***
Эле-Ван с каменным лицом следил, как его люди собирают свои повозки. Квай-Гон наблюдал за ним — статуей посреди контролируемого хаоса — в течение долгого мгновения, прежде чем шагнуть вперед, во внутренний гостевой двор. — Пришли проводить нас? — поприветствовал его Эле-Ван. — Скоро мы отправимся в путь. — На самом деле, есть кое-что, что прежде мы должны обсудить, — ответил Квай-Гон. — Как два короля. Никаких советников. Брови Эле-Вана поползли вверх — выражение, до жути похожее на повадки Оби-Вана. Квай-Гон внезапно и интуитивно пожалел, что никогда не видел подобное на лице этого короля. — Очень хорошо, — сказал Эле-Ван. Покои Лорда Кеноби уже были пусты, из них вынесли все его немногочисленные вещи. Жители Западной Земли путешествовали налегке — Квай-Гон хорошо понимал, что роскошь его дома заставляла многих из них чувствовать себя не в своей тарелке. — Вы пришли сказать мне, что нашли негодяев, наводнивших конюшни и жилые помещения? — спросил Эле-Ван, уже закипая от раздражения. — И, как их король, я должен ответить за них? — Ваши люди не виноваты ни в чем, кроме драк тут и там, — сказал Квай-Гон. — Я не держу зла, ведь это вековые свадебные традиции. Эле-Ван усмехнулся. — Что ж, могло быть и хуже. — Однако злоумышленник был задержан, — продолжил Квай-Гон. — И мог рассказать много занимательных историй. Эле-Ван тяжело вздохнул и сел. — Вы, я чувствую, ценитель хороших историй, Лорд Джинн. — Я не хочу тратить Ваше время, Лорд Кеноби, — Квай-Гон достал из рукава небольшой свиток и протянул его мужчине, выхватившим пергамент с большим подозрением. — Это список имен. Я бы хотел, что бы Вы арестовали этих людей и доставили их ко мне. Эле-Ван хмуро рассматривал свиток. — Это… Мои советники. С чего бы мне делать это? — Они предатели Стьюджона. Они, с Лордом Палпатином во главе, замышляют поставить на престол Вашего старшего сына, — спокойно ответил Квай-Гон. — Лорд Палпатин, однако, ведет отдельную игру, в которой поддерживает Серенно. Эле-Ван побагровел от злости и разъяренности. — У Вас нет доказательств- — Есть свидетель, — сказал Квай-Гон. — Леди Вентресс — одна из лучших наемниц наших дней — Вы знаете это так же, как и я осведомлен, что Вы обращались к ее услугам в прошлом. Но слово убийцы далеко не так надежно, как предупреждение о надвигающейся угрозе, — Квай-Гон достал еще один свиток, уже из сумки на поясе. — Естественно, у меня есть уши при дворе Лорда Дуку. Они любезно раздобыли для меня несколько писем, которые могут Вас заинтересовать. Квай-Гон сделал шаг к окну, не обращая внимание на то, как дернулась рука Эле-Вана к ножу на бедре, и разложил свиток на маленьком столике между ними под лучами света. — Я верю, Вы узнаете этот почерк. Эле-Ван на мгновение взглянул на него. — Это- Как-? — Вы не очень-то и удивлены. — Я всегда знал, что Палпатин был змеем, — произнес Эле-Ван с выражением исключительного отвращения. — Он достаточно умен, чтобы не марать руки. Оставить такое письмо где-то, где его можно было бы найти — это необычайная неосторожность с его стороны. — Дуку тоже умен, — заметил Квай-Гон. — Он крайне бережно относится к перепискам, и я полагаю, что тот, кого Палпатин послал забрать или уничтожить любое такое письмо, не справился с задачей. Должно быть, в момент отчаяния Дуку, подобно Вам, заключил сделку с Палпатином и прекрасно понимал, что этот змей не прочь укусить кормящую руку. Квай-Гон аккуратно свернул свиток и спрятал его вновь. — Разве не так это было, Лорд Кеноби? Акт отчаяния? Эле-Ван пристально смотрел на него. — Вы говорите об этом так, словно сами не выиграли от нашего с ним соглашения. Квай-Гон сжал губы, осознавая, что он был опасно близок к потери самообладания. — Да, — холодно произнес он. — Если бы на мгновение кто-то решил рассматривать потерю всей моей семьи как нечто второстепенное, то, безусловно, это так. Я действительно извлек выгоду из продвижения на Восток, это отбросило Серенно на второй план. Толчок, скоординированный Вами и Палпатином, организующем коалицию. Разрозненное сборище жалких конных Лордов западных земель и датомирских ведьм, которое едва держалось вместе так долго, чтобы добиться