***
Джон Сноу Пройдет меньше суток, прежде чем они доберутся до Винтерфелла. Джон провел вечер, знакомясь с северными лордами, которые решили присоединиться к ним. Он не мог позволить себе иметь перебежчиков. К сожалению, легилименции здесь не существовало. Без палочки, с нынешним состоянием магии, он не мог читать поверхностные мысли или погружаться в разум. Единственным вариантом для Джона было действовать по старинке. Он говорил с ними и оценивал их честность и их мотивы. Призрак очень помог, его лютоволк обладал почти магической способностью чувствовать намерения людей. Ни один человек, который не нравился Призраку, еще не оказывался заслуживающим доверия. Отрядами горных кланов руководили Хьюго Вулл, Морган Лиддл и Торген Флинт. С ними была пара других вождей поменьше, но эти трое командовали самыми большими силами. Все они были непоколебимо преданы дому Старков и пламенно ненавидели Болтонов. Они даже называли его «Джон» в знак уважения. Три вождя были старыми и седыми и сразу заявили, что пришли сражаться и умереть за детей Неда. Никто не упомянул о его клятвах Ночному Дозору. Ларенс Сноу, внебрачный сын покойного лорда Хорнвуда, собрал несколько десятков человек и доставлял неприятности Болтонам с тех пор, как Рамси Сноу заморил Донеллу Хорнвуд голодом. В тот момент, когда он услышал сообщение о войске, что собирают Санса и Джон, он немедленно отправился к ним. Лорд Мейзин тоже прибыл со ста пятьюдесятью людьми вместо того, чтобы следовать за своими сюзеренами, Рисвеллами. С его второго сына Рамси заживо содрал кожу за незначительное оскорбление, и лорд Мейзин был готов скорее съесть собственное сердце, чем сражаться за Болтонов. И наконец, Лианна Мормонт — свирепая маленькая медведица. Она едва отпраздновала тринадцатые именины, но привела с собой семьдесят мужчин. Когда ее спросили, почему она присоединилась к ним, девушка с гордостью заявила, что Дом Мормонтов всегда отвечал на зов Дома Старков, и хотя ни у него, ни у Сансы не было имени, у них была кровь. Джон предложил вернуть ей Длинный Коготь, так как это был родовой клинок Дома Мормонтов. Лианна отказалась, заявив, что она больше привыкла владеть булавой и что ее дядя Джиор дал ему меч по какой-то причине, поэтому он может оставить его себе. По его мнению, все они были честными, и Призрак отнесся к новоприбывшим лордам довольно дружелюбно. Джон вообще ожидал, что ему придется сражаться только с одичалыми, но оказалось, что Рамси Сноу нажил себе много врагов своей жестокостью. И даже после гибели большинства членов семьи, Старки по-прежнему пользовались уважением и верностью в некоторых частях Севера. Ширен Баратеон была умной и приятной девушкой. Увидев ее, Джон понял, что был прав, принимая ее и предлагая свою защиту. Ее серая хворь немного сбила его с толку. Он не был экспертом в магическом исцелении, но благодаря своему опыту знал больше, чем другие. Серая хворь не была обычной болезнью и имела магическую сигнатуру, аналогичную проклятию, но также содержала следы стихий воды и земли. Проклятие дремало под затвердевшей кожей, и казалось, что оно иссякло. Что бы мейстеры ни сделали для ее лечения, это навсегда остановило распространение серой хвори и сделало ее инертной. Но она все еще была внутри. Со временем, Джон, возможно мог бы найти способ противостоять проклятию и полностью удалить зараженную плоть с ее тела. Но это была задача на потом. Он видел Сансу в лагере, но не говорил с ней. Джон еще не был готов рассказать ей некоторые вещи, и он хотел сосредоточить все свое внимание на предстоящей битве. Проведя весь вечер в прогулках по лагерю и разговорах с присоединившимися к ним северными лордами, Джон вернулся в свою палатку и заснул, как только лег. В последние несколько недель он отдыхал только для необходимого минимума, и теперь ему нужно было набраться сил для грядущего боя. На следующий день, через несколько часов после полудня Винтерфелл, наконец, показался вдалеке. Один из разведчиков принес сообщение, что из замка выехала группа под белым флагом. Джон быстро собрал небольшую свиту. Тормунд представлял