Непослушные волосы ещё мокрые, они лезут в глаза, где-то пропитались кровью и склеились. Повязку на голове хочется немедленно снять. Перед глазами было так туманно, что Маска не мог сфокусировать взгляд ни на чем. Всё кружилось и раздваивалось. Перевязанная нога неприятно ныла и щипала, на ней было несколько глубоких порезов. Одежда почти высохла, но оставалась ещё влажной. Он весь продрог и сидел, накинув не плечи одеяло, что дал ему Дэн
Кажется в сотый раз Маска поправляет волосы, которые через секунду снова лезут в глаза.
— Я мог бы пойти домой сам. Незачем отвлекать Майкла от работы, — тихо говорит Маскарад. — Он три часа будет искать вторую карту, я без понятия, куда её дел Хел Джи.
— Прости, но моей маме будет спокойнее, когда она убедится, что он забрал тебя, и с тобой все хорошо. — Дэн садится рядом, берет пару светлых прядей Маски и осторожно закалывает небольшой заколкой с милой лягушкой.
— Так лучше?
— Спасибо, — бубнит тот. Волосы больше не лезут в глаза, лёгкое раздражение проходит.
— Не за что. Оставь заколку себе, она тебе очень идёт.
Маска хмыкает. Где-то на первом этаже миссис Кузо звонила доктору Майклу и вкратце описывала всю ситуацию. Выражение её лица было не передать словами, когда она увидела на пороге двух мокрых парней. Мира и Бэрон всё ещё были в кафе, и Маска надеялся, что Майкл заберёт его раньше, чем те вернутся. Он не хотел, чтобы ещё кто-то видел его таким, особенно когда он был без маски.
— Прости, что так вышло. Давай я куплю тебе мороженое в другой раз? — Дэн чуть лучше укрывает Маскарада одеялом. Кузо хотелось хоть немного, но согреть его. Хотел, чтобы белая кожа была хоть немного теплее льда. — Какое твоё любимое?
— Я не знаю, — пожимает плечами Маска, хватаясь за краешек одеяла, нечаянно касаясь рук Дэна. Тот осторожно кладет руки ему на плечи, монотонное жужжание мух в ушах сразу затихает. — Я никогда не ел мороженое.
— Что? Вообще?
Маска кивает. Чувствуя тепло чужих рук, становится чуть спокойнее, и он расслабляется.
— Когда я был в теле Алисы, я вообще не ел, а как появилось своё, возможности не было. У нас там зима, какое мороженое?
— И то верно, — кивает Дэн. — В следующий раз первым делом пойдем за мороженым. Ты же ещё тот сладкоежка, как я погляжу.
— Ну... — на лице блондина расплывается слабая улыбка. Он пожимает плечами. — Мне не с кем сравнивать.
— Четыре ложки сахара о чем-то да говорят.
Маска смеётся, и Дэн не может сдержать улыбки, смотря на его лицо, в котором не читалось омерзение, презрение, насмешка и зло. Он, кажется, искренне смеётся и улыбается, и только нотки неимоверной усталости проглядываются в нем.
Сейчас они были как старые друзья, что вернулись домой после очередного приключения. Дэна только смущали дрожащие руки и большие темные круги под глазами. Кузо осторожно берет его за ледяные руки.
— Какой ты всё же холодный, мармеладка.
— Да помолчи ты!
Дэну снова прилетает пинок, и тот смеётся, не давая Маске сильно распускать руки, он обнимает его, прижимая ближе к себе. Парни смеются в унисон, прижимаясь друг к другу, и вроде уже и не так холодно, вроде уже и боль отступает, вроде они уже и не заклятые враги.
— Тебе лучше? Нога перестала сильно болеть, а как голова?
Маска трет глаза.
— У меня всё в глазах кружится и двоится, — устало говорит он. — Так что передо мной сидят два Дэна.
