***
Когда Гарри вышел из комнаты, он находился рядом с Септимой Вектор. Все преподаватели говорили, что он должен называть их по имени, если только не присутствует на уроке в качестве студента, и Гарри согласился, несмотря на то что это было странно. Он сразу же заговорил о проекте по арифмантике, который он выполнял, и о том, не будет ли она против взглянуть на то, что он уже сделал. Она согласилась, за что Гарри был ей благодарен, и, похоже, её искренне заинтересовал сам проект. Вскоре к ним присоединился Филиус, и Гарри предложил присоединиться к ним в ночном патруле. — Сегодня полнолуние, — объяснил он. — Я не могу заснуть в полнолуние, поэтому мне лучше заняться чем-нибудь. Вскоре они решили разделить патруль по этажам: Септиме достались три верхних этажа, Филиус будет патрулировать со второго по четвертый, а Гарри возьмет на себя первый этаж и подземелья. Это было не так уж сложно, ведь он мог просто попросить Холли проверять, нет ли кого-нибудь за пределами гостиных, каждые десять минут или около того. Лиз решила, что будет патрулировать более тщательно, и отправилась в подземелья. Фран решила подражать ей и отправилась в нулевой этаж, а Гарри, Лен и Холли остались на первом. Это было, пожалуй, самое скучное занятие, которым когда-либо занимался Гарри, и вскоре он решил прекратить притворяться, что делает обход, и занял место в Большом зале. Он телепортировал к себе ноутбук и начал пытаться построить виртуальную модель Хогвартса на основе Карты Мародеров, которую Фред и Джордж показали ему в прошлом году. По-прежнему каждые десять минут он связывался с Лиз и Фрэн и просил Холли проверить опознавательный круг, охватывающий замок, — круг, по которому Карта Мародеров определяла всех, кто находится в замке, и где они находятся. Похоже, первая ночь была спокойной — за всю ночь ничего не произошло. На следующее утро, когда подали завтрак, Гарри всё ещё сидел и что-то делал на ноутбуке. Он не устал, и при необходимости он мог провести без сна несколько дней, а может, и неделю, но полнолуние всегда наполняло его энергией и заставляло чувствовать себя предельно внимательным ко всему. Теперь, когда все проснулись и не думали о дементорах, крылья Гарри получили несколько больше вопросов, чем в предыдущую ночь. Холли тоже получила несколько вопросов, а его ноутбук удивил почти всех магглорождённых и полукровок, которые положили на него глаз — он полагал, что это потому, что маггловская технология работает в сочетании с магией. Теперь, когда его гнев немного утих, но не полностью, Гарри охотнее отвечал на вопросы и объяснил, что его крылья — результат того, что он работает над частичным превращениями в анимага, а не что-то пошло не так, как думали большинство людей. Холли была представлена как его подруга и помощница, а ноутбук был объяснен как проект, над которым он работал в прошлом году. Гарри бросил взгляд на стол сотрудников и увидел, что Люпина там нет. Это было просто замечательно: первый день, а он уже будет преподавать Защиту от темных искусств. Гарри посмотрел на расписание уроков ЗОТИ и увидел, что его первый урок — это второй урок с шестыми курсами. Он посмотрел на другое расписание и увидел, что сразу после него ему придется преподавать Древние руны третьему курсу. Гарри был рад, что расписание было составлено таким образом, что ни один из уроков Древних Рун, которые он должен был вести, не пересекался с уроками Защиты, а то это был бы чёртов кошмар. Решив, что лучше начать и разобраться с делами, Гарри направился в класс Защиты. Подойдя к нему, он заметил, что напротив него есть несколько неиспользуемых аудиторий, и тут его осенила блестящая идея: он изменил направление движения от класса Защиты и направился через коридор к неиспользуемым кабинетам.***
На втором уроке девятнадцать учеников всех факультетов выстроились перед дверью в класс Защиты от тёмных искусств, но все они смотрели в другой конец коридора, где находились неиспользуемые кабинеты. Вместо пустоты на каждой двери теперь красовалась большая цифра от одного до семи. — Ну что ж, разве вы не собираетесь войти? — они слегка подпрыгнули, так как не слышали, как кто-то подошел. Они увидели, что в дверях класса стоит Гарри Поттер и зовет их за собой. Все вошли и сели, гадая, чему он собирается их учить. Авторитет Гарри был довольно высок: в прошлом году он победил Дамблдора на том единственном уроке дуэли, который устроил Локхарт, и стал международным чемпионом по дуэлям в этом году. По правде говоря, никто ничего не знал о Гарри Поттере, кроме того, что было очевидно. — Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему здесь я, а не профессор Люпин. У нашего доброго профессора есть болезнь, которая делает его слабым, и она проявляется время от времени, так что в эти дни я буду вести все его уроки. Я также буду брать у вас один урок в неделю, когда профессор Люпин будет в добром здравии. Он эксперт по темным существам, так что, со мной, вы будете изучать проклятия, — начал Гарри. — Надеюсь, вы заметили аудитории напротив. Похоже что заметили. Каждая из них отведена для одной группы, шестой курс может пользоваться аудиторию с цифрой шесть, это должно быть достаточно легко понять. Там есть несколько мишеней, статичных и движущихся, и именно на них вы можете практиковаться в наложении заклинаний. Имейте в виду, что там есть защита, которая оповестит меня, если один из вас наложит заклинание на другого, так что никаких дуэлей, — сказал им Гарри. Гарри взмахнул палочкой, и стопка буклетов на его столе отделилась и полетела к ученикам, по одному на человека. — Я и мой друг проанализировали, что вы должны выучить к концу года, и составили эти буклеты. Внутри вы найдете заклинания, их действие и движения палочкой. В буклете для шестого курса сорок заклинаний, и именно столько вы должны уметь произносить к концу этого года. Если кому-то из вас нужен один или несколько буклетов за предыдущие годы, обратитесь ко мне, и я вам их предоставлю. Есть ли вопросы? Одна из девочек с Рейвенкло подняла руку. — Да, мисс Стеббинс? — спросил Гарри. — Вы можете показать нам что-то из того, что было на Международном дуэльном турнире? — спросила она, и Гарри вздохнул. — Мне