Вперед - назад

Оби-Ван Кеноби ожидал всего, когда они ворвались на одну из палуб «Незримой Длани», где должен был содержаться похищенный канцлер Палпатин. Графа Дуку с армией дроидов или Асажж Вентресс и Гривуса со световыми мечами наголо, но почему-то никак не невысокого незнакомца, облаченного с ног до головы в черное, который в тот миг, как створки лифта раскрылись, зажег свой изумрудный клинок и явно собрался направить его на канцлера. Оби-Ван мгновенно ощутил, как Энакина окутал саван шока, ужаса и злости, когда он осознал, что канцлер, с которым он всегда был слишком близок по его вкусу, был в опасности. Он нахмурился, также ощутив, как его привычное ослепляющее яркое присутствие омрачила тень. В эти дни это случилось все чаще. И Оби-Ван не мог не беспокоиться о своем своенравном ученике, который ходил по грани, упав за которую Энакин может оказаться прямиком в объятиях Темной стороны. Он был уверен, что им нужно поговорить о том, что ему нужно отпускать свои негативные эмоции в Силу, пока это не привело к беде. Что им нужно просто поговорить. Но Оби-Ван также знал, как тот мог быть упрям и закрыт, особенно после того, как Асока покинула Орден. После того, как ее заставили покинуть его из-за того, в чем даже не было ее вины. Поэтому решил дать ему пространство и время, чтобы Энакин пришел в себя и сам решил, когда хочет поговорить об этом. В конце концов, он знает, что Оби-Ван всегда готов его выслушать, дать совет и просто подставить плечо. Верно?.. Впрочем, сейчас некогда было думать об этом. Прошло буквально пару секунд между тем, как створки лифта открылись, и они узрели то, как незнакомец с мечом джедая был намерен убить самого важного человека в Республики. Какая-то часть него осознавала, что ничего сделать будет уже невозможно. Они были слишком далеко, а изумрудное лезвие уже почти соприкоснулось с шеей канцлера. И тут случилось сразу несколько вещей. Соседний лифт открылся и оттуда появился граф Дуку с отрядом дроидов, а лезвие незнакомца уже было соприкоснувшиеся с кожей канцлера вдруг было отброшено в сторону зарядом молний. Молний, которые лились из рук канцлера. Оковы спали с его запястьев, как будто и не держались вовсе, он встал на ноги так быстро, как не мог обычный человек, но хуже всего было то, что на долю секунды его обычно спокойное тусклое присутствие исчезло, как будто это была не более, чем ширма, и Оби-Ван ощутил как палубу затопила тьма. Тьма и злоба. Они были настолько едкими и все поглощающими, что Оби-Вану показалось, будто его ударили в груди и лишили кислорода, заменив его на удушливый газ. — Нет, нет, нет, не может быть!.. — потерянно пробормотал Энакин, из чьих рук выпал так и не активированный световой меч, и чьи голубые глаза были широко распахнуты и с ужасом уставились на сцену перед ними. А та была весьма интересной. Незнакомец, который, кажется, не был и врагом вовсе, поймал молнию своим изумрудным лезвием, отчего заряды тока начали отскакивать в сторону и бить по рабочим консолям крейсера, вызывая тем самым взрывы, и с явным усилием пытался удержать меч от этого убийственного потока. Оби-Ван был растерян. Не самое привычное для него чувство и явно совсем неуместное. Краем глаза он видел, как Энакин все еще был в шоке, который щедро изливал в Силу, совсем забыв о своих щитах, и также заметил, как граф Дуку, увидев картину того, что творилось вокруг, прищурился, а потом развернулся и исчез в лифте, который только что покинул, оставив позади дроидов. Оби-Ван слабо удивился, а потом палубу сотряс громкий взрыв, который также отразился сильным колебанием в Силе. Его, как и Энакина, швырнуло в стену. В голове и затылке Оби-Вана расцвела боль, а в глазах начало двоиться, но это не помешало ему мельком узреть то, как незнакомца так же отшвырнуло в сторону, как и канцлера, ударившегося прямо в толстое стекло из транспластила, где появились едва заметные трещины. Это было не очень хорошо. Совсем-совсем нехорошо. Мало того, что они застряли на вражеском крейсере, вокруг которого бушевала битва, и стали свидетелями того, как человек, все это время руководивший Республикой и находившийся так близко к членам Ордена джедаев, ничего не ощутивших от того прежде, раскрыл себя как пользователя Темной стороны Силы. «Дарт Сидиус. Канцлер — это Дарт Сидиус», — внезапно осознал Оби-Ван, вспомнив о том, как еще тогда, на Джеонозисе, Дуку предупреждал его о том, что он не мастер, а только ученик некоего Дарта Сидиуса, который был ближе ко всем ним и власти в галактике, чем кто-либо мог бы подумать. Сила, какие же они все глупцы! Вся эта война, все эти жертвы, все было напрасно, ведь обеими сторонами руководил один и тот же человек. Человек, который, как кукловод, играл ими со стороны, наслаждаясь шоу