***
Джон Старк Он успел на церемонию прощания вовремя. Кроме него и Сансы присутствовали лишь члены самых верных северных Домов. Атмосфера была гнетущей. Они даже не могли попрощаться как положено — тел не было. Кости Рикона и Робба не будут лежать в крипте, рядом с останками их предков. Ему с огромным трудом удалось снизить уровень бушующего внутри гнева. Словно дикое пламя превратилось в мерцающие угли. Но эта ярость никуда не делась. Словно безмолвное, но смертоносное пламя, которое никогда не гасло, всегда присутствовало. Последние два дня были напряженными, и после окончания церемонии уже темнело. Джон неохотно отложил казни на следующий день. Он не мог снова выйти во двор, не разобравшись сначала с несколькими вещами. Следующий день начался с забот. Винтерфеллу срочно нужен был кастелян, но в живых осталось не слишком-то много тех, кто знал, что делать и кому он и Санса могли бы доверять. В конце концов, лорд Мейзин привел своего человека, северянина по имени Дейл, и сказал, что на первых порах он справится. Не оставалось ничего, кроме как положиться на вассала и назначить Дейла. После Джон провел некоторое время в библиотеке, чтобы освежить в памяти некоторые законы, сложные связи между Домами и другие важные вещи, которые король должен знать. Было так много дел и так мало времени. Он надеялся, что как только уладит основные проблемы, то сможет начать делегировать полномочия способным людям, которым он мог доверять. Ему просто нужно сначала найти их. Единственная причина, по которой бездетной Барбри Дастин удалось остаться в Курганах после смерти ее мужа, крылась в части Закона о вдовах. Он запрещал выгонять жену лорда из дома после его кончины. Поскольку женщины часто переживали мужчин, новый лорд часто изгонял вдову, доводя ее до бедности. Если лорд умирал, его ближайшие родственники часто были заинтересованы в том, чтобы избавиться от его детей и претендовать на власть. Обычно это означало, что мать должна быть регентом. Однако если детей не было, вдова часто получала почти неограниченную власть и даже могла диктовать свою волю новому лорду, пока была жива. Закон был введен из лучших побуждений, но в его нынешнем виде может принести больше неприятных последствий. Вдова Дастина не имела детей, но отвечала за крепость, не заботясь о ее будущем. Она могла даже вполне законно переправлять деньги, рабочую силу и провиант в Дом, которому принадлежала до брака и таким образом оставить будущего лорда без средств к существованию после своей смерти. Она могла делать все, что хотела, не заботясь о последствиях, например, наживать врагов. Какое ей было дело до того, что произойдет после ее смерти, если следующий лорд будет не ее крови? Он это исправит. Но позже. Есть еще одно дело перед завтрашним судом. После довольно короткой прогулки он и Призрак оказались в камере Барбри Дастин. Вдова задумчиво посмотрела на него, но при виде лютоволка отступила к стене. — Не беспокойтесь о Призраке, он практически безвреден, — сказал Джон, почесывая шею лютоволка. Она немного расслабилась, услышав его слова, и он серьезно продолжил: — Суд над вами состоится завтра. Ваша вина неоспорима, и ваша казнь близка. Но у меня есть к вам вопрос, леди Дастин. — Значит, я потеряю голову. Зачем мне отвечать, лорд Сноу? — спросила она с любопытством. Даже на пороге смерти ее гонор никуда не делся. В последний раз лордом Сноу его издевательски называл Аллисер Торн. Джон достал маленькую коробочку и показал ее леди Дастин. — Внутри «сладкий сон». Вы можете взять его и умереть безболезненно, если ответите. — И зачем мне это? Хочешь, чтобы я умерла, прежде чем расскажу всем о твоем происхождении? — Для меня не так уж важно, умрете ли вы во сне или я отрублю вам голову завтра. Но