следовало бы спросить, есть ли у вас вопросы о том, чему я собираюсь вас учить, но я все равно отвечу. Моя задача по отношению к вам — научить тому, что вам нужно знать, чтобы сдать экзамены. Если в какой-то момент мы выйдем за рамки программы, то да, я поделюсь с вами своими воспоминаниями, но вам придется потрудиться, — класс, похоже, согласился с этим. — Итак, на первом уроке кто-нибудь может рассказать мне о разнице между светлой и темной магией? — спросил Гарри у класса, и бездумно наложил заклинание на кружку, стоящую на парте, чтобы вскипятить в ней воду для горячего шоколада. Гарри сел на свой стол и некоторое время смотрел на класс, прежде чем выбрать мальчика из Слизерина для ответа на свой вопрос. Мальчик стоял прямо и говорил монотонно, как будто это было что-то заученное им наизусть. — Темная магия — это все, что было классифицировано как таковое Министерством. Она включает в себя заклинания, зелья и другие магические эффекты, направленные исключительно на причинение вреда, как заклинателю, так и цели. Самые страшные темные заклинания называются Непростительными, проклятие Империус, проклятие Круциатус и Убивающее проклятие, — Гарри кивнул. — Минус три балла за цитирование учебника. А теперь, кто-нибудь может угадать, какое заклинание я использовал, чтобы приготовить горячий шоколад? — поднялись три руки, и на этот раз Гарри выбрал девочку из Хаффлпаффа. — Мощные согревающие чары? — предположила она. Гарри покачал головой и выбрал другую руку. — Какое-нибудь огненное заклинание? — спросила она, и Гарри снова покачал головой. — Заклинание, которое я использовал, было проклятием кипячения крови, предназначенным для использования против вампиров. Побочным эффектом этого проклятия является то, что оно кипятит любую жидкость, на которую наложено, но чаще всего ассоциируется с кровью. Это темное заклинание, как считают в Министерстве, однако его применение не имеет юридических последствий, — рассказал Гарри. — Кто-то недавно упоминал Непростительные. Кто-нибудь знает, как они накладываются? — на этот раз рук не было. — Тогда позвольте мне объяснить. Непростительные зависят от эмоций, как и чары Патронуса, и для того, чтобы их наложить, нужно хотеть то, что они делают. Проклятие Империус требует, чтобы вы хотели властвовать над кем-то, проклятие Круциатус требует, чтобы вы хотели, чтобы он чувствовал боль, а убийственное, чтобы вы хотели, чтобы он умер, причем очень сильно. Гарри оглядел кабинет. — Именно это и делает подобные заклинания опасными — нужно заставить свой разум думать именно так. Вы, вероятно, слышали всевозможные слухи о том, что применение темной магии «чернит» душу или что-то в этом роде, но это не так. На самом деле все происходит так: вы заставляете свой разум думать таким образом, что вам хочется причинять боль, хочется убивать. Именно накопление этих негативных мыслей заставляет человека стать «темной» ведьмой или волшебником. Нужно обладать очень сильным разумом, чтобы наложить такое темное заклинание и не пострадать от него, и я скажу, что у меня нет желания проверять, насколько силен мой разум. Пока Гарри говорил, в классе стало очень тихо. Слышно было только Холли, которая записывала на доске мелом то, что говорил Гарри. Гарри подождал, пока она закончит свою работу, и продолжил говорить с классом, убедившись, что все внимание приковано к нему. — Не моя работа — учить вас, как применять темную магию, не моя работа — говорить вам, быть ли вам светлыми, темными или какими-то другими. Моя задача — убедиться, что вы знаете все преимущества и недостатки, прежде чем сделать первый шаг. В оставшуюся часть урока мы рассмотрим некоторые заклинания, которые вы должны были выучить в предыдущие годы, чтобы я мог убедиться, насколько вы продвинулись, — Гарри начал выбирать случайные заклинания из первых пяти буклетов, которые он сделал, и спрашивать случайных учеников о заклинании, движениях палочки, о том, что делает заклинание, и иногда просил показать, что они могут его выполнить. Урок проходил хорошо, никто из учеников не вел себя неадекватно, потому что Гарри был младше их, они записывали все, что он говорил, и, казалось, искренне наслаждались процессом. Гарри предупредил их, что в любой момент может устроить им неожиданный тест, и на это было несколько возмущенных ворчаний. Кроме того, все девятнадцать учеников попросили у Гарри копии буклетов с заклинаниями за предыдущие пять лет, и он с готовностью дал им их. — Теперь вы можете показать себя, — Гарри обратился к комнате, которая казалась пустой, кроме него, Холли и Лен. Однако это оказалось ложным, когда Дамблдор появился словно из воздуха. — Итак, что вы думаете? — спросил он, и начал собирать свои вещи, чтобы в следующий раз отправиться преподавать Древние руны третьему курсу. — Это был довольно интересный урок. Те буклеты, которые вы сделали, кажутся просто великолепной идеей, и я уверен, что они очень пригодятся студентам. Мне было довольно любопытно, когда вы сказали, что вы здесь не для того, чтобы «указывать, быть ли им светлыми, темными или еще какими-то», как вы выразились, но вы были правы, вы здесь не для этого. Я думаю, что вы прекрасно справитесь с ролью учителя и дополните программу профессора Люпина, основанную на изучении существ, — сказал ему Дамблдор. Гарри хмыкнул в ответ. — Если я оставлю все в таком виде для других курсов, то надеюсь избежать любых конфликтов, которые могут возникнуть. Мне не очень хочется преподавать тем, кто учился со мной в одном курсе два года, и я уверен, что там могут возникнуть проблемы. — А я уверен, что у тебя все получится, — ответил Дамблдор. — Студенты, после этого урока, несомненно, расскажут о том, чему они научились, а хорошее первое впечатление, как я убедился, часто творит чудеса, — Гарри хмыкнул и поспешил выйти из комнаты, чтобы провести свой первый в жизни урок Древних рун.***