— У тебя случаем не сотрясение? — тот поправляет короткие светлые прядки. Дэн каждый раз будто касается ледяной статуи, такой красивой, но неживой, фальшивой и искусственной. Если присмотреться, то и правда можно увидеть небольшие, совсем маленькие отличия, в которых прослеживалась та самая фальшивость, что и отличала его от людей. На поле боя и за огромной маской этого совсем не видно, но стоит лишь коснуться, лишь присмотреться, и понимание со временем придёт.
— А хрен его знает. Посплю, если на утро не пройдет, буду думать, что делать. Хотя Майкл наверное меня в больницу потащит, — Говорит Маска, чуть отстраняясь и прикрывая глаза. — Не хочу туда. Мне оно не надо.
— Ты бы так к себе не относился, — Дэн хмурится. — А то не дай бог и...
— И вы будете праздновать полную победу надо мной?
— Не говори так, это не смешно.
— А что, я думал, ты обрадуешься, когда я уйду. — Маска улыбается ещё шире. — Разве не об это ты мечтал всё это время?
Всё хорошее настроение Дэна улетучивается в тот же миг. Он не знает, как объяснить Маске свои чувства. Тот всё равно не поймет, так что единственный выход, что он находит, это сказать правду.
— Когда ты ушел, я не мог заснуть несколько дней. — Опускает голову Кузо, вспоминая их совместную битву. — Я просто не мог поверить, что тебя больше нет. И что никаких боёв больше не будет. И твои последние слова про последний бой... в общем, это было... — нижняя губа дрожит, и Дэн сразу прикусывает её, — ужасно.
Улыбка с лица Маски исчезает, сменяясь на недоумение.
"Что, чёрт возьми, ты несёшь? Ты или я головой ударился?"
— Всё рано или поздно кончается, — начинает он спокойно. — А Смерть не так страшна, когда ты понимаешь, сколько радости для других она принесет.
— Только почему-то я не испытывал никакой радости. Я не хотел, чтобы ты умирал.
— Я должен был сделать Алису счастливой, а обрести счастье она могла, только когда меня не будет. Как и для вас всех. Вы будете счастливы в мире, где меня нет, — говорит Маска с полуулыбкой как есть. Он смотрит на поникшего перед ним Дэна, а куча вопросов проносится так быстро, что не удается сформулировать ни один из них до конца.
— Как ты можешь о таком даже думать?! — почти возмущается Дэн, поднимая голову и смотря тому в глаза.
— А что, я разве говорю что-то не так? Разве не ты говорил, что у тебя чешутся руки покончить со мной? Как твои друзья говорили то же самое?
— А Алиса? Разве и она хотела этого?
Маскарад поджимает губы и хмыкает.
— Мне много всего за жизнь от людей пришлось наслушаться. Конечно, это всё заслуженно, и я не жалуюсь, и сам много дерьма сделал. Вот, считай, чуть не убил тебя, но я просто не понимаю тебя, Дэн. Разве ты не должен был первым скакать от радости?
Дэн не знает, что ответить, к глазам непроизвольно подступают слезы. Видеть, с какой улыбкой и непринужденностью Маска говорит о своей смерти, вымораживает. А то, что ко всему этому нельзя придраться, буквально разъедает изнутри. Он же говорит как есть. Если бы Маскарада не стало, раньше Дэн может быть и правда радовался этому, говорил, как счастлив и веселился бы с друзьями, но почему-то в какой-то момент его будто перемкнуло, и такие мысли приводили в ужас. Дэн снова опускает голову и быстрым движением смахивает слезы.
— Ты чего? Я расстроил тебя? Почему?
— Нет, все хорошо. Просто не говори так, ладно?
Маска садится ближе и растерянно смотрит на того, не зная, что делать. Глупая мысль пролетает в голове маленькой мушкой, и Маскарад заключает Дэна в свои ледяные объятия.
"Это ведь то, что должны делать друзья, когда кому-то грустно? Он же говорил, что мы друзья."
— Хорошо. Прости, я не знаю, как утешать людей. Алисе всегда помогают объятия.
— Мне тоже, — шепчет Дэн и кладет голову тому на плечо.