если мне придется обезглавить вас, Дом Рисвелл может не захотеть преклонить колени, и мне придется… заменить их, — солгал он сквозь зубы. О, она была права. Он не хотел, чтобы история его происхождения стала известна таким образом. Мало кто поверит, конечно, но если будет достаточно времени, это может набрать обороты. Плохо было и начинать свое правление с отрубания головы дворянке, как обычному преступнику, виновному в государственной измене или нет. Если она примет яд, он убьет двух зайцев одним выстрелом. Глаза леди Барбри расширились от его инсинуаций. Джон поставил коробку прямо перед ней. — Спрашивай. — Знали ли вы, что Рикон Старк был в подземельях Винтерфелла и что после его смерти его кости бросили собакам? — Нет, откуда я могла знать? Зачем Рамси говорить мне? — усмехнулась леди Барбри после короткого молчания. Она лгала. Призрак чувствовал это. Старая сука имела наглость солгать ему в лицо. Вероятно, она знала обо всем, что случилось с Риконом, и очень этому радовалась, но не осмеливалась говорить об этом вслух. Кипящий гнев снова дал о себе знать. Нарастающее желание схватить Барбри за горло и выжать из нее жизнь бурлило в нем, но было безжалостно подавлено. Он мог быть мелочным и жестоким, но в его интересах было бы, чтобы она умерла во сне. Он молча развернулся и ушел вместе со своим лютоволком, не оглядываясь. «Сладкий сон» остался в камере. Она ответила на его вопрос — правдиво или нет. Как бы ему ни хотелось отрубить ей голову, некоторые вещи были важнее мелкой личной мести. Он уже проявил себя в несколько жестокой манере, казнив двести латников, чего еще никогда не было в истории. Было бы не очень хорошо обезглавить еще и северную леди. В конце концов, сука Барбри все равно будет мертва.***
Ширен Баратеон Ширен направлялась в королевский солярий в сопровождении слуги. Джон Старк позвал ее. Последние несколько дней девушка чувствовала себя так, как будто была свидетельницей одной из сказок, которые раньше любила читать. Она видела битву издалека, но потом она слышала шепотки. И если бы треть слухов о Старке была правдой, он был чертовски похож на одного из титанов Эпохи Героев. Убивает дюжину врагов одним взмахом клинка. Прорезает броню, как будто масло. Не говоря уже о том, что бастарду удалось сплотить вокруг себя людей, отбить родовой замок, отомстить за павшую семью и стать королем. Для полноты истории не хватало только прекрасной девушки. Однако это была не сказка. Ширен знала, что Джон Старк решителен и безжалостен, и собственноручная казнь двух сотен болтоновских латников лишь подтвердила это. Ее отец учил ее важности долга и справедливости, и Ширен читала о древней традиции Первых Людей вершить правосудие своими руками. Она была под впечатлением. И то, как насаженные на пики головы разместили вокруг Винтерфелла, напомнило ей историю Теона Старка. Голодный волк расправился с Железнорожденным, что осаждали северные берега и разместил пики с их головами вдоль линии прибоя в назидание тем, кто осмелится на новые набеги. Она вошла в солярий и огляделась. Джон Старк сидел за столом, просматривая свитки пергамента. Рядом с ним на полу мирно спал гигантский белый лютоволк. Даже в такой позе Призрак был выше ее колен. Ширен едва сопротивлялась желанию подойти к лютоволку и зарыться в его шелковистый белый мех. Джон жестом отпустил слугу, который привел ее сюда, и сказал: — Присаживайтесь, леди Ширен. — Вы звали меня, ваша милость? Быть лордом и королем было очень хлопотно, и Ширен не могла понять, почему о ней вспомнили так быстро. Старк несколько мгновений задумчиво смотрел на нее. — Я думаю, что смогу помочь с вашей серой хворью, миледи. Ширен оторопела. — От этого нет лекарства, Ваша Светлость. Мой отец созвал ученых