хоть чего-то. Но именно моя армия, мои усилия превратили все это в прочный мир пять лет спустя. Нет нужды напоминать, что вы и ваша коалиция пытались сорвать соглашение на каждом шагу. В этом отношении вы были ничем не лучше Серенно. Эле-Ван хмуро посмотрел на него. — Это старая рана, не так ли? Квай-Гон не удостоил его ответом. — Отложите свой отъезд, если Вам нужно навести собственные справки. У Вас есть время до сегодняшнего вечера. Если Вы не передадите людей мне, я разберусь с этим делом по-своему. Он повернулся на каблуках и направился к двери. На пороге что-то остановило его — возможно, последнее честное слово, не произнесенное ранее. — Ваш сын — лучший из вас, Лорд Кеноби, — тихо произнес Квай-Гон. — Я никогда по-настоящему не был так уверен, что есть боги, способные нас слышать. Но отныне, каждый день, я буду возносить им единственную благодарственную молитву: за то, что я встретил Вашего сына и вышел за него замуж задолго до того, как мне пришлось бы встретиться с ним лицом к лицу на поле боя. Квай-Гон оглянулся назад, увидев каменное лицо молчаливой фигуры, восседавшей на разобранной кровати в пустой и безжизненной комнате. На краткий миг, наполненный сильной и невыразимой тоской, Квай-Гону захотелось посадить этого человека в камеру и оставить там гнить, как он того и заслуживал. — Может, Вы и являетесь отцом моего супруга, но это не поможет, если однажды Вы приведете армию под знаменем к моим воротам. Ты даже не достоин называть его отцом, подумал Квай-Гон и ушел.***
Оби-Ван практически не видел свою пару как в этот день, так и в следующий. Он не знал, что думать. Возможно, Квай-Гон избегал его, хоть это и казалось неподходящим предположением. Квай-Гон был нежен с ним и привязчив как в ночь их свадьбы, так и на следующее утро. Эти мысли убедили Оби-Вана в том, что он был не просто удобным телом для использования альфой. Страх еще не совсем покинул его, но искреннее признание вины Квай-Гона вселяло надежду. Может быть, его пара пыталась успокоить его, не давя каждое мгновение дня. Это, безусловно, было возможно — и, решил Оби-Ван, даже вероятно. Эти мысли тоже не утешали. Оби-Ван подумал, что предпочел бы присутствие альфы. Он начинал подозревать, что брачный укус что-то изменил, заставил его жаждать компании Квай-Гона. Это было странное предположение. Квай-Гон присоединился к нему за ужином в тот вечер, поприветствовав поцелуем в лоб и сев рядом за маленьким столом в новых покоях Оби-Вана. — Комнаты пришлись тебе по вкусу? — спросил его Квай-Гон. — Да, благодарю, — сказал Оби-Ван. — Хотя, я думал… Что ж. Я думал, что буду жить с тобой. Квай-Гон удивленно поднял глаза. — Если ты хочешь, мы можем устроить это. Эти комнаты являются твоими личными покоями и останутся в твоем распоряжении. Он замолчал, выглядя крайне смущенным. Сердце Оби-Вана сжалось. — Что с тобой? Квай-Гон поморщился. — Прости меня, это прозвучит грубо, но- Я не хотел создать впечатление, что ожидаю от тебя выполнения каких-то ночных обязанностей, например, согревания моей постели или… предложения своего тела. Оби-Ван ощутил, как его брови недоверчиво поползли вверх. — Мы женаты, — сказал он. — И мои люди ожидают от меня наследника. Отдельные покои не служат для этой цели. — Верно. Но то, что происходит в комнатах, их не касается, — сказал Квай-Гон несколько раздраженно, как показалось Оби-Вану. — Я не прикоснусь к тебе, как альфа. Если только ты не попросишь меня об этом с полной осознанностью и присутствием духа. Оби-Ван открыл рот, намереваясь задать вопрос, но его опередили. — Это не относится к началу течки, — добавил Квай-Гон. — Я понял, — Оби-Ван опустил взгляд на свою тарелку и задумался, когда Квай-Гон успел наполнить ее. — Знаешь, твоя целительница сказала почти то же самое: что мне не следует торопиться с наследниками. — Вокара крайне мудра. Квай-Гон потянулся за бокалом и сделал глоток вина, перекатывая вкус во рту, как будто ему нужно было время на обдумывание чего-то. Оби-Ван ждал. — Я постараюсь изложить яснее, — наконец, сказал мужчина. — Я действительно хочу наследников, детей. Я хочу, чтобы в них текла твоя кровь. Но, Оби-Ван, я бы не стал рисковать