Он улыбается. Кажется, каменное сердце Маски не было преисполненно ненавистью ко всему миру. Всё такое же холодное, но яд больше не источало. Негативная энергия окутывает его, но не причиняет боли. Странное и не понятное.
Раньше он думал, что негативная энергия способна только ненавидеть и убивать, стоит лишь коснуться. Но на деле она была просто холодной и безразличной. Объятия не греют, Дэн сам отдает свой огонь, но они успокаивают своей прохладой, из них не хочется выбираться, а только растянуть приятный момент.
Но вскоре на лестнице послышались шаги и негромкие разговоры. Маска отстраняется от Дэна, после дверь открывается, и в комнату входят миссис Кузо и доктор Гехабит.
— Что у вас тут случилось? — Гехабит обводит взглядом парней, останавливается на Маске и почти приходит в ужас. — Что с тобой?
— Майкл, прости, я... — Маска подрывается с кровати, режущая боль будто током проносится по всему телу. Парень морщится, в глазах плывет.
— Не переживай, — Майкл подходит к нему и сажает назад на кровать.
Парень только опускает голову.
— Я расскажу всё дома.
— Конечно, ты расскажешь мне всё. Тебя будто побили и утопить пытались.
— Мир жесток, — смеётся блондин.
***
Маска сидит на своей кровати, свесив ноги. В ушах опять монотонно жужжат мухи, они уже даже не раздражают и не мешают, постепенно становясь обыденностью.
— Маска, ты слышишь меня? — Майкл щелкает пальцами перед лицом парня.
— А? Да, —кивает тот. — Постельный режим, никакой физической активности и телевизора с телефоном, — повторяет он слова доктора. К своему большому сожалению, испугом и парой царапин Маска не отделался.
В больнице ему диагностировали легкое сотрясение, которое в последствии затруднит его планы. Он хотел найти Спектру и поговорить с ним. Это было просто необходимо. Маска просто не мог сидеть на одном месте, ему было полностью плевать на свои раны, он должен был добыть ещё информации.
— Это что, так необходимо? — парень трет глаза. — Со мной всё в порядке, просто немного голова кружится.
Майкл вздыхает и садится рядом с ним на кровать.
— Да, это так необходимо, — кивает он, — с таким не шутят, Маскарад. Полежишь неделю дома и всё. Расскажи мне, как так получилось?
— Шли с Дэном по этому гребаному мосту, а он блин старый был, вот под нами доски и проломились, когда падал, об одну наверное и ударился.
Он трет висок. Все ещё было больно.
— Я должен был справиться сам. Прости, что отвлекаю от работы.
— Ты не должен волноваться по этому поводу, у меня на первом месте сначала будешь ты с Алисой. А потом работа.
— Почему? — он прижимает ноги к груди и обнимает их. — Почему ты так волнуешь обо мне? Я тебе никто. Я же... я же тот, из-за кого могла пострадать Алиса. Из-за меня она могла тогда... умереть, — Маска переходит почти на шёпот. Внутри мухи из монотонных стали оглушающе громкими. К ним подключились и остальные насекомые. Внутри всё поднимается, словно ураган, его снова начинает подташнивать.
— Тогда... — Майкл хмурится, пытаясь понять, о чем точно говорит Маска.
— Когда я первый раз проиграл. Нага хотел убить меня, и со мной бы умерла она. Если бы не Хэл Джи...
— Ты хочешь сказать, что я должен злиться на тебя из-за того, что ты не оправдал ожиданий Наги?
Маска кивает.
— Хел Джи сильно разозлился.
— Маска, прошу тебя, забудь, что он говорил. Хел Джи безумный и отвратительный человек, и ему...
— Не правда! — перебивает его Маска и прожигает доктора взглядом из-под светлых прядей. — Это не так. Он говорил, что я могу быть сильным. Он спас меня. И подарил мне игрушку в честь мой первой победы.
— Это обычный кубик Рубика.