мужей и лекарей со всех уголков известного мира, и никто из них ничего не мог сделать. Когда она была моложе, Ширен прочитала все на эту тему только для того, чтобы впасть в уныние — в каждой книге говорилось, что болезнь нельзя вылечить, можно только остановить. Она давно научилась принимать серую хворь как часть себя. — Некоторые… силы пробудились во мне с появлением драконов. Я не уверен, что смогу вылечить вас, но я готов попробовать, если вы согласитесь, — глаза Джона Старка заблестели. Магия. Сердце Ширен забилось быстрее. Он говорил о магии. Ей было известно мнение, что серая хворь возникла из-за проклятия ройнарского принца. Обещания Станниса Баратеона о богатых наградах привлекали даже чернокнижников из Кварта, но их навыки были крайне сомнительными… Однако Джон Старк, как говорят, воскрес из своего погребального костра, не сожженный пламенем и с драконами на руках. Одичалые даже называли его оборотнем. Его способности к магии… многое бы объяснили. Но Мелисандра тоже могла творить магию, а Красная Жрица была… ужасающей. Но быть может… Если он и правда мог бы помочь… Стоило попробовать. У Ширен почему-то было ощущение, что Джон Старк не причинит ей вреда, несмотря ни на что. Она застенчиво кивнула, не в силах произнести ни слова. — Это может показаться немного неприятным, леди Ширен. Скажите мне, есть вам будет больно, — тихо сказал он. Она с трепетом наблюдала, как король вынул бронзовый кинжал с черными прожилками, протянувшимися по всей длине лезвия. Он уколол три пальца и осторожно поднял руку. Она почувствовала прилив тепла под коркой на своей щеке, когда его окровавленные пальцы коснулись ее. Как и в прошлый раз, когда Джон Старк коснулся серой хвори. Ее глаза расширились — Ширен поняла, что тогда он, скорее всего, прикоснулся к следам болезни с помощью магии. Король просто улыбнулся ее реакции и сосредоточился. Ширен могла только сидеть неподвижно и смотреть… прямо в глаза Джону Старку. Темно-фиолетовый цвет просто завораживал и напоминал ей об аметистах. Ей вдруг стало очень жарко. Глаза короля начали светиться силой. Воздух вокруг нее казался тяжелым. Тем временем под серой хворью начало пульсировать тепло. Это было странно, но не неприятно. Она предпочла это ощущению онемения, которое обычно вызывала каменистая кожа. Ширен понятия не имела, как долго они так простояли, но в конце концов король убрал руку. — Это сработало? — она нервно заерзала. Ширен почувствовала себя намного… бодрее и легче. Но она не была уверена, что это не игра ее воображения. Джон Старк просто вручил ей маленькое зеркальце. Она удивленно моргнула — на его пальцах не было ни следов крови, ни порезов. Было несколько рун, которые она не узнала, нарисованные малиновым цветом поверх ее серой чешуи. Ширен видела и запомнила некоторые рунические письмена Первых Людей и высшие валирийские глифы, но эти символы не входили ни в одну из этих систем письма. Затем она заметила, что края, где каменистые чешуйки соприкасаются с кожей, выглядят красными и зудящими. Ширен нерешительно коснулась этой области и ахнула. Серая чешуя просто начала отслаиваться и падать, обнажая под ней новую кожу. Постепенно все прошло, и вместо холодного онемения она начала чувствовать сильное жжение. Ширен снова чувствовала свою левую щеку! На ее глазах начали появляться слезы радости. — Думаю, да, — с улыбкой ответил король. Она почти не сознавая, что делает, кинулась на Джона и обняла его так крепко, как только могла. — Спасибо… — тихо пробормотала она. Она вдруг поняла, что сделала. Лицо немедленно залила краска, но она не отпустила. Слова не могли выразить благодарность, которую она чувствовала, поэтому она попыталась излить всю ее в объятии. Через несколько мгновений сильная рука мягко