Гарри снова стоял перед классом, Холли смотрела на доску с мелом и учеников перед собой. Разница была в том, что все ученики были теми, с кем он сидел последние два года, и Гарри уже мог сказать, что Малфой будет проблемой. — Итак, это ваш первый урок Древних рун, и я буду вашим профессором, — начал Гарри. — Отлично, всё пропало! — воскликнул Малфой. Гарри подождал, не скажет ли он что-нибудь еще, но, не дождавшись, продолжил урок. — На этом уроке вы будете изучать три отдельных «рунических языка». Древненорвежский, написанный на футарке, египетский, написанный иероглифами, и узнаете о волшебных пиктограммах. А теперь несколько базовых примеров, — Гарри указал на три плитки, лежащие на столе рядом с ним. — Это все примеры рун Старшего Футарка с одним действием. Первая — Кауно, руна огня, — Гарри активировал первую плитку, и над ней появился огонь. — Она может означать огонь, свет, и тепло, — пояснил Гарри. — А это Иса, руна льда. Некоторые из вас помнят, как я использовал Хагалаз в качестве ледяной руны против директора в прошлом году. Это потому, что Хагалаз переводится как «град» и может быть использована в качестве вторичной руны мороза. И хотя очевидно, что Иса означает замораживание и холод, её также можно использовать для обозначения отсутствия перемен, застоя, отсутствия эмоций и некоторых других вещей, — Гарри активировал плитку, и над руной появилась ледяная скульптура человека. — Эта третья руна — Лагуз, руна воды, — когда Гарри активировал ее, вода начала стекать с края стола. — Хотя очевидно, что она используется для создания воды, ее также можно использовать для очищения и других целей, — сказал Гарри. — Да? Может ли она очистить твою грязную кровь? — воскликнул Малфой, и Гарри снова сделал паузу. — Пять баллов со Слизерина, мистер Малфой, и вам лучше быть осторожным, чтобы я не назначил вам отработку у Филча. Я слышал, что в туалетах для мальчиков на четвертом этаже проблемы с водопроводом, не могли бы вы оказать помощь? — это заставило хорька замолчать, по крайней мере, на данный момент. — Итак, для первого урока я не жду, что вы активируете руны самостоятельно, как и не жду, что вы будете создавать свои собственные рунические массивы. К концу года вы должны начать активировать одиночные руны и, возможно, двойные комбинации рун. Тройные вы изучите в следующем году, а лучшие из вас смогут выполнять комбинацию из четырех рун для СОВ. ЖАБА требуют, чтобы вы могли, по крайней мере, связать и активировать массив из пяти рун, но лучше — из шести, — Гарри повернулся к классу. — Да, мисс Грейнджер? — спросил Гарри единственную ученицу, поднявшую руку вверх. — Это все, что мы будем делать с рунами, создавать рунические массивы и тому подобное? — спросила она. Гарри усмехнулся. — Нет, это лишь часть. Большая часть подготовки к СОВ будет посвящена переводу отрывков, написанных на древненорвежском и египетском языках, а также интерпретации пиктограмм. Также будет немного истории, а также несколько других вещей, и только самые очевидные из них — это рунические массивы и т.п, — объяснил он. — Вы поймёте, что этот урок будет иметь сходство с уроками маггловского языка и культуры, а также с историей и мифологией. Но мы будем изучать не только норвежских богов и их культуру, есть и другие люди, которые использовали руны для достижения больших результатов. Примером может служить Кухулин из Ирландии, который создал рунический массив, заставляющий сражаться один на один до смерти. Это называлось Ath nGabla, и не просите меня научить вас ей, я не стану, — нахмурился он. Затем Гарри начал учить класс значениям и произношению пяти рун Футарка, сказав, что чем быстрее они это выучат, тем быстрее смогут приступить к более интересным вещам. Это послужило достаточной мотивацией, чтобы заставить их выучить то, чему он учил, и больше урок не прерывался. Когда урок закончился, и ученики покинули комнату, Гарри облокотился на парту. Этот урок оказался гораздо более утомительным, чем предшествовавший ему урок Защиты c шестым курсом. Возможно, это было связано с тем, что Гарри думал об уроке, возможно, с тем, что тут присутствовал деструктивный Малфой, а возможно, с тем, что студенты знали и ожидали от него чего-то. Что бы это ни было, он был рад, что всё закончилось. — Ну и как, по-твоему, все прошло? — спросила Бет у Гарри. Он не стал поднимать взгляд, так как знал, что она наблюдала за классом, как Дамблдор на уроке ЗОТИ. Он поднял голову и посмотрел на нее сквозь повязку, но, похоже, это её только позабавило. Гарри вздохнул. — Я ожидал от Малфоя неприятностей, но угроза отработки с Филчем заставила его пока замолчать, но я все равно ожидаю от него неприятностей позже. Остальные ученики, на удивление, похоже, приняли меня как учителя, не так легко, как те шестикурсники, у которых я вел Защиту, но проблем не будет. У меня сегодня довольно напряженный день: это был мой второй урок за день, я собираюсь поговорить с Люпином о программе в обед, после обеда у меня первый урок в этом году, «Уход за магическими существами», а за ним последуют два урока Защиты от темных искусств, один с четвертыми курсами, другой — со вторыми. Бет хихикнула. — Если ты действительно так занят, то тебе лучше уйти прямо сейчас, давай, вперед! — она вытолкала Гарри за дверь, при этом Холли сидела у него на плече, а Лен — у его ног. Лиз и Фран также незримо окружали его, но они, как он и говорил, были невидимы. Затем Бет обратилась к Холли. — Ты должна проследить, чтобы Гарри нормально пообедал, слышишь? — Холли рассмеялась и согласилась, сказав, что проследит за этим. Гарри лишь проворчал себе под нос и направился к ближайшему гобелену — кратчайшему пути к кухням. Он взял два подноса с едой — один для Люпина, другой для себя и Холли — и направился туда, где, по словам Холли, находился оборотень. Гарри было интересно, как пройдет эта встреча.***
