***
К тому времени, когда завтрак был закончен, Аоко, Вейвер, Арквэйд и Альтруж тоже пришли. На вторую половину дня они запланировали поход в парк развлечений, и трудно было сказать, кто радовался этому больше — Аоко, Арквэйд или Эвриала. Гарри с нетерпением ждал дня, проведенного в кругу семьи и самых близких друзей, куда бы они ни отправились. Когда вся посуда была убрана, Гарри начал открывать подарки. Среди них были книги Вейвера по компьютерному программированию, книги Аоко о том, как преподавать, леденцы со вкусом крови от Невилла, который заметил пристрастие Гарри именно к этим волшебным лакомствам, конспекты по алхимии от Ника и Перенель, которые Гарри отложил, чтобы просмотреть позже, и ледяная скульптура, сделанная Лен. Он получал и другие подарки, но эти были наиболее достойны внимания. Одним из «подарков», о котором он знал, но к которому еще не прикасался, было тело, в котором должна была жить Холли, если им удастся разделиться. Оно было двенадцати дюймов в длину и имело однородный персиковый цвет, на нем не было никаких черт. Сейчас это тело лежало на полу перед Гарри, поверх него было накинуто покрывало. Гарри положил одну руку на лицо куклы и оглядел круг, в котором он сидел. То, что он собирался сделать, было чем-то похожим на так называемый перенос сознания. В обычной форме он использовался для проецирования сознания мага в другой объект, чтобы получить информацию. Это широко используется магами для управления своими фамильярами или куклами. Если маг проецирует себя во что-то с собственной душой или личностью, он не будет контролировать тело и станет простым наблюдателем. Гарри пытался заставить сознание Холли выйти из его собственной головы и попасть в тело перед ним. Вероятно, было бы гораздо сложнее, если бы Холли попыталась с ним бороться, но она была полностью согласна получить собственное тело, несмотря на его небольшой размер. В этом не было ничего визуального, все происходило мысленно, поэтому никто из наблюдателей не заметил ничего, кроме бровей Гарри, которые были наморщены от сосредоточенности и концентрации. Они сидели и смотрели несколько минут, пока с ложным телом на полу не начало что-то происходить — оно начало меняться. Если раньше это была лишь обезличенная и немного жутковатая кукла, то теперь она начала приобретать черты лица. Те, кто знал, как выглядела Холли, — Фран, которая была там, и Лиз, которая видела её глазами хозяина, — узнали черты, которые начали появляться. Кукла обрела, разумеется, в миниатюре, высокие скулы Холли, роскошные каштановые волосы длиной до пояса, полные красные губы, большой бюст и талию. Непривычно было видеть кого-то столь маленького с такой развитой фигурой — песочных часов и все такое, — именно так выглядела Холли, только уменьшенная до одного фута в высоту. Гарри слегка попятился, на его лбу выступили капельки пота, и в это же время Холли открыла глаза. Гарри сотворил для неё простую мантию, пока для неё не сошьют несколько комплектов одежды. Они уже знали, что она хочет надеть: ей очень нравилось то самое аниме, и она хотела надеть юбку и мантию, похожие на те, что носила Усиление Цвей, только не бело-голубые, а чёрно-серебристые, как у Гарри для его посоха. Холли быстро надела мантию и вышла посмотреть на всех. Ее лицо озарила яркая улыбка, и она исполнила небольшой танец, заставивший всех наблюдавших за ней улыбаться и хихикать от радости. Она забралась на левое плечо Гарри и уселась там. Несмотря на то, что они теперь были отдельно, между ними все еще была довольно сильная связь, и находиться слишком далеко друг от друга было неправильно. — Гарри, теперь, когда у меня есть собственное тело, как ты думаешь, я тоже смогу выпить зелье для определения анимагического животного? — спросила она. Гарри на мгновение задумался, прежде чем ответить. Она изначально принадлежала к миру волшебников, так что не было причин, по которым зелье могло бы повлиять на нее негативно, к тому же он сам сварил зелье, которого хватило бы на семь доз. — Не вижу причин для отказа. Причина, по которой мне пришлось ждать, в том, что к тринадцати годам сущность волшебника уже достаточно окрепла, чтобы справиться с превращением. Не думаю, что у тебя возникнет такая проблема. Да, давай оба примем его и посмотрим, каковы наши животные формы. Я потратил немало времени, изучая изменение формы, как его понимают в магии, это ветвь колдовства, и то, что там написано, сильно отличается от превращения в анимага, — ответил Гарри. Холли радостно воскликнула и обняла его за плечи. Зелретч заметил, что вокруг Гарри царит атмосфера веселья, и был вынужден спросить, о чем он думает. — Ну, — ответил Гарри. — Если мне удастся менять форму, то мне не придется регистрировать их обе у официальных представителей волшебного мира. Забавно, учитывая, что, хотя я и должен зарегистрировать свою форму, закон гласит, что я должен это сделать к семнадцати годам, нет ничего противозаконного в том, чтобы быть незарегистрированным анимагом, пока