере учёбы у Аннатара эльфы Эрегиона со временем научились делать собственные Кольца Власти даже без его участия, что говорит о степени таланта Келебримбора как мастера: «Три Кольца зло не затронуло: Келебримбор ковал их один, сам, и рука Саурона вовеки не касалась их» («Сильмариллион»).       Масштаб личности Келебримбора по замыслу Толкина позволяет понять уже то, что Толкин рассматривал его (наряду с Феанором) как своего рода эталон творческой личности: «Увы, сейчас нас связывает лишь этот тонкий бумажный листок! Нуда полетит письмо к тебе со всей доступной скоростью и да прибудет в целости и сохранности. Хотел бы я написать его рунами, перед коими померкло бы искусство Келебримбора из Падуби, — рунами, сияющими серебром, заключающими в себе видения и горизонты, что открываются моему разуму!» (Письмо 64).       5. Плен у Саурона.       О событиях после попадания Келебримбора в плен к Саурону сказано следующее: «Там Саурон захватил Девять Колец и другие, менее ценные творения Мирдайн; но Трех и Семи он найти не сумел. Тогда Келебримбора подвергли пыткам, и Саурону удалось выведать у него, где находятся Семь Колец. Это Келебримбор открыл ему, потому что Семью и Девятью он дорожил меньше, чем Тремя: Семь и Девять были сделаны с помощью Саурона, а Три Келебримбор выковал сам, с иной целью, и сила в них была иная <…> О Трех Кольцах Саурон ничего от Келебримбора не узнал; и он приказал убить Келебримбора. Но Саурон догадывался, что Кольца находятся у эльфийских хранителей (то есть у Галадриэли и Гиль–галада)» («Неоконченные сказания Нуменора и Средиземья»).       Некоторые читатели рассматривают этот поступок Келебримбора как проявление слабости — мол, не выдержал пыток и выдал Саурону столь ценные артефакты. Но, во-первых, как отмечал Толкин: «Я скорее задумываюсь о загадочном последнем прошении молитвы «Отче Наш»: «И не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого». Моление против чего-то, что случиться не может, бессмысленно. Всегда существует возможность, что ты окажешься в ситуации за пределами твоих сил <…> Для тех, кто сегодня выходит из тюрьмы «с промытыми мозгами», сломленным или потерявшим разум, восхваляя своих мучителей, как правило, избавления столь скорого не предвидится. Но мы по меньшей мере можем судить их по воле и намерениям, с которыми они вступили в Саммат Наур» (Письмо 191).       Во-вторых, Три Кольца Келебримбор не выдал, несмотря на все пытки Саурона. Это позволяет взглянуть на тот факт, что он выдал Саурону Семь Колец, под немного другим углом. Девять уже были найдены Сауроном — и судя по тому, что он позднее завладел Семью, они также хранились в Эрегионе или где-то рядом (особенно с учетом уже произошедшего обнаружения Девяти), так что скрывать их местонахождение особого смысла не было — их обнаружение, скорее всего, было вопросом времени. Кроме того, с учетом участия Саурона в создании Девяти и Семи, Келебримбор мог опасаться заложенных в них уже на стадии создания «конструктивных дефектов», и потому мог не слишком переживать за их сохранность по сравнению с Тремя. [1] Некоторые предположения о том, где жил Келебримбор позднее, можно прочитать у Юлии Понедельник — https://julia-monday.livejournal.com/78018.html?.