твоим счастьем из-за этого. Я хочу, чтобы ты был счастлив и в безопасности. Остальное для меня гораздо менее важно, чем для старейшин твоего клана. Я уже видел, как высоко они ценят твое душевное спокойствие. Их ожидания меня не интересуют. Оби-Ван серьезно кивнул. — Крайне прямо, спасибо. Но, учитывая вероятность того, что у моего отца есть кто-то в этом замке, кто отчитывается перед ним о моих ночных действиях, я считаю, было бы лучше, если бы мы разделили покои. По крайней мере, спали бы вместе. Он гордился тем фактом, что его голос не выдал нервозности, которую он чувствовал при монологе. Но Квай-Гон лишь улыбнулся и склонил голову в знак согласия. — Отличное замечание, — сказал он, и на этом все завершилось. — И все же следует поесть. После этого я хочу кое-что показать тебе.***
Квай-Гон повел его в часть территории, выходившей окнами на лес. Вечерний воздух был освежающе прохладным, легкий ветерок овевал кожу и теребил волосы. Оби-Ван начал чувствовать, что с его плеч словно свалился груз. Теперь, когда Эле-Ван и его солдаты, наконец, ушли, казалось, что они забрали с собой нечто темное и удушающее — что-то, что было постоянным спутником Оби-Вана гораздо дольше, чем ему хотелось думать. Они внезапно наткнулись на людей, и сердце Оби-Вана бешено заколотилось о ребра. Перед ним открылась небольшая поляна с высокой травой, и на ней расположились трое охранников Квай-Гона, стоявшие над пятью фигурами жалкого вида — на коленях, со склоненными головами и связанными за спиной руками. — Что, во имя богов- Оби-Ван остановился и вгляделся в происходящее чуть внимательнее. Одеяния Стьюджона, понял он. Потрепанные, немного порванные и окровавленные, но определенно из Стьюджона. И тут он понял, что смотрит на старейшин. — Много лет назад в Асмеру был введен приговор за очень специфическое, крайне личное преступление, — тихо объяснил Квай-Гон. — Тех, кто причинил вред правящей семье или был каким-то образом ответственен за их увечья или смерть, выгоняли в лес и выслеживали. Оби-Ван уставился на коленопреклоненные фигуры, пытаясь разглядеть их черты в угасающем свете. Они избегали возможности смотреть ему в глаза. — Несколько других преступлений были признаны равновеликими по тяжести: торговля невольными душами, например. Как ни странно, каждый альфа, присутствующий здесь, заслужил это наказание по крайней мере дважды по собственным заслугам. — Это… Практически объявление войны, — Оби-Ван изумленно уставился на Квай-Гона. — Я- А альянс? Законы гостеприимства- — Правила гостеприимства утратили силу в тот момент, когда один из старейшин клана Кеноби отдал приказ наемнику подсыпать порошок решек в свадебные подарки, — произнес Квай-Гон. — На самом деле, если это тебя хоть немного успокоит, твой отец добровольно передал их мне. Оби-Ван попытался уловить смысл слов, но особенно одна вещь привлекла его внимание, от чего у него скрутило живот. — Ты сказал «порошок решек»? Квай-Гон кивнул и указал на Палпатина, окровавленного и покачивавшегося на коленях. — Это была его идея. Оби-Ван сглотнул. — Это могло бы вызвать беспорядки. — Да, — согласился Квай-Гон и посмотрел на темнеющее небо. — Я полагаю, цель состояла в том, чтобы вызвать момент безумия, во время которого я мог бы убить или ранить кого-нибудь из гостей Стьюджона — возможно, даже тебя. Я уверен, что детали не имели значения. Палпатин просто хотел спровоцировать войну между Асмеру и Стьюджоном. И я не сомневаюсь, что он считал, что решек, почти незаметный порошок, будет как раз тем, что поспособствует задуманному. К несчастью для него, я обладаю иммунитетом. — Иммунитет к порошку решек? — ровным голосом повторил Оби-Ван. — Это вообще возможно? — Можно развить терпимость, — Квай-Гон сохранял вежливый тон и выражение лица, но Оби-Вана это ни в малейшей степени не одурачило. — Это, должно быть, было… Больно. Губы Квай-Гона сжались. — Это было, безусловно, неприятно. Он выхватил свой меч одним плавным движением, напугав нескольких пленников. — Каждый из этих альф был вовлечен в заговор, угрожавший не только Асмеру, но и Стьюджону. Каждый из них нанес тебе личное оскорбление. Есть и другие преступления, за