похлопала ее по спине, и она неохотно отстранилась. — Вы все равно должны сходить к мейстеру, леди Ширен. Возможно, я удалил серую хворь, но вместе с ней исчезла часть кожи. Это рана, которую нельзя оставлять без лечения. Если кто-то спросит, скажите. что вы просто проснулись с исчезнувшей серой хворью, — тихо произнес Джон Старк. Затем он вернулся на свое место и продолжил чтение своих документов. Ширен поняла, визит окончен и тихонько ушла. Она больше не хотела навязываться королю. Все вокруг казалось ей прекрасным и полным жизни, когда она пружинистым шагом направилась к башне мейстера. Будущее было более неопределенным, чем когда-либо, но Ширен чувствовала себя счастливой.***
Джон Старк Удалить серую хворь оказалось намного проще, чем он ожидал. Джон настроился, что придется использовать несколько различных методов, прежде чем он добьется успеха. Однако модифицированный древний гэльский ритуал очищения со своей кровью в качестве проводника сработал сразу. И оказался невероятно мощным. Неактивное проклятие просто растворилось. Чешуйчатая плоть также была очищена. Ширен Баратеон больше не будет нести бремя и клеймо серой хвори. Рано утром следующего дня Джон взошел на трон Зимы. Высокий и массивный престол древних королей Севера был сделан из серого камня, его широкие подлокотники украшали рычащие головы лютоволков. Столы были сдвинуты ближе к стенам Большого зала, оставляя его центральную часть свободной. Хотя Двор Зимнего Короля был довольно маленьким, он снова собрался впервые за три с половиной столетия. Лорды и дамы сидели вокруг столов вместе с выжившими вождями одичалых. Это было странное зрелище, но обе группы были относительно мирными после совместной борьбы против общего врага. Не было Мейдж Мормонт — вчера она и триста верных воинов направились взять под контроль Дредфорт. В зал вошел Черная Рыба и поспешил к нему. — Ваша Светлость, Барбри Дастин найдена мертвой в своей камере, — сказал он приглушенным тоном. Лицо Джона оставалось бесстрастным, но внутренне он улыбался. Она предпочла яд и избавила его от головной боли. Одной проблемой меньше. — Отправьте ее останки обратно в дом Рисвелл с эскортом. И приведите обвиняемых, сир Бринден. Давайте покончим с этим, — так же тихо ответил он. Вскоре охрана привела Хозера Амбера, Русе Рисвелла и Харвуда Стаута. Их руки и ноги были скованы цепями. Вокруг быстро стихла болтовня. — Хозер Амбер, вас обвиняют в измене. Что вы скажете в оправдание? — громко сказал Джон с высокого сиденья. Старый кастелян Последнего Очага, вероятно, был верен Дому Старков, но обстоятельства вынудили его выбирать между маленьким мальчиком из павшего Дома и собственной семьей. Джон, не колеблясь, сделал бы тот же выбор, будь он на месте Хозера, так что он не особо злился на старика. — Виновен, Твоя Милость Старк, — ответил старый Амбер. Он просто выглядел усталым, и в его глазах не осталось огня. Все смотрели на Джона, ожидая приговора. — Я даю вам выбор. Наденьте Черное и с честью послужите еще Стене, которая сейчас нуждается в способных людях больше, чем когда-либо. Или потеряете голову на плахе, — ровным голосом произнес Джон. Он думал, что старик решит умереть здесь. Но через несколько мгновений в поблекших было глазах Хозера Амбера появилась маленькая искорка, и вскоре его лицо наполнилось решимостью. — Я возьму Черное, — просто сказал он. Джон кивнул, и охранники увели старика, чтобы он присоединился к пятидесяти латникам Болтона, решившимся на службу на Стене. — Русе Рисвелл, вас обвиняют в измене. Как вы оправдаетесь? — Невиновен, ваша милость, — громко выплюнул мужчина. Он был всего на пять лет старше Джона, у него было обычное лицо с темно-каштановыми волосами. Его карие глаза были полны гнева. Что было