Все, кто видел Гарри по пути в кабинет профессора Люпина, смотрели на него в замешательстве, ведь это было довольно странное зрелище. Гарри нашел оригинальный способ нести два подноса с едой на крыле. Да, одно из крыльев Гарри было горизонтально вытянуто за спиной, и именно там находились два подноса с едой. Его длинные волосы также служили для того, чтобы все было устойчиво, когда он поднимался и спускался по лестницам и коридорам. Холли, сидевшая на его плече, направила его прямо к комнате, в которой находился Ремус Люпин. Как и ожидалось, это был кабинет профессора Защиты от темных искусств. Гарри постучал в дверь свободной правой рукой и стал ждать ответа. По ту сторону двери послышалось шарканье, и через мгновение она приоткрылась, показав оборотня внутри. Убедившись, что за дверью действительно стоит Гарри, Люпин открыл дверь и впустил его. Он внимательно посмотрел на Холли, сидящую у него на плече, но промолчал, а также в замешательстве нахмурил брови, увидев Лен, которая проскользнула внутрь вместе со своим хозяином. Гарри снял с крыла оба подноса с едой и поставил их на ближайшую ровную поверхность — стол, после чего наколдовал себе стул, чтобы сесть, а также наколдовал стул для Холли. Он уселся, и Лен свернулась калачиком у него на коленях, внимательно глядя на Ремуса Люпина. Если вчера, в полнолуние, он и выглядел неважно, то в сравнении с тем, как он выглядел сейчас, оборотень выглядел совсем плохо. Его кожа выглядела как восковая, на ней блестели капельки пота, под глазами были мешки, а одежда была помятой и грязной. Он выглядел старым, гораздо старше своего реального возраста. Ремус смотрел на мальчика, который называл себя Гарри Поттером, и пытался объяснить себе это. Он помнил его совсем маленьким, счастливым ребенком с яркими зелеными глазами и вороно-черными волосами. Он помнил, как играл с ним и чувствовал себя на десяток лет моложе, чем был, — тогда он мог забыть о своей ликантропии, и ему это нравилось. Сейчас он смотрел на мальчика, и все, что происходило, — это волк в его сознании, инстинкты, которые отказывались игнорировать, кричали ему, чтобы он не делал ни шагу, убирался отсюда немедленно, что перед ним хищник, который может разорвать его на части в одно мгновение. Волосы Гарри были совсем не такими чёрными, как тогда, даже если не обращать внимания на фиолетовый цвет, чёрный цвет волос был ещё темнее, чем раньше. Если раньше они были похожи на чистую школьную доску, то теперь это была бездна, которая всасывала свет вокруг себя и не хотела его выпускать. Глаза Гарри были скрыты повязкой, и он мог видеть сквозь нее, но Ремус сомневался, что они были такими же зелеными, какими их помнил. Эмблема, выгравированная на повязке, была интересной, и Ремус пытался разгадать её: она выглядела как какой-то стилизованный глаз. Были и другие отличия: кожа Гарри была до страшного бледной, ногти заострились и теперь напоминали когти — довольно тревожный образ, клыки, которые он помнил, когда мальчик улыбнулся ему прошлой ночью, крылья, появившиеся на спине, странная руна на лбу, лёгкая, хищная грация в движениях, которая была почти неземной. — Кто ты? — прошептал Ремус так тихо, что это мог бы сделать только оборотень, но Гарри отреагировал, он наклонил голову на одну сторону и заговорил с Ремусом ясным и ровным голосом. — Я — Гарри Поттер, — он сказал. — Не думаю, что то, кто я, является целью этой небольшой встречи, мы собрались здесь, чтобы обсудить учебный план, по которому мы должны учить студентов в этом году, — Ремус улыбнулся: возможно, Гарри взял пример с Лили, а не с Джеймса? Внешность можно было объяснить, ведь существовало множество зелий, способных изменить внешность, в конце концов, богатые чистокровные женщины использовали их, чтобы стать более привлекательными для потенциальных женихов. — Значит, ты взял пример с Лили, а не с Джеймса? — спросил Ремус. Гарри вздёрнул бровь: он был здесь не для того, чтобы волк предавался ностальгии и воспоминаниям, а для того, чтобы работать над образованием студентов. — На кого я равняюсь и насколько, сейчас не имеет значения, мы собрались здесь, чтобы обсудить преподавание, — более строгий голос Гарри, казалось, вызвал реакцию Ремуса, и Гарри кивнул. — Я слышал, что вы специализируетесь на темных существах, поэтому мои уроки будут основаны на проклятиях, — Гарри протянул Люпину семь буклетов, и тот с недоумением посмотрел на них. — Это заклинания, которые ученики должны знать к концу года, они разделены по годам, в которые должны были быть выучены. Ремус быстро пролистал буклеты и был впечатлен. Хотя каждый буклет был размером примерно с стандартный лист бумаги, он казался хорошим пособием. В верхней части каждой страницы было название заклинания, под ним — заклинание, под ним — описание эффекта, а под ним — изображение движений палочки. Внизу страницы были ссылки на учебники, которые могли рассказать об истории и применении каждого заклинания. — Это то, на чем ты будешь основывать свои уроки в этом году? — спросил Ремус, но был удивлен, когда мальчик покачал головой, и черно-фиолетовые волосы зашевелились, как волна, следуя за движениями. — Я буду учить их заклинаниям, истории и их применению, но все зависит от учеников, хотят они учиться или нет. Не поймите меня неправильно, я буду учить их, но не буду повторяться. Любой может посмотреть произношение и движения палочкой и выучить кучу заклинаний, я же намерен научить их чему-то другому, я хочу научить их думать самостоятельно. Я хочу, чтобы они спрашивали, почему что-то является светлым или темным, когда им разрешено легально применять заклинания, какие последствия могут иметь их действия и многое другое. Мой первый урок с шестыми курсами касался магии, основанной на эмоциях, Непростительных и Патронусе, — рассказал ему Гарри. — Действительно ли разумно учить их этому? Я знаю, что Непростительные входят в программу NEWT, но вдаваться в подробности о том, как они накладываются? Не слишком ли это опрометчиво? — неуверенно спросил Ремус. Гарри покачал головой. — Да, я рассказал им о психическом состоянии, необходимом для произнесения заклинаний. Но также рассказал им о том, что происходит с разумом тех, кто неоднократно использовал эти заклинания. Среди них было больше нескольких человек, которые, казалось, были в полном ужасе от перспективы того, что их разум может быть затронут таким образом. Ремус кивнул. — Да, чистокровные, по крайней мере, понимают последствия. Ведь их дети не попадут под «развращающее влияние тёмных заклинаний», не так ли? Гарри фыркнул. — Чистокровные? Я уловил в вашем голосе нотки предрассудков? Должен сказать, что вы один из тех, у кого есть более веские основания для предубеждения. Именно чистокровные, в первую очередь, пишут законы, не позволяющие оборотням получать работу, на которую они более чем способны. Ремус