которые Стьюджон мог бы их осудить — я подозреваю, что не потребовалось много усилий, чтобы докопаться до их действий. Некоторые и так с гордостью носят свои преступления. В заведениях Биба Фортуны полно молодых омег. Пол Секура предлагает им различные отвары, вызывающие течку. Твой отец был достаточно великодушен, чтобы оставить их судьбу в моих руках. Квай-Гон повернулся и подошел ближе к Оби-Вану. — Я приберег смертельный удар для тебя, — сказал Квай-Гон тихо и почтительно и протянул ему свой меч рукоятью вперед. Оби-Ван моргнул и испуганно выдохнул. — Это что, традиционный подарок Асмеру в знак ухаживания? Квай-Гон улыбнулся. — Приблизительно. Некоторые хотели бы, чтобы я принес тебе головы твоих врагов, другие — требуют, чтобы мы поохотились вместе. Квай-Гон подошел ближе, нависая над Оби-Ваном без цели запугать. На самом деле, это был удивительно успокаивающий жест — прочная стена тела альфы между ним и любой угрозой на поляне. Он попросту наблюдал за Квай-Гоном, тщательно натянув маску безмятежности на лицо. — Те, кто хотел бы лишить тебя достоинства, делают это лишь потому, что они трусы. Они недостойны мастерства охотника, — Квай-Гон криво усмехнулся. — Но если ты хочешь, я могу позволить им побежать. Оби-Ван снова взглянул на пленников Квай-Гона и чуть не рассмеялся. Он знал эти лица; он знал, что нескольким из них было позволено войти в комнату в брачную ночь. На самом деле, большинство из них настаивали на том, чтобы их впустили. Кроме одного, двух. — Ты вот-вот изменишь политику всего Стьюджона, — сказал Оби-Ван и резко приподнял бровь. — Потому что они унизили твоего омегу? Квай-Гон покачал головой. — Очень редко в положении правителей королевств нам удается сделать выбор, являющийся не только правильным, но и политически выгодным и в придачу приносящим огромное удовлетворение. Первое и второе совпадают достаточно редко, но третье — практически неуловимо. На этот раз Оби-Ван действительно рассмеялся. — Ладно, Лорд Джинн. Я всегда знал, что ты честный человек. Он взвесил вес меча Квай-Гона в своей руке. Конечно, он был сделан для человека роста Квай-Гона — длиннее, чем выбрал бы Оби-Ван. Но на удивление рукоять хорошо помещалась в его руке. — Тогда славно, — тихо сказал он. — Я принимаю твое предложение поохотиться, Лорд Джинн, при одном условии. Глаза Квай-Гона буквально горели, когда он вопросительно наклонил голову. — Палпатин умрет здесь, — сказал Оби-Ван. — Другие могут бежать. Ухмылка Квай-Гона была широкой, острой и дикой. Оби-Ван не смог удержаться, чтобы не ответить собственным оскалом охотника.***
Им повезло провести свадьбу так близко к праздникам середины лета, думал Квай-Гон. Он любил это время года: дни были долгими и мягкими, а жители Асмеру выкраивали несколько дней отдыха. Квай-Гон продолжал вставать с первыми лучами солнца. Избавиться от этой привычки было трудно: почти половину своей жизни Асмеру провел либо на войне, либо в непростом мире. Квай-Гон оставил Оби-Вана дремать, не желая будить его от сладкого сна. В течение последнего месяца Квай-Гон с тихим удовольствием наблюдал за изменениями в Оби-Ване. Затравленный взгляд исчез из его глаз, и он больше не выглядел так, словно был в шаге от полного голодания. Ежедневные физические упражнения вернули ему мышечную массу. Квай-Гон в тайне праздновал тот день, когда его портные распороли несколько швов на куртках Оби-Вана. Они спали в одной постели с первой брачной ночи. Поначалу неловко. Несмотря на то, что Оби-Ван принял ухаживающие подарки Квай-Гона (и один неистово жаркий поцелуй в конце их первой охоты), парень все еще казался пугливым. Квай-Гон предлагал ему отдельные квартиры, но Оби-Ван каждый раз наотрез отказывался. Обещание Квай-Гона не прикасаться к нему, пока он не попросит, похоже, сильно успокоило парня. Конечно, это было достаточно, чтобы Оби-Ван свернулся калачиком на дальней стороне широкой кровати, спиной к Квай-Гону. На третью ночь Квай-Гон пробудился от глубокого сна при звуке приглушенных всхлипов. После этого вся неловкость была забыта: Квай-Гон настоял, чтобы Оби-Ван спал ближе к нему, позволяя охранять его сон. Оби-Ван медленно расслабился, принимая