вполне понятно, учитывая, что Русе потерял отца и брата двумя днями ранее из-за дома Старков. И он никак не мог этого знать, но его сестра тоже скончалась прошлой ночью во сне. — Разве Дом Рисвелл не является одним из знаменосцев, присягнувших непосредственно Дому Старков? — Да, но Дома Старков больше нет. Когда Робб Старк позвал нас, мы откликнулись! Санса Старк вышла замуж за Болтона, а ты был просто ублюдком, присягнувшим Дозору! — Русе ответил с ядом в голосе. Двор взорвался ропотом. Он был…прав. И как у третьего сына, у него не было другого выбора, кроме как следовать за своим отцом, так что он не чувствовал вины за решения дома Рисвеллов. Но Рикон Старк был жив и был в Винтерфелле, и по всем законам был его сюзереном. Знал ли Русе, что Рикон вообще здесь, не имело значения. Как бы то ни было, Джон не мог отпустить его легко. Север не понял бы. Да и глупо было отпускать человека с такой ненавистью в сердце, готового отомстить. — И все же вы были здесь и ничего не сделали, когда ваш законный сюзерен, Рикон Старк, был замучен до смерти в подземельях Винтерфелла. Железный Трон не держал в заложниках лорда дома Рисвелл или кого-либо из его родственников в Близнецах, в отличие от Дома Амбер. Выведите лорда Русе наружу, — твердо приказал Джон и схватил свой меч, лежавший слева от него. Глаза мужчины перед ним расширились, поняв, что его прямо приговаривают к смерти. Как только охранники схватили его, он закричал: — Это притворство! Я невиновен! Я требую суда боем! — Зал на мгновение замер. Люди вокруг Русе посмотрели на Джона, ожидая его решения. Юридически он не мог этого отрицать. Джон был королем, конечно, и мог просто казнить Рисвелла, но это выглядело бы так, как будто он посягал на права знати. Каждый лорд, дама и рыцарь имели право на испытание в бою. У него не было причин отказываться, особенно когда он мог зарезать своего врага за считанные секунды. — Конечно. Дайте ему его оружие и доспехи. Я буду представлять Дом Старков. Мы будем сражаться во дворе через полчаса, — от его слов в прежде молчаливом зале мгновенно поднялась суматоха. Мужчины отправились за подходящим набором доспехов Русе. Бринден Талли подошел к Джону и заговорил приглушенным тоном, чтобы только он мог слышать: — Ваша Светлость, почему вы не выбрали чемпиона, который будет представлять корону? Вы, несомненно, выйдете победителем, но если что-то случится, у вас нет наследника мужского пола и Север снова будет разорван на части. — Да, вы правы, сир Бринден. Но это традиция Первых людей — поднимать меч, который уносит жизнь виновного. Если бы я был слишком молод или слишком стар, никто бы ничего не сказал, если бы я назначил чемпиона в вместо себя, это правда. Но я доверяю своей руке с мечом больше, чем чужим, и лично сражаясь в собственных битвах я получаю больше уважения, — ответил Джон и снял наручи сопротивления, которые он носил под одеждой. Он мог бы использовать время перед боем, чтобы снова привыкнуть двигаться без бремени. Тридцать минут спустя суд собрался во дворе снаружи. Все двинулись к стенам, освобождая широкое пространство в центре двора. Напротив него стоял Русе Рисвелл, одетый в камзол под броней. Сверху был сюрко, украшенное головой черной лошади его Дома. Он был вооружен длинным мечом и каплевидным щитом. На Джоне были только кольчуга и гамбезон, несмотря на протесты Черной рыбы. Он не видел смысла надевать всю броню для боя, который продлится едва ли больше полуминуты. Он выхватил меч и быстро двинулся к противнику. Между ними было всего тридцать ярдов. Рисвелл понял, что он более чем на голову ниже Джона, и подсознательно поднял щит. Всего за два вдоха Джон оказался в пределах досягаемости и не терял времени даром. Со всей своей скоростью ринулся