и с каждым днем получая всё больше власти, которую ему преподносили как политики, так и джедаи, как добровольные подношения, не понимая, что он для них не спаситель и мудрый руководитель, а самый главный враг и уничтожитель догм Республики, существующей уже столько тысячелетий. — …я уничтожу тебя, мальчик! — вдруг ворвался в его заложенные из-за взрыва уши голос канцлера, который сейчас с трудом можно было признать. — Я не знаю, кто ты, но из-за тебя начали рушиться мои планы, который были созданы и воплощались в жизни целые десятилетия!.. Оби-Ван с трудом встал на ноги и, прищурившись, попытался разглядеть то, что творилось на нижней палубе. Он не увидел незнакомца, который мог быть джедаем, чью личность просто не знал. Вероятно, тот все еще был прямо под нижней палубой, куда его отбросило потоком энергии, когда накал между его лезвием и зарядом молнии достих апогея. Оби-Ван попытался его ощутить в Силе, но, к своему удивлению, не уловил ничего, кроме пустоты. Как будто того здесь и не было. Впрочем, он не мог размышлять над этим долго. Канцлер оправился от падения явно быстрее их всех, и теперь направлялся в ту сторону, где предположительно был незнакомец, со сверкающими между его пальцами молниями, и лицом, которое совсем не было таким, как привык его видеть Оби-Ван. Его глаза пылали как желтые звезды, полные злобы и темноты, белки покраснели, морщины на лице стали глубже, испрещая то подобно шрамам, а на лбу появились пару шишек. — …но ничего, я не дам тебе отобрать мою власть!.. — все еще продолжал рычать канцлер, окончательно растеряв свой благодушный вид и больше не кутаясь в щиты, как в броню, которые все эти годы прятали от них чудовище под ними. А потом с его скрючившихся в один миг пальцев сорвались потоки электричества и понеслись по направлению, как мог только предположить Оби-Ван, к этому странному незнакомцу, явно раскрывшему истинную личину канцлера раньше, чем весь совет джедаев вместе взятый.

***

Бен и отец были бесполезны. Серьезно, Люку бы не помешала помощь в бою, в который, как он позволил себе думать, Палпатин не вступит. Просто не успеет. Но вновь эти криффовы молнии переменили ход событий. Люк терпеть их не мог. Он в последний миг успел заблокировать их заряд лезвием своего светового меча, ощущая, как мелкие заряды все же попадают ему на руки, вызывая боль в пальцах из плоти на левой руке и короткие замыкания в его протезе, и с каким-то полным омерзения очарованием смотрел, как доброжелательно лицо императора прямо на его глазах стало таким, каким Люк и все в его мире привыкли того видеть. Оно сморщилось, глаза стали жуткого золотисто-красного оттенка, а на лбу появились шишки. Как будто тот скинул маску и явил свое истинное лицо. А потом между лезвием и молниями заряд накал достиг пика и их разбросала в разные стороны. Люк успел сгруппироваться и собрать вокруг себя Силу, чтобы смягчить падение, и не врезаться спиной в перила площадки, куда выходили двери лифтов. Впрочем, это не помогло полностью избежать удара. Он поморщился, ощущая, как плечо и бок вспыхнули от боли, когда Люк врезался в дюрастиловый пол и рефлекторно сжал пальцы, чтобы убедиться, что световой меч все еще был при нем. И с ужасом понял, что выпустил его из руки. Люк сел на месте и попытался найти тот взглядом, чтобы призвать к себе, но его отвлек несостоявшийся здесь император, уже подорвавшийся на ноги и яростным оскалом направился к нему, явно решив, что живым отсюда уйдет либо только он, либо вообще никто. — Глупец! Невежда! Я уничтожу тебя, мальчик! — знакомым скрипучим голосом произнес Дарт Сидиус, сверял его своим золотым взором, полным злобы и тьмы, которая в Силе растекалась вокруг, подобно удушливому газу, не дающему вдохнуть. — Я не знаю, кто ты, но из-за тебя начали рушиться мои планы, который были созданы и воплощались в жизнь целые десятилетия!.. Столько сил, времени и усилий и все впустую! Но ничего, я не дам тебе отобрать мою власть! Ты умрешь, как и все здесь! Кроме меня. Палпатин зловеще засмеялся и поднял руки со скрючившимися пальцами, между которыми засверкали небольшие заряды тока. Люк в последний миг успел увернуться от куда более мощного удара молний, ударивших в то место, где он сидел. Вновь его взгляд лихорадочно осмотрел сотрясающуюся от внешних ударов палубу, где все сильнее начало пахнуть обгоревшей проводкой и начал клубиться дым из-за взорвавшихся консолей. Краем глаза Люк так же со стоном заметил, как трещины на транспластиле становились все больше, а автоматические аварийные системы, которые уже должны были активировать и закрыть окна металлическими щитами, чтобы предотвратить разгерметизацию и гибель экипажа, молчали. Он не был идиотом, и осознавал, что если не Палпатин, то элементарная нехватка