защиту своего альфы. Недавно Оби-Ван стал несколько смелее. Теперь он подходил к Квай-Гону по собственной воли. Всего неделю назад он пришел прямо к альфе, пока тот рылся в старых записях о грунтовых водах, и поцеловал его в уголок рта, приподнявшись на цыпочки, чтобы дотянуться. Квай-Гон держался совершенно неподвижно вплоть до момента, когда Оби-Ван, неуверенный в радушной встречной реакции, присел на корточки и посмотрел на него своими широко раскрытыми зелеными глазами. Квай-Гон поцеловал его — прямо там, посреди библиотеки. Если он был бы честен с самим собой, Квай-Гон набросился на него, как изголодавшийся человек. И Оби-Ван позволил ему. Даже сейчас, совершая утренний обход и делая последние приготовления к предстоящему фестивалю, Квай-Гон осознавал все происходящее лишь наполовину. Часть его мозга в тот момент все еще была в библиотеке. К счастью, остались лишь незначительные детали. Взгляд, которым одарил его Декс, был достаточно красноречив, но сенешаль хорошенько ткнул его локтем в ребра. — Выглядишь убитым любовью наповал, — сказал он, и это было недалеко от истины. Нет, совершенно недалеко. Ни раз за последние недели он просыпался и обнаруживал Оби-Вана, уютно устроившегося в его объятиях. После того поцелуя он и сам стал немного смелее: утыкался носом в затылок Оби-Вана, осыпал поцелуями его плечи, пока парень медленно выходил из сна. В некоторые дни Квай-Гон чуть ли не опаздывал по своим делам, пока восторженный отклик парня удерживал его в постели на час позже положенного времени. Это был первый раз, когда он решил улизнуть и выполнить хотя бы часть утренних дел пораньше. Когда Квай-Гон вернулся в комнаты, он был рад обнаружить, что Оби-Ван все еще спит. Пробуждение Оби-Вана теперь было любимой частью утра Квай-Гона. Глубокое мурлыканье его пары во сне было самой сладкой наградой. Он хотел вновь услышать эти звуки. Квай-Гон снял сапоги, бросил пояс и плащ на ближайший стул и пересек комнату тихими шагами. Он залез под одеяло и тесно прижался к спине парня. Как теперь знал Квай-Гон, под ухом Оби-Вана было чувствительное место — он отвел мягкие рыжие волосы в сторону и приник в поцелуе. Обернул руку вокруг талии Оби-Вана, сминая ее. Раздалось это милое мурлыканье. Оби-Ван потянулся и, прижимаясь спиной к груди Квай-Гона, с сонной улыбкой зарылся лицом в мягкость подушки. Это обнажило шею для поцелуев. — Мне приснился самый чудесный сон, — счастливо вздохнул Оби-Ван. — А теперь ты пришел и прервал его. — О? — усмехнулся Квай-Гон и поднял руку, обхватывая грудь Оби-Вана. — Мне так жаль. Возможно, я могу чем-то помочь? О чем был этот сон? — Хм… Боюсь, я не знаю, поможешь ли ты, — Оби-Ван ерзал и извивался, пока не оказался на спине, и сонно улыбнулся ему. — Там был высокий, темноволосый, красивый альфа… — Хорошее начало, — сказал Квай-Гон и прикусил ключицу парня. Оби-Ван дернулся от крошечного укуса. — И что же он делал, этот высокий и красивый незнакомец? — Мм, ты разбудил меня прежде, чем следовало, — сказал ему Оби-Ван с притворно несчастным вздохом. Он выгнулся, намеренно вдавливая свое бедро между ног Квай-Гона, вжимая член в бедро альфы. — Но он бы взял меня силой, я уверен. — И это то, чего ты хочешь? — Квай-Гон прижался ближе, покусывая ухо парня. — Быть взятым силой? — О, да, — сказал Оби-Ван, поднимая руки и запуская пальцы в волосы Квай-Гона. — Тщательно и при дневном свете, чтобы видеть лицо моего привлекательного незнакомца. Квай-Гон ухмыльнулся. — Тогда покажись мне, — прорычал он и приподнялся, откинув простыни экстравагантным жестом. Очаровательный румянец залил щеки Оби-Вана и окрасил его уши в розовым. Тем не менее, он без колебаний снял ночную рубашку и небрежно бросил ее на пол. Он устроился посередине кровати, прислонившись спиной к изголовью — на обозрение своего альфы, пока Квай-Гон просто терпеливо наблюдал. Парень действительно был красив. Румянец распространился по его груди. Член прекрасного омеги был твердым и раскрасневшимся у его бедра, уже истекая. Квай-Гон сбросил с плеч свою тунику. Он не сводил глаз со своего омеги, пока снимал все слои одежды, и был вознагражден видом жадного восхищения