Не узнаешь. Не убъешь

Входная дверь хлопнула так, что окна мелодично зазвенели. Каблуки модельных туфель знакомо простучали через прихожую, только раз притормозив на повороте в гостиную, явно оставляя очередную царапину на отполированном до блеска деревянном полу. Мэтт выдохнул сквозь зубы и повернулся к двери, чтобы было удобнее лицезреть появившуюся в проеме мокрую насквозь личность в темном плаще, когда-то серо-стальных брюках и со слипшимися темно-русыми волосами, кое-где несколько поредевшими. – Мне срочно нужно выпить, – донеслось из арки, откуда на него вопросительно глядели два светло-карих глаза. – Бар в твоем распоряжении, – Мэтт кивнул в сторону стойки с бутылками и снова уткнулся в экран ноутбука, стоявшего на низеньком столике рядом с его креслом. – Совсем обалдел? – возмутился мокрый Донни, сбрасывая плащ, который шлепнулся на пол с вызывающим чавканьем. – Не видишь, что ли, я промок и замерз, как собака. Крутились на съемочной площадке до умопомрачения. То одно им не так, то другое. Точно, хотят сделать из нас отряд зомби-полицейских. Он передернул плечами и двинул через комнату прямо к креслу, в котором, сгорбившись, сидел Сеттл, судорожно щелкая мышкой и матерясь себе под нос. Связь никак не желала устанавливаться. Донни перегнулся через мягкую бархатную спинку, сминая ее к чертям, и уткнулся холодным носом прямо в шею приятеля. – Не сейчас, прошу тебя, – взмолился Мэтт почти серьезно. – Пять минут до эфира, а я никак не могу сконнектиться. Не пойму, что со связью. – Блин, какой эфир? Какого черта ты вообще соглашался на это идиотское интервью? – Донни потянул носом и куснул Мэтта не больно, но ощутимо, так что тот дернулся и оторвался от своего занятия. – Ты тоже когда-то согласился. И, помнится мне, был даже болен, когда давал это самое «идиотское интервью». – Ну, я же пообещал им еще за полгода… – А я нет? Иди отсюда, не мешай, – Мэтт боднул друга в бок и попытался спихнуть его с себя. Безуспешно. Донни практически улегся ему на колени – мокрые рукава пиджака при этом оставили влажные следы на линялых домашних джинсах Сеттла, – выдернул мышку из его руки и принялся быстро колдовать над компьютером. Как ни странно, вредная машина, все время крутившая кукиши «капитану Спирсу», легко подчинилась «старшему сержанту Липтону». На экране замелькали какие-то диалоговые окна, сменявшее друг друга так быстро, что Мэтт даже не успевал прочесть, что они предлагали. Донни лихо щелкал мышью, шмыгая носом и одновременно пощипывая другой рукой приятеля за бедро. – Готово! – объявил он наконец, откатываясь в сторону и усаживаясь рядом на полу так, чтобы не попадать объектив встроенной вэб-камеры. – Спасибо, – шепнул Мэтт, улыбаясь одними глазами. – Здравствуйте, Мэттью, – женский голос из компьютера звучал плоско, как из детского пластикового ведерка. – Как дела? Вы готовы? – Спасибо, все хорошо, – выпалил Сеттл, спихивая холодную руку Донни со своей лодыжки. – Я готов, – добавил он и незаметно показал расшалившемуся Вальбергу кулак. Донни нагло заржал, чем изрядно смутил собеседницу на противоположном конце волны, скорчил Мэтту рожу и отправился в ванную, сбрасывая по дороге мокрую одежду прямо на пол. Интервью разворачивалось с переменным успехом. Мэтт уже успел рассказать историю о своем эпическом прослушивании у Хэнкса, описать ощущения от посещения реального поля боя под Фойем и от тренировочного лагеря, где их гоняли до седьмого пота, пытаясь сплотить и дать хотя бы приблизительное представление о том напряжении, которое испытывали их герои. При этом неугомонный и порозовевший Донни периодически сбивал его с мысли. Вальберг забегал в гостиную в одном полотенце, наливал себе очередную порцию виски, показывал язык и удалялся в сторону кухни, откуда доносились аппетитные запахи, и звуки, отдаленно напоминающие пение. После каждого такого наскока Мэтт где-то с минуту мычал и экал, пытаясь сосредоточиться на очередном вопросе ведущего. – А скажите, пожалуйста, с кем вы сблизились в тренировочном лагере? – прозвучало в эфире, как-то уж слишком громко. А может Мэтту так показалось. Но вот ехидная физиономия, выпавшая в очередной раз из кухни сразу же после этого вопроса, ему отнюдь не почудилась. Донни остановился в дверном проеме, уперся руками в бока и улыбнулся самой широкой улыбкой, на которую только был способен. – А-а-а… э-э-э… – краска залила лицо, слова почему-то никак не могли найти дорогу наружу. Донни развел руки в любимом приглашающем жесте. «Кам он, бро!» – Я довольно близко познакомился с Вэбстером, – начал Мэтт, и брови Вальберга взлетели вверх, – Ну… еще эхм… кажется, Липтон и я неплохо ладили. – Неплохо?! – возмущенный «Липтон» пулей метнулся к сидящему как на иголках приятелю. – Мнэээааа… наверное, можно сказать, что я сблизился с Макдонафом, да. Ай! – последнее слово Мэтт произнес сдавленно, но отчетливо, почувствовав, что нахальные пальцы принялись теребить верхнюю пуговицу его джинсов. – Я все еще дружу с Макдонафом, – с нажимом выдал он в микрофон, шлепая по коварной руке. – А еще в тренировочном лагере я подружился с Россом МакКоллом, – усмехнулся Сеттл, вынул из кармана смятый носовой платок и набросил его на любопытный глазок камеры. – Мы и сейчас с ним иногда зависаем вместе, – шепотом добавил он, глядя, как одна за другой пуговицы его штанов сдают свои позиции. – Ты прекратишь или нет? – Ни за что, пока не скажешь, «кто на свете всех милее», – улыбнулся агрессор. – О, господи, – Мэтт закатил глаза, затем сполз на пол, ухватил Донни за затылок и притянул к себе. – Ты, – прошептал он прямо в приоткрытые губы приятеля. – Ты вообще один такой. Псих ненормальный. Довольный Донни куснул его за нижнюю губу и по-пластунски отполз подальше от столика с ноутбуком, оставив Мэтта в одиночку бороться с именами собственными, падежами и знатной эрекцией. – Вы имеете ввиду @ maccageezer? – повторил ведущий свой вопрос во второй раз, удивляясь, куда пропала видеокартинка, и почему вместо ответа интервьюируемый тяжело пыхтит. – Да, – ответил Мэтт и сдернул платок с камеры. Из кухни снова донеслось нечто, на сей раз чуть более похожее на пение. Полотенце, свалившееся с голой задницы Донни, так и осталось лежать на полу в гостиной рядом с его все еще мокрыми пиджаком и рубашкой.