одичалых, Хьюго Вулл, горные кланы, к ним также присоединились сир Давос, Черная Рыба, Лианна Мормонт и лорд Мейзин. Санса настаивала на том, чтобы пойти, так что Джон не стал спорить. Когда их группа приблизилась к Винтерфеллу, Джон задумался. В Винтерфелле всегда должен быть Старк. Слова Эддарда Старка звенели у него в голове. Было ли это просто горделивым заявлением? Или, может быть, древним предупреждением? Достаточно скоро поговорка станет правдой, и Джон лично позаботится об этом. К ним медленно приближалась свита Болтона. Джон внимательно изучил их знамена, белые лучи солнца дома Карстарк, ржавые длинные топоры дома Дастин, ревущий гигант дома Амбер и голова черного коня дома Рисвелл. Всадник впереди был одет в розовую накидку с изображением освежеванного человека Болтонов. Джон чувствовал, как его кровь закипает от сильного желания двинуть как следует по уродливой роже этого ублюдка. Он постарался подавить эмоции, натянув на лицо бесстрастную маску. — Моя любимая жена, я ужасно скучал по тебе. Насмешливый голос Рамси нарушил тишину, и Джон краем глаза заметил, как Санса напряглась. От ее реакции в глазах ублюдка появился счастливый блеск. Рамси повернулся к нему и его свите. — Я благодарю всех вас за то, что вернули мне мою леди-жену в целости и сохранности. А теперь сойдите с коней и преклоните колени передо мной. Признайте меня истинным лордом Винтерфелла и Хранителем Севера. Я прощу вас за дезертирство из Ночного Дозора, и я прощу этих лордов-изменников за то, что они предали мой Дом. Прямо рядом с ним Хьюго Вулл сплюнул. — Прими свои извинения и засунь их себе в жопу, — закончил член горного клана с ворчанием, за которым последовало ворчание со стороны его группы. Рябь гнева промелькнула на лице ублюдка, прежде чем исчезнуть в одно мгновение. — Да ну, бастард, у тебя нет людей. У тебя нет лошадей, и у тебя нет Винтерфелла. Зачем вести этих несчастных на бойню? — снова спросил Болтон насмешливым тоном. Боги, этому мудаку определенно нравился звук своего голоса. На лице Рамси появилась жестокая улыбка, и он продолжил: — Нет необходимости в битве, Сноу. Слезь с лошади и встань на колени. Я милосердный человек. Джон какое-то время молчал, потом кивнул. — Ты прав, в битве нет необходимости. Тысячи людей не должны умирать — только один из нас. Давай решим это по-старому. Ты против меня. Ему бы понравилось полностью уничтожить Рамси в драке, но этот ублюдок был бы глупцом, если бы согласился. Даже если бы он это сделал, Джон не собирался отпускать ни одного из лордов, поддерживающих дом Болтонов. Джон заставит все эти дома дорого заплатить за поддержку этого куска дерьма, так или иначе. Рамси усмехнулся. — Я все время слышу истории о тебе, бастард. Люди говорят, ты — лучший мечник Севера. Может быть, ты так хорош, — размышлял он, — а может и нет. Не знаю, победил бы я тебя, но я знаю, что моя армия победит твою. У меня восемь тысяч человек. У тебя сколько, чуть больше половины? — Да, у тебя есть количество, но захотят ли твои люди сражаться за такого труса, как ты, когда узнают, что ты не стал сражаться за них? — Джон подстрекал его. На самом деле он знал, что они ничего не добьются в этих переговорах. Они сошлись только для того, чтобы лично оценить своих врагов и обменяться оскорблениями. Над ними повисла тишина, пока Рамси снова не ухмыльнулся и не указал на него. — Ты хорош. Очень хорош. Но скажи мне, ты позволишь своему брату умереть, потому что ты слишком горд, чтобы сдаться? Джон мог видеть, в какую игру пытается играть этот ублюдок, и возможно, даже попался бы в ловушку, если бы не видел мертвого Рикона своими глазами. — Откуда мне знать, что он у тебя? — спросил Джон. Рамси кивнул в сторону высокого старика с гербом Амбера. Мужчина потянулся к большому мешку, висевшему на седле, и бросил его содержимое между ними. На земле лежала отрубленная голова черного лютоволка. Вероятно, это был Хозер Амбер, который и передал Рикона болтонскому бастарду. Джон тщательно запомнил его лицо, надеясь встретиться с ним в завтрашней битве. Рамси снова открыл свой гнилой рот. — Теперь, если ты хочешь спасти… — Завтра ты умрешь, лорд Болтон. Спи спокойно, — сердито прервала Санса, развернув своего скакуна и ускакав обратно в их лагерь. Рэмси лишь ухмыльнулся. — Она прекрасная женщина, твоя сестра. Я с нетерпением жду ее возвращения в мою постель. И вы все симпатичные мужчины. Мои собаки отчаянно хотят познакомиться с вами, я не кормил их семь дней. Они такие голодные. Интересно, какие части они попробуют первыми. Ваши глаза? Ваши яйца? Мы скоро узнаем. Значит, утром, бастард. Рамси повернулся и быстро поехал обратно в Винтерфелл в сопровождении своей свиты.***