влево и нанес яростный удар. Бронзовый меч легко разрезал ткань, сталь, плоть и кости. Рука со щитом его противника была отрублена в одно мгновение. Прежде чем кисть и щит успели упасть на землю, клинок Джона снова запел в воздухе. Голова Русе Рисвелла скатилась вниз, как раз в тот момент, когда его лицо начало искажаться в болезненной гримасе. — Боги сказали, Его Светлость Джон Старк победил, а Русе Рисвелл был виновен в измене, — через несколько мгновений голос Черной Рыбы разорвал окружающую тишину. Джон двигался так быстро, что дуэль закончилась прежде, чем публика успела среагировать. После этого выступления Джон сомневался, что кто-то в ближайшее время попытает свои шансы в испытании поединком против Дома Старков. Но это породило еще одну проблему. Нынешний лорд Рисвелл только что потерял двух братьев, сестру и отца, сражавшихся против Дома Старков. Хотя он был бы вынужден преклонить колено, Джон сомневался, что он когда-либо будет по-настоящему верен. — Дом Рисвеллов настоящим признан виновным в измене. Любой живой мужчина должен быть отправлен в Ночной Дозор, женщина — к Безмолвным Сестрам в Белой Гавани. С этого дня в награду за их верность Дому Старков в час нужды, Дом Мейзин становится правителем Родников и знаменосцем Винтерфелла. — Его голос гремел в тихом дворе. Лорд Мейзин немедленно встал на колени, поклявшись в вечной верности дому Старков как лорд Родников. Джон принял его клятвы и повернулся к последнему заключенному. — Лорд Стаут, вы поклялись Дастинам из Барроутауна, поэтому я могу простить вас за то, что вы сражались против нас, так как это приказал ваш сюзерен. Встаньте на колени и поклянитесь никогда не поднимать оружие против Дома Старков, и вы сможете уйти. Через несколько минут Харвуд Стаут ушел свободным человеком. — Сир Бринден, организуйте эскорт из двадцати человек, чтобы отправить Хозера Амбера и оставшихся латников Болтона к Стене. Черная Рыба поклонился и ушел. Сам Джон направился туда, где собрались вожди одичалых. Они не были особенно заметны в переполненном людьми дворе. К тому же, стояли прямо рядом с Вун Вуном и вторым великаном, которого звали Даг Черный за цвет его волос. Около половины лидеров кланов выжили в битве. Вольный Народ понес больше всего потерь, так как немногие из них имели подходящие доспехи или оружие. В основном это были бронзовые клинки или трофейное оружие дозорных, снятое с трупов за Стеной. — Спасибо за помощь против дома Болтонов, — склонил голову в знак признательности Джон. — Я слышал, что некоторые из вас хотят поселиться здесь, на юге. — Да, ты не ослышался, Снежный Король. Здесь гораздо теплее, чем у Стены или к северу от нее, — Сорен Щитолом кивнул, поигрывая ухом. — Ты ведь знаешь, что если хочешь остаться здесь, ты должен стать… на колени? — Да, Король-Ворона. Никто из нас не возражал бы встать перед тобой на колени, — прогремел голос Тормунда, и остальные кивнули. — Ты достоин, и мы следуем за тобой, — хрипло кивнул Сигорн Тенн. После битвы два дня назад его видели в Винтерфелле погруженным в свои мысли. — Здесь много места, и я могу предоставить вам земли. Но помимо присяги мне на верность, вы должны будете следовать законам королевства, научиться обрабатывать землю и платить ежегодную дань. А еще ответить на призыв Дома Старков к оружию, если таковой будет сделан. Ваши сыновья и дочери будут воспитываться здесь мной и другими лордами, чтобы научиться управлять крепостями и наладить связи с остальным Севером, — спокойно объяснил Джон. Меньше всего ему хотелось, чтобы одичалые думали, что с ними будут обращаться по-особому или что они смогут вести себя так же, как и за Стеной. — Ты много хочешь, Король-Ворона, — нахмурился Сорен. — Не больше, чем требуется от любого из моих