тебе нет семнадцати. Эвриала усмехнулась. — Понятно. Кроме того, что тебе не придется регистрироваться ещё четыре года, ничто не мешает тебе использовать одну из своих форм в качестве зарегистрированной. Если одна из них выделяется, а другая незаметна, то ты можешь зарегистрировать ту, которая выделяется в толпе, а другую скрыть, очень забавно Несколько присутствующих ухмыльнулись — идея была довольно коварной. Гарри покачал головой, встал, и через некоторое время вернулся с двумя флаконами искрящегося голубого зелья. Он объяснил присутствующим, что зелье помогает волшебнику миновать первые два этапа обычного процесса превращения в анимага: выяснить, какое у тебя животное, и установить ментальную связь с формой. Гарри планировал использовать Структурный анализ, когда будет пить зелье, сосредоточившись на том, как его магия распространяется по телу и что он при этом чувствует. Когда он изменится, то попытается повторить свои ощущения, и, надеяться, это не займет много времени, и сможет превращаться по своему желанию. Холли сказала, что попробует первой, а Гарри постарается следить за ней с помощью своей ментальной связи, делая для неё то же, что и для себя, чтобы она также быстро освоила превращение по собственному желанию. Она взглянула на искрящееся зелье, думая, какое оно на вкус, и выпила его одним махом. Это было довольно впечатляюще, учитывая, каким большим был флакон по сравнению с ней. На мгновение, когда Холли проглотила зелье и встала посреди комнаты вдали от всех и вся, ничего не происходило. Она моргнула и прокомментировала вкус, сказав, что он довольно безвкусный, что было неожиданно. Затем отметила, что почувствовала что-то в своем теле, что-то вроде пульсации на коже, и Гарри полностью сосредоточил свой разум на связи с ней, когда она начала меняться. Она стала ниже ростом, а её руки начали меняться, и Гарри всё ещё сосредоточился на ощущении магии, которая вызывала эти изменения. Он мысленно представил, как магия в ней распространяется на все конечности и начинает их изменять, и примерно через полторы минуты Холли полностью изменилась. Она превратилась в мотылька или бабочку — Гарри не совсем понимал разницу — и попыталась взлететь. Гарри чувствовал её разочарование и досаду, когда она пыталась и не могла использовать свои крылья. Он полагал, что вполне логично, что она не сможет мгновенно научиться пользоваться тем, чего у неё никогда раньше не было. Она промучилась минут семь, прежде чем снова начала меняться, и еще полторы минуты ушло на то, чтобы снова принять человеческий облик. Она выглядела так, словно только что встала с постели или пришла с тренировки. Её волосы были в беспорядке, а щёки покраснели от усилий, которые она приложила, пытаясь взлететь. Гарри уже начал искать в Интернете информацию о том, что это за бабочка, и это заняло у него меньше десяти минут. Взглянув на её большие размеры, он мысленно измерил размах её крыльев и попытался начать поиск с этого. Ему повезло: это был один из первых результатов, которые он получил. Холли оказалась Павлиноглазкой атлас, Attacus atlas, которая считается самым крупным мотыльком в мире, но обычно встречается в тропических и субтропических лесах Юго-Восточной Азии и Малайского архипелага. Гарри покачал головой, наблюдая за тем, как Холли пытается сосредоточиться на трансформации, используя информацию, полученную от Зелретча, который сделал снимки её формы, и то, что Гарри мог рассказать ей об ощущениях, которые получал от их связи, — он сравнивал их с ощущениями, которые он испытывал, когда манипулировал своими волосами. Но, похоже, мгновенных результатов не было, хотя Гарри показалось, что через пять минут или около того он увидел, как кожа Холли начала немного менять цвет. Тогда было решено, что Гарри выпьет свою дозу зелья. Они решили сделать это на Бесформенном острове, так как не знали, насколько большим или маленьким он окажется. Кто-то сказал, что у Гарри никогда ничего не будет нормальным и, скорее всего, превратится в нечто мифическое как в этом, так и в другом мире. Как только все оказались на Бесформенном острове, Гарри откинул голову назад и выпил свою порцию зелья. Он проглотил его и согласился с Холли: оно было безвкусным. Он ждал, пока зелье подействует, и понял, когда это произошло: все волоски на его руках и шее встали дыбом, прежде чем он почувствовал эффект, о котором говорила Холли. Гарри продолжал постоянно использовать Структурный анализ, пока не начал меняться, становясь всё меньше и меньше. Через полторы минуты он был размером с чей-то ботинок, может быть, чуть больше. Он повернул голову и вытянул руки, ощущая различное расположение костей и мышц, и увидел черные крылья. Он чуть не зажмурился, глядя на клюв, торчащий из передней части его лица, а затем на себя. Зелретч поставил на пол перед Гарри зеркало, и тот осторожно подошел к нему, пытаясь рассмотреть свою форму. Попытка Гарри летать была гораздо лучше, чем у Холли, и он разглядывал себя в зеркале, зная, что