немного неуверенно посмотрел на Гарри, когда тот начал есть, кормя кошку на коленях чем-то из своей тарелки. Маленькая женщина, ростом всего в фут, тоже ела с той же тарелки, что и он. Лиз и Фран оставались незаметными, но, как он обычно делал, Гарри позже сходит на кухню и принесет две большие тарелки с едой, чтобы они могли поесть в башне. Хотя на самом деле им не нужно было есть, они могли прекрасно существовать за счёт праны Гарри, они действительно ценили то, что он для них делал. Ремус молча принялся за еду, которую принес Гарри. Его мысли были настолько сосредоточены на нём самом, что он не сразу понял, что ест. Он был удивлен: когда он учился в школе, еда всегда была традиционно английской, но то, что он ел, таковым не являлось. Там был небольшой суп, миска риса, немного рыбы и овощей. Ремус перевел взгляд на то, что ел Гарри, и увидел, что это почти то же самое, только с мясом. Будучи оборотнем, Ремус любил, чтобы мясо было средней прожарки, но у Гарри оно было практически сырым, и он выглядел так, словно наслаждался этим. Ремус не знал, что с этим делать, и был ли вообще человек перед ним, тем Гарри, которого он знал. В то время как все остальные, казалось, смирились с тем, что да, это Гарри Поттер, мальчик-который-выжил, Ремусу это давалось с трудом. Помимо того, что он выглядел совсем не так, как тот, которого он помнил, а также не был похож ни на Лили, ни на Джеймса, были и другие отличия. Например, его запах, и, хотя Ремус презирал своего внутреннего волка, он не мог избавиться от тех преимуществ, которые давал ему внутренний зверь. Гарри в детстве пах матерью и отцом — конечно, он всегда был рядом с тем или другим, — но от него также пахло свежестью, молодостью, легким ароматом травы и резким утренним воздухом. От сидящего напротив мальчика сильно пахло кровью, тенями и ядом. От него пахло змеями, землей и, хотя он чувствовал этот запах всего один раз несколько лет назад, от него также пахло вампиром. Ремус принюхался, пытаясь уловить хотя бы намек на то, как пах Гарри двенадцать лет назад, но ничего не добился. Ремус наблюдал за манерами Гарри, пытаясь представить себе Лили или Джеймса в том же возрасте. Джеймс был расчетливым и привлекал к себе внимание, Лили была непринужденной и аккуратной, что было вполне нормально. Гарри был плавным и аккуратным, но, похоже, его этому не учили, он казался совершенно естественным. Он наблюдал за тем, как Гарри общается с кошкой и «феей», или кем она там была, и не видел ни непринуждённого подшучивания Джеймса, ни яркой и увлекательной дискуссии в стили Лили. Гарри позволил кошке, если это действительно была кошка, потому что от нее исходил странный запах, устроиться поудобнее и продолжал рассеянно кормить её, поддерживая тихую беседу с феей, которую, похоже, звали Холли. Ремус напряг слух и уловил, о чем они говорят: похоже, они обсуждали уроки Гарри на остаток дня. Из того, что он услышал, следовало, что Холли будет отвечать за написание на доске, а Гарри будет стоять ближе к ученикам, когда будет их учить. Это была хорошая идея: кто-то должен записывать все необходимое, когда учитель не будет отделять внимание от учеников. — А, Гарри, — сказал Ремус, привлекая внимание остальных присутствующих в комнате. — Один из моих первых уроков должен быть для третьего курса. Ты занят на пятом уроке в понедельник? — спросил он. Гарри моргнул, и через мгновение в его руках оказалась стопка расписаний. Он пролистал их и вынул два. — Я не преподаю, если вы об этом спрашивали, — сказал он. — Что касается занятий, то на пятом курсе будут только Арифмантия и Прорицание, так что я ничем не занимаюсь. Почему вы спрашиваете? Хотите, чтобы я присутствовал на занятиях в качестве вашего ассистента? Ремус кивнул головой. Он не это имел в виду, но, возможно, это была хорошая идея: он собирался провести урок о боггартах, и знание того, чего боится Гарри, могло бы помочь ему лучше понять мальчика. По какой-то причине Ремус очень сомневался, что боггарт станет Волдемортом, чего он и ожидал, пока не познакомился с мальчиком лично. — Да. Я собираюсь провести урок о боггарте, и я слышал, что в одной из комнат для персонала есть подходящий экземпляр, на который наткнулся смотритель. Я подумал, что нужно провести практический урок и научить их заклинанию, которое отпугивает боггарта, — Ремус обратил внимание на гримасу Гарри и поинтересовался, в чем дело. — Предупреждаю, — сказал Гарри. — Боггартов можно легко назвать духами, а такие существа обычно ведут себя странно рядом со мной. Спросите любого из профессоров, и вы поймете, что, за исключением Елены, призраки стараются избегать меня. А еще в лесу есть гитраш, который привязался ко мне, так что имейте это в виду. Ремус задумался о причинах этого, но понял, что гость не собирается ему ничего рассказывать. Он продолжал молча есть, наслаждаясь вкусом того, что ему подали, пока они оба не доели. Гарри забрал подносы с посудой и сказал, что занесет их на кухню по пути на следующий урок — Уход за магическими существами на третьем курсе.***
Гарри отправился на четвертый урок, следующий сразу после обеда, и обратил внимание на погоду, пока шел через всю территорию к хижине Хагрида. Небо было ясным, бледно-серым, с россыпью облаков. Трава под ногами пружинила и была влажной, когда он шел по ней на свой первый за день урок, где не был учителем. С ним были Гермиона и Невилл — он догнал их в Большом зале, когда отнёс посуду на кухню, и они решили пойти на урок все вместе. Гермиона ворчала, что-то о своём коте и крысе, которую она, похоже, очень хотела съесть, а Невилл бросал на нее веселые взгляды, когда она не видела его лица. Однако ему удалось отвлечь их, рассказав о превращениях в анимагов. Гермиона была убеждена, что им не следует пить зелье, пока она не прочитает как можно больше по этому вопросу. И, очевидно, уже была в библиотеке, чтобы прочитать книги по трансфигурации человека для старших курсов, но книга, в которой было зелье Гарри, вероятно, находилась в запретной секции. Трансфигурация человека — это то, что Гарри было очень любопытно, и то, о чем он действительно хотел узнать больше. Это была одна из ветвей магии, которую он до сих пор не