Оби-Вана. — Звезды, — выдохнул Оби-Ван. — Мне было интересно, что ты прячешь под всей этой одеждой. — Надеюсь, ты не разочарован? — предположил Квай-Гон, но дрожь в его собственном голосе почти разрушила его попытку пошутить. Оби-Ван лишь покачал головой. В некотором смысле, подумал Квай-Гон, это действительно был их первый раз. Теперь по-настоящему: средь бела дня, а не в тусклой, освещенной свечами, и душной комнате — только для них двоих. Глаза парня практически пожирали его, пробегаясь по груди и спускаясь к бедрам, а затем вновь возвращаясь к лицу. Квай-Гон никогда не думал о своем теле иначе, как о рабочем инструменте, предназначенном для защиты того, что принадлежит ему, для обеспечения тех, кто находится под его крылом. Но того, как Оби-Ван смотрел на него сейчас, было почти достаточно, чтобы разрушить его стойкость. Квай-Гон разделся до последней нитки и забрался в кровать, двигаясь с легкостью хищника. Оби-Ван не остался равнодушным: Квай-Гон мог видеть это по дрожащим приоткрытым губам, по учащенному неглубокому движению груди Оби-Вана, даже по тому, как он ерзал на подушках. Квай-Гон остановился на полпути, просто смотря на него. Оби-Ван тяжело сглотнул. Его ноги расслабились, слегка раздвигаясь, — неосознанное приглашение. Дыхание Квай-Гона прервалось. — Иди сюда, — прошептал Оби-Ван. Квай-Гон, словно околдованный, двинулся прямо в распростертые объятия парня. Он никогда не устанет целовать свою пару, это точно. Оби-Ван был теплым и податливым в его объятиях, позволяя Квай-Гону завладеть его ртом. Руки парня нежно лежали на спине Квай-Гона, водя вверх и вниз по лопаткам, притягивая ближе. Квай-Гон с некоторой неохотой оторвался от поцелуя. Оби-Ван не хотел отпускать его, поэтому мужчина вновь нежно прижался к губам Оби-Вана, и повторил это во второй раз, почти в качестве извинения. — Откинься назад, любимый, — пробормотал Квай-Гон. — На спину. Мгновение Оби-Ван смотрел на него, его глаза горели любопытством. — О, — прошептал он. — Хорошо. Все открытия их первой брачной ночи все еще были свежи в памяти Квай-Гона. Он знал то местечко под ухом Оби-Вана, заставляющее его таять. Он потратил несколько секунд на то, чтобы запечатлеть поцелуи под челюстью парня, а затем коснуться его брачной железы. Но теперь, когда Квай-Гон не беспокоился о том, чтобы закрывать обзор жадным и совершенно нежелательным глазам, предстояло узнать еще больше. Он проложил дорожку поцелуев вниз по груди Оби-Вана, лизнул по одному из сосков и провел шершавым большим пальцем по другому. Они могут быть чувствительными, думал он, и был рад, когда прикосновение его бородатого подбородка к ним заставило Оби-Вана застонать и выгнуться, требуя большего. Квай-Гон проложил дорожку поцелуев между его ребер, облизывая соленую кожу и утыкаясь носом в живот Оби-Вана, ухмыляясь, когда парень дернулся и содрогнулся от ощущения. Когда Квай-Гон, наконец, добрался до пупка, он коснулся его языком и поцеловал, задержавшись, вновь вглядываясь в прекрасное лицо Оби-Вана. Оби-Ван наблюдал за ним со слабой улыбкой. — Что ты задумал? — Свести тебя с ума. — О, ну что ж… Тогда милости прошу. Квай-Гон поцеловал головку члена, уже влажную от предэякулята. У Оби-Вана перехватило дыхание. — Помнишь, что я сделал с тобой той ночью? — спросил Квай-Гон, дразняще проводя пальцем по клитору Оби-Вана, вниз между складок. Оби-Ван кивнул — его глаза заблестели — и он подвинул бедра чуть ближе. — Это будет еще лучше, — пообещал ему Квай-Гон. Когда Квай-Гон прикоснулся к нему более интимно, глаза Оби-Вана закрылись, и он с мягкой улыбкой откинул голову назад. Квай-Гон ухмыльнулся и провел языком вверх по клитору, лаская его. — Ох… Оби-Ван приподнял бедра, предлагая себя альфе. Ободренный, Квай-Гон просунул руки под ягодицы Оби-Вана и нежно сжал их. Он облизал нежную плоть перед собой, подразнив вход Оби-Вана кончиком языка и закончив широким движением по клитору. Бедра Оби-Вана задрожали, мышцы задергались. — О, да, это- Это хорошо, — прошептал Оби-Ван, затаив дыхание. Квай-Гон улыбнулся. Он не торопился, наслаждаясь вкусом. Оби-Ван был более красноречив в этот раз, хоть по-прежнему молчалив. Этих восхитительных