мышцы и кости расположены по-разному. Он был вороном, простым и обычным вороном. На кончиках крыльев был легкий оттенок фиолетового, глубокого и темного фиолетового, но не более того. Гарри расправил крылья и решил взмахнуть ими, посмотреть, что он чувствует. Взмахнув крыльями, он почувствовал, что слегка приподнимается над землей, и начал хлопать крыльями сильнее, пытаясь оторваться от земли. Ему это удалось, но поддерживать стабильный полет было трудно, и вскоре он упал. Наблюдателям было довольно забавно наблюдать, как ворон врезался в Аоко и повалил ее на пол, после чего превратился в Гарри, лежащего на ней, — Гарри со спутанными волосами, как будто у него только что был секс. Он извинился и помог ей подняться на ноги, но Аоко использовала это как возможность поддразнить его — попытка оказалась довольно неудачной, поскольку Гарри был невосприимчив к «женским чарам», так как уже видел несколько женщин в разном состоянии раздетости, а также не считал женщин «горячими» или «сексуальными». Они все посмеялись над этим и сразу же вернулись в Часовую башню. Гарри и Холли сказали, что будут работать над своими превращениями в течение следующих нескольких дней, недель или месяцев, надеясь, что им удастся сделать это относительно быстро, и тогда они смогут вместе полетать. Именно тогда они узнали, что Лиз может отрастить пару драконьих крыльев из лопаток, и это натолкнуло Гарри на мысль. Ему стало интересно, возможно ли частичное превращение и можно ли с этим что-то сделать. Он знал, что глаза мадам Хуч, инструктора по полетам, были результатом трансформации, застрявшей на середине пути, и если глаза могут быть преобразованы и остаться такими, то почему бы не сделать что-то еще, например, крылья?***
Три дня спустя Гарри стоял перед воротами Хогвартса. Он пришел поговорить с Дамблдором о своем расписании, чтобы узнать, какие проблемы с ним возникли. Он подумывал отправить директору сообщение патронусом, чтобы тот знал, что он здесь, но потом вспомнил, что ему нельзя заниматься магией, так как он еще не достиг совершеннолетия. Он начал думать, не послать ли Лен в виде кошки — она была довольно приметной, и Дамблдор, в конце концов, знал, с кем она всегда рядом. Вместе с Гарри были Сфено, которая была его опекуном, и Вейвер — единственный взрослый, которого Гарри знал и который разбирался в этом вопросе и тому подобное. Холли тоже сидела у него на плече, радуясь, что у нее есть собственное тело, в котором она может отправиться куда угодно, а Лен свернулся калачиком у его ног. Оказалось, что предупреждать директора не нужно — он наверняка увидел их из окна или уже шел в ту сторону, или еще что-нибудь в этом роде. В розовой-неоново-зелёной мантии директора, направлявшегося в их сторону, было сложно его не заметить — этот старик должен быть дальтоником, чтобы носить такое, правда. — Привет, Гарри, я вижу, ты пришел и привел с собой других. Здравствуйте, мисс Сфено, и вы, мистер Вельвет. Боюсь, я не могу поприветствовать вас, так как не знаю вашего имени, мисс, — последняя часть этих слов была адресована Холли, которая сидела на плече Гарри. — Меня зовут Холли, и в этом году я поеду с Гарри в Хогвартс! — она подняла в воздух один из своих маленьких кулачков, и Дамблдор поднял бровь. — О, неужели? И как же вы собираетесь это сделать? — Гарри со вздохом ответил на этот вопрос. — Похоже, у нее со мной что-то похожее на связь с фамильяром. Согласно школьным правилам, это разрешено, так что это должно быть нормально, хотя и немного необычно, но, как мне часто говорили, я не совсем обычный, — Гарри закатил глаза: он был согласен с этим утверждением, но оно показалось ему скорее «констатацией очевидного», чем чем-то еще. — Понятно, — Дамблдор отпер ворота и пропустил Гарри, Лен, Сфено, Вейвера и Холли. Лиз и Фран тоже были там, но Дамблдор их не видел, и им пришлось поспешить, чтобы проскользнуть через ворота, пока они не закрылись за ними. Дамблдор начал подниматься к замку, и остальные последовали за ним, осматривая территорию по пути. — Ну и как замок за то время, что учеников здесь не было? — спросил Гарри, пытаясь завязать разговор. — Тихо. Хагрид был очень доволен, профессор Кеттлберн вышел на пенсию, и я спросил его, не хочет ли он занять должность профессора по уходу за магическими существами в дополнение к своим обязанностям лесника. Он сразу же согласился, этот человек действительно любит животных, — качая головой, ответил Дамблдор. Гарри на мгновение задумался. — Так вот кто рекомендовал нам эту книгу, я как раз думал об этом. Вы уверены, что это безопасно? Я не обижаюсь на Хагрида, я сам считаю его своим другом, но он, похоже, не понимает, что не все такие, как он. А еще он очень любит все, что относится к категории чрезвычайно опасных: драконы, химеры и тому подобные вещи. — О, вам удалось найти способ открыть свою книгу? Я знаю, что у самого книжного магазина, похоже, проблемы с этим фолиантом, и никто другой, похоже, не нашел способа успокоить его. Что