знаменосцев. А взамен вы получаете защиту и правосудие Дома Старков. У вас есть эта ночь, чтобы решить, пока я не вернусь из Торрхенова Удела. Спросите глав кланов, почему они следуют за Домом Старков и что они получают взамен, — закончил Джон и повернулся, чтобы уйти. — Подожди, Король-Ворона! — Джон обернулся на женский голос. Белокурая одичалая красавица Вэль выжидающе смотрела на него. Она не руководила ни мужчинами, ни женщинами, но Вольный Народ уважал ее мастерство, отвагу, остроумие и свирепость. Она сражалась в битве, и, хотя он понятия не имел, как она себя чувствовала, Вэль был достаточно хороша, чтобы оставаться невредимой. — Что с сыном моей сестры? Ты отослал его с толстой вороной, потому что Красная Женщина была опасна. Но теперь опасности нет. Перед тобой она безобидна, как олень. Джон на мгновение нахмурился и попытался вспомнить, какой план он придумал с Сэмом Тарли. Если он правильно помнит, Сэм отправился в Старомест и отставил Лилли в Роговом Холме, заявив, что сын Манса — его бастард. Но он понятия не имел, был ли план выполнен. А между тем, Джон дал слово, что о ребенке позаботятся. — Я узнаю об этом. Сэмвелл Тарли далеко на юге. Я пошлю весточку, но потребуется некоторое время, прежде чем мы получим ответ. Вы можете оставаться в Винтерфелле, пока младенец не вернется. Она бросила на него странный взгляд, прежде чем благодарно кивнуть.***
Петир Бейлиш, Утес Кастерли Он устало потер лицо. Потеря Гнезда и его власти над Долиной была огромной неудачей. Все было идеально, пока проклятый мальчик не умер и не разрушил все его планы. После того, как Робин скончался от инфекции, у него не было возможности напрямую влиять на Лордов Долины. У некоторых были долги перед ним, но он вовремя заподозрил, что они скорее захотят избавиться от него, чем буду платить. Он заставил себя успокоиться и все обдумать. Да, он соскользнул с лестницы всего на несколько ступенек, но не упал обратно к ее подножию. Ситуация на Севере была как всегда неясной, поэтому у него не было другого выбора, кроме как присоединиться ко двору короля Томмена в Утесе Кастерли. — Кто-то убил каждую душу в Близнецах, ваша светлость, — покорно сообщил Петир. Он ненавидел это. Он был так близко, и ему не нужно было кланяться или шаркать ни перед кем, но теперь ему снова приходилось ходить на цыпочках вокруг Серсеи, чтобы она не решила, что от него больше проблем, чем пользы. Он сделал неверную ставку на Сансу. Он должен был выдать ее замуж напрямую за Гарролда Хардинга, и тогда он мог бы контролировать Север, Долину и Речные земли. Вместо этого он вернулся в Малый Совет с жалким титулом Верховного лорда Речных земель, который в лучшем случае был мертвым грузом. Серсея относилась к нему с меньшим уважением и доверием теперь, когда он потерял Долину. И все же Петир знал, что ей приходится полагаться на него и его сеть, и намеревался использовать это в своих интересах. С тех пор как Варис убил Пицеля и Кивана, в Малом Совете сильно не хватало персонала. Петир занял должность Мастера над шептунами, а сир Давен Ланнистер временно исполнял обязанности Десницы. Этот человек был больше воином, чем правителем, но он был достаточно способным и хитрым. — Скатертью дорога. Старая ласка все равно собиралась заквакать. Какие новости о моем брате? — нетерпеливо спросила Серсея. Похоже, ее не волновала кончина покойного лорда Фрея, и она была не единственной. Все, кто слышал эту новость, были либо бесстрастны, либо радостны. Уолдер Фрей никогда не был популярным человеком, а после Красной свадьбы его откровенно ненавидели. — Джейме немного сражался, прежде чем отступить. У этого Эйгона еще около двенадцати тысяч солдат на Красном Зубце и Божьем Оке. Таргариены не могут по-настоящему