— Это единственное, чем я мог себя развлечь на тот момент! — Маска отворачивается. — Даже если его не заботил я, а только благополучие Алисы, мне плевать, была бы возможность, я бы вернулся к нему.
— Почему ты так хочешь назад? Тебя не устраивает твоя новая жизнь? — осторожно гладит его по плечу, он видит, что с Маской не всё в порядке, и дать ему хоть немного выговориться будет лучшим решением.
— Я скучаю, — бубнит он, — я очень скучаю по Хел Джи, по тем боям, по Гидраноиду. И пусть меня ненавидел весь мир, я переживу.
— Прости, я не могу вернуть тебя в прошлое. Но я постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы мы стали для тебя новой семьёй.
Маска отрицательно качает головой.
— А у тебя уже есть семья, а мне здесь делать нечего. Ты не должен был возвращать меня.
— Маска, ты ещё ребенок, тебе сложно, а после всего, что с тобой было, тем более, но я постараюсь сделать всё, чтобы помочь тебе.
— У меня в жизни было всё хорошо, да зачем тебе это? В этом нет никакой для тебя выгоды. Я только трачу твоё время.
— Иногда люди делают что-то не ради своей выгоды, а совсем наоборот, просто потому, что любят кого-то.
— Я не знаю, что это значит, — Маска поджимает губы. — Прости.
— Ох, горе ты луковое, — Майкл ерошит волосы Маскарада, приобнимает за плечо. — Ты поймёшь со временем. Всё лучше познавать на практике, а не в теории.
Маска слабо улыбается внутри всё постепенно затихает, и воспоминания прошлого оставляют его.
— А Алиса... она сейчас спит?
— Наверное, мы с тобой поздно вернулись, — Майкл смотрит на наручные часы. Стрелки медленно подбирались к двенадцати часам ночи. — А кто-то, наверное, с утра ничего не ел. Что бы ты хотел на ужин?
Маска только пожимает плечами.
— Без разницы.
— Давай, идём. Не забывай, ты должен нормально есть.
— Да-да, — Маскарад поднимается с кровати. — Почему человеческое тело такое отвратительное?
***
Ночь. Белый месяц выглядывал из-под темных туч, совсем немного освещая заснеженный лес и домик на самой его окраине. Снежинки медленно, будто танцуя, падали на землю и превращались в новые сугробы, а мороз рисовал новые узоры на стеклах.
Тихо и спокойно, будто само время замерло здесь, погружая всех в глубокий сладкий сон. Вот только Маску он, кажется, обходит десятой дорогой. Тот не может, да и просто не хочет спать. Сидит перед окном, следя за белыми снежинками, макушками деревьев, которые ветер клонит к земле. Несмотря на оцепеняющий холод, за окном в его комнате так тепло и спокойно. Лимия видит, наверное, уже десятый сон, свернувшись в сферу и удобно устроившись на мягкой подушке Маскарада.
Куча мыслей носилась туда-сюда. Они летали под самым носом, но, когда Маска пытался додумать мысль до конца, та сразу ускользала, пряталась. Некоторые насекомые спали, и только мухи без устали жужжали внутри черепной коробки. Они, наверное, никогда не покинут его и навсегда останутся верными спутниками, что пожирали своего хозяина изнутри.
Внутри всё скручивается комком, черным и вязким, и тот с каждой секундой становится всё больше.
— Да к черту! — ругается он и быстро встает со стула. Стеклянная маска блестит в лунном свете, зазывая к себе. Она буквально всем своим видом говорила надеть своё истинное лицо. Маскарад хватает ту со стола, и в долю секунды она оказывается на нём. Светлые пряди быстро поднимаются наверх. И тут же все насекомые просыпаются, прожигая злостью и ненавистью. Яд с новой силой бежит по его венам. Маска одевается и, убедившись, что все спят, достает карту транспортер.
— Я должен найти Фантома.
И тысячу раз плевать на темную ночь, и тысячу раз плевать на не самое лучшее самочувствие. Его план превыше всего, и тысячу раз плевать на всё остальное. Маскарад никогда не проигрывает.