касается того, что Хагрид — подходящий учитель, то он один из самых осведомленных в вопросах магических существ, и к тому же очень увлечен этой темой. Возможно, вы правы, ему нравятся более опасные существа. Было бы неплохо, если бы кто-то вроде вас пошёл и поговорил с ним о том, чему он собирается учить, пока вы ещё живы, если вы не против, — Дамблдор оглянулся и увидел, как Гарри кивнул головой, после чего продолжил. — Что касается опасных существ, то мне весьма любопытно кое-что, что я видел на Международном турнире по дуэлям в этом году. Я могу ошибаться, но могу поклясться, что видел василиска, который, судя по всему, был вашим фамильяром. Уверен, вы понимаете, чем вызвано мое любопытство. Гарри фыркнул. — Если вы спрашиваете, является ли Сасша тем василиском, который раньше обитал в Тайной комнате, то ответ — да, она жила там. Но теперь её там нет, она на острове, который принадлежит мне, и она действительно мой фамильяр. Дамблдор, казалось, на мгновение задумался, прежде чем спросить. — Полагаю, вы не хотите поделиться тем, как вам это удалось, не так ли? Чтобы создать связь, вам пришлось бы принять изрядную дозу яда василиска, а от этого есть только одно лекарство — слезы феникса, не говоря уже о том, что применение противоядия сведет на нет связь с фамильяром. Гарри покачал головой. — Нет, у каждого есть свои секреты, и это один из моих. А теперь, может быть, вы расскажете нам, что за проблема заставила вас вызвать меня сюда? — они уже подошли к горгулье, охранявшей кабинет директора. Дамблдор не отвечал, пока они не оказались в его кабинете. На столе перед ним лежал календарь на оставшуюся часть текущего года, а также на следующий, и на обоих были отмечены полнолуния. Здесь же было разложено несколько других расписаний и различная атрибутика. — Ты помнишь мой вопрос о том, можешь ли вести уроки Защиты от темных искусств в полнолуние? — спросил Дамблдор у Гарри, который кивнул. — Ну, учитывая это, обучение Древним рунам и то, что ты сдал экзамены, чтобы посещать занятия на пятом курсе в сентябре, честно говоря, это внесло некоторый хаос в составление расписания. Гарри посмотрел на расписания, разложенные по столам, по одному на каждый предмет. Гарри быстро отыскал те, что были отмечены для пятых курсов по тем предметам, которые он изучал в этом году, затем посмотрел на «Уход за магическими существами» третьего курса, а затем взглянул на расписание по Древним рунам. — Хм, если мы поставим мое обучение Древним рунам в приоритет, то единственная проблема, которая возникает с Защитой, — это История магии и еще несколько предметов. Директор, вы, должно быть, уже поняли, что мне лучше всего работать в одиночку, верно? — Дамблдор кивнул. — У меня будет расписание всех занятий, подходящих для этого года, а это в основном пятый курс, и я буду посещать все занятия, которые не будут противоречить чему-то другому. Я знаю, что Бет хочет, чтобы я преподавал несколько уроков по рунам, но я должен спросить ее, как именно это будет происходить, и каждое полнолуние я буду вести Защиту от темных искусств. Судя по тому, как расписаны эти два предмета, в течение года, когда наступит полнолуние, не будет никаких противоречий, так что если я буду вести эти два предмета, ЗОТИ и Руны, а потом посещать все уроки, которые смогу, то особых проблем быть не должно, — проговорил Гарри. Дамблдор посмотрел на Гарри поверх очков. — Надеюсь, вы не пытаетесь использовать это как предлог, чтобы не общаться со своими сверстниками? — Гарри фыркнул. — Хотя я понимаю, что это может сработать в лучшую сторону, и вы явно более мотивированы, — Дамблдор откинулся в кресле и сцепил руки. — Очень хорошо, я думаю, решение принято. Если вы будете стараться поддерживать контакты со своими сверстниками, я разрешу вам поступать так, как вы сказали, и посещать занятия несколько нерегулярно, если только у кого-то еще нет идей, которыми они хотели бы поделиться, — глаза директора мелькали между Сфено и Вейвером, а затем с любопытством остановились на Холли. Вейвер покачал головой. — Нет, я думаю, это лучшая идея. Я знаю Гарри уже около восьми лет, и если ему и свойственна какая-то черта, так это целеустремленность. Я думаю, что скоро поговорю с ним, я сам учитель и думаю, что было бы неплохо поговорить о методах преподавания. Но есть ли возможность встретиться с другим учителем, чтобы обсудить учебный план, по которому они будут работать в этом году? Дамблдор покачал головой. — Боюсь, этому мешают обстоятельства: профессор Люпин действительно будет в поезде с учениками, когда они прибудут первого сентября. Я могу сказать, что Ремус Люпин, возможно, отчасти из-за своей ликантропии, специализируется на темных существах, поэтому Гарри, возможно, захочет преподавать темные проклятия, их противодействие и тому подобное, — затем Дамблдор повернулся к Гарри. — То есть, если вас устраивает этот аспект предмета. Гарри лишь отмахнулся от него. — Я неплохо разбираюсь в темных проклятиях, и меня это больше