Санса Старк — Прежде чем я пришел, я тщательно разведал его силы. У Рамси две тысячи лошадей и в три раза больше пеших, — рассказал Джон. Они собрались в самой большой палатке, чтобы обсудить свою стратегию. — Если бы он был умным, он бы остался в Винтерфелле, чтобы переждать. — Весь Север будет смотреть. Если другие Дома почувствуют слабость с его стороны, они перестанут его бояться. Он не может этого допустить. Страх — его сила, — ответил Давос. Джон задумчиво хмыкнул, но промолчал. — Я беспокоюсь о его лошадях. Эти конные рыцари пройдут нас насквозь, как моча сквозь снег. Станнис разбил нашу огромную армию у Стены горсткой всадников, — с беспокойством заговорил Тормунд. — Мы копаем окопы по всему флангу. Они не смогут ударить нас с боков, как это сделал Станнис, — объяснил ее брат большому одичалому, который задумчиво кивнул. — У нас едва ли есть 400 лошадей, они мало что могут сделать в этой ситуации. Наш лучший шанс — позволить противнику атаковать нас. Если мы сломаем наш центр и заманим их в ловушку, а их кавалерия погонится за ними, мы окружим их с трех сторон и сможем быстро раздавить. Тогда битва будет решаться в пешем порядке, и мы можем попытаться атаковать их фланги нашей кавалерией. — Бринден Талли на мгновение замер, затем посмотрела на брата. — Разве твои драконы не могут нам чем-нибудь помочь? Все посмотрели на Джона, который несколько мгновений задумчиво стоял, прежде чем ответить. — Они не могут дышать драконьим пламенем больше минуты-двух. Они убьют максимум несколько десятков человек каждый и будут бесполезны после этого. Не говоря уже о том, что удачливая стрела может легко сразить их. Они еще недостаточно большие, чтобы на них можно было летать, и я не уверен, смогу ли я управлять ими в бою, не оседлав кого-то из них. Я постараюсь, но я бы не слишком надеялся на это. Их не видели в бою почти два столетия, так что лучше их не привлекать, — брат провел рукой по волосам. — Стратегия сира Бриндена наиболее удачная, все согласны? После того, как все согласились, лорды и вожди начали покидать палатку, чтобы немного поспать перед битвой. Тормунд повернулся к ее брату и с любопытством спросил. — Ты действительно думал, что эта шлюха будет драться с тобой как мужчина с мужчиной? Джон весело покачал головой. — Нет. Но я думал, что это поможет ему выступить на поле боя. Если он откажется сражаться со мной, а затем откажется сражаться против армии вдвое меньше его, его люди рано или поздно вытеснят его. Север никогда не был место для трусов и слабаков. Тормунд понимающе кивнул. — Хорошо отдохни, Лорд-ворона, ты нам очень нужен завтра, — он похлопал Джона по плечу и вышел из палатки. Теперь Санса была одна в палатке со своим братом и своим заклятым щитом. Санса ничего не знала ни об армиях, ни о сражениях, поэтому тихо стояла и наблюдала. Теперь, когда они были здесь, собирались сражаться за Винтерфелл, и она снова увидела своего мучителя, она не чувствовала, что у них мало шансов. Санса подошла к брату, который задумчиво смотрел на карту, и спросила: — Джон, как ты думаешь, мы сможем победить завтра? Ее брат удивленно моргнул и повернулся к ней, уверенно отвечая. — Да, мы определенно можем победить. Она беспокоилась, что ее брат недооценивает Болтонов. — Но ты не знаешь Рамси… — Санса, — Джон мягко прервал ее и посмотрел на нее своими теплыми лиловыми глазами. — Я своими глазами видел, что Рамси сделал с нашим братом. И я вижу, как он пытается нас заманить. Мы зашли так далеко. Я