угрожать Утесу Кастерли , а мы не можем победить его на поле битвы с теми силами, что у нас есть, — ответил Давен Ланнистер, устало потирая лицо. — А откликнулись ли остальные Верховные лорды на призыв Томмена к оружию? — Нет, ваша милость. Хайгарден занят борьбой с Железнорожденными, по крайней мере, они так утверждают. Высокая дорога уже заблокирована снегом, и до весны мы не увидим никаких армий из Долины. Дом Болтонов не отвечает на наши сообщения, а о том, что происходит на Севере, мы понятия не имеем, кроме слухов от пары купцов, — ровно ответил Петир. Новости с Севера были очень ненадежными. Шпион, которого он давным-давно подкупил в Зимнем городке, был убит, когда Рамси Сноу разграбил Винтерфелл. С тех пор ему приходилось полагаться на слухи, идущие из Белой Гавани и Курганов, которые находились довольно далеко от Винтерфелла. Единственная причина, по которой они знали, что Станнис мертв, заключалась в том, что Русе Болтон прислал письмо о своей победе. Однако с тех пор они получали только молчание, что было плохим предзнаменованием для дома Болтонов. Были еще слухи. Их было множество и каждый новый был еще более безумным, чем остальные. Джон Сноу мобилизовал сто тысяч одичалых и отвоевал Винтерфелл, а все лорды, сопротивлявшиеся ему, были съедены дикарями. Джон Сноу был непревзойденным воином и в одиночку победил армию Болтона на поле боя. С каждым взмахом его меча погибало сто человек. Джон Сноу оказался сыном Эддарда Старка и Рейллы Таргариен и мог вызвать огонь взмахом руки. Петир минут десять не мог перестать смеяться, когда впервые это услышал. Ни о чем из этого он не мог с серьезным лицом сообщить Серсее, которая не терпела чепухи. — Конечно, королевство не позволит этому Эйгону Таргариену остаться безнаказанным за то, что он сжег Королевскую Гавань? Многие лорды потеряли там родственников, — недоверчиво заявил Давен Ланнистер. — Многие из них предатели. Они не ответили бы на призыв законного Короля без стимула. Тиреллы присягнули Томмену на верность, но теперь, когда у них больше нет своей Королевы, трусы отказываются покидать Хайгарден, — усмехнулась Серсея. Этот Эйгон не стал бы его слушать, так как Петиру было нечего предложить. Ему придется начинать с нуля, если ему когда-нибудь удастся попасть ко двору Таргариенов, а это не годится. Он долго и упорно думал о том, как спасти положение Дома Ланнистеров, поскольку от этого зависел и его последний клочок власти. В конце концов, все, о чем он мог думать, это как снова подманить Дом из Простора. Ланнистеры нажили слишком много врагов. Чем дольше они будут править, тем больше будет боев и хаоса. А хаос — это лестница. Петир, может быть, и упал, но он мог снова подняться. — В Малом Совете много свободных мест. Вы могли бы предоставить лорду Элларду Крейну должность Мастера над законами, Ваша Светлость. У дома Роуэн из Золотой Рощи есть незамужняя дочь всего на три года старше Томмена. У них шестнадцать тысяч человек и они ближе всего к Лорду-командующему Джейме, — предложил Петир. В зале воцарилась тишина, когда люди начали размышлять над его предложением. — Позаботьтесь об этом немедленно, лорд Бейлиш, — рука Серсеи метнулась туда, где обычно лежали на плече ее золотые локоны. Однако там ничего не было и она просто теребила воротник платья. Золотистые волосы королевы-регента теперь едва доставали до шеи. После Пути Позора она стала более… безжалостной, чем раньше. Ее первым указом было отменить право святых людей носить оружие под страхом смерти. Местный септон проповедовал простым людям в Ланниспорте и пытался завербовать их на сторону Семерых. И он, и еще несколько бедняков за компанию быстро оказались на виселице. Петир поклонился и вышел из комнаты. Восхождение началось снова.