практиковал, не считая превращений в анимагов, из-за того, что с её помощью можно было делать. Трансфигурация человека заключалась в превращении людей и других разумных и магических существ в одушевленные или неодушевленные предметы. Простейшие аспекты трансфигурации человека включали в себя превращение магглов в животных — это было проще, чем волшебников в животных, потому что у них не было собственной магии, — и вплоть до превращения людей в неодушевленные предметы, например в велосипед. Гарри было интересно, что скажет Рин, если он превратит её в игуану или, может быть, в капусту. Вероятно, это вызвало бы у нее сильное недовольство, ведь Волшебство так широко используется по сравнению с Магией, и с его помощью почти каждый может сделать практически все, что угодно, — вот что вызвало бы у неё настоящий гнев. Гарри и сам делал сравнение — Волшебства и Магии — и пришел к определенным выводам. Один из них заключался в том, что в бою всегда лучше, чтобы за твоей спиной стоял маг, которому ты доверяешь, а не волшебник. Магия, возможно, более ограничена, чем волшебство, но она, несомненно, более мощная, и боец не рискует, что его палочка сломается. Кроме того, у волшебства гораздо больше вариаций применения, и пользоваться им было гораздо проще. Гарри знал, что в мире волшебников существует множество артефактов, которые можно воссоздать или воспроизвести с помощью Магического ремесла, но это требует огромных усилий и большого количества людей. Есть и вещи, которые напрямую не связаны с волшебством и магией, но о них стоит упомянуть. Такие вещи, как мораль, сильно отличаются между магами и волшебниками: первые делают практически все во имя исследований, а вторые больше соответствуют обычным человеческим законам, пусть и немного устаревшим. Гарри перевел взгляд на трех человек впереди них — Драко Малфоя, Винсента Крэбба и Грегори Гойла. Он решил, что будет внимательно следить за этими тремя, на случай если они попытаются что-то сделать. Казалось, они над чем-то смеются, и только через мгновение понял, что они смеются над Невиллом и тем, как на него действуют дементоры. Гарри посмотрел на мальчика рядом с собой: похоже, Невилл не понимал, о чем говорят три слизеринца, но Гарри решил, что все равно отомстит. Он предположил, что, возможно, просто сдерживает себя из-за того, как Хорёк вел себя на Древних Рунах, возможно, это что-то, что осталось после истории с контрактом, но Гарри было все равно, он собирался сделать это в любом случае. Конечно, не сейчас — это не прибавит уверенности Хагриду, если что-то случится в самом начале его преподавательской карьеры, но скоро. Поскольку это был первый урок его друга, Гарри поручил Лиз, Фран, Лен и Холли смотреть в оба, если кто-то из учеников попытается что-то сделать во время урока. Гарри увидел Хагрида, который ждал всех у дверей своей хижины, и помахал рукой, на что тот вскоре ответил. Гарри обратил внимание на то, во что тот был одет, и ему стало интересно, у скольких животных пришлось содрать мех, чтобы сделать вещь его размера. Клык, был возле ног Хагрида, и лежал с высунутым языком. — Ну-ка, пошевеливайтесь! — воскликнул полу-великан, когда класс приблизился к нему. — Сегодня у меня для вас настоящий праздник! Вас ждет отличный урок! Все ли здесь? — после быстрого подсчета оказалось, что все на месте. — Хорошо, следуйте за мной! Хагрид направился к Запретному лесу, и Гарри с изумлением подумал, не там ли будет проходить урок. Но, похоже, нет: вскоре Хагрид уже вел их по краю деревьев, и через пять минут они оказались перед пустым загоном. Гарри улучил момент, чтобы потянуться к своему разуму и слегка коснуться сознания Элестии своим собственным. Это, похоже, привлекло её внимание, и Гарри почувствовал, как она сосредоточилась на их части Запретного леса. Гарри был единственным, кто почувствовал её прикосновение к своему разуму, но все остальные студенты заметили, что деревья вокруг них шелестят от невидимого ветерка, и во всем вокруг, казалось, есть что-то «живое». Некоторые ученики, а точнее, большинство из них, казались немного напуганными или испуганными этим и собрались в небольшие кучки. Гарри не стал этого делать и прислонился к дереву рядом с собой, услышав, как Элестия слегка посмеивается над тем, как остальные ведут себя. — Всем собраться у ограды! — позвал Хагрид, возвращая внимание класса к себе и тем самым сняв внезапно возникшее из ниоткуда чувство, что за ними наблюдают. — Вот так, убедитесь, что вам всё видно. Теперь первым делом откройте свои книги… — Как? — раздался холодный, протяжный голос Драко Малфоя. — А? Что значит «как?»? — спросил Хагрид. — Как нам открыть наши книги? — повторил Малфой. Он достал свой экземпляр «Чудовищной книги о чудищах», которую перевязал веревкой. Другие люди тоже достали свои экземпляры, некоторые из них были перевязаны лентой, некоторые — ремнями, другие засунуты в плотные сумки, а некоторые даже зажаты зажимами. — Неужели никто не смог открыть свою книгу? — сказал Хагрид, и посмотрел на книгу Гарри, которая была открыта. — А, Гарри, тебе это удалось. Не хочешь поделиться с классом, как ты это сделал? Гарри посмотрел в восторженно сияющие глаза Хагрида и вздохнул. — Книга — как животное, ее нужно приручить. Вы можете либо подружиться с ней, я считаю, что поглаживание по корешку помогает, либо запугать ее, — объяснил он. Заметив, что некоторые люди вокруг него с сомнением смотрят на его объяснения, Гарри снова вздохнул. Гермиона протянула одну руку к его книге, она слегка дрогнула, но тут же отдернула её, когда книга зарычала на нее. Гарри выпустил на свободу немного убийственного намерения и зарычал на свою книгу, которая заскулила, но потом снова успокоилась. Гермиона потянулась к книге, но всё ещё нервничала, но на этот раз ей удалось дотронуться до нее, прежде чем отдернула руку. — Ты не просто погладил её? — спросил Хагрид, как будто это было самой очевидной вещью в мире. — Смотри… — сказал он и потянулся к книге Невилла, перевязанной веревкой. Он распутал веревку, и книга попыталась укусить Хагрида, но тот просто провел большим указательным пальцем по ее корешку, после чего книга задрожала и затихнула в его руке. — Как же мы все