знаю, что делаю. Доверьтесь мне. Она не знала почему, но все ее тревоги и страхи, казалось, испарились от его спокойного голоса. Она не удержалась и крепко обняла Джона. Он нежно обнял ее в свою очередь. Тогда Санса поняла, что чувствует себя по-настоящему в безопасности в объятиях брата, как будто в мире снова все в порядке и ничто больше не может причинить ей боль. Слезы навернулись на ее глаза. Но впервые с тех пор, как она уехала на юг, это были не были слезы горя. Через некоторое время ее брат неохотно разомкнул объятия. — Извини, что я не был с тобой очень откровенен в эти дни. Обещаю, что послезавтра я расскажу тебе все, — мягко сказал Джон. Затем осторожно вытер слезы и поцеловал ее в лоб. — Спи спокойно, милая сестра, — он повернулся, чтобы уйти. — Подожди! — закричала она, и Джон замер. Он обернулся и вопросительно посмотрел на нее. Несмотря ни на что, возможно, это был последний раз, когда она видела своего брата. Она какое-то время возилась, пока не нашла то, что искала и не передала Джону. Это был платок с вышитой головой лютоволка. Ее благосклонность. Джон несколько мгновений выглядел удивленным. Как только она подумала, что он откажется, ее брат взял платок, решительно повязал себе на запястье, снова поцеловал ее в лоб и вышел из палатки, оставив Сансу краснеть от своей дерзости.***
Джон Сноу На рассвете было достаточно холодно, чтобы покрыть землю снаружи инеем. Он тщательно надевал все свои доспехи, задаваясь вопросом, правильное ли он принял решение. Возможно, ему следовало убить Рамси Болтона. Но у других лордов были некоторые обиды на Дом Старков и больше военного опыта, чем у коварного ублюдка. Если они решат удерживать Винтерфелл, это мало что изменит в нынешней ситуации. У Джона не было никаких гарантий, что он убив Рамси, он смог бы отбить замок. Да и было уже поздно для сожалений. Он все еще чувствовал себя неподготовленным. И битва за Черный Замок, и битва за Суровый Дом сильно отличались от сражения двух армий в открытом поле. Его бои в прошлой жизни не считались, так как он всегда сражался в одиночку и с помощью магии против совершенно разных противников. Ответственность вести за собой тысячи людей на смерть давила на плечи, и он не мог не чувствовать себя мрачным. Раньше он отвечал только за свою жизнь, да и как Лорд-командующий отвечал всего за несколько сотен человек. К счастью, Черная рыба знал, что черт возьми, он делает. Ни у Джона, ни у Гарри не было опыта планирования больших сражений. Джон провел большую часть ночи без сна, думая, стоит ли ему использовать своих драконов в предстоящей битве и если да, то как. В конце концов он пришел к выводу, что ему нужно заставить Рамси задействовать большую часть сил, а лучше даже все, прежде чем бросить в бой драконов. Они не нанесли бы большого урона, но вызвали бы хаос и помогли им прорвать линию врага если не огнем, то страхом. Но если он призовет их слишком рано, Болтон просто отступит в Винтерфелл и спрячется. Несмотря на его уверения для Сансы, он вовсе не был уверен в их победе. Хотя, конечно, сделает все возможное для этого. Во всяком случае, он умел убивать людей. И клянусь богами, он не был слепым или глупым. Джон подозревал, что у Сансы появились чувства к нему, а с ее благосклонностью и покрасневшими щеками он теперь знал наверняка. И, возможно, его тоже немного влекло к ней. Благосклонность он спрятал под правым наручем. Он подумает об этом после битвы, сейчас ему не стоит отвлекаться. Покончив с доспехами, он вышел из палатки. По пути к нему присоединился Призрак, который прошлой ночью отправился на охоту. Сир Давос и Черная рыба командовали размещением. Ларенс Сноу и лорд Мейзин были в тылу, укрыв кавалерию в Волчьем лесу. Их задачей было обойти основные силы врага и ударить по флангам или в тыл. Бриенна, Подрик и еще несколько человек были с Сансой и Лианной Мормонт в качестве их охраны. Он приказал им взять кузину и бежать, если они начнут проигрывать. Все главы кланов и вожди одичалых были на передовой, как того требовала традиция Первых Людей. Морган Лиддл и Сигорн Тенн будут удерживать