вздохов и стонов теперь было достаточно, чтобы направить Квай-Гона: обвести языком вход парня, просунуть кончик внутрь и быстро провести им обратным движением по клитору. Оби-Ван все еще пытался сдерживать более громкие звуки — полувскрики удивления, которые заставили Квай-Гона погружаться обратно с большей настойчивостью, отрывистые стоны удовольствия, когда его тело пыталось прижаться ближе или вывернуться. Квай-Гон задавался вопросом, как же все еще может измениться. Как был звучал голос Оби-Вана, за которым ухаживает его верный альфа, в муках течки? Раньше мужчина боялся представлять себе это, но теперь, осмелев, он фантазировал: позволил бы парень провести Квай-Гону у себя между ног целое утро, доводя его до оргазма снова и снова? Ноги Оби-Вана задрожали, и Квай-Гон обхватил его руками, чтобы раздвинуть колени, ощущая легкую дрожь в излюбленном месте. Затем он прижался губами к чувствительному бугорку и пососал его. Оби-Ван вскрикнул, его тело дернулось от неожиданного нового ощущения. Квай-Гон усмехнулся. Хорошо понимая, что почувствует Оби-Ван, он принял меры предосторожности, крепко удерживая парня за бедра. Квай-Гон был удовлетворен, что Оби-Ван настолько сильно извивался в его хватке. Наверняка от пальцев останутся следы. Прекрасная бледная кожа Оби-Вана должна быть отмечена. После долгого, восхитительного момента Квай-Гон отпустил Оби-Вана и посмотрел на него, положив подбородок на бедро парня. — Ну? — спросил он, ухмыляясь при виде вздымающейся грудной клетки и дрожащего тела. — Тебе было приятно, мой омега? Оби-Ван отчаянно закивал, затем, казалось, вспомнил, что он все еще способен поднять голову и посмотреть на Квай-Гона сверху вниз. — Да, черт возьми, пожалуйста, Квай-Гон, сделай это снова. Только мне нужно, чтобы внутри меня что-то было- — Как прикажет мой супруг, — пророкотал Квай-Гон, злобно ухмыляясь. Оби-Ван со стоном откинулся назад и зажал рот рукой. Квай-Гон счастливо вернулся к трепещущему влажному влагалищу и трахал его языком в безжалостном ритме. Он не мог удержаться от того, чтобы не заерзать на матрасе от звука, вкуса и запаха — нетерпеливый, довольный омега, удивительно сладкий, близкий к пику. Трясущиеся бедра отчаянно пытаются сомкнуться вокруг его ушей. Ошеломленное тело одновременно выгибается ему навстречу и пытается отпрянуть. Рядом с ним мелькает цепкая рука, а когтистые пальцы путаются в волосах. — Такой отзывчивый, — выдохнул Квай-Гон. Звук его голоса был совершенно надломлен. Дикий рык, пропитанный похотью. Он ввел два пальца в сладкое влагалище и обхватил губами ставший сверхчувствительным клитор, посасывая маленький беспомощный бугорок и загибая пальцы, чтобы вновь найти мягкую точку. На этот раз поиск был коротким — возможно, потому что Оби-Ван уже был возбужден и отчаянно нуждался в освобождении. Квай-Гону едва хватило самообладания обхватить рукой дергающийся член омеги. Это было достаточно — парень с криком кончил, заставляя звон распространиться в ушах Квай-Гона. Мужчина мягче и нежнее лизнул кожу. Долгое мгновение Оби-Ван, тяжело дыша, невидяще смотрел в потолок. Квай-Гон с усилием успокоил его бедра и ждал, пока тот восстановит дыхание. Спустя время прерывистое дыхание сменилось низким стоном, от которого у Квай-Гона встали дыбом все волоски на затылке. Оби-Ван приподнялся на локте и снова взглянул на него сверху вниз. Он представлял собой то еще зрелище. Слово «развратный» даже и близко не описывало его. Волосы беспорядочно торчали во все стороны; красные губы блестели так, словно он кусал их, заглушая крики; его глаза сияли лихорадочным блеском. — Порядок? — спросил Квай-Гон. Оби-Ван кивнул. — Хочу повторить, — сказал он. — Но не прямо сейчас. Прямо сейчас мне нужен твой член внутри. Твой член, твой узел… Мне нужно, чтобы он был там, наполняя меня. Квай-Гон застонал, непроизвольно прижимаясь бедрами к кровати. — Всевышние звезды, чем я заслужил этот подарок? — пробормотал он, поднимаясь и придвигаясь вперед, еще раз закрепляя своего омегу. Он поднял руку, чтобы погладить мальчика по щеке, провести крупным пальцем по маленькой родинке. — Мой прекрасный, сладкий омега, мой идеальный супруг. Оби-Ван