идиоты! — усмехнулся Малфой. — Надо было погладить их, почему мы не догадались? — этот маленький светловолосый хорек начинал злить Гарри ещё больше, чем раньше, если это вообще было возможно. — Я… я думал, что они забавные, — неуверенно пробормотал Хагрид, обращаясь к ближайшей к нему Гермионе. Хагрид и не подозревал, насколько громким было его бормотание — настолько громким, что его отчетливо слышал весь класс. — О, невероятно забавно! — воскликнул Малфой. — Очень остроумно, давать нам книги, которые пытаются оторвать нам руки! — Хагрид опустил глаза, но не успел ничего сказать, как Гарри выпустил в сторону хорька волну убийственного намерения. Это не было похоже на ту быструю и маленькую вспышку убийственного намерения, которую он направил на книгу, или даже на то, как он напугал Локхарта в прошлом году, когда тот притворялся оборотнем. Эта волна убийственного намерения была гораздо менее сдержанной и целиком была направлена на Драко Малфоя. Весь класс дрожал и трясся, многие из них смотрели на страшного мальчика, от которого им вдруг захотелось оказаться подальше. Даже Хагрид, казалось, немного пострадал от этого и удивленно посмотрел на Гарри, но это было ничто по сравнению с Драко Малфоем. Светловолосый мальчик застыл на месте, буквально чувствуя, как на него обрушивается гнев гибрида Горгоны и Мертвого Апостола. Он дрожал и трясся от ужаса все двадцать секунд, пока Гарри держал его под этим гнетом, и отпустил его только тогда, когда почувствовал запах мочи. Как только Гарри убрал своё убийственное намерение, весь класс перевёл дух, а затем довольно медленно собрался вместе. Гарри остался стоять на месте, так как сомневался, что они захотят, чтобы он присоединился к их тесному кругу. Малфой тоже не был частью группы, он стоял с другой стороны от них и так далеко от Гарри, как только мог. — Вы что-то говорили, профессор? — спокойно и вежливо, спросил Гарри Хагрида, это было совершенно не похожим на тот гнев, который он обрушил на Малфоя за несколько минут до этого. Хагрид на мгновение моргнул, но потом опомнился и продолжил урок. — Итак, — сказал Хагрид, который, казалось, потерял нить разговора. — Итак, у вас есть книги, а теперь нужны магические существа. Да. Я сейчас приведу их, — затем Хагрид зашагал через деревья в лес и скрылся из виду. Гарри улучил момент и спросил у Элестии, что находится в том направлении, после чего внутренне вздохнул. Он предупреждал Хагрида об использовании гиппогрифов на своем первом уроке с тринадцатилетними подростками, но, похоже, слова Гарри остались без внимания. Малфой, казалось, собрался с духом, а может быть, он был просто глуп, чтобы заговорить снова, но рык Гарри заставил его замолчать прежде, чем он успел начать. Визг Лаванды Браун вскоре оповестил остальной класс о том, что приближается в этом направлении, и Гарри тоже посмотрел. Навстречу им шла дюжина самых причудливых существ, каких только могли видеть студенты, особенно магглорожденные. Гарри видел и более странные — в конце концов, он видел то, что увидел через воспоминания Вейвера о четвертой Войне за Грааль. У существ, приближавшихся к ним, туловища, задние ноги и хвосты были как у лошадей, а передние ноги, крылья и головы — как у гигантских орлов со стального цвета клювами и большими, ярко-оранжевыми глазами. Когти на передних лапах были длиной в полфута, что составляло половину роста Холли, и выглядели очень смертоносными. На шее у каждого из зверей был толстый кожаный ошейник, прикрепленный к длинной цепи. Все эти цепи сходились в руках Хагрида, который бежал трусцой позади тварей. Он завел их в загон на глазах у учеников, а затем повернулся к классу. — А ну-ка, сюда! — прорычал он, и начал подталкивать существ к ограде, у которой стояли ученики, и потряхивая цепями в руках. Класс отступил, но, что интересно, никто из них не подошел к нему ближе. Гарри негромко захихикал, и гиппогрифы обратили на него внимание, как бы смерив его взглядом и кивнули головой. Это заинтриговало, и он подошел к гиппогрифам поближе, размышляя о том, насколько они умны на самом деле. Его было видно в их глазах, и они, казалось, знали о присутствии Гарри, но не отступая, как большинство животных, но и не проявляли агрессии по отношению к нему. — Гиппогрифы! — радостно воскликнул Хагрид, и помахал им рукой. — Красивые, правда? Гарри действительно мог оценить, насколько они прекрасны. Лично он считал, что остальным придется пережить шок, увидев нечто, представляющее собой слияние лошади и хищной птицы, прежде чем они смогут разглядеть их достоинства. Было довольно интересно наблюдать, как их шерсть плавно переходит от птичьих перьев к конскому волосу, причем каждый из них был яркого, насыщенного цвета. Они были серыми, бронзовыми, каштановыми и черными. — Итак, — сказал Хагрид, хлопнул в ладоши и окинул всех взглядом. — Если вы хотите подойти поближе, то… Никто из них, казалось, не хотел идти вперед, но Гарри был достаточно любопытен, чтобы сделать несколько шагов в их сторону, и вскоре к нему присоединились Гермиона и Невилл. Они втроем подошли к ограде, двое осторожно, а первый совершенно спокойно. — Первое, что вы должны узнать о гиппогрифах, — это то, что они невероятно гордые существа, — сказал им Хагрид. — Их очень легко обидеть. И никогда не пытайтесь этого сделать, это может стать последним, что произойдёт в вашей жизни. Гарри мысленно добавил к этому несколько фраз, например: «Да, это одна из причин, по которой я не советовал использовать их на первом уроке», «Правда? Черт возьми, оскорблять опасных существ — это то, что люди делают постоянно» и «Я просто знаю, что что-то пойдёт не так». Гарри обвел взглядом учеников и обнаружил, что все они обратили внимание на Хагрида — все, кроме Малфоя и его дружков. Гарри мысленно отметил их как троих, которые «скорее всего, убьют себя ещё до СОВ», и сделал мысленную заметку держаться поближе к ним, чтобы они не испортили урок Хагрида ещё больше, чем уже испортили. Гарри снова переключил свое внимание на то, что говорил преподаватель. — Мы всегда должны ждать, пока гиппогриф сделает первый шаг. Это банальная вежливость, понимаете? Вы подходите к нему, кланяетесь и ждете. Если он поклонится в ответ, тогда