левый фланг, а Торген Флинт и Сорен Щитолом — правый. Сам Джон с Хьюго Вуллом и Тормундом возглавит центр, где бои будут самыми тяжелыми. Когда он добрался до войска, все смотрели в сторону Винтерфелла. Там виднелись четыре горящих креста с привязанными к ним освежеванными трупами. Это была плохая тактика запугивания, так его люди разозлились, а не испугались. Армия находилась на небольшом холме, поэтому Болтон мог видеть только их первые линии. Они решили расположить несколько сотен человек посередине, чтобы приманить кавалерию, и быстро бежать в настоящий центр на несколько десятков ярдов назад. Там они укроются за линией копий и пик, которые должны встретить атаку кавалерии. Главное было удержаться под первой волной, потом лошади увидят пики, испугаются, смешаются и начнется хаос. Всадники тоже не дураки бросаться на копья, но если получится заманить их в атаку, потом они уже не смогут остановить свой импульс в последний момент. Армия Рамси начала медленно надвигаться. Все на их стороне уже заняли свои позиции, и он отправил Призрака на заднюю линию. Тормунд подошел к нему и хлопнул по броне. — Ты хоть можешь передвигаться в своей модной южной стали, Лорд-ворона? — Да, по крайней мере, достаточно, чтобы драться, — ответил Джон, пожав плечами, и они снова погрузились в тишину. Даже Тормунд не любил шутить и рассказывать истории перед боем. Противник остановился примерно в 800 метрах. Появился всадник, ведущий связанного мальчика. Даже с ритуально усиленным зрением Джона он едва мог разглядеть детали их лиц на таком расстоянии. Он действительно узнал Рамси, и мальчик был похож на Рикона. Однако его волосы были не каштановыми, а ярко-рыжими. Его глаза были не голубыми, а светло-серыми. Ребенка легко было спутать с его младшим двоюродным братом с большого расстояния. Рамси выхватил кинжал и резко поднял его в воздух. После небольшой паузы он перерезал веревки на запястьях мальчиков. «Боже, Рамси мог бы сделать отличную актерскую карьеру с его навыками», — фыркнул про себя Джон. Мальчика вскоре отправили бежать к их армии. Затем Рамси получил лук и театрально начал стрелять. Он даже не особо старался, так как первая стрела сильно отклонилась от курса, но следующие летели все ближе и ближе к бегущей мишени. Если бы это был настоящий Рикон, Джон был бы вне себя и сделал бы что-нибудь очень импульсивное и глупое, например, бросился бы вперед, пытаясь спасти его. Хорошо это или плохо, но он знал, что его кузен уже мертв, и какой бы реакции этот ублюдок не ожидал от него, этого не произойдет. Хотя было действительно жаль, что мальчик умрет. Но Джон давным-давно ожесточил свое сердце и по-настоящему боролся только за свою семью. Он скосил лицо, когда пятая стрела пронзила бедняге сердце, и надел шлем. Рамси выглядел немного разочарованным тем, что не получил никакой реакции, и через несколько мгновений приказал своей кавалерии атаковать. Они двинулись медленной рысью. — ДЕРЖАТЬСЯ, — крикнул Джон. Ключевым моментом здесь было время. Если бы они отступили слишком рано, противнику теоретически удалось бы остановить атаку и развернуться. Если они отступят слишком поздно, их раздавит кавалерия. Примерно в 300 ярдах волна всадников пошла быстрым галопом. — ОТСТУПАЙТЕ, — крикнул он, и люди вокруг него мгновенно развернулись и бросились бежать на север изо всех сил. Звук приближающихся лошадей становился все ближе и ближе, но к счастью, им удалось отбежать от настоящего центра, где линия фронта опустила пики и копья к небу, чтобы они могли свободно бежать. Как только Джон оказался позади них, он обернулся, чтобы остановить их преследователей. Они ехали во весь опор и почти настигли войско Старков. — КОПЬЯ! Стена копий опустилась, кавалерия набрала уже слишком большую скорость, чтобы вовремя остановиться. Некоторые из лошадей пытались остановиться или повернуться, но были сбиты и растоптаны теми, кто несся сзади, а авангард насадился на копья. Некоторым удалось прорваться через брешь в строю, но их скорость была потеряна, и всадники были сброшены со своих коней и убиты. Некоторые из вражеских