забавляет, чем следовало бы, когда я использую проклятие кипящей крови, чтобы нагреть воду для горячего шоколада, — Дамблдор поморщился, но в то же время захихикал: забавное применение темного заклинания, если таковое вообще возможно. — Думаю, я могу дополнить уроки профессора Люпина о темных существах уроками о темных проклятиях. Дамблдор улыбнулся ему. — Спасибо, Гарри, не думаю, что ты понимаешь, насколько я тебе благодарен. Учитывая, что у тебя есть ученичество по рунам и ты учишь там младших студентов, а также уроки ЗОТИ, я думаю, ты более чем заработал себе небольшое жалованье, — Гарри моргнул, он не ожидал такого, но это было очень приятно. — Теперь осталось только получить ваше разрешение, мисс Сфено. Сфено подписала разрешение, и они с Гарри подписали контракт, только после того как Гарри трижды перечитал его и проверил на наличие невидимых чернил и прочих сюрпризов, так что теперь Гарри официально числился помощником профессора школы чародейства и волшебства Хогвартс. Это означало, что защитные чары, не позволявшие студентам проникать в профессорскую часть замка, теперь будут пропускать его, не то чтобы они мешали ему, если бы с ним была Холли, он имел право на собственную комнату вне студенческих комнат, которая у него вроде как уже была, что ему разрешалось есть за столом персонала, чего он делать не собирался, и что он должен был сам по очереди патрулировать коридоры по ночам, что, в общем-то, не было особой трудностью. Гарри попрощался с Дамблдором и отправился в хижину Хагрида, решив, что лучше узнать, чему Хагрид собирается учить класс, и предотвратить возможные катастрофы до того, как они возникнут. Гарри действительно он нравился, но он определенно любил, чтобы у его созданий было больше клыков и когтей, чем им действительно нужно.***
— Гиппогрифы, чертовы гиппогрифы! — проворчал про себя Гарри, когда наконец вернулся в Часовую башню, отправив вперед Вейвера и Сфено. Идея Хагрида о захватывающем первом уроке заключалась в гиппогрифах. Конечно, это были впечатляющие существа, красивые, умные и опасные. Именно последнее обстоятельство заставило Гарри попытаться убедить полу-великана передумать. Гарри удалось выторговать у Хагрида несколько уступок: никому из учеников не разрешалось напрямую общаться с гиппогрифами без присутствия Хагрида, который должен был лично следить за тем, чтобы ничего не случилось. У гиппогрифов было довольно много способов поранить человека, что это было не смешно, к тому же они были гордыми существами и легко сердились, если их оскорбляли. Уговорив Хагрида согласиться наблюдать за взаимодействием людей и гиппогрифов, Гарри начал пытаться включить в программу третьего курса менее опасных существ, таких как нарлы, нюхлеры, гитраш и тому подобное. Гарри наскоро пообщался с Элестией, и она согласилась постараться как можно лучше организовать знакомство с лесными существами, на которых она имела влияние, пока люди контролируют себя, и это было, пожалуй, лучшее, что он мог от нее получить. — Что происходит, и почему ты бормочешь о гиппогрифах, это же полулошадь-полуорёл, верно? — Гарри поднял глаза и увидел, что Альтруж заняла место напротив него. Гарри был поражен тем, как сильно все изменилось с тех пор, как он попал в Часовую башню восемь лет назад: вот он сидит в кафетерии Часовой башни, с Альтруж Брюнстад, Принцессой Затмения Тёмной Крови, Владыкой Крови и Контракта, чувствует себя достаточно комфортно в такой обстановке, чтобы просто сесть рядом с ней. Были и те, кто бросали на нее опасливые взгляды, другим — было любопытно, но те, кто проработал в Часовой башне несколько лет, уже привыкли к тому, что она и другие просто появляются. Это была странность, которую приписывали ему и его влиянию, но Гарри это даже нравилось. А Холли сидела на краю стола, свесив ноги через край, и грызла печенье. — Хагрид, лесник-полувеликан, стал профессором по уходу за магическими существами, и его первый урок для тринадцатилетних детей будет посвящен гиппогрифам, которых обычно не увидишь до пятого или шестого курса. Было интересно, как изменилась динамика отношений между Гарри и Холли с тех пор, как она обрела собственное тело. Если раньше она все рассматривала и пыталась понять каждую мелочь, а Гарри объяснял ей все, что мог, то теперь она больше стремилась потрогать все своими руками. Изменилось и их общение: раньше в разговорах преобладал её гиперактивный нрав, но теперь, когда у неё появился способ выплеснуть своё недовольство, она немного успокоилась. — Интересно, но я сама никогда не видела их. Такие виды того мира действительно интересны и гораздо более многочисленны, чем здесь. Жаль, что я сама не могу использовать Калейдоскоп, иначе я бы вечно находила что-то новое для себя, — Альтруж сказала это с некоторой тоской. Гарри фыркнул. — О боже, большая плохая Принцесса начинает говорить как маленькая человеческая девочка с фантазиями о единорогах и волшебных вещах. Скажи, ты не хочешь, чтобы тебя заточили в башню, и спасли? Альтруж