уставился на него, приоткрыв губы, затем повернул голову, чтобы запечатлеть горячий, влажный поцелуй на ладони Квай-Гона. Мужчина, побежденный, набросился на него с пронзительным звуком, буквально грабя и пожирая этот великолепный рот. Где-то в середине поцелуя он высвободил одну руку, чтобы проникнуть внутрь нетерпеливого влагалища, и проглотил удивленный вскрик, вырвавшийся из горла Оби-Вана. Квай-Гон опередил порхающую руку юноши, удерживая собственные пальцы на дрожащем клиторе и доводя до очередного оргазма. — Давай, кончи для меня, прелестная крошка. Сделай себя таким тугим и идеальным для меня, — прорычал Квай-Гон ему на ухо. Оби-Ван вскрикнул, обхватив руками спину альфы и вцепившись в его плечи, когда Квай-Гон перекинул его через край наслаждения так скоро после первого оргазма. После Квай-Гон продолжал трахать его без устали, зайдя слишком далеко, чтобы остановиться. Он сам был близок к концу. С каждым толчком в это совершенное, трепещущее тепло у него вырывался низкий рокот. Оби-Ван пошевелился со слабым стоном, все еще обхватывая Квай-Гона за спину. Он крепче прижал его к себе и снова начал двигать бедрами — нескоординированным, совершенно аритмичными движениями, растирая спину и способствуя затягиванию узла Квай-Гона. — Пожалуйста, Квай, — прошептал Оби-Ван. И Квай-Гон растворился и, перешагнув через край, прижался лицом к брачной железе. Он зарычал и задрожал от оргазма. Долгое время они не двигались. Квай-Гон понимал, что парню было неудобно под его весом, но он не мог пошевелить ни единым мускулом — даже рукой, растянувшейся в сторону. В конце концов, к нему вернулось достаточно сил, чтобы перевернуть их одним осторожным движением. Оби-Ван застонал, но не протестовал. Вместо этого он положил руки на плечи Квай-Гона и погладил их медленными, нежными движениями. Через мгновение Оби-Ван сказал: — Ты спрашивал, что ты сделал, чтобы заслужить такой подарок? Квай-Гон уткнулся носом в нежную кожу его шеи, запечатлевая поцелуй на месте укуса. — Это был не тот вопрос, на который следует отвечать. У меня самая красивая, идеальная пара. Я не стану подвергать сомнению свою удачу. Оби-Ван улыбнулся ему и убрал выбившуюся прядь волос Квай-Гона с лица, заправляя ее за ухо. — Ты самый добрый человек, которого я когда-либо встречал, — тихо произнес он. — Задолго до того, как я по-настоящему узнал, какие кошмары могут выдумать альфы для того, кого они считают слабее себя, я чувствовал себя в безопасности с тобой. И потом… Оби-Ван уткнулся лицом в плечо Квай-Гона, оставляя дорожку поцелуев на его коже. Его бедра подались назад — Квай-Гон остановил движение с тихим шипением. — И что потом? — спросил он. Оби-Ван покраснел: быстрый прилив красноты, заставивший Квай-Гона чуть не рассмеяться. — Что? Оби-Ван зарылся лицом в волосы Квай-Гона, приблизив губы к его уху. — В ту ночь, когда ты сказал, что не позволишь им увидеть, — прошептал он. — Вот тогда-то я и понял. Тогда я был твоим. Полностью. Руки Квай-Гона сжались на стройных бедрах, поощряя мягкое покачивание. Низкий гул удовольствия зародился глубоко в его груди. — Мой, — прогрохотал он. — Уже много лет я знаю, что ты нужен мне как союзник — ты, Оби-Ван, независимо от того, что стало со Стьюджоном. Если бы ты был моим врагом, это прикончило бы меня. Оби-Ван мягко засмеялся. — Сентиментальность, Лорд Джинн? — Я думаю, мне необычайно повезло, что мои чувства так сильно совпали с моими целями, как короля Асмеру, — Квай-Гон огладил бока Оби-Вана. — Я едва смел надеяться, что ты можешь чувствовать то же самое. Оби-Ван промурлыкал и нежно коснулся шеи Квай-Гона, заставив его вздрогнуть. — И что ты чувствуешь, Лорд Джинн? Квай-Гон потянулся и взял лицо Оби-Вана в свои ладони. — Оби-Ван… Оби-Ван спокойно встретил его взгляд, хоть небольшая искорка юмора и промелькнула в нем. — Я люблю тебя, — сказал Квай-Гон грубым голосом. — Я привязан к тебе и не хотел бы быть ни с кем другим. Моя жизнь, мой меч, моя душа принадлежат тебе. Оби-Ван торжественно кивнул. — Я знаю, — прошептал он. — Твои битвы также мои, и твое бремя тоже. Я твой, Лорд Асмеру. Квай-Гон притянул его к себе трясущимися руками и поцеловал.