солдат были раздавлены падающими лошадьми, но большинству удалось вовремя спрыгнуть на землю, только чтобы быть растоптанными лошадьми, идущими сзади, или они упали прямо в ряды одичалых. Все быстро стало хаотичным. Воздух был наполнен предсмертными криками. Атака Болтона была остановлена, и теперь пришло время нанести свой удар. Левый и правый фланг уже атаковали, оставив всадников Болтона окруженными с трех сторон. Те, кто был сзади, сумели остановить свою атаку, прежде чем врезаться в кровавую схватку впереди. Но теперь их строй был нарушен, их импульс пропал, они были окружены и уязвимы. Джон обнажил свой меч и бросился в бой, сопровождаемый Призраком. Он быстро обезглавил двух упавших всадников, прежде чем они смогли встать и атаковал третьего. Джон был достаточно быстр, чтобы отрубить голову своему следующему врагу, прежде чем он успел среагировать. Следующий противник сумел парировать его первые два удара, но от второго у него сломался меч, а на третьем он потерял голову. Тем временем, человек Рисвеллов подкрался к нему сзади и ударил его топором в бок, но тот лишь отскочил от его доспехов. Джон просто развернулся, отразил следующий удар взмахом левой руки и вонзил острие клинка в глаз солдата, мгновенно убив его. Призрак убивал медленнее, чем он, так как он просто рвал врагам глотки. Гигантский лютоволк с красными глазами производит ужасающее впечатление, а лошади вокруг него приходили в еще большую панику. Те, что пережили атаку, теперь стали неуправляемы и пытались сбросить всадников. Поскольку благодаря доспехам, ему не нужно было уклоняться или парировать, Джон полностью сосредоточился на атаках. Мало кто мог устоять перед ним, нанеся более четырех ударов. Если им удавалось среагировать на его скорость, первые удары его бронзового меча вонзались в их доспехи или ломали мечи. А следующими двумя он их убивал. Кольчуги не могли устоять перед его сильными ударами, полупластины оставляли много уязвимых мест, на которые он и нацеливался. Щиты раздражали, так как требовалось несколько ударов и полная сила, чтобы пробить их, поэтому он просто поднял с земли чей-то зазубренный топор и взялся за него левой рукой. Борода топора была полезна, чтобы цеплять края щитов и отшвыривать их или просто выводить из равновесия тех, кто за них держался. Его кровь пела от бойни, которую он устроил, тела громоздились вокруг него и Призрака. Он потерял счет времени, и все почти слилось воедино, когда он пожинал жизни на поле боя. Вскоре он оказался лицом к лицу с рыцарем в полных латных доспехах, украшенных двумя ржавыми топорами Дома Дастинов. Джон зацепил щит врага, опустил его и изо всех сил ударил рыцаря шлемом, ошеломив его. Противник потерял равновесие и упал на землю. Джон просто наступил ему на грудь, чтобы он не двигался, и вонзил острие меча в щель между шлемом и нагрудником. Он мог бы разрезать эту пластинчатую броню, но для этого потребовалось бы несколько ударов и приложение большой силы, которую ему нужно было экономить сегодня. Пока умирающий рыцарь булькал собственной кровью, Джон заметил, что бои вокруг него в основном прекратились, а несколько оставшихся в живых всадников Болтона были окружены и быстро убиты. Земля вокруг него была усеяна трупами. Поскольку рядом не было врагов, Джон остановился, чтобы перевести дух. Когда адреналин улетучился, началось истощение. Даже с чарами высасывания жизни на его мече, он чувствовал себя довольно запыхавшимся. Его доспехи почти полностью окрасились кровью в красный цвет, а рукоять меча скользила от крови. Призрак молча подошел к нему — его мех почти полностью был покрыт грязью и кровью. Его доспехи, кажется, отлично справились со своей задачей. Сам Джон почти не пострадал, несмотря на то, что находился в гуще боя. Он чувствовал три небольших воспаления в местах, куда пришлись сильные удары, но серьезных ран не было. Через несколько коротких мгновений Джону удалось отдышаться. Времени на отдых уже не было — они расправились с вражеской конницей, теперь им предстояло расправиться с пехотой, которая надвигалась на них, как приливная волна.