вам разрешается его потрогать. Если он не поклонится, то уходите от него как можно быстрее, эти когти очень опасны, — Гарри закатил глаза: если Хагрид сказал, что они опасны, то что же они могут сделать с детьми? — Так, кто хочет пойти первым? — спросил Хагрид, как будто ожидая, что все будут прыгать вверх и кричать: «Выберите меня!» «Я!». Даже Гермиона и Невилл, похоже, сомневались, но Гарри был не против оказаться поближе к ним. Глаза Хагрида приняли слегка умоляющий вид, и Гарри заговорил. — Я попробую, — сказал он, и едва сдержал вздох. Видите ли, это была одна из причин, по которой Гарри не доверял Хагриду как учителю. Хотя он мог знать практически все о самых разных существах, его пристрастие к более опасным, похоже, отпугивало людей. — Молодец, Гарри! — радостно проговорил он, Гарри увидел благодарность в глазах здоровяка и ответил ему едва заметным кивком и улыбкой. Если судить по тому, что Хагрид сморщил глаза и улыбнулся, он заметил это. — Так, посмотрим, как ты поладишь с Клювокрылом, — он притянул к себе одного из гиппогрифов, серого, который, похоже, был лидером группы, и снял с его шеи ошейник. Гарри положил одну руку на самую высокую часть ограды и быстро перепрыгнул через неё, Холли по-прежнему сидела у него на плече. Класс, казалось, затаил дыхание, Малфой с ненавистью смотрел на его спину. — Спокойно, Гарри, кажется, он ищет твой взгляд. Для тебя это не будет проблемой, на тебе ведь повязка, но гиппогрифы не любят, когда люди слишком часто моргают, — Хагрид проинструктировал Гарри, и тот сдержал фырканье: быстрые движения глаз при слишком частом моргании привлекли бы внимание кого угодно в животном мире, и гиппогрифов это не касалось. Гарри подошел к гиппогрифу и отвесил ему небольшой поклон, не обнажая при этом шею. Обнажить шею означало подчиниться, а Гарри не собирался никому подчиняться. На мгновение Клювокрыл, казалось, пристально посмотрел на Гарри, и Хагрид уже начал звать его обратно, но тут он согнул передние лапы и опустил голову в поклоне. Клювокрыл оставался в таком положении несколько мгновений, демонстрируя свое признание Гарри, а затем снова поднялся и гордо поднял голову. Длинный поклон, похоже, привлек внимание других гиппогрифов, и все они тоже внимательно посмотрели на Гарри, после чего, к удивлению Хагрида, тоже поклонились. Гарри подошел к Клювокрылу и осторожно погладил его по бокам, удивляясь тому, как плавно перья переходят в шерсть. Он моргнул, когда почувствовал, как гиппогриф провел клювом по крыльям Гарри: похоже, гиппогрифу было любопытно, что это за «крылатый человек». — Молодец, Гарри! — воскликнул Хагрид. — Думаю, теперь он позволит тебе покататься на нем, попробуй, — Гарри только вздохнул: у него были свои крылья, так зачем ему кататься на гиппогрифе? Тем не менее Гарри сел на Клювокрыла и обхватил его тело, избегая перьев. По здравому размышлению, гиппогрифу не понравится, если кто-то будет выдергивать из него перья. Гарри щелкнул языком и погнал Клювокрыла вперед, он был уверен и в себе и в животном. Без особого предупреждения двенадцатифутовые крылья по обе стороны от Гарри, больше, чем его собственные, расправились и начали хлопать. Вскоре Гарри поднялся в воздух и, смещая свой вес, направил гиппогрифа к замку и вокруг него, а затем вернулся обратно. Это было совсем не похоже на полет на метле, но и не похоже на полет с собственными крыльями. Хотя полет на метле был довольно плавным, ему также не нравилось доверять тому, что, по сути, было не более чем заколдованной палкой. Несмотря на то, что полет на метле больше походил на полет на собственных крыльях, Гарри не хватало ощущения того, как его собственные мышцы напрягаются и сокращаются, поднимая его вес в небо. Однако вскоре Гарри вернулся на поляну, и класс радостно приветствовал его, когда он приземлился. Казалось, они уже смирились с тем, что тот использовал свое убийственное намерение, и всем не терпелось попробовать. Когда Хагрид позвал их разделиться на группы для работы с гиппогрифами, на этот раз вызвались все. Гарри разговаривал с Хагридом, обсуждая то, что они оба были новыми учителями, и то, как обстоят дела. Ему было странно осознавать, что у шестидесятилетнего полу-великана меньше опыта преподавания, чем у него только потому, что у Гарри до сих пор было больше уроков, но все же. Гарри не спускал глаз с Малфоя и его дружков, которые теперь работали с Клювокрылом. Это не означало, что он следил только за ними, поскольку Лиз и Фран присматривали за другими группами, но если бы возникли проблемы, то эти трое были бы самыми вероятными их виновниками. И они довольно быстро доказали его правоту, хотя Гарри и очень хотелось, чтобы Клювокрыл выбил из него всю дурь, но ему пришлось вмешаться: Гарри не сомневался, что Хорёк попытается отомстить гиппогрифу, если пострадает, а это было бы несправедливо по отношению как и самому Клювокрылу, так и к Хагриду. Поэтому, когда Драко сказал: — Это очень просто, — после чего сам Гарри мгновенно перешел в состояние повышенной готовности. — Я знал, что это должно быть просто, если Поттер смог это сделать… Готов поспорить, ты совсем не опасен, правда? Правда, уродливая огромная скотина? Мгновение спустя Гарри оказался между светловолосым слизеринцем и разъяренным гиппогрифом. В его руках появилась коса, и теперь он отбивал удары шестидюймовых когтей Клювокрыла. Малфой споткнулся, упал назад, и на его лице появилось изумлённое и испуганное выражение. Остальные ученики тоже прекратили свои занятия и с удивлением и благоговением наблюдали за тем, как Гарри Поттер, с видимой легкостью, ловко отклоняет и блокирует все удары гиппогрифа. Вскоре к ним подбежал Хагрид, накинул цепь и ошейник на шею гиппогрифа и потащил его назад, несмотря на попытки вбить в глупого хорька хоть немного разума. — Интересный первый урок? Пожалуй, я соглашусь с тобой, Хагрид. Жаль, что некоторые идиоты не могут обратить внимание на безопасность, и рискуют своими собственными жизнями, — сказал Гарри, указывая на все еще ошеломленного Малфоя. Это вызвало несколько смешков со стороны класса, и они покинули урок совершенно невредимыми, хотя все могло бы быть гораздо хуже, если бы Малфоя никто не защитил.