воздуха и стремительный полет в вакуум космоса, убьет тут всех. Вдруг Люк наконец увидел откатившуюся в сторону рукоять своего меча. Он вытянул руку вперед, и, ощутив опасность совсем рядом с собой, едва световой меч обхватили его пальцы, нажал на кнопку активации, после чего резко развернулся. Изумрудное лезвие столкнулось с алым, и Люк вновь не мог не задаться вопросом, как джедаи, многочисленные и мудрые рыцари, не поняли, что у них под носом разгуливает ситх, который даже свой примечательный меч носил с собой!.. Впрочем, довольно быстро ему стало не до таких праздных разочаровывающих мыслей. Палпатин и впрямь был силен. Люку пришлось полностью открыться Силе, опустив свои щиты, чтобы отражать град ударов, который посыпались на него как из рога изобилия. Вспышки зеленого и красного больно резали глаза, но он не мог сдаться, даже если спокойно мог признать, что Палпатин был опытнее в бою, чем он, и одному ему было бы трудно его победить. Разворот, удар, искры, прыжок и вновь удар. Особенно глупо это было отрицать, когда пол под ногами дрожал все сильнее, треск транспластила уже можно было услышать без особого труда, а искры на разрушенных ранее консолях грозились перерасти в полноценный пожар. Люк со стоном осознавал, что того отдыха на Набу было слишком мало, чтобы он мог полностью восстановиться после того марш-броска по мирам, который он совершил. Его мышцы болели и сжимались от слабых судорог, за глазными яблоками нарастала мигрень, а давнишние шрамы от молний горели так, будто он только что их получил, а не годы и годы назад. И тут, когда один из ударов ситха все же достиг своей цели и оставил очень болезненный ожог на его плече, отчего Люк невольно вскрикнул и чуть не раздавил в своей искусственной руке рукоять светового меча, с обоих сторон от него вспыхнули голубые лезвия. Инстинктивно его сознание потянулось к знакомым узам, мгновенно ожившим, как только Бен и эта версия его отца оказались совсем рядом. Его щиты были опущены, поэтому Люк не успел это предотвратить. Разорванные с его стороны концы связи привычно сплелись мгновенно сформировавшимися узами ученичества, которые, кажется, появлялись в любом из миров, когда он сталкивался с Беном. Чего уж говорить о связи с отцом, которая как однажды пробудилась в его сознание и теперь оживала стоило Люку просто оказаться с тем, неважно какая это была версия: Энакин Скайокер или Дарт Вейдер, и неважно в какой точки галактики того мира он был. Он в тот же миг ощутил целый букет эмоций от обоих мужчин, где больше всего преобладал шок, непонимание и любопытство, вызвавшие заминку. Та могла стоить им всем жизни, так как мастер-ситх перед ними был начеку, в отчаянии и полон злобы, что делало его не просто опасным, скорее даже смертельно опасным. Но внезапно крейсер сотряс особенно сильный взрыв, а потрескавшийся транспластил со всю стену с грохотом разлетелся на сотни мелких острых кусков, разлетевшийся во все стороны, подобно убийственному дождю, или неконтролируемым бритвенно-острым снарядам, способным прошить любое живое существо насквозь. Кислород мгновенно начал стремительно покидать помещение. Пронзительно засвистел искусственно возникший ветер, а все, что не было крепко привинчено к полу, полетело прямиков в космический вакуум. Включая его самого, Бена, отца и Палпатина. Люк ощутил, как его легкие слиплись, голова закружилась, а на него со всех сторон начало давить давление космоса, навстречу все еще сражающимися между собой истребителям Конфедерации и Республики. Его правая рука рефлекторно попыталась уцепиться хоть за что-то, чем оказалась какая-то вырванная тягой из пола арматура, которую его дюрастиловые пальцы сжали изо всех сил. Он заскрипел зубами, ощутил, как его лодыжку нечто зажало будто бы в тиски, явно с тем же отчаянным желанием жить. Это было хорошее желание. Но в данном случае, почти нереальное. Люк уже начал ощущать, как его сознание начало гаснуть, он не мог дышать, а его тело вот-вот просто разорвет на части от нарастающего давления, хотя с момента, как траспластил взорвался прошло всего пара секунд. Не самая худшая смерть, но и явно не та, которую Люк для себе мог представить если учесть миссию, возложенную на него самим воплощением Светлой стороны. Неожиданно он почувствовал, как в Силе произошел взрыв темной энергии, как тогда, на второй Звезде Смерти, когда отец скинул императора в реактор, а потом сильный удар об пол из-за внезапно исчезнувшей тяги. Люк с трудом сделал вдох, ощущая, как из ушей, носа и глаз текла теплая кровь, и лишь смутно слыша, как автоматизированный голос объявил, что включена аварийная система жизнеобеспечения и что всем живым организмам нужно немедленно эвакуироваться. А потом его сознание сдалось и он отключился.