закатила глаза. — Хм, нет, это меня не привлекает. А что? Ты собираешься стать моим рыцарем в сияющих доспехах? — она поддразнила его в ответ, что было новым явлением в их отношениях, которое все еще было довольно необычным. — Не волнуйся, Альтруж, я никому не расскажу о твоих фантазиях, — насмешливо-серьезным шепотом сказал ей Гарри. — Если хочешь, я могу взять тебя в Хогвартс в первые же выходные, и ты сможешь сама встретиться с гиппогрифами, — Гарри улыбнулся своему ближайшему другу. — Думаю, я приму твое предложение, если ты не против. Я также не против встретиться с любыми другими интересными существами, которых ты встретишь, так что запиши это, — ответила она. Гарри усмехнулся, но сделал мысленную заметку, чтобы запомнить всех интересных животных, которые ему встретятся. — В любом случае, что будет с этой мелюзгой? — спросил Альтруж, указывая на Холли, которая издала «эй!», а затем сложила руки и надулась. Холли была одета в черную юбку и мини-платье, поверх которого было накинуто что-то вроде плаща, тоже черного цвета, и вся ее одежда имела серебряные элементы. — Она держится рядом со мной. Мы не знаем, что это, результат ли того, что мы почти целый год были одним человеком, или что-то ещё, но нам становится плохо, если мы находимся слишком далеко друг от друга, у нас начинается кружится голова и мы начинаем искать друг друга. Поскольку наша связь достаточно близка к привычной, чтобы работать так, как она работает, правила Хогвартса позволяют взять её со мной, — Гарри объяснил, и Холли с гордым видом кивнула головой. — Да! Я также работаю над разделением памяти и ускорением мыслей, а также над превращением в анимага. Мы обнаружили, что теперь можем сливаться и разделяться по желанию, и сейчас работаем над тем, чтобы максимально использовать все преимущества из этого. Знаешь ли ты, что однажды, когда мы слились, я попыталась провести трансформацию, и у Гарри выросли крылья бабочки? Это было так красиво, они были другого цвета, чем мои: черно-фиолетовые с оттенками красного и серебристого, в то время как мои в основном красно-оранжевые, — Гарри очень хорошо помнил этот случай, он был шокирован, когда у него внезапно выросла пара прекрасных крыльев, и хотел получить объяснение как можно скорее. — Ах да, ваши превращения в анимагов, как они проходят? — спросила Альтруж, а в ее голосе сквозило звучало сильное любопытство. — Знаешь, если бы о том, чем ты занимаешься, стало известно больше, я уверена, что Грансург Блэкмор заинтересовался бы тобой. Он известен как Лорд Чёрного крыла и исследует птиц, доходя до того, что меняет свой облик, чтобы больше походить на них, — Альтруж сделала паузу: — Хм, мне тут пришла в голову одна мысль. У большинства мёртвых апостолов есть что-то вроде титула, а в тебе течет кровь апостолов, так что, возможно, нам стоит придумать титул для тебя. Как насчет Лунного Крыла? Змеиный клык? Ядовитые когти? Уверен, мы придумаем что-нибудь подходящее. Гарри кивнул. — Посмотрим, понравится мне, или нет. Что касается самого превращения, то здесь есть определенные успехи. Я уверен, что и я, и Холли сможем совершить полное превращение в течение недели или двух. Постоянное использование структурного анализа и окклюменции для сохранения идеальной памяти об этом событии очень помогло. Это также помогло мне при изучении колдовского изменения формы, и я думаю, что смогу совершить свое первое превращение в течение месяца или около того. Я думаю попытаться превратиться в пантеру, что-нибудь впечатляющее, чтобы моя форма ворона осталась незамеченной. — Умный ход, все будут настолько потрясены, что даже не подумают ассоциировать тебя с обычным вороном. Кроме того, у них есть только анимаги, а не оборотни, так что они будут ожидать только одну форму, не более того, — ответила ему Альтруж. — Есть еще что-нибудь важное, над чем ты сейчас работаешь? — спросила она. Гарри кивнул, прежде чем наложить несколько заклинаний конфиденциальности. — Да, я работаю над своим устройством, а также над барьером и теорией заклинания бомбардировки. Кроме того, я работаю над теорией, связанной с Зеркалами души и Сферами Разума. Альтруж усмехнулась. — Ты действительно становишься все более похожим на апостола с течением времени. Ты пьешь кровь, как мы, и наслаждаешься её вкусом, у тебя более высокая скорость регенерации, чем у людей и даже магов, а теперь ты работаешь над Зеркалом Души, чем-то, что отклоняется от человеческого восприятия. Продолжай в том же духе, и рано или поздно ты действительно станешь одним из нас. Не думаю, что я буду против. Гарри был вынужден согласиться с тем, что, хотя он предпочитал думать о себе как о Горгоне, а иногда и просто о божественном существе, какими были Сфено и Эвриала, он не возражал бы и против того, чтобы стать мертвым апостолом. Гарри покачал головой: насколько же он был поломан? Не то чтобы он считал себя поломанным, просто он был совсем другим. После этого они с Альтруж проговорили около часа, а Холли уверенно уничтожала кучу печенья и других лакомств, испеченных Гарри. Лен появилась раньше, чем она закончила, и тоже принялся их есть — Гарри всегда поражался, насколько популярна его выпечка.***
— Ну все, хватит! С меня хватит, мой разум принадлежит мне, и я, черт возьми, сделаю это! — неожиданно громко воскликнул Гарри, удивив окружающих. Гарри быстро объяснил обеспокоенным Сфену, Эвриале, Зелретчу, Лен, Лиз, Фран и Холли, что он снова услышал эти звуки и собирается погрузиться в свой собственный разум, чтобы посмотреть, что он там найдёт. Они сказали, что понимают его и присмотрят за ним, пока он заблудится в собственном разуме, что было очень странно, но, опять же, когда Гарри Поттер поступает нормально? Гарри подготовился к погружению в мысли, улегшись на пол с подушками под головой: он не знал, как долго пробудет в отключке, и ему не хотелось бы сворачивать шею или сковывать суставы, если это возможно. Он вздохнул и погрузился в свои мысли. После чего оказался в пещере, которая представляла собой вход в его разум, и быстро вышел в лес, который составлял большую часть его разума. Между деревьями виднелись патронусы — учитывая, как много их было в его сознании, это было вполне ожидаемо, — но в его сознании появились и новые дополнения. После того как Гарри узнал, что его форма — это ворон, он начал активно изучать эту птицу и даже выгравировал на трех своих черных ключах таинство Йхатора, призывающее ворона сожрать цель. Его мысленной ландшафт также ощутило на себе последствия внезапной одержимости Гарри воронами. Гарри прошёлся по своему сознанию, присматриваясь к чему-нибудь необычному, но ничего не было, пока он не подошёл к тому месту, где раньше находился валун. Символа, который был на его плоской стороне, — неполного знака Даров Смерти — больше не было видно, на его месте была какая-то воронка. — Ну, это совсем не подозрительно, — протянул Гарри. Правда? В его сознании был какой-то портал? Куда, черт возьми, он вел? Что за чертовщина была по ту сторону? Как это может повлиять на его сознание? Могло ли что-то проникнуть с той стороны? Именно эта последняя мысль стала для Гарри решающей. Он знал, что, чем бы ни был этот вихрь, он как-то связан с Дарами, поскольку именно тогда, когда он прикоснулся к камню, начались звуки, и с тех пор он не был в своем мысленном ландшафте. Если бы в его сознании существовала связь, он бы прорвался через неё и столкнулся с тем, что находится по ту сторону, а не позволил бы им закрепиться в своей голове. Сделав глубокий вдох и вызвав из предплечья клинок, Гарри решился и нырнул в черноту. Когда он проходил сквозь неё, на коже ощущалась маслянистая жидкость, но она не оставляла после себя ничего, словно плёнка или покрытие. Как только он прорвался, ничего не осталось. Гарри знал, что его глаза открыты, но ничего не видел, ничего не слышал, ничего не обонял, ничего не чувствовал и ничего не ощущал. Это было похоже на пустоту, и Гарри не знал, что с этим делать. — Какого хрена ты здесь делаешь? — окликнул его женский голос. Гарри повернулся на месте, что было нелегко, так как он не чувствовал земли под ногами, и посмотрел в ту сторону, откуда доносился звук. Он увидел совсем не то, что ожидал увидеть. Это была женщина, одетая в рваную и потрепанную одежду, вся в черном. На ней были штаны, рубашка, поверх которой был накинут плащ, и босые ноги. Ногти на руках и ногах были полностью черными, и Гарри не решался сказать, был ли это лак для ногтей или нет. Она была худой, очень худой, и ее кости были хорошо видны на руках, кистях, ногах и ступнях, а также на лице. Глаза — пара впалых черных глаз, которые, казалось, втягивали в себя весь свет и не излучали ничего своего: ни блеска, ни сияния. В одной костлявой руке она держала косу с черным древком, похоже, сделанным из обсидиана, на котором красовалось нечто, напоминающее человеческий череп. Из челюсти черепа прорастало большое лезвие, изогнутое, но зазубренное и жестокое на вид. — Что я здесь делаю? Я исследую вихрь, возникший в моем собственном разуме. Можете ли вы дать объяснение его присутствию? — нейтрально спросил Гарри. — Вихрь в твоей голове, правда? Какого черта там делает нечто подобное? Тебе действительно не следует здесь находиться, тем более с открытой дверью в твоей чертовой голове! — воскликнула женщина. Гарри вздохнул и скрестил ноги, оглядываясь по сторонам: похоже, вокруг больше никого не было, а эта женщина выглядела не самым полезным проводником в этом царстве небытия. — Подожди, чёрт возьми! — женщина пристально посмотрела на Гарри. — Ты ведь собрал все три дара, не так ли? — спросила она. Гарри поднял бровь и, подумав, ответил. — Мантия досталась мне по наследству, владелец палочки был захвачен врасплох, а она попала ко мне, а камень сейчас принадлежит мне. Это если мы думаем об одном и том же. Скажите, почему вы хотите узнать о Дарах Смерти? — Потому что я — Смерть, — заявила она. Гарри поднял бровь, и она пояснила. — Это пустота между мирами, где обитают все аспекты, а не только первичные. То есть я, есть Судьба, Война, Голод, Жизнь, Время и все остальные, но есть также аспекты разбитого сердца, одиночества, слез, компьютеров, котят и так далее. Ты можешь назвать любую вещь, то и для этого найдется свой аспект. Мы гораздо многочисленнее, чем люди думают. — О, правда. А как насчет богов смерти в мифологии и религии, кто они? Хель, Танатос, Анубис и так далее, — скептически спросил Гарри. — Они — аватары смерти, что-то вроде посредника в деловой сделке. В то время как я являюсь воплощением смерти, они действуют по воле смерти, если это имеет смысл. Впрочем, неважно, как, черт возьми, ты здесь оказался? — Смерть, казалось, что-то заметила. — Погоди-ка, черт возьми, ты ведь одна из маленьких случайностей Судьбы, не так ли? Да, та самая, над которой она потеряла контроль. Ух ты, это действительно вышло из-под контроля. Подожди, я сейчас позову Судьбу, — Смерть отвернулась от Гарри и замахала руками над тем, что, казалось, ничего не значило. Мгновение спустя рядом со Смертью появилась женщина с золотыми кудрями. В отличие от той, другой, Судьба выглядела вполне здоровой и не похожа на ту, что вот-вот умрет, а также была по-другому одета. Судьба с любопытством посмотрела на Смерть, которая указала на Гарри. При одном взгляде на него глаза Судьбы мгновенно расширились. — Как ты здесь оказался? — спросила она, и Гарри вздохнул: неужели ему снова придется всё объяснять? — Очевидно, я стал хозяином всех трех даров, и в моем разуме открылся вихрь, который привел меня сюда, вот, собственно, и все, что я знаю. А теперь, пожалуйста, объясните мне, что вы знаете? — спросил Гарри, надеясь получить хоть какой-то ответ. — Я думаю, что начало этому положила я, — нервно сказала Судьба. — Как следует из моего имени, я имею власть над судьбой, но моя область пересекается со многими другими, и это просто смешно: Судьба, Карма, Любовь, Смерть и многое другое. Это значит, что в большинстве ситуаций у меня связаны руки, но в твоей все было иначе. Кишуа Зелретч Швайнорг начал эксперимент, в результате которого в пустоте осталось много свободно текущей праны, и я воспользовалась этим. Я попыталась помочь нескольким Гарри Поттерам во всех мирах, в каких только могла. Это стало начальным катализатором перемен в твоем мире, и с тех пор я не могу вернуть контроль над судьбой этого мира, — объяснил Судьба. Гарри кивнул. — Ладно, в этом есть смысл. Но почему именно я, почему именно Гарри Поттер? Фейт на мгновение неловко передернулась. — Прости, но я не могу сказать, твоя судьба должна была быть связана с другой, но теперь этого нет, и даже я не вижу, что будет дальше. По сути, ты сломал судьбу, ты — Разрушитель судеб. Гарри снова кивнул. — Хорошо, справедливо, я полагаю. И что теперь будет? Заговорила Смерть: — Ты действительно не знаешь, что это за место? Маги называют это место Акаша, — Гарри удивленно поднял глаза. — Да, пустота между мирами — это начало, настоящее и будущее всего, что было, всего, что есть, и всего, что может быть. Гарри нахмурился. — Погодите, а разве не оттуда люди получают истинную магию? — спросил он. Судьба фыркнула. — Да, но не так. Представь, что мир — это лодка, а пустота — море, по которому она плывет. Истинная магия приобретается, когда кто-то наклоняется и проводит рукой по воде, а ты просто прыгнул за борт без спасательного жилета. — И что же со мной теперь будет? — спросил Гарри. — По правде говоря, у нас нет ни малейшего понятия, — сказала Смерть. — Ты уже был на пути к достижению истинной магии без какой-либо помощи. У нас нет никаких ориентиров для того, что ты только что сделал, как сказала Судьба, что произойдёт дальше неизвестно даже для нас. Гарри кивнул. — Ладно, справедливо. Вы можете отправить меня обратно? — они кивнули. — Хорошо, но прежде чем вы это сделаете, может ли Смерть объяснить мне, что на самом деле означает Дары Смерти? Смерть начала объяснять. — Это значит, что они становятся аватарами для меня в своем мире. Они имеют ограниченную власть над жизнью и смертью и могут просить меня о больших услугах, но я не часто их оказываю. С твоими способностями это не более чем причудливый титул. Возможно, в будущем тебе это понадобится, но сейчас это неважно. Гарри уже собирался попрощаться, но тут заговорила Судьба. — Подожди. Прежде чем ты уйдешь, пожалуйста, прими титул Аватара судьбы, как будто ты аватар смерти. У меня никогда раньше не было собственного аватара, но, думаю, мне придется сделать исключение для тебя. Ты можешь нанести неисчислимый вред самому существованию, если я не буду следить за тобой. Это может быть как хорошо, так и плохо, но все равно мне придется за этим следить. Гарри согласился и стал аватаром смерти и судьбы, что бы это ни значило, так как звучало это как формальность, скорее церемониальная, чем какая-либо другая. Гарри сделал мысленную пометку изучить этот вопрос, пока не застонал, осознав, что вернулся в